зами и нынѣ утерянной на Западѣ, сколько своимъ новымъ художественнымъ credo. Въ этомъ смыслѣ, русскій балетъ начинаетъ играть ту же новаторскую роль для Запада, какую Италія играла въ XVII вѣкѣ...
Чѣмъ же объясняется этотъ расцвѣтъ ритмическаго искусства въ Россіи, изнывающей отъ аритміи жизни? Свидѣтельствуетъ ли онъ объ увяданіи русской общественности, подобно тому, какъ увлеченіе театральной пантомимой при римскихъ императорахъ возвѣщало объ упадкѣ античной культуры; гово
ритъ ли онъ о надрывѣ русской души, подобно тому, какъ ,манія танцевъ‘, охватившая французское общество послѣ террора, говорила о революціонномъ психозѣ (danser est peut-être une façon d’oublier,—говорилъ Мерсье)? Нѣтъ, эти историческія параллели неприложимы къ русскому балету: не пиръ во время чумы—а праздникъ духа, опережающій будни жизни, чудится намъ въ этомъ внезапномъ расцвѣтѣ хореографіи...
Марсель Прево, въ своей статьѣ ,La Danse‘ (Figaro, отъ 13 іюля), отмѣчая исключительный успѣхъ нашихъ спектаклей, утѣшаетъ своихъ согражданъ тѣмъ, что балетъ столь искусно составленный, какъ русскій, не возможенъ въ республиканской Франціи, ибо онъ—,необходимый аксессуаръ аристокра
тическаго образа правленія, своего рода придворный штабъ, существующій для
плэзира Короля‘. Прево близокъ къ истинѣ, поскольку онъ указываетъ на историческое происхожденіе русскаго балета, но онъ совершенно не понимаетъ его современныхъ устремленій. Да, русскій балетъ пользовался особымъ покровительствомъ русскихъ монарховъ отъ Анны Іоанновны до Ни
колая Павловича; да, русскій балетъ обходился нашей администраціи больше, чѣмъ гдѣ бы то ни было, и больше, чѣмъ всѣ другія отрасли сценическаго искусства; да, русскія балерины набирались сначала изъ крѣпостныхъ крестья
нокъ, а потомъ изъ дворцовыхъ дѣтей... Но каковы бы ни были эти внѣшнія
субсидіи русскому балету въ прошломъ и настоящемъ, внутренняя логика его развитія приводитъ его къ выявленію началъ, метафизически совершенно противоположныхъ ,аристократическому образу правленія‘. Марсель Прево совер
шенно не замѣтилъ, что тотъ балетъ, который частная группа художниковъ и музыкантовъ привезла въ Парижъ, является принципіальнымъ отрицаніемъ по характеру танцевъ (и даже по дешевизнѣ постановки) старинныхъ придвор
ныхъ балетовъ. Марсель Прево просмотрѣлъ то ,новое во имя‘, которое вдохновляетъ современный русскій балетъ и на формальную необходимость котораго въ свое время указывалъ А. Бенуа...
Это ,новое во имя‘ является результатомъ появленія Айсидоры Дунканъ. Теперь, когда мы видѣли русскій балетъ, она кажется намъ немного уста
Чѣмъ же объясняется этотъ расцвѣтъ ритмическаго искусства въ Россіи, изнывающей отъ аритміи жизни? Свидѣтельствуетъ ли онъ объ увяданіи русской общественности, подобно тому, какъ увлеченіе театральной пантомимой при римскихъ императорахъ возвѣщало объ упадкѣ античной культуры; гово
ритъ ли онъ о надрывѣ русской души, подобно тому, какъ ,манія танцевъ‘, охватившая французское общество послѣ террора, говорила о революціонномъ психозѣ (danser est peut-être une façon d’oublier,—говорилъ Мерсье)? Нѣтъ, эти историческія параллели неприложимы къ русскому балету: не пиръ во время чумы—а праздникъ духа, опережающій будни жизни, чудится намъ въ этомъ внезапномъ расцвѣтѣ хореографіи...
Марсель Прево, въ своей статьѣ ,La Danse‘ (Figaro, отъ 13 іюля), отмѣчая исключительный успѣхъ нашихъ спектаклей, утѣшаетъ своихъ согражданъ тѣмъ, что балетъ столь искусно составленный, какъ русскій, не возможенъ въ республиканской Франціи, ибо онъ—,необходимый аксессуаръ аристокра
тическаго образа правленія, своего рода придворный штабъ, существующій для
плэзира Короля‘. Прево близокъ къ истинѣ, поскольку онъ указываетъ на историческое происхожденіе русскаго балета, но онъ совершенно не понимаетъ его современныхъ устремленій. Да, русскій балетъ пользовался особымъ покровительствомъ русскихъ монарховъ отъ Анны Іоанновны до Ни
колая Павловича; да, русскій балетъ обходился нашей администраціи больше, чѣмъ гдѣ бы то ни было, и больше, чѣмъ всѣ другія отрасли сценическаго искусства; да, русскія балерины набирались сначала изъ крѣпостныхъ крестья
нокъ, а потомъ изъ дворцовыхъ дѣтей... Но каковы бы ни были эти внѣшнія
субсидіи русскому балету въ прошломъ и настоящемъ, внутренняя логика его развитія приводитъ его къ выявленію началъ, метафизически совершенно противоположныхъ ,аристократическому образу правленія‘. Марсель Прево совер
шенно не замѣтилъ, что тотъ балетъ, который частная группа художниковъ и музыкантовъ привезла въ Парижъ, является принципіальнымъ отрицаніемъ по характеру танцевъ (и даже по дешевизнѣ постановки) старинныхъ придвор
ныхъ балетовъ. Марсель Прево просмотрѣлъ то ,новое во имя‘, которое вдохновляетъ современный русскій балетъ и на формальную необходимость котораго въ свое время указывалъ А. Бенуа...
Это ,новое во имя‘ является результатомъ появленія Айсидоры Дунканъ. Теперь, когда мы видѣли русскій балетъ, она кажется намъ немного уста