Волокли тяжелыя корзины. —
Сколько лицъ знакомыхъ и родныхъ! Вотъ ан’фасъ кухарки нашей Зины, Вотъ фигурки жениныхъ портнихъ.
Вотъ сосѣдъ по прошлогодней дачѣ, Вотъ знакомый модернистъ-оселъ... Не могло случиться здѣсь иначе: Я слился со всѣми и пошелъ.
Словно раса шла къ враждебной расѣ, Услыхавъ извѣстья о войнѣ. Говорили шопотомъ о мясѣ
И о гнусно-взвинченной цѣнѣ.
*
* $
Кто-то стонетъ, кто-то плачетъ, кто-то молитъ и грозитъ, кто-то съ окорокомъ скачетъ, вьется пыль изъ-подъ копытъ. Крѣпость, замокъ или лавка — все равно, на при
ступъ маршъ! Писки, крики, визги, давка, всѣ смѣшались въ дикій фаршъ. Кто-то рѣжетъ, кто-то давитъ, каждый страхомъ подогрѣтъ: кто ворвется, не оставитъ на пятокъ сухихъ котлетъ...
У прилавка самъ хозяинъ серебро гребетъ съ плеча, по улыбкѣ будто Каинъ, а наружность палача ... Безотраденъ, безобразенъ и топоръ въ одной рукѣ.
— Что я вижу?! Стенька Разинъ! — Прошепталъ я въ уголкѣ ...
Пусть не выспался за ночь я, пусть изломаны бока, но пальто ... такіе клочья не утѣшатъ бѣдняка. Упаду на полдорогѣ весь оборванный, хроімой: два часа давили ноги, изорвали галстукъ мой ... Больше воздуха и свѣта!!
Скорой помощи карета, отвези меня домой!.
*
* *
У зелени особенное свойство:
Она вкусна, нѣжна и дешева ... Ахъ, аскетизмъ —• вотъ высшее геройство: Не покупаю мясо и дрова.
Пусть ропщетъ плоть, но духъ мой веселится, Желудокъ пустъ, въ душѣ огонь горитъ: Вчера, въ тоскѣ, надѣлъ я власяницу, Ълъ дикій медъ и нѣсколько акридъ.
Лишь изрѣдка мечту свою волнуя,
Въ глухой тиши на ламповомъ огнѣ Копчу морковь и, медленно смакуя,
Съѣдаю всю, шепча: — О, горе мнѣ ...
Порой, какъ схимникъ въ тѣсной кельѣ Красиво грезитъ о веснѣ, Мечтаю: ласковой женѣ
Куплю изъ мяса ожерелье,
Жена, съ такой же милой цѣлью,
Изъ дровъ колечко купитъ мнѣ...
. *
* *
Нападайте же всѣ на собрата, что упалъ на газетное дно, пусть скорѣе приходитъ расплата ото всѣхъ заодно. Въ этомъ шумѣ событій и жизни, каждый мигъ гдѣ звучитъ какъ металлъ, взялъ пошлякъ и — о дороговизнѣ фельетонъ напи
салъ ... Что жъ, ругайте, браните, казните — врядъ ли этимъ меня удивите ...
Но, когда за семейнымъ столомъ васъ охватитъ унылая скука, а жена назоветъ васъ осломъ за отказъ ѣсть жаркое изъ лука, — хоть въ теченіе этого дня, другъ мой, вспомните вы и меня ... АрК, Буховъ.
Ничто не прогоняетъ такъ скуки и сплина, какъ отвѣты читательницамъ въ „Журналѣ для женщинъ”.
Отвѣты даетъ Принцесса Грёза. Судя по смыслу отвѣтовъ, титулъ свой она имѣетъ право носить съ честью.
Вотъ ея отвѣтъ столь же титулованной читательницѣ — „Царицѣ Астисъ”:
,.Умоляю васъ, не пишите ни единой строчки этому человѣку. Мужчина, который носитъ несвѣжее бѣлье, эксцентричную обувь, объясняется въ любви въ первое же свиданіе, ничего не можетъ датъ вамъ, кромѣ получаса животнаго забытья, — менѣе всего герой романа для такой женщины, какъ вы. Васъ буквально за
грызетъ раскаяніе. Вы будете долго чувствовать себя такъ, какъ если-бы запачкались во что-нибудь липкое и грязное... Онъ вамъ
написалъ — „чудное“ письмо. Это еще не доказательство. Будьте трезвѣе. Вы уже замѣтили его — „несвѣжее бѣлье. Замѣтьте еще двусмысленность его поведенія. Тогда вы излѣчитесь.
Бѣдная „Царица Астисъ”! Судьба ея схожа съ тѣмъ королемъ, который искалъ сорочку счастливца, да такъ и не нашелъ ея, потому что счастливецъ былъ безъ сорочки... У счастливца, котораго подарила любовью „царица Астисъ”, правда, была сорочка, но она оказалась грязной.
