собою и набиты въ совершенно случайномъ порядкѣ; такъ наприм. «грѣхопаденіе» поставлено раньше «сотворенія жены», а рядомъ со «взятіемъ Иліи на Не
бо» помѣщено символическое изображеніе «крѣпости и убожества».
Перепутаны всѣ эти изображенія были, по всей вѣроятности, во время исправленій самыхъ вратъ въ XIV в. Г. Собко дѣлаетъ очень серьезную попытку возстановить первоначальный видъ вратъ, располагая всѣ изображенія въ логическомъ порядкѣ. «Находящіяся на лѣвой половинѣ дверей въ 4 и 5 ря
дахъ отдѣльныя фигуры «діаконовъ» съ кадиломъ и
служебникомъ, очевидно, говоритъ онъ, — должны были находиться по бокамъ изображенія епископа Вихмана, помѣщеннаго въ 6-мъ ряду правой поло
вины, — подобно тому, какъ такія-же фигуры стоятъ по сторонамъ епископа Александра въ 4 ряду лѣвой половины, а быть можетъ, къ этимъ двумъ изображе
ніямъ должны относиться и находящіяся въ 3 ряду той же половины и во 2-мъ ряду правой отдѣльныя фигуры остриженныхъ въ скобку юношей — съ раскрытой книгой и съ развернутымъ свиткомъ, какъ бы прислужниковъ при богослуженіи».
Наконецъ помѣщенныя въ 5-мъ ряду правой половины двѣ послѣднихъ отдѣльныхъ фигуры, тоже съ длинными волосами и въ длинныхъ пестрыхъ одеждахъ, — женскія съ сосудомъ въ правой рукѣ, муж
ская съ пустыми руками, — должны изображать какихъ нибудь священныхъ личностей, наприм., одну изъ мироносицъ съ Іосифомъ Аримаѳейскихъ.
Относительно національности самаго мастера Аврама, котораго одни ученые считали нѣмцемъ, другіе полякомъ, третьи — жидомъ и наконецъ четвертые — рус
скимъ г. Собко опредѣленно не высказывается. «Но чтобы тамъ ни было,— говоритъ онъ, — а мастеръ Аврамъ долженъ занять мѣсто среди русскихъ художниковъ, если не въ качествѣ одного изъ первоначальныхъ творцовъ (XII в.), то въ смыслѣ позднѣй
шаго исправителя (XIV в.) этого замѣчательнѣйшаго памятника средневѣковаго литейнаго искусства».
Этихъ выписокъ мы считаемъ совершенно достаточными для того, чтобы показать, съ какимъ инте
ресомъ читается, какъ и многое другое въ Словарѣ Г. Собко, статья объ Корсунскихъ вратахъ.
Знакомство съ такого рода изданіями невольно наводитъ на. вопросы о томъ, желательно-ли продолженіе такого изданія и насколько оно можетъ содѣй
ствовать развитію, поднятію и вообще процвѣтанію русскаго искусства.
Если вторая половина вопроса будетъ рѣшена въ положительномъ смыслѣ, то первая падаетъ сама собою.
Кому-бы ни попало въ руки подобное изданіе, ученому, художнику, или наконецъ простому читателю — не спеціалисту, — оно несомнѣнно окажетъ каждому изъ нихъ огромную услугу, хотя польза, кото
рую извлечетъ изъ него каждый, будетъ совершенно различна.
Если имъ будетъ пользоваться ученый спеціалистъ по исторіи искусства, Словарь такого рода дастъ ему массу фактовъ, которые послужатъ великолѣпнымъ матеріаломъ «обобщеній» и «выводовъ», необходи
мыхъ для созданія «Исторіи Искусства». Польза-же «исторіи искусства» для самого «искусства» признана всѣмъ міромъ: иначе она не читалась-бы въ академіяхъ и школахъ изящныхъ искусствъ всего земного шара.
