раля 1802 года Наполеон Бонапарт, тогда еще первый консул Французской республики, писал императору Александру I: „Государство вашего величества и Франция приобрели бы много выгод, если бы открылась прямая торговля между на
шими портами на Средиземном море и Россией через Черное море. У Екатерины был такой план. То было бы одно из са
мых полезных торговых движений: оно самое прямое и пошло бы по морям, всегда доступным плаванию между владениями в. в-ва и Францией. Мы могли бы везти из Марсели прямо в порты Черного моря произведения наших колоний и мануфактурд а взамен получали бы хлеб, лес и другие предметы, легко доставляемые по большим рекам, впадающим в Черное море. Если бы входило в виды в. в-ва покровительствовать этой торговле и дать ей движение, это прославило бы ваше царствование и скрепило, бы новыми общими выгодами соединение на
ших двух великих держав 1). Александр, повидимому, был очень заинтересован этим проектом. Он оказывал всяческое покровитель
ство французской торговле и французским купцам. Наполеон не забыл упомянуть в своем письме, между прочим, о том горячем чувстве благодарности, которую питали к русскому императору владельцы лионских шелко-ткацких фабрик. Завоева
ние французской буржуазией нового рынка—если не самого выгодного сейчас, то обещавшего стать таковым в близком бу
дущем— повидимому, готово было совершиться, при том мирным, бескровным путем. Одна—а может быть, ряд завоевательных войн, повидимому, были сбережены для Франции. Но Ан
глия отнюдь не была такой соперницей, которую можно было бы застать врасплох. В 1802 году мы находим уже в Петер
бурге „английскую партию , которую называли еще „партией войны Очень характерно, что во главе ее оказывались как раз „молодые друзья“ Александра: Строганов и Чарторыйский распространялись о „властолюбивых видах Франции , Кочубей толковал о „нестерпимом угнетении Францией прочих госу
дарств. Русское дворянство имело в их лице таких же верных защитников своих интересов во внешней политике, как и во внутренней. С русско-французским союзом случилось то же, что и с мечтами об ограничении крепостного права. Очень скоро обнаружилось, что с делом отнюдь не следует спешить. Поведение французов на берегах Босфора внушало сильнейшее недоверие. Бонапарт, правда, охотно разговаривал с русским послом на ту тему, что „Тур цкая империя готова рухнуть в Европе , что она „разрушается до того, что остается только
1) Письмо от 27 пд овиоза X года (3/15 февраля 1802 г.). Сборник Русск. Истор.
Общ. т. 70 й, стр. 338 и ел.
шими портами на Средиземном море и Россией через Черное море. У Екатерины был такой план. То было бы одно из са
мых полезных торговых движений: оно самое прямое и пошло бы по морям, всегда доступным плаванию между владениями в. в-ва и Францией. Мы могли бы везти из Марсели прямо в порты Черного моря произведения наших колоний и мануфактурд а взамен получали бы хлеб, лес и другие предметы, легко доставляемые по большим рекам, впадающим в Черное море. Если бы входило в виды в. в-ва покровительствовать этой торговле и дать ей движение, это прославило бы ваше царствование и скрепило, бы новыми общими выгодами соединение на
ших двух великих держав 1). Александр, повидимому, был очень заинтересован этим проектом. Он оказывал всяческое покровитель
ство французской торговле и французским купцам. Наполеон не забыл упомянуть в своем письме, между прочим, о том горячем чувстве благодарности, которую питали к русскому императору владельцы лионских шелко-ткацких фабрик. Завоева
ние французской буржуазией нового рынка—если не самого выгодного сейчас, то обещавшего стать таковым в близком бу
дущем— повидимому, готово было совершиться, при том мирным, бескровным путем. Одна—а может быть, ряд завоевательных войн, повидимому, были сбережены для Франции. Но Ан
глия отнюдь не была такой соперницей, которую можно было бы застать врасплох. В 1802 году мы находим уже в Петер
бурге „английскую партию , которую называли еще „партией войны Очень характерно, что во главе ее оказывались как раз „молодые друзья“ Александра: Строганов и Чарторыйский распространялись о „властолюбивых видах Франции , Кочубей толковал о „нестерпимом угнетении Францией прочих госу
дарств. Русское дворянство имело в их лице таких же верных защитников своих интересов во внешней политике, как и во внутренней. С русско-французским союзом случилось то же, что и с мечтами об ограничении крепостного права. Очень скоро обнаружилось, что с делом отнюдь не следует спешить. Поведение французов на берегах Босфора внушало сильнейшее недоверие. Бонапарт, правда, охотно разговаривал с русским послом на ту тему, что „Тур цкая империя готова рухнуть в Европе , что она „разрушается до того, что остается только
1) Письмо от 27 пд овиоза X года (3/15 февраля 1802 г.). Сборник Русск. Истор.
Общ. т. 70 й, стр. 338 и ел.