Поистинѣ, ни одинъ романистъ не предусмотрѣлъ еще такого мотива разрыва двухъ любящихъ сердецъ: несвѣжее бѣлье и эксцентричная обувь.
Принцесса Грёза стоитъ, вообще, за чистоту нравовъ и даже задаетъ солидную головомойку легкомысленной „ЦарицѣАстисъ”:
„Я всегда удивляюсь такимъ дѣвушкамъ, какъ вы. Откуда такая торопливость? Подайте сейчасъ же любовь, а не годомъ позже или двумя. Любовь явится, когда вы ее не ожидаете. Какъ тать въ нощи. Никогда нельзя призвать ее насильно. Извѣстная сдержанность съ мужчинами только хорошее и рѣдкое теперь искусство.
Попадаетъ отъ Принцессы и простой, нетитулованной подписчицѣ № 7:
„Все это у васъ такъ несерьезно!.. Просто досада возьметъ. Къ мужчинѣ вы равнодушны — но цѣлуетесь съ нимъ и хотите
ему писать. Къ другому мужчинѣ тоже ничего не чувствуете, — а вертите (?) ему голову. Для чего? Зачѣмъ? Подумалили вы обо всемъ этомъ? За васъ обидно. Только унижаете себя безцѣльно.
Дѣйствительно. Если унижать себя, такъ ужъ съ опредѣленной цѣлью.
Но Принцесса не только казнитъ, — она и милуетъ. Правда, фантазія у нея не ахти какая:
„... Подарите ему красивый бумажникъ съ монограммой.
Неизвѣстно, о чемъ спросила принцессу Грёзу „Провинціалка А. Б. ”, но въ отвѣтъ эта бѣдная провинціалка получила энергичный совѣтъ:
,.Спросите объ этомъ вашу мать.
Неужели принцесса Грёза была запрошена объ аистахъ?..
•X-
Г. Заринъ въ своемъ романѣ („Петрогр. Газета)” открываетъ удивительные контрасты въ женскомъ сложеніи:
„Васса Ипполитовна тяжело вздохнула и задумчиво вышла изъ комнаты. Надо было спасать свою честь, — и она прижала костлявыя руки къ своей полной груди.
Грудь полная, руки костлявыя... Сразу видно, что героиня собрана изъ разныхъ кусочковъ...
•
Въ той же газетѣ напечатана шарада, которая по своему изяществу и смыслу смѣло можетъ занять мѣсто въ любой хрестоматіи:
„Шарада.
1. Тревожно на разсвѣтѣ — Нарушитъ тишину;
Охъ, ужъ австрійцы эти! Хранятъ все старину... 2. Скорѣе же, чѣмъ это,
Въ немъ слышится намъ „моль ; Пріятная примѣта —
Предчувствуетъ врагъ боль ... И удираетъ быстро
Отъ нашихъ молодцовъ — Будь это сынъ министра
Иль плоть другихъ отцовъ.
Бываютъ „двуногія безъ перьевъ”. Авторъ этой стихотворной шарады — двуногое съ перомъ, и это грустно. Такимъ нельзя давать перьевъ въ руки...
Стокгольмскій корреспондентъ: — Скажите, чѣмъ же вы, нѣмцы, питаетесь?
— Плохо питаемся: хлѣба нѣтъ, пива нѣтъ, мяса нѣтъ... На одной водѣ сидимъ.
— Ага! Теперь я понимаю, что хотѣлъ сказать Виль
гельмъ своей фразой: „Будущее Германіи на водѣ”!..
Сколько лицъ знакомыхъ и родныхъ! Вотъ ан’фасъ кухарки нашей Зины, Вотъ фигурки жениныхъ портнихъ.
Вотъ сосѣдъ по прошлогодней дачѣ, Вотъ знакомый модернистъ-оселъ... Не могло случиться здѣсь иначе: Я слился со всѣми и пошелъ.
Словно раса шла къ враждебной расѣ, Услыхавъ извѣстья о войнѣ. Говорили шопотомъ о мясѣ
И о гнусно-взвинченной цѣнѣ.
*
* $
Кто-то стонетъ, кто-то плачетъ, кто-то молитъ и грозитъ, кто-то съ окорокомъ скачетъ, вьется пыль изъ-подъ копытъ. Крѣпость, замокъ или лавка — все равно, на при
ступъ маршъ! Писки, крики, визги, давка, всѣ смѣшались въ дикій фаршъ. Кто-то рѣжетъ, кто-то давитъ, каждый страхомъ подогрѣтъ: кто ворвется, не оставитъ на пятокъ сухихъ котлетъ...
У прилавка самъ хозяинъ серебро гребетъ съ плеча, по улыбкѣ будто Каинъ, а наружность палача ... Безотраденъ, безобразенъ и топоръ въ одной рукѣ.
