Пни почувствовали, что „маленькая польская дума“ такъ же нужна для Польши, какъ и для Россіи. Имъ стало ясно, что для русскихъ народныхъ представителей такъ же невозможно „обдумать поляка , какъ поляку невозможно „обду
мать русскихъ. Имъ не трудно было объяснить, что поляку не разобрать всей сложной путаницы русскаго земельнаго вопросами что такъ же невозможно намъ, русскимъ, разо
браться въ лабиринтѣ незнакомыхъ намъ польскихъ нуждъ и отношеній. Они поняли, что взваливать на нашу русскую Государственную Думу мѣстныя польскія дѣла —значитъ отвлекать ея вниманіе отъ важнѣйшихъ русскихъ государ
ственныхъ задачъ, что однихъ неотложныхъ русскихъ дѣлъ хватитъ на множество думскихъ сессій и что столько же неотложныхъ нуждъ у поляковъ. И они сознали, что ради величія и могущества Россіи надо привязать къ ней поляковъ, что привязать можно не штыкомъ и нагайкой, а человѣчнымъ и справедливымъ отношеніемъ къ ихъ народности.
Все ото вразумительно для здраваго патріотическаго смысла и христіанскаго чувства русскаго крестьянина, но и тутъ остается вѣрнымъ евангельское изреченіе: „скрылъ оси отъ премудрыхъ и разумныхъ и открылъ еси дѣтямъ . Разсудочный, мудрствующій націонализмъ этого не понимаетъ, потому что онъ не чувствуетъ и не любитъ. И по
тому онъ обрекаетъ Россію на племенную распрю и на связанную съ нею нескончаемую смуту.
Сказаннаго достаточно, чтобы охарактеризовать „патріотизмъ союза 17 октября. Это—патріотизмъ расчленителей Россіи. Вели онъ когда-либо восторжествуетъ, онъ превра
титъ живое національное тѣло въ трупъ. Въ лучшемъ случаѣ, онъ создастъ то мертвое единство внѣшняго порядка, ко
торое прикрываетъ классовую рознь и племенную вражду. Это—патріотизмъ полицейскаго участка, въ которомъ „содержатся обездоленные классы и обездоленныя націоналъ