Для «художника» — такой «словарь» драгоцѣненъ въ другомъ смыслѣ: съ помощью текста и въ особен
ности, съ помощью рисунковъ онъ даетъ ему возмож
ность изучать направленіе, личныя особенности, степень талантливости и плодовитости его собратьевъ по оружію; съ помощью библіографическихъ указаній и перечня произведеній даннаго живописца, скульптора или зодчаго, или перечня снимковъ съ ихъ произве
деній, помѣщенныхъ въ разныхъ изданіяхъ, тотъ-же словарь даетъ возможность художнику болѣе подробно изучать того, кого онъ считаетъ своимъ любимымъ «творцомъ» и своимъ избраннымъ «идеаломъ». - Все это несомнѣнно расширяетъ «кругозоръ» художника. А какую пользу для процвѣтанія искусства имѣетъ расширеніе художественнаго кругозора его привер
женцевъ. - извѣстно всякому: не даромъ — молодежь посылаютъ заграницу, чтобы и подъ южнымъ небомъ и въ музеяхъ изучать лучшія произведенія великаго искусства и великихъ мастеровъ.
Наконецъ подобный словарь не можетъ пройти безслѣдно и черезъ руки просто «образованнаго» читателя: масса приложеній съ пояснительнымъ тек
стомъ непремѣнно заставятъ его задуматься надъ тѣми особенностями художественныхъ произведеній, кото
рыя появляются въ нихъ подъ вліяніемъ времени, обстановки или личныхъ свойствъ художника, т. е. иными словами заставятъ его «вникнуть» въ эти про
изведенія, что составляетъ уже первый шагъ въ смыслѣ ихъ пониманія.
Таковы положительныя стороны этого изданія. Но въ немъ, какъ и во всякомъ другомъ справочномъ изданіи, неизбѣжно встрѣчаются мелкіе недочеты или скорѣе просто «просмотры». Такъ напри
мѣръ, вмѣсто «за Чертольемъ» (урочище въ Москвѣ) г. Собко пишетъ «за Чертольей» (стр. 76), вмѣсто А. В. Праховъ — ставитъ М. В. Праховъ (стр. 198); или же считаетъ всѣ части Княжаго Дворца, постро
енныя Алевизомъ, «окончательно разрушенными въ 1808 году», (стр. 70), тогда какъ они цѣлыми до нынѣ подъ Теремнымъ Дворцомъ и т. д. и т. д.
Впрочемъ все это мелкіе ничтожные недочеты, которые совершенно тонутъ въ громадныхъ достоинствахъ этого дѣйствительно замѣчательнаго труда.
Н. Султановъ.
Редакторы-издатели Л. Н. Бенуа и М. Ѳ. Гейслеръ.
бо» помѣщено символическое изображеніе «крѣпости и убожества».
Перепутаны всѣ эти изображенія были, по всей вѣроятности, во время исправленій самыхъ вратъ въ XIV в. Г. Собко дѣлаетъ очень серьезную попытку возстановить первоначальный видъ вратъ, располагая всѣ изображенія въ логическомъ порядкѣ. «Находящіяся на лѣвой половинѣ дверей въ 4 и 5 ря
дахъ отдѣльныя фигуры «діаконовъ» съ кадиломъ и
служебникомъ, очевидно, говоритъ онъ, — должны были находиться по бокамъ изображенія епископа Вихмана, помѣщеннаго въ 6-мъ ряду правой поло
вины, — подобно тому, какъ такія-же фигуры стоятъ по сторонамъ епископа Александра въ 4 ряду лѣвой половины, а быть можетъ, къ этимъ двумъ изображе
ніямъ должны относиться и находящіяся въ 3 ряду той же половины и во 2-мъ ряду правой отдѣльныя фигуры остриженныхъ въ скобку юношей — съ раскрытой книгой и съ развернутымъ свиткомъ, какъ бы прислужниковъ при богослуженіи».
Наконецъ помѣщенныя въ 5-мъ ряду правой половины двѣ послѣднихъ отдѣльныхъ фигуры, тоже съ длинными волосами и въ длинныхъ пестрыхъ одеждахъ, — женскія съ сосудомъ въ правой рукѣ, муж
ская съ пустыми руками, — должны изображать какихъ нибудь священныхъ личностей, наприм., одну изъ мироносицъ съ Іосифомъ Аримаѳейскихъ.
Относительно національности самаго мастера Аврама, котораго одни ученые считали нѣмцемъ, другіе полякомъ, третьи — жидомъ и наконецъ четвертые — рус
скимъ г. Собко опредѣленно не высказывается. «Но чтобы тамъ ни было,— говоритъ онъ, — а мастеръ Аврамъ долженъ занять мѣсто среди русскихъ художниковъ, если не въ качествѣ одного изъ первоначальныхъ творцовъ (XII в.), то въ смыслѣ позднѣй
шаго исправителя (XIV в.) этого замѣчательнѣйшаго памятника средневѣковаго литейнаго искусства».
