стояніи даже перебросить войскъ изъ внутреннихъ губерній на дальнюю окраину.
Вывести войска! Это возможно только для той власти, которая опирается на общество, которая располагаетъ ка
кимъ-либо инымъ оружіемъ господства, кромѣ насилія и страха.
Удаленіе войскъ при существующихъ условіяхъ можетъ повлечь за собой повсемѣстныя волненія, забастовки, мя
тежи, образованіе „временныхъ правительствък на мѣстахъ и отторженіе окраинъ отъ центра. Власть, пользующаяся довѣріемъ и любовью населенія, можетъ всего этого не бояться. Она сама можетъ довѣрить охрану внутренняго по
рядка тѣмъ или другимъ общественнымъ организаціямъ. Революціонныя вспышки ей не страшны, потому что онѣ встрѣтятъ дружный отпоръ на мѣстахъ.
При существующихъ отношеніяхъ между обществомъ и властью, напротивъ, положеніе представляется грознымъ: въ случаѣ удаленія войскъ „охрана порядка неизбѣжно перейдетъ или къ союзу „русскаго народа1* или въ руки революціонной милиціи.
Не очевидно ли, что при этихъ условіяхъ война внѣшняя влечетъ за собой всеобщее междоусобіе, кровавую оргію насилій съ одной стороны и отвѣтныхъ насилій съ .другой стороны. Война, съ кѣмъ бы она ни велась, угрожаетъ опасностью по однѣмъ пограничнымъ областямъ: она ста
вить на карту вопросъ о единствѣ и цѣлости имперіи вообще.
На высотѣ своей задачи теперь можетъ стоять только власть, облеченная довѣріемъ цародпыхъ представителей и пользующаяся мощной поддержкой съ ихъ стороны. Только такая власть можетъ внушать недругамъ Россіи страхъ и уваженіе. Она одна можетъ говорить съ сосѣдними госу
дарствами языкомъ, достойнымъ великаго народа. Ей одной подъ силу вступить съ другими держаками въ тѣ прочныя