никновеніемъ Кіевъ;—Андрей Первозванный, по иреданію, на мѣстѣ будущаго Кіева воздвигъ крестъ и тѣмъ самымъ показалъ, что здѣсь будетъ православный городъ. Повторяемъ, такими легендами нельзя изукрасить основаніе Петербурга.
Но все же появилась легенда, которую мы, петербуржцы, всасываемъ чуть ли не съ молокомъ матери и которой мы вѣримъ всю нашу жизнь. Происходить такая упорная вѣра потому, что этою легендою вос
пользовался нашъ величайшій поэтъ Пушкинъ и такъ
поэтически изложилъ ее, что, разъ прочитавъ поэму Пушкина „Мѣдный Всадникъ“, навсегда запечатлѣешь эту легенду въ своемъ умѣ. Въ самомъ дѣлѣ, всиомнимъ:
„На берегу пустынныхъ волнъ
Стоялъ онъ думъ великихъ полнъ
И вдаль глядѣлъ; предъ нимъ широко Рѣка неслась...
И думалъ онъ: отсель грозить мы будемъ шведу, Здѣсь будетъ городъ заложенъ На зло надменному сосѣду,
Природой здѣсь намъ суждено Въ Европу прорубить окно...*
Поэтъ этими строками связалъ неразрывно имя Петербурга съ именемъ преобразователя Россіи, съ именемъ Петра Великаго,—Петръ, какъ даютъ объяснение,
стремился къ устью Невы, чтобы здѣсь заложить свою столицу, „прорубить окно въ Европу .
И, гласить легенда или преданіе, — „осматривая островъ Енисари, Петръ I взялъ у солдата башнетъ, вырѣзалъ два дерна и, положивъ ихъ крестообразно, сказалъ: „здѣсь быть городу ; затѣмъ, взявъ заступъ, первый началъ копать ровъ; въ это время въ воздухѣ появился орелъ и сталъ парить надъ царемъ. Когда ровъ былъ выкопанъ около двухъ аршинъ, въ него—