что воробей, птичка маленькая, она и на него, лапу, этакъ, подниметъ, и замретъ, какъ статуй какой.
Лидія (;нервно смѣется). А, такъ вы хотите... чтобы я... какъ охотничья собака... Ахъ, какъ мило, охъ, какъ мило!
Чайкина (испуганно). Полно, полно, Лидушка! Полно тебѣ! Ишь, вѣдь, ты какая нервная, прости Господи! Развѣ я что говорю! Ну, пококетничай, дѣвицамъ дозволяется!
Лидія (иронически). Благодарю, пробовала!
Чайкина. Не понимаетъ онъ, не понимаетъ, Лидушка! Вѣдь онъ, все равно, что младенецъ неосмысленный! Бѣда съ такими! Кажись но судейской части со
стоитъ, долженъ быть посмѣлѣе, а онъ, какой-то, ровно красная дѣвушка! Такой мужъ, Лидушка, кладъ!
Лидія. Да только въ руки не дается!
Чайкина. Ничего, ничего, Лидушка, будетъ нашъ! Никуда ему отъ насъ не уйти! У него и знакомствъто нѣтъ, два, три товарища по ниверситету,—да и все тутъ! А ужъ я за нимъ слѣжу, вотъ какъ! Не уйдетъ нашъ воробышекъ!
Лидія. Ахъ, мама, мама!
Чайкина. Чего «мама!» Мама свое дѣло туго знаетъ, ты только не зѣвай! Теперь весна, а когда и ловить жениховъ, какъ не весной! Примѣрно: ему со службы придти, а ты выйди въ коридоръ, да тамъ какъ-ни
будь, этакъ, съ нимъ заговори! Прогулку устрой, на лодкѣ пригласи покататься, книжечку попроси почитать, да какую-нибудь, этакую, помудренѣе, чтобы видѣлъ, что ты дѣвица съ образованіемъ. А когда будешь кни
гу возвращать, то небрежно, этакъ, ему подай, какъ будто ты и не такія читывала и что-нибудь такое съ нимъ о чувствахъ начни, чтобы онъ понималъ, что ты не какая-нибудь фикъ-фокъ, шляпа на одинъ бокъ, а что ты дѣвица степенная, нравственная, добродѣ... (Взглянувъ па часы.) Батюшки-свѣты, четыре часа!
Лидія. Что вы, что вы, мама?