Этихъ выписокъ мы считаемъ совершенно достаточными для того, чтобы показать, съ какимъ инте
ресомъ читается, какъ и многое другое въ Словарѣ Г. Собко, статья объ Корсунскихъ вратахъ.
Знакомство съ такого рода изданіями невольно наводитъ на. вопросы о томъ, желательно-ли продолженіе такого изданія и насколько оно можетъ содѣй
ствовать развитію, поднятію и вообще процвѣтанію русскаго искусства.
Если вторая половина вопроса будетъ рѣшена въ положительномъ смыслѣ, то первая падаетъ сама собою.
Кому-бы ни попало въ руки подобное изданіе, ученому, художнику, или наконецъ простому читателю — не спеціалисту, — оно несомнѣнно окажетъ каждому изъ нихъ огромную услугу, хотя польза, кото
рую извлечетъ изъ него каждый, будетъ совершенно различна.
Если имъ будетъ пользоваться ученый спеціалистъ по исторіи искусства, Словарь такого рода дастъ ему массу фактовъ, которые послужатъ великолѣпнымъ матеріаломъ «обобщеній» и «выводовъ», необходи
мыхъ для созданія «Исторіи Искусства». Польза-же «исторіи искусства» для самого «искусства» признана всѣмъ міромъ: иначе она не читалась-бы въ академіяхъ и школахъ изящныхъ искусствъ всего земного шара.
Для «художника» — такой «словарь» драгоцѣненъ въ другомъ смыслѣ: съ помощью текста и въ особен
ности, съ помощью рисунковъ онъ даетъ ему возмож
ность изучать направленіе, личныя особенности, степень талантливости и плодовитости его собратьевъ по оружію; съ помощью библіографическихъ указаній и перечня произведеній даннаго живописца, скульптора или зодчаго, или перечня снимковъ съ ихъ произве
деній, помѣщенныхъ въ разныхъ изданіяхъ, тотъ-же словарь даетъ возможность художнику болѣе подробно изучать того, кого онъ считаетъ своимъ любимымъ «творцомъ» и своимъ избраннымъ «идеаломъ». - Все это несомнѣнно расширяетъ «кругозоръ» художника. А какую пользу для процвѣтанія искусства имѣетъ расширеніе художественнаго кругозора его привер
женцевъ. - извѣстно всякому: не даромъ — молодежь посылаютъ заграницу, чтобы и подъ южнымъ небомъ и въ музеяхъ изучать лучшія произведенія великаго искусства и великихъ мастеровъ.
Наконецъ подобный словарь не можетъ пройти безслѣдно и черезъ руки просто «образованнаго» читателя: масса приложеній съ пояснительнымъ тек
стомъ непремѣнно заставятъ его задуматься надъ тѣми особенностями художественныхъ произведеній, кото
рыя появляются въ нихъ подъ вліяніемъ времени, обстановки или личныхъ свойствъ художника, т. е. иными словами заставятъ его «вникнуть» въ эти про
изведенія, что составляетъ уже первый шагъ въ смыслѣ ихъ пониманія.
Таковы положительныя стороны этого изданія. Но въ немъ, какъ и во всякомъ другомъ справочномъ изданіи, неизбѣжно встрѣчаются мелкіе недочеты или скорѣе просто «просмотры». Такъ напри
мѣръ, вмѣсто «за Чертольемъ» (урочище въ Москвѣ) г. Собко пишетъ «за Чертольей» (стр. 76), вмѣсто А. В. Праховъ — ставитъ М. В. Праховъ (стр. 198); или же считаетъ всѣ части Княжаго Дворца, постро
енныя Алевизомъ, «окончательно разрушенными въ 1808 году», (стр. 70), тогда какъ они цѣлыми до нынѣ подъ Теремнымъ Дворцомъ и т. д. и т. д.
Впрочемъ все это мелкіе ничтожные недочеты, которые совершенно тонутъ въ громадныхъ достоинствахъ этого дѣйствительно замѣчательнаго труда.
Н. Султановъ.
Редакторы-издатели Л. Н. Бенуа и М. Ѳ. Гейслеръ.