зданія полны чисто-тосканскаго ритма, но и во всей композиціи картинъ чувствуется какая-то «дисциплина гармоніи», какое-то знаніе мѣры — все черты, встрѣчающіяся лишь въ видѣ рѣдкихъ исключеній въ созданіяхъ сѣверныхъ школъ и исчезающія въ позднѣйшемъ творчествѣ самого Лотто 51.
Менѣе выдержанными въ чисто-художественномъ отношеніи, нежели интарзіи церкви S. Maria Maggiore, но столь же характерными для личности Лотто представляются фрески, коими онъ украсилъ въ 1524 году часовню Суарди въ Трескорре близъ Бергамо. Главная часть этой росписи предста
вляетъ собой Христа въ образѣ виноградника; подъ этимъ изображеніемъ, соперничающимъ по странности съ загадочными измышленіями средневѣ
ковой символики, разсказаны, въ рядѣ сценокъ, послѣдніе эпизоды житія св. Варвары. Въ другихъ мѣстахъ капеллы тянутся фигуры пророковъ и свя
тыхъ и опять подъ ними — событія изъ жизни св. Клары. Самые эпизоды
разсказаны съ оттѣнкомъ «жанроваго» юмора, съ введеніемъ многочисленныхъ фигуръ въ современныхъ мастеру костюмахъ, съ цѣлой серіей портретовъ семьи заказчика. Всего болѣе поражаетъ, рядомъ съ символическими смѣ
лостями, крайнее разнообразіе въ пропорціяхъ какъ фигуръ, такъ и отдѣль
ныхъ элементовъ пейзажа. Все въ общемъ представляетъ собой нѣчто до чрезвычайности путанное, разнородное и въ сущности, въ чисто-декоратив
номъ смыслѣ, неудачное. Но стоитъ отъ общаго перейти къ подробностямъ, какъ начинается наслажденіе. Каждая фигура (кромѣ, впрочемъ, самого Христа) выразительна и прекрасна, великолѣпны въ своемъ тонкомъ реализмѣ пор
треты 52, но всего интереснѣе сцены житія обѣихъ святыхъ — какъ въ чистоповѣствовательномъ отношеніи, такъ въ особенности въ смыслѣ тѣхъ остроумныхъ декорацій, которыя для нихъ сочинилъ изощренный и страстно заинтересованный жизнью художникъ.
Въ цѣляхъ создать нѣчто слитное изъ своихъ разсказовъ, Лотто, наподобіе картинъ Мемлинка въ Мюнхенѣ и въ Туринѣ, объединяетъ въ одно цѣлое тѣ площади, улицы и «открытыя мѣста», среди которыхъ происходитъ судъ надъ св. Варварой, ея пытка, ея шествіе на казнь и мученическая смерть. Нѣкоторыя зданія какъ бы вскрыты, и зритель видитъ то, что проис
ходитъ во внутреннихъ помѣщеніяхъ. Особенное впечатлѣніе производитъ вся та часть, гдѣ поѣздъ съ мученицей проходитъ по базарной площади мимо сидящихъ у низкой городской стѣны торговокъ въ направленіи къ воротамъ, ведущимъ на прилегающій къ городу холмъ. Реализмъ «постановки» здѣсь достигаетъ такой степени, что если бы отнять фигуры, то получилась бы точно сейчасъ взятая съ натуры въ Бергамо ведута, полная нѣжныхъ оттѣнковъ и мягкой правдивой гармоніи 53.
51 Мы уже указывали на то, что много общаго между этими пейзажными фонами на интарзіяхъ Santa Maria Maggiore и декораціями на позднѢйшихъ картинахъ Гауденціо Феррари.
52 Любопытно въ нихъ встрѣтить реминисценціи
«Рафаэлевскихъ Станцъ».— Въ части, посвященной портретной живописи, мы еще вернемся къ Лотто, одному изъ величайшихъ портретистовъ всей исторіи живописи.
53 Въ интарзіяхъ Santa Maria Maggiore цѣлый
Менѣе выдержанными въ чисто-художественномъ отношеніи, нежели интарзіи церкви S. Maria Maggiore, но столь же характерными для личности Лотто представляются фрески, коими онъ украсилъ въ 1524 году часовню Суарди въ Трескорре близъ Бергамо. Главная часть этой росписи предста
вляетъ собой Христа въ образѣ виноградника; подъ этимъ изображеніемъ, соперничающимъ по странности съ загадочными измышленіями средневѣ
ковой символики, разсказаны, въ рядѣ сценокъ, послѣдніе эпизоды житія св. Варвары. Въ другихъ мѣстахъ капеллы тянутся фигуры пророковъ и свя
тыхъ и опять подъ ними — событія изъ жизни св. Клары. Самые эпизоды
разсказаны съ оттѣнкомъ «жанроваго» юмора, съ введеніемъ многочисленныхъ фигуръ въ современныхъ мастеру костюмахъ, съ цѣлой серіей портретовъ семьи заказчика. Всего болѣе поражаетъ, рядомъ съ символическими смѣ
лостями, крайнее разнообразіе въ пропорціяхъ какъ фигуръ, такъ и отдѣль
ныхъ элементовъ пейзажа. Все въ общемъ представляетъ собой нѣчто до чрезвычайности путанное, разнородное и въ сущности, въ чисто-декоратив
номъ смыслѣ, неудачное. Но стоитъ отъ общаго перейти къ подробностямъ, какъ начинается наслажденіе. Каждая фигура (кромѣ, впрочемъ, самого Христа) выразительна и прекрасна, великолѣпны въ своемъ тонкомъ реализмѣ пор
треты 52, но всего интереснѣе сцены житія обѣихъ святыхъ — какъ въ чистоповѣствовательномъ отношеніи, такъ въ особенности въ смыслѣ тѣхъ остроумныхъ декорацій, которыя для нихъ сочинилъ изощренный и страстно заинтересованный жизнью художникъ.
Въ цѣляхъ создать нѣчто слитное изъ своихъ разсказовъ, Лотто, наподобіе картинъ Мемлинка въ Мюнхенѣ и въ Туринѣ, объединяетъ въ одно цѣлое тѣ площади, улицы и «открытыя мѣста», среди которыхъ происходитъ судъ надъ св. Варварой, ея пытка, ея шествіе на казнь и мученическая смерть. Нѣкоторыя зданія какъ бы вскрыты, и зритель видитъ то, что проис
ходитъ во внутреннихъ помѣщеніяхъ. Особенное впечатлѣніе производитъ вся та часть, гдѣ поѣздъ съ мученицей проходитъ по базарной площади мимо сидящихъ у низкой городской стѣны торговокъ въ направленіи къ воротамъ, ведущимъ на прилегающій къ городу холмъ. Реализмъ «постановки» здѣсь достигаетъ такой степени, что если бы отнять фигуры, то получилась бы точно сейчасъ взятая съ натуры въ Бергамо ведута, полная нѣжныхъ оттѣнковъ и мягкой правдивой гармоніи 53.
51 Мы уже указывали на то, что много общаго между этими пейзажными фонами на интарзіяхъ Santa Maria Maggiore и декораціями на позднѢйшихъ картинахъ Гауденціо Феррари.
52 Любопытно въ нихъ встрѣтить реминисценціи
«Рафаэлевскихъ Станцъ».— Въ части, посвященной портретной живописи, мы еще вернемся къ Лотто, одному изъ величайшихъ портретистовъ всей исторіи живописи.
53 Въ интарзіяхъ Santa Maria Maggiore цѣлый