ные и въ этомъ, пожалуй, болѣе, чѣмъ въ чемъ либо другомъ, слѣдуетъ искать причину непріязни нѣмецкихъ ученыхъ къ ученымъ другихъ странъ. Коммерція съ научной подкладкой проникла въ настоящее время не въ одну только Германію, но ни въ одной странѣ она не завоевала
себѣ такого права гражданства, какъ именно въ Германіи. Научныя открытія, не имѣющія въ сущности еще права выходить изъ лабораторіи, нуждаясь въ подтвержденіи и тщательной разработкѣ, въ настоящее время продаются иногда за хорошія деньги и, конечно, главнымъ
основаніемъ купли является довѣріе къ ученому имени. Я знаю такой случай съ одной изъ крупныхъ нѣмецкихъ ученыхъ единицъ и знаю, что проданная уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ за очень крупную сумму работа не эксплоатируется, да и не можетъ эксплоатироваться, ибо совершенно не разработана. Фирма, тоже крупная, проглотила пилюлю и другой разъ, надо думать, на такое заманчивое предложеніе не поддастся. Виновата, конечно, алчность— купить пока никто не знаетъ и нажить какъ можно больше; ну и нажили. Хорошо, что и ученый, и фирма—нѣмецкіе. Да, старые нѣмецкіе ученые и нынѣшніе —небо и земля. Тѣ въ большинствѣ случаевъ были идеалисты науки и работали для науки и ради науки. Нѣмцы даже
и науку то свою обособили, говоря о какой то «нѣмецкой наукѣ». Возможно, чтобъ доброе старое время такой терминъ и могъ примѣняться къ наукѣ, но не нынѣшнимъ нѣмецкимъ ученымъ его примѣнять, а если они его и примѣняютъ, то, вѣроятно, по-старымъ воспоминаніямъ.
Прочтя все до сихъ поръ написанное, можно заключить, что я истинный врагъ и нѣмцевъ, и ихъ ученыхъ, но такое заключеніе будетъ неправильно. Наоборотъ, я очень люблю и уважаю нѣмцевъ за такія ихъ достоинства, которыхъ въ такой степени развитія нѣтъ ни
у одной націи, у меня очень много пріятелей среди нѣмецкихъ ученыхъ, наконецъ, уже въ силу того, что я многому научился у нѣмцевъ, я долженъ быть имъ благодаренъ, но все это вмѣстѣ взятое не можетъ мнѣ помѣшать оцѣнивать общее направленіе, а оно къ сожалѣнію именно таково, какъ я его описалъ. И не только сама чистая наука, но и литература не избѣгла общаго потока. Не берусь судить о томъ, что мало знакомо, но литературу по фото
графіи и фототехникѣ я достаточно хорошо знаю и именно нѣмецкую. За послѣдніе года на рынокъ такъ и летятъ всевозможные учебники, руководства, альманахи, отдѣльныя бро
шуры по разнымъ вопросамъ. Казалось бы, что нѣмцы работаютъ во всю, а на самомъ дѣлѣ это—перемалываніе все одного и того же и въ огромномъ большинствѣ случаевъ даже безъ введенія какой либо малѣйшей новизны. Есть даже такіе любители гешефта, которые, издавъ
книгу довольно толстую, тотчасъ же издаютъ совершенно того же содержанія книжку, но тоненькую и портативную. И все это въ расчетѣ на вкусы любителей фотографіи: «чего хо
чешь—того просишь. Я говорю не о книжкахъ, издаваемыхъ магазинами и фирмами—тѣмъ и Богъ велѣлъ, а дѣлаютъ это люди, считающіе себя людьми науки. Изъ 200 напр. изданныхъ за годъ книгъ по фотографіи вполнѣ покойно можно не покупать 90% и это не преувеличено.
Для характеристики отношенія къ ученымъ другихъ національностей приведу хотя бы два случая, бывшихъ на послѣднемъ Съѣздѣ по фотографіи въ Дрезденѣ.
