Рис. В. Лебедева.
БѢДНЫЙ ПАЛЪ ПАЛЫЧЪ. (Октавы.)
I.
Въ театрѣ вы не разъ Палъ Палыча встрѣчали: Нахохлившись, сидитъ въ тринадцатомъ ряду;
На сцену смотритъ онъ почти всегда въ печали ... Пусть зрители кругомъ въ смятеньи, какъ въ чаду, — Палъ Палыча игрой смутитъ актеръ едва ли! — На сценѣ любитъ онъ внезапную бѣду:
Чтобъ отклеился, ждетъ (отъ нѣжностей далекъ онъ!), У лицедѣя усъ иль у актрисы локонъ!..
№.
«Игра» ему скучна; онъ замѣчаетъ лишь На сценѣ промахи, ошибки, оговорки!
И въ мигъ, когда весь залъ вдругъ погрузится въ тишь, Когда театръ замретъ, — отъ креселъ до галерки, —
Палъ Палычъ шепчетъ: — Нѣтъ, голубчикъ мой, шалишь! Эхъ, публика слѣпа; а Палъ-то Палычъ — зоркій:
Межъ актами двумя семь лѣтъ проходитъ, — такъ?
Ну, можно ль столько лѣтъ носить... одинъ пиджакъ?!
III.
Когда на сценѣ — пиръ, и всѣ актеры — пьяны, И таинствомъ игры ихъ сердце зажжено;
Когда актеръ твердитъ про токъ благоуханный, Всѣхъ окрыляющій и тѣшащій равно, —
Палъ Палычу видны — порожніе стаканы,
И знаетъ онъ, что въ нихъ —• вода, а не вино!
И вызываетъ пусть актеровъ зритель пылкій, —
Палъ Палычъ вспомнить радъ: — Пьютъ изъ пѵстой бутылки!
IV.
Какъ видите, его кругъ интересовъ — малъ; Къ прекрасному любви нѣтъ у него въ поминѣ! Театръ не цѣнитъ онъ, хоть онъ и театралъ,
Но все жъ идетъ туда, — вотъ по какой причинѣ: Слѣдить, чтобы актеръ безъ шляпы не удралъ, Оставивши ее, бѣдняжку, на каминѣ,
И чтобъ... обѣдъ «варить»! .. Ну, что жъ ... Палъ Палычъ
старъ!.. Въ театрѣ онъ не такъ свой чувствуетъ катаръ!..
V.
Отъ несваренія опасался желудка, —
За тѣмъ, какъ дѣлаетъ оплошности актеръ, Безъ устали слѣдитъ Палъ Палычъ бѣдный чутко!.. Но если гладко все, —• его тускнѣетъ взоръ,
Желудокъ не варитъ, а это вѣдь не шутка!.. Брюзжитъ Палъ Палычъ мой, уму наперекоръ:
— Весь вечеръ — ни сучка! Сидѣлъ какъ сивый меринъ! Разъ вечеръ безъ сучка, — онъ для меня потерянъ!
Михаилъ Пустынинъ.

ПОШЛЫЙ ФЕЛЬЕТОНЪ.

Не въ первый разъ въ суровой жизни, влекущей медленно ко дну, статью о злой дороговизнѣ, какъ нитку грязную, тяну.
Когда въ провинціи болотной мой трехрублевый фельетонъ пускалъ редакторъ неохотно и говорилъ, повысивъ тонъ:
«Опять свою литературу ... Андреевъ ... Горькій ... Бальмонтъ ... Блокъ ... Ишь, распустилъ фіоритуру на девя
носто сладкихъ строкъ... Ни мостовой и ни управы, а такъ, одна галиматья!» Былъ судъ хоть скорый, но неправый, и гибла бѣдная статья. «Вотъ распустилъ мышленій нити ... Подумать — польза есть отъ нихъ?! О цѣнахъ, батенька, пишите, о злодѣяніяхъ въ мясныхъ! ..»
И я писалъ ... По двѣ копейки за широченную строку, изъ фельетонной нудной лейки я лилъ зеленую тоску. Пи
салъ о пасмурной погодѣ, о мостовыхъ, водопроводѣ, о думѣ, каменныхъ сердцахъ, о спящихъ городскихъ отцахъ, зубами злобно скрежеталъ, краснѣлъ — и все-таки писалъ...
Какъ я писалъ! .. Недѣли на три я былъ героемъ мѣстныхъ дамъ. Со мной знакомились въ театрѣ, меня таскали по домамъ ... Меня носили на рукахъ: вѣдь я писалъ о мясникахъ ...
Теперь опять у стараго корыта; литература временно забыта — пусть будетъ только кратокъ этотъ мигъ. Пишу о томъ, что всѣхъ теперь тревожитъ, и пусть проститъ — кто чуткимъ быть не сможетъ: опять къ тебѣ, мой дорогой мясникъ!..
* *
Вмѣсто перваго, дали второе.
Посмотрѣлъ, плюнулъ и всталъ. Настроеніе было такое,
Что хотѣлось устроить скандалъ.
Жена смотрѣла сурово,
Какъ музейный сухой истуканъ, Сорвалось было бранное слово, Но пошелъ въ ресторанъ.
Тамъ такое же тихое чудо,
Только чудо случилось скорѣй: Принесли какъ первое блюдо —
Съ помидорнымъ пюрэ сельдерей.
Дикій взглядъ, какъ индѣйское лассо, Кинулъ я на меню.
-— Гдѣ же мясо? —- Простите, нѣтъ мяса... Горе, горе неочастному дню ...
Ф
Грустно плакалъ, извинялся, скорбнымъ тономъ объяснялся, что-то тихо обѣщался, — не повѣрила жена. Я мер
завецъ и нечестенъ, чѣмъ знакомымъ всѣмъ извѣстенъ; тонъ ея былъ такъ нелестенъ, но, увы, права она ...
Теперь я буду на чеку, разъ кризисъ рыночный мнѣ вѣдомъ, не буду больше за обѣдомъ ни ругаться, ни грозиться: завтра утромъ къ мяснику самъ схожу, чтобъ убѣдиться...
*
Городъ опалъ ... На утреннемъ разсвѣтѣ Сыпалъ дождикъ мелкою крупой. Шли мужчины, женщины и дѣти Безконечной, медленной толпой.