выше всѣхъ сословныхъ различій. Это самый демократическій спортъ въ мірѣ. Въ настоящее время, ташал, всѣ признаютъ величайшими открытіями послѣдняго времени, три: телефонъ, фонографъ и велосипедъ. Не помню, какой-то писатель сказалъ: отнимите у чело
вѣчества лошадь и оно отстанетъ на нѣсколько вѣковъ. А я говорю: отнимите у насъ велосипедъ и мы отстанемъ отъ Европы на нѣсколько десятковъ лѣтъ.
Вѣра Михайловна. Ты забываешь, что не для всѣхъ велосипеды полезны. Кленя говоритъ, что ѣзда на ве
лосипедѣ, въ особенности быстрая, производитъ въ концѣ концовъ атрофію мускуловъ рукъ и гипертрофію икръ и еще что-то...
Левъ Михайловичъ. Досадно, право, слушать эти страшныя слова, эти атрофіи и гипертрофіи: Кленя была безъ году недѣлю на медицинскихъ курсахъ и воображаетъ себя настоящимъ докторомъ, а вы ее слу
шаете. Мы сами знаемъ, что у кого сердце слабое,
тому нельзя ѣздить на велосипедѣ. Остальное все вздоръ.
Вѣра Михайловна. Ты напрасно такъ говоришь о Кленѣ. Она много лѣчила, много знаетъ и лучше всѣхъ докторовъ помогла Жоржу. О тебѣ она очень безпокоится и хотѣла послушать твое сердце.
Левъ Михайловичъ. Нѣтъ, ужъ отъ этого увольте. Довольно съ нея Егора Петровича. Пусть она его пич
каетъ своей медициной, если ты это позволяешь. Кстати, гдѣ онъ обрѣтается?
Вѣра Михайловна. Онъ пошелъ съ Кленой и Esp6- rance на свою обычную прогулку передъ завтракомъ. Они скоро должны вернуться. А что? Развѣ тебѣ нужно его видѣть?
Левъ Михайловичъ. Нужно, чтобы передать ему пріятную новость. Я сейчасъ случайно встрѣтился въ одномъ домѣ съ его старымъ товарищемъ по университету Сергѣемъ Ивановичемъ Ижогинымъ. Онъ пріѣхалъ въ Москву ради своей больной матери, которую