При поднятіи занавѣса, садовникъ у стола читаетъ печатный листокъ, потомъ быстро подходитъ къ окну, и со страхомъ смотритъ въ садъ
Мореакъ входитъ въ потайную дверь.
1) МОРЕАКЪ и САДОВНИКЪ.
Садовникъ (подходя къ Шорсаку). Ну что? Мореакъ. Онъ внѣ опасности! Садовникъ. Вы его спрятали? Мореакъ. Да.
Садовникъ. Здѣсь, въ домѣ? Мореакъ. Да.
Садовникъ. Гдѣ же?
Мореакъ. Тамъ, гдѣ его не найдутъ. Вы пе замѣтили около дома солдатъ? Садовникъ. Нѣтъ.
Мореакъ. Въ садъ никто не входилъ? Садовникъ. Никто.
Мореакъ. Ну, слава Богу. Теперь три часа, скоро совсѣмъ стемнѣетъ. За густымъ туманомъ его никто не замѣтитъ. Только бы оиъ самъ былъ благоразуменъ.
Садовникъ. Что же васъ безпокоитъ?
Мореакъ. Онъ слишкомъ боится за насъ. Садовникъ. А, вотъ что!
Мореакъ. Два мѣсяца назадъ, когда республиканцы отняли у насъ этотъ городъ и наши вандейцы при
нуждены были снова осадить его, графиня не захотѣла бросить меня здѣсь, одного, раненаго, при смерти—и графъ бѣжалъ одинъ.
Садовникъ. Да, я помню.
Мореакъ. И вотъ сегодня, наканунѣ рѣшительной, можетъ быть, послѣдней для него битвы, графъ во что бы то ни стало захотѣлъ увидаться съ ней, и, пробравшись чрезъ аванпосты, на разсвѣтѣ явился сюда.
Садовникъ. Да, онъ страшно напугалъ меня, да и васъ тоже: на васъ лица нѣтъ.
Мореакъ. Только теперь я понялъ всю опасность.