На съѣздѣ въ Дрезденѣ въ текущемъ году былъ въ числѣ другихъ одинъ изъ выдающихся молодыхъ ученыхъ. На съѣздъ онъ пріѣхалъ и какъ делегатъ отъ учрежденія и какъ докладчикъ. Докладъ имѣлъ небольшой, но весьма интересный и практически весьма важный. Въ докладѣ указывались очень существенныя упущенія, сдѣланныя въ одномъ при
борѣ, изготовленномъ крупной и очень извѣстной нѣмецкой фирмой и предпоженномъ однимъ изъ извѣстныхъ нѣмецкихъ ученыхъ. На упущенія эти не только указывалось, но вмѣстѣ съ тѣмъ и давался способъ ихъ исправленія, что выводило приборъ изъ очень узкой сферы его примѣненія на широкую дорогу. Еще за годъ до съѣзда докладчикъ предложилъ нужныя измѣненія фирмѣ, строившей приборъ, и это охотно было принято и фирма даже обязалась платить докладчику извѣстный % съ каждаго выпущеннаго прибора. Теперь, по
лагаю, становится понятнымъ, что пока дѣло шло келейно, было не обидно, что иностранецъ внесъ поправку въ изобрѣтеніе извѣстнаго нѣмецкаго ученаго, но говорить объ этомъ
себѣ такого права гражданства, какъ именно въ Германіи. Научныя открытія, не имѣющія въ сущности еще права выходить изъ лабораторіи, нуждаясь въ подтвержденіи и тщательной разработкѣ, въ настоящее время продаются иногда за хорошія деньги и, конечно, главнымъ
основаніемъ купли является довѣріе къ ученому имени. Я знаю такой случай съ одной изъ крупныхъ нѣмецкихъ ученыхъ единицъ и знаю, что проданная уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ за очень крупную сумму работа не эксплоатируется, да и не можетъ эксплоатироваться, ибо совершенно не разработана. Фирма, тоже крупная, проглотила пилюлю и другой разъ, надо думать, на такое заманчивое предложеніе не поддастся. Виновата, конечно, алчность— купить пока никто не знаетъ и нажить какъ можно больше; ну и нажили. Хорошо, что и ученый, и фирма—нѣмецкіе. Да, старые нѣмецкіе ученые и нынѣшніе —небо и земля. Тѣ въ большинствѣ случаевъ были идеалисты науки и работали для науки и ради науки. Нѣмцы даже
и науку то свою обособили, говоря о какой то «нѣмецкой наукѣ». Возможно, чтобъ доброе старое время такой терминъ и могъ примѣняться къ наукѣ, но не нынѣшнимъ нѣмецкимъ ученымъ его примѣнять, а если они его и примѣняютъ, то, вѣроятно, по-старымъ воспоминаніямъ.
Прочтя все до сихъ поръ написанное, можно заключить, что я истинный врагъ и нѣмцевъ, и ихъ ученыхъ, но такое заключеніе будетъ неправильно. Наоборотъ, я очень люблю и уважаю нѣмцевъ за такія ихъ достоинства, которыхъ въ такой степени развитія нѣтъ ни
у одной націи, у меня очень много пріятелей среди нѣмецкихъ ученыхъ, наконецъ, уже въ силу того, что я многому научился у нѣмцевъ, я долженъ быть имъ благодаренъ, но все это вмѣстѣ взятое не можетъ мнѣ помѣшать оцѣнивать общее направленіе, а оно къ сожалѣнію именно таково, какъ я его описалъ. И не только сама чистая наука, но и литература не избѣгла общаго потока. Не берусь судить о томъ, что мало знакомо, но литературу по фото
графіи и фототехникѣ я достаточно хорошо знаю и именно нѣмецкую. За послѣдніе года на рынокъ такъ и летятъ всевозможные учебники, руководства, альманахи, отдѣльныя бро
шуры по разнымъ вопросамъ. Казалось бы, что нѣмцы работаютъ во всю, а на самомъ дѣлѣ это—перемалываніе все одного и того же и въ огромномъ большинствѣ случаевъ даже безъ введенія какой либо малѣйшей новизны. Есть даже такіе любители гешефта, которые, издавъ
книгу довольно толстую, тотчасъ же издаютъ совершенно того же содержанія книжку, но тоненькую и портативную. И все это въ расчетѣ на вкусы любителей фотографіи: «чего хо
чешь—того просишь. Я говорю не о книжкахъ, издаваемыхъ магазинами и фирмами—тѣмъ и Богъ велѣлъ, а дѣлаютъ это люди, считающіе себя людьми науки. Изъ 200 напр. изданныхъ за годъ книгъ по фотографіи вполнѣ покойно можно не покупать 90% и это не преувеличено.
Для характеристики отношенія къ ученымъ другихъ національностей приведу хотя бы два случая, бывшихъ на послѣднемъ Съѣздѣ по фотографіи въ Дрезденѣ.
На съѣздѣ въ Дрезденѣ въ текущемъ году былъ въ числѣ другихъ одинъ изъ выдающихся молодыхъ ученыхъ. На съѣздъ онъ пріѣхалъ и какъ делегатъ отъ учрежденія и какъ докладчикъ. Докладъ имѣлъ небольшой, но весьма интересный и практически весьма важный. Въ докладѣ указывались очень существенныя упущенія, сдѣланныя въ одномъ при
борѣ, изготовленномъ крупной и очень извѣстной нѣмецкой фирмой и предпоженномъ однимъ изъ извѣстныхъ нѣмецкихъ ученыхъ. На упущенія эти не только указывалось, но вмѣстѣ съ тѣмъ и давался способъ ихъ исправленія, что выводило приборъ изъ очень узкой сферы его примѣненія на широкую дорогу. Еще за годъ до съѣзда докладчикъ предложилъ нужныя измѣненія фирмѣ, строившей приборъ, и это охотно было принято и фирма даже обязалась платить докладчику извѣстный % съ каждаго выпущеннаго прибора. Теперь, по
лагаю, становится понятнымъ, что пока дѣло шло келейно, было не обидно, что иностранецъ внесъ поправку въ изобрѣтеніе извѣстнаго нѣмецкаго ученаго, но говорить объ этомъ