ВВЕРХ НОГАМИ Не так давно в Туркестане отстроили большой консервный

завод. Урожаи фруктов здесь бывают огромны, и превосходные местные абрикосы, персики и груши снимаются в садах в таких количествах, что их буквально некуда оказывается девать.
Отправлять их на центральные рынки1 очень трудно, потому что они в огромном количество портятся в жару в длиннейшей дороге; поедать их на месте при всем желании бывает невоз
можно, а варенье и повидло варить туркестанские крестьяне не привыкли, не умеют, да это и не всегда, оказывается, по местным условиям и доступно; понятно, поэтому, какое огромное значение должен играть в экономике края консервный завод, целиком могущий на месте скупать и перерабатывать продукцию крестьянских садов.
Завод выстроили огромный и оборудовали его по последнему слову техники, новейшими и дорогими заграничными машинами.
Его работа целиком основана была, по плану, на конвейере, на непрерывности производственного процесса.
В частности, крестьянская телега с фруктами1 в’езжает прямо в двери, опорожняется постепенно, продвигаясь вдоль внутренних хранилищ и чанов, и через десять минут выезжает, пустая, в про
тивоположную дверь. Фрукты не только отгружены; они уже и рассортированы, перебраны и разложены десятками выдвигающих эту телегу и постепенно пропускающих ее людей на своих неподвижных местах.
Быстрота, расчет, точность, рационализация! Ни одного лишнего движения, ни одной минуты потерянного времени, ни одного процента брака!
Завод выстроили, открыли торжественно, но когда прибыли первые крестьяне с фруктами, неожиданно обнаружилась некото
рая «неувязка» в плане: двери и рационализированные дорожки
для телег сделали, позабыв справиться, о ш ирине этих телег.
Сразу получился кавардак, и все стало вверх дном; несознательная местная арба наотрез отказалась - пролезать в двери и двигаться по уготованным для нее узким дорожкам — конвейер полетел ко всем чертям; фрукты пришлось по-старинке разгружать во дворе и на руках таскать, давя и портя их, внутрь.
Это сразу путало все планы и расчеты, снизило пропускную возможность и сорвало производственную программу. Теперь тур
кестанские строители сидят и грустно размышляют о приличном выходе из создавшегося положения: надо либо перестроить завод, либо особым декретом на три вершка уменьшить ширину возмутительной крестьянской арбы.
Кто же мог подумать, кто мог вспомнить об этих досадных мелочах, о проклятых трех вершках?!
В Твери, на вагоностроительном заводе переоборудовали в тех же целях рационализации, сборочный цех
План тщательно «проработали», деньги затратили большие, и получилось, как будто бы, действительно, хорошо: выпуск то
варных вагонов, которые собирались на заводе, вырос чуть ли не вдвое. Но с нового производственного года Гомза решила строить на этом заводе не только товарные, но и почтовые вагоны.
И тогда оказалось вдруг, что почтовый вагон, который на четверть аршина выше товарного, в новый цех пойти не может: никому не пришла в голову такая простая мысль, что кроме товарных вагонов, заводу может случиться выпускать и другие!
Ежели бы сразу, когда планировали цех, прибавили эти поларшина в высоте —это обошлось бы буквально в копейки; теперь надо все ломать и перестраивать и поднимать своды и1 крышу — и это пахнет уже многими тысячами. Опять забыли о вершках!

меняю имя СМЕХАЧ на ЧУДАК

И всегда, когда начинают в таких случаях искать виновного, оказывается, что виновного нет.
Все валят друг на друга, все делали только то, что им было поручено, и. как будто честно делали, добросовестно и отнюдь не хотели вредить, — а в результате, все-таки, получилась чепуха,
фактическая растрата, покрывать которую приходится из государственного кармана.
Люди совершенно механически выполняют свою работу; они не вкладывают в нее души, они не волнуются удачами и неудачами дела, не проявляют к нему никакого живого интереса.
Человеку сказано, что надо так-то и так-то класть балки, и он исполнительно положит их точно так, как приказано, и отнюдь не посмотрит, правильно ли это с точки зрения всей по
стройки, и ему будет безразлично, если его балки лягут хорошо, а «в общем и целом» получится каррнкатура, а не рационализированный завод.
Ведь то, что ему приказали, он выполнил? Ведь остальное его не касается? Ведь за остальное с него не спросят?
В Ленинграде, у Нарвской заставы, кончается постройкой огромный и блестящий дом. Он выстроен великолепно, но оставляет очень странное и загадочное впечатление.
Квартиры в нем расположены так, что окна их сплошь выходят в узкий и совершенно темный внутренний двор; окна крошеч
ные, тусклые и совершенно несомненно, что в квартирах всегда будет стоять мрак.
На улицу же, на солнечную сторону, выходят, напротив, огромные, зеркальные, венецианские окна, последнее слово тех
ники, удобств и гигиены; но они относятся к... уборным. Чтобы увидеть свет и солнце, или взглянуть на улицу, человеку надо итти в клозет; в окно же своей темной комнаты, крохотное и тусклое, он может смотреть только на глухую, грязную стену противоположного здания.
Почему же, как он мог случиться, этот нелепый строительный анекдот? Оказалось, хоть это и кажется невероятным, что план, вычерченный совершенно правильно, когда было приступлею к работам, ошибочно пришпилили на доске вверх ногами, и в таком «архитектурном разрезе» и расположении и провели от начала до конца всю постройку. Непостижимо, но факт!
Каждый честно клал свои балки, отнюдь не заботясь о здравом смысле .и совершенно не задаваясь вопросами, почему именно так,- а не иначе, эти балки приказали ему положить, и что получится при этом из постройки в целом.
Те, которые видели уборные с венецианскими окнами на улицу; об’ясняют теперь, что им поручено было только строить, а не
планировать, и выстроили они верно, точно и честно, а остальное их не касается, и отвечать за это они не могут: может быть, это был архитектурный каприз, фантазия, эксцентризм?
Те же, которые планировали, утверждают, что им было поручено только чертить, а не строить, и они вычертили великолепно, и не виноваты, если какой-то дурак перевернул вверх ногами их чертеж. Дурака же, который перевернул, найти невозможно: ви
новатых нет, а дом, который никого из строителей не интересовал, конечно, все-таки, испорчен, и идиотский анекдот претворен, все-таки, в жизнь.
И остается только поблагодарить судьбу и строителей,- что сии не до конца и не совсем буквально, все же, выполнили чертеж: поскольку он был пришпилен вверх ногами, дом надо было строить крышей вниз!
А. Зорич