снятся сочные фрукты и овощи, лопается спѣлый виноградъ, серебрится чешуя жирныхъ рыбъ, червоннымъ золотомъ зажжены фазаны...
Или возьмемъ букетъ Хейзума. Въ нарядной вазѣ сплетаются яркой весной розы, тюльпаны и маки, и въ ихъ ароматѣ жужжатъ опьяненныя пчелы. Все — жизнь въ такихъ natures mortes.
Цвѣты, звѣри, плоды, какъ самодовлѣющіе сюжеты, писанные художникомъ изъ желанія передать красоту ихъ формъ и окрасокъ и только этимъ вызвать эстетическое удовольствіе—появились въ концѣ XVI и началѣ ХѴIІ-го вѣковъ въ Нидерландахъ. [*]
Плеяда мастеровъ, типичнымъ представителемъ которыхъ былъ Р. Саверей (1576—1639), любовно писала ,Рай‘, ,Орфея, чарующаго животныхъ‘, ,Ноевъ ковчегъ‘ лишь для того, чтобы среди сапфировыхъ далей и изумрудныхъ деревъ вывести всевозможныхъ звѣрей, мѣстныхъ и заморскихъ.
Но какъ съ измѣненіемъ эстетическихъ требованій пейзажъ сталъ изъ условно декоративнаго превращаться въ пейзажъ правды, какъ лѣсную сказку Брейгеля замѣнило ,Болото‘ Рейсдаля, такъ и звѣри, нѣкогда зачарованные Орфеемъ или блаженствующіе въ земномъ Раю, стали болѣе правдивыми. ,Историческія‘ жи
вотныя Ковчега — сдѣлалась обитателями земныхъ птичниковъ и парковъ. Занятыя встарь благороднымъ времяпрепровожденіемъ слушанія музыки, они теперь начали предаваться своимъ инстинктамъ въ земной обстановкѣ.
,Райское блаженство‘ замѣнили охоты, бои и травли. Рубенсъ началъ серію декоративныхъ охотъ. Онъ написалъ охоту и на львовъ, и на кабана, и на волковъ. За нимъ его другъ и сотрудникъ, Франсъ Снейдерсъ, явилъ вереницу травлей
и боевъ животныхъ между собою. Такъ, въ Гаагѣ находится его охота на оленя, въ ВѢнѢ на лисицу, въ Амстердамѣ на гиппопотама и крокодила, въ Берлинѣ на мед
вѣдя. Антверпенъ обладаетъ боемъ лебедей съ собаками. Эрмитажъ — боемъ между собаками, Берлинъ — пѣтушинымъ боемъ, Англія боемъ аиста съ соколомъ и т. д. Къ Снейдерсу примыкаетъ Паувель де Воссъ (1590 —1678); онъ также мастерски и съ увлеченіемъ передавалъ захватывающее движеніе охоты и дикую красоту на
падающихъ и борющихся животныхъ. Къ ,охотничьимъ‘ мастерамъ принадлежитъ и Абрагамъ Хондіусъ (1625? —1684), въ большихъ своихъ композиціяхъ, приближающійся къ П. де Воссу. Въ маленькихъ же — онъ создаетъ своеобразные картинки собачьихъ своръ и псаренъ.
Кромѣ этихъ вольныхъ звѣрей, красивыхъ своею мощью въ бояхъ и охотахъ, въ искусство вторглись и болѣе обыкновенные. Какъ послѣ Олимповъ и Ветхаго Завѣта голландцамъ захотѣлось веселья кабаковъ — такъ на картинахъ они пожелали
[*] Мы оставимъ въ сторонѣ самую старую извѣстную въ исторіи живописи nature morte, подписанную I. де Барбари и помѣченную 1504 г. (въ Мюнхенской Пинакотекѣ). Ея таинственный авторъ, Le maître au Caducée — совершенно единичное явленіе.
Или возьмемъ букетъ Хейзума. Въ нарядной вазѣ сплетаются яркой весной розы, тюльпаны и маки, и въ ихъ ароматѣ жужжатъ опьяненныя пчелы. Все — жизнь въ такихъ natures mortes.
Цвѣты, звѣри, плоды, какъ самодовлѣющіе сюжеты, писанные художникомъ изъ желанія передать красоту ихъ формъ и окрасокъ и только этимъ вызвать эстетическое удовольствіе—появились въ концѣ XVI и началѣ ХѴIІ-го вѣковъ въ Нидерландахъ. [*]
Плеяда мастеровъ, типичнымъ представителемъ которыхъ былъ Р. Саверей (1576—1639), любовно писала ,Рай‘, ,Орфея, чарующаго животныхъ‘, ,Ноевъ ковчегъ‘ лишь для того, чтобы среди сапфировыхъ далей и изумрудныхъ деревъ вывести всевозможныхъ звѣрей, мѣстныхъ и заморскихъ.
Но какъ съ измѣненіемъ эстетическихъ требованій пейзажъ сталъ изъ условно декоративнаго превращаться въ пейзажъ правды, какъ лѣсную сказку Брейгеля замѣнило ,Болото‘ Рейсдаля, такъ и звѣри, нѣкогда зачарованные Орфеемъ или блаженствующіе въ земномъ Раю, стали болѣе правдивыми. ,Историческія‘ жи
вотныя Ковчега — сдѣлалась обитателями земныхъ птичниковъ и парковъ. Занятыя встарь благороднымъ времяпрепровожденіемъ слушанія музыки, они теперь начали предаваться своимъ инстинктамъ въ земной обстановкѣ.
,Райское блаженство‘ замѣнили охоты, бои и травли. Рубенсъ началъ серію декоративныхъ охотъ. Онъ написалъ охоту и на львовъ, и на кабана, и на волковъ. За нимъ его другъ и сотрудникъ, Франсъ Снейдерсъ, явилъ вереницу травлей
и боевъ животныхъ между собою. Такъ, въ Гаагѣ находится его охота на оленя, въ ВѢнѢ на лисицу, въ Амстердамѣ на гиппопотама и крокодила, въ Берлинѣ на мед
вѣдя. Антверпенъ обладаетъ боемъ лебедей съ собаками. Эрмитажъ — боемъ между собаками, Берлинъ — пѣтушинымъ боемъ, Англія боемъ аиста съ соколомъ и т. д. Къ Снейдерсу примыкаетъ Паувель де Воссъ (1590 —1678); онъ также мастерски и съ увлеченіемъ передавалъ захватывающее движеніе охоты и дикую красоту на
падающихъ и борющихся животныхъ. Къ ,охотничьимъ‘ мастерамъ принадлежитъ и Абрагамъ Хондіусъ (1625? —1684), въ большихъ своихъ композиціяхъ, приближающійся къ П. де Воссу. Въ маленькихъ же — онъ создаетъ своеобразные картинки собачьихъ своръ и псаренъ.
Кромѣ этихъ вольныхъ звѣрей, красивыхъ своею мощью въ бояхъ и охотахъ, въ искусство вторглись и болѣе обыкновенные. Какъ послѣ Олимповъ и Ветхаго Завѣта голландцамъ захотѣлось веселья кабаковъ — такъ на картинахъ они пожелали
[*] Мы оставимъ въ сторонѣ самую старую извѣстную въ исторіи живописи nature morte, подписанную I. де Барбари и помѣченную 1504 г. (въ Мюнхенской Пинакотекѣ). Ея таинственный авторъ, Le maître au Caducée — совершенно единичное явленіе.