Херрада Ландсбергъ. ,Царь Соломонъ смотритъ на представленіе маріонетокъ‘ (Изъ ,Hortus Deliciarum‘).
Herrade de Landsberg. ,Le roi Salomon regardant les marionnettes‘.
никакія машины и работы другихъ, въ противоположность тҍмъ, кто у насъ вслѣдствіе слабости управляетъ, имѣя множество помощниковъ; но въ томъ и состоитъ самое божественное, чтобы съ легкостью и простыми движеніями созда
вать разнообразнѣйшія формы, подобно тому, какъ большіе искусники, дѣйствуя однимъ инструментомъ, влекутъ многія нити и создаютъ различныя дѣйствія. Такъ невропасты, натягивая одну нить, заставляютъ двигаться и шею, и руку существа, и плечо, и глазъ, такъ что всѣ части движутся съ нѣкоей гармоніей‘.[1]
Сравненіе божественной воли съ искусствомъ управленія маріонеткой сохранилось и въ христіанскомъ мірѣ. Епископъ пятаго вѣка Синезій сравниваетъ непрерывное дѣйствіе божественной воли во вселенной съ искусствомъ маріонетки, которая ,продолжаетъ двигаться и тогда, когда рука управляющаго ею перестаетъ дергать
нити‘. Маріонетка, какъ и въ античномъ мірѣ, часто являлась эмблемой бренности земной жизни. ,Радости жизни — лишь игра маріонетки‘, говоритъ Ульрихъ фонъ-Тюргеймъ въ поэмѣ о Вильгельмѣ Оранскомъ.
Въ рукописи XII вѣка ,Hortus deliciarum‘ Херрады Ландсбергъ, настоятельницы гогенбургскаго монастыря, тщета человѣческой борьбы и человѣческой славы изображена въ видѣ игры маріонетокъ. ,Напрасно здоровье человѣку, напрасна красота, все тщетно между тщетными, и ничего нѣтъ тщетнѣе самого человѣка‘. Какъ бы въ поясненіе этихъ словъ сидящій на тронѣ Соломонъ указываетъ на сражающихся рыцарей-маріонетокъ. Подлинная рукопись эльзасской монахини сго
[1] Псевдо-Аристотель, О мірҍ, VI, р. 398.
Herrade de Landsberg. ,Le roi Salomon regardant les marionnettes‘.
никакія машины и работы другихъ, въ противоположность тҍмъ, кто у насъ вслѣдствіе слабости управляетъ, имѣя множество помощниковъ; но въ томъ и состоитъ самое божественное, чтобы съ легкостью и простыми движеніями созда
вать разнообразнѣйшія формы, подобно тому, какъ большіе искусники, дѣйствуя однимъ инструментомъ, влекутъ многія нити и создаютъ различныя дѣйствія. Такъ невропасты, натягивая одну нить, заставляютъ двигаться и шею, и руку существа, и плечо, и глазъ, такъ что всѣ части движутся съ нѣкоей гармоніей‘.[1]
Сравненіе божественной воли съ искусствомъ управленія маріонеткой сохранилось и въ христіанскомъ мірѣ. Епископъ пятаго вѣка Синезій сравниваетъ непрерывное дѣйствіе божественной воли во вселенной съ искусствомъ маріонетки, которая ,продолжаетъ двигаться и тогда, когда рука управляющаго ею перестаетъ дергать
нити‘. Маріонетка, какъ и въ античномъ мірѣ, часто являлась эмблемой бренности земной жизни. ,Радости жизни — лишь игра маріонетки‘, говоритъ Ульрихъ фонъ-Тюргеймъ въ поэмѣ о Вильгельмѣ Оранскомъ.
Въ рукописи XII вѣка ,Hortus deliciarum‘ Херрады Ландсбергъ, настоятельницы гогенбургскаго монастыря, тщета человѣческой борьбы и человѣческой славы изображена въ видѣ игры маріонетокъ. ,Напрасно здоровье человѣку, напрасна красота, все тщетно между тщетными, и ничего нѣтъ тщетнѣе самого человѣка‘. Какъ бы въ поясненіе этихъ словъ сидящій на тронѣ Соломонъ указываетъ на сражающихся рыцарей-маріонетокъ. Подлинная рукопись эльзасской монахини сго
[1] Псевдо-Аристотель, О мірҍ, VI, р. 398.