Молодые люди шли молча, по различнымъ сторонамъ дороги, такъ какъ въ этомъ мѣстѣ, къ отчаянію лошадей и пѣшеходовъ, ее покрывали мелкіе камешки. Миновавъ дурную часть дороги, они снова подошли одинъ къ другому. Темноволосый положилъ довѣрчиво руку на плечо своего товарища и ласково спросилъ:
— Eli bien, Освальдъ, почему вы молчите?
— Могу отвѣтить тѣмъ же вопросомъ на вашъ вопросъ,— сказалъ Освальдъ, взглянувъ на товарища своими прекрасными серьезными глазами.
— Я наслаждаюсь прелестью этого вечерняго пейзажа,—проговорилъ докторъ Браунъ,—а вы знаете, наслажденіе скупо на
слова. Скажите-ка, развѣ Тюрипгенъ не дивное мѣсто? Развѣ онъ не достоинъ быть сердцемъ Германіи, а, слѣдовательно, и всей на
шей части свѣта, то есть сердцемъ всей заселенной земли? Оста- ЙМЬітесь на минуту. Посмотрите на этотъ видъ, онъ могъ бы быть
единственнымъ въ мірѣ, если бы въ прелестныхъ горахъ Тюрингепа не было тыеячи тысячъ подобныхъ же пейзажей. Вонъ долина, изъ которой мы поднялись; вы можете различить ручей, обсаженный ивами. Смотрите, какъ онъ вьется по лугу! Тамъ де
ревня, вблизи она грязное гнѣздо, но издали чудно хороша; какъ красивъ ея пестрый нарядъ изъ листьевъ и эти столбы дыма; его синіе клубы прямо несутся изъ трубъ и постепенно превраща
ются въ прозрачное облако. А холмъ, поросшій елями, какъ онъ красивъ! Какими темными силуэтами вырѣзываются онѣ! Какъ прелестны голубыя горы, черезъ которыя мы переправились се
годня утромъ! Надо всѣмъ этимъ прекрасное синее небо, свѣтлое,
чистое, безграничное, какъ взглядъ любимой женщины. Есть чтото божественное въ этихъ линіяхъ и свѣтахъ! Они не только даг ютъ наслажденіе взгляду, какъ этюды живописца—нѣтъ, въ нихъ кроется утѣшеніе, поученіе! Одинъ взглядъ въ очаровательное лицо матери-природы навѣваетъ покой на наше безпокойное сердце; вглядѣвшись въ него, мы забываемъ гримасы нашей, такъ называемой, культуры; природа настраиваетъ насъ серьезно и пробуждаетъ или воскрешаетъ въ нашей душѣ вѣру въ то, что все ис
тинное, высокое и прекрасное безкопечно просто, что источникъ довольства течетъ для всѣхъ, кто ищетъ его съ чистымъ сердцемъ.
Докторъ Браунъ говорилъ, по обыкновенію, горячо и убѣдительно. Освальдъ слушалъ его, сжимая руки и вглядываясь въ
даль мрачными глазами. Когда Браунъ замолчалъ, онъ сказалъ съ иронической усмѣшкой:
— Вы такъ увѣрены въ этомъ? Хорошо, положимъ, вы правы, но скажите, что же дѣлать несчастному съ смущенной душой, пораженному слѣпотой, если онъ не можетъ найти источника доволь
— Eli bien, Освальдъ, почему вы молчите?
— Могу отвѣтить тѣмъ же вопросомъ на вашъ вопросъ,— сказалъ Освальдъ, взглянувъ на товарища своими прекрасными серьезными глазами.
— Я наслаждаюсь прелестью этого вечерняго пейзажа,—проговорилъ докторъ Браунъ,—а вы знаете, наслажденіе скупо на
слова. Скажите-ка, развѣ Тюрипгенъ не дивное мѣсто? Развѣ онъ не достоинъ быть сердцемъ Германіи, а, слѣдовательно, и всей на
шей части свѣта, то есть сердцемъ всей заселенной земли? Оста- ЙМЬітесь на минуту. Посмотрите на этотъ видъ, онъ могъ бы быть
единственнымъ въ мірѣ, если бы въ прелестныхъ горахъ Тюрингепа не было тыеячи тысячъ подобныхъ же пейзажей. Вонъ долина, изъ которой мы поднялись; вы можете различить ручей, обсаженный ивами. Смотрите, какъ онъ вьется по лугу! Тамъ де
ревня, вблизи она грязное гнѣздо, но издали чудно хороша; какъ красивъ ея пестрый нарядъ изъ листьевъ и эти столбы дыма; его синіе клубы прямо несутся изъ трубъ и постепенно превраща
ются въ прозрачное облако. А холмъ, поросшій елями, какъ онъ красивъ! Какими темными силуэтами вырѣзываются онѣ! Какъ прелестны голубыя горы, черезъ которыя мы переправились се
годня утромъ! Надо всѣмъ этимъ прекрасное синее небо, свѣтлое,
чистое, безграничное, какъ взглядъ любимой женщины. Есть чтото божественное въ этихъ линіяхъ и свѣтахъ! Они не только даг ютъ наслажденіе взгляду, какъ этюды живописца—нѣтъ, въ нихъ кроется утѣшеніе, поученіе! Одинъ взглядъ въ очаровательное лицо матери-природы навѣваетъ покой на наше безпокойное сердце; вглядѣвшись въ него, мы забываемъ гримасы нашей, такъ называемой, культуры; природа настраиваетъ насъ серьезно и пробуждаетъ или воскрешаетъ въ нашей душѣ вѣру въ то, что все ис
тинное, высокое и прекрасное безкопечно просто, что источникъ довольства течетъ для всѣхъ, кто ищетъ его съ чистымъ сердцемъ.
Докторъ Браунъ говорилъ, по обыкновенію, горячо и убѣдительно. Освальдъ слушалъ его, сжимая руки и вглядываясь въ
даль мрачными глазами. Когда Браунъ замолчалъ, онъ сказалъ съ иронической усмѣшкой:
— Вы такъ увѣрены въ этомъ? Хорошо, положимъ, вы правы, но скажите, что же дѣлать несчастному съ смущенной душой, пораженному слѣпотой, если онъ не можетъ найти источника доволь