— Что я вижу?! Стенька Разинъ! — Прошепталъ я въ уголкѣ ...
Пусть не выспался за ночь я, пусть изломаны бока, но пальто ... такіе клочья не утѣшатъ бѣдняка. Упаду на полдорогѣ весь оборванный, хроімой: два часа давили ноги, изорвали галстукъ мой ... Больше воздуха и свѣта!!
Скорой помощи карета, отвези меня домой!.
*
* *
У зелени особенное свойство:
Она вкусна, нѣжна и дешева ... Ахъ, аскетизмъ —• вотъ высшее геройство: Не покупаю мясо и дрова.
Пусть ропщетъ плоть, но духъ мой веселится, Желудокъ пустъ, въ душѣ огонь горитъ: Вчера, въ тоскѣ, надѣлъ я власяницу, Ълъ дикій медъ и нѣсколько акридъ.
Лишь изрѣдка мечту свою волнуя,
Въ глухой тиши на ламповомъ огнѣ Копчу морковь и, медленно смакуя,
Съѣдаю всю, шепча: — О, горе мнѣ ...
Порой, какъ схимникъ въ тѣсной кельѣ Красиво грезитъ о веснѣ, Мечтаю: ласковой женѣ
Куплю изъ мяса ожерелье,
Жена, съ такой же милой цѣлью,
Изъ дровъ колечко купитъ мнѣ...
. *
* *
Нападайте же всѣ на собрата, что упалъ на газетное дно, пусть скорѣе приходитъ расплата ото всѣхъ заодно. Въ этомъ шумѣ событій и жизни, каждый мигъ гдѣ звучитъ какъ металлъ, взялъ пошлякъ и — о дороговизнѣ фельетонъ напи
салъ ... Что жъ, ругайте, браните, казните — врядъ ли этимъ меня удивите ...
Но, когда за семейнымъ столомъ васъ охватитъ унылая скука, а жена назоветъ васъ осломъ за отказъ ѣсть жаркое изъ лука, — хоть въ теченіе этого дня, другъ мой, вспомните вы и меня ... АрК, Буховъ.
ПЕРЬЯ ИЗЪ ХВОСТА.
Ничто не прогоняетъ такъ скуки и сплина, какъ отвѣты читательницамъ въ „Журналѣ для женщинъ”.
Отвѣты даетъ Принцесса Грёза. Судя по смыслу отвѣтовъ, титулъ свой она имѣетъ право носить съ честью.
Вотъ ея отвѣтъ столь же титулованной читательницѣ — „Царицѣ Астисъ”:
,.Умоляю васъ, не пишите ни единой строчки этому человѣку. Мужчина, который носитъ несвѣжее бѣлье, эксцентричную обувь, объясняется въ любви въ первое же свиданіе, ничего не можетъ датъ вамъ, кромѣ получаса животнаго забытья, — менѣе всего герой романа для такой женщины, какъ вы. Васъ буквально за
грызетъ раскаяніе. Вы будете долго чувствовать себя такъ, какъ если-бы запачкались во что-нибудь липкое и грязное... Онъ вамъ
написалъ — „чудное“ письмо. Это еще не доказательство. Будьте трезвѣе. Вы уже замѣтили его — „несвѣжее бѣлье. Замѣтьте еще двусмысленность его поведенія. Тогда вы излѣчитесь.
Бѣдная „Царица Астисъ”! Судьба ея схожа съ тѣмъ королемъ, который искалъ сорочку счастливца, да такъ и не нашелъ ея, потому что счастливецъ былъ безъ сорочки... У счастливца, котораго подарила любовью „царица Астисъ”, правда, была сорочка, но она оказалась грязной.
Поистинѣ, ни одинъ романистъ не предусмотрѣлъ еще такого мотива разрыва двухъ любящихъ сердецъ: несвѣжее бѣлье и эксцентричная обувь.
Принцесса Грёза стоитъ, вообще, за чистоту нравовъ и даже задаетъ солидную головомойку легкомысленной „ЦарицѣАстисъ”:
„Я всегда удивляюсь такимъ дѣвушкамъ, какъ вы. Откуда такая торопливость? Подайте сейчасъ же любовь, а не годомъ позже или двумя. Любовь явится, когда вы ее не ожидаете. Какъ тать въ нощи. Никогда нельзя призвать ее насильно. Извѣстная сдержанность съ мужчинами только хорошее и рѣдкое теперь искусство.
Попадаетъ отъ Принцессы и простой, нетитулованной подписчицѣ № 7:
„Все это у васъ такъ несерьезно!.. Просто досада возьметъ. Къ мужчинѣ вы равнодушны — но цѣлуетесь съ нимъ и хотите
ему писать. Къ другому мужчинѣ тоже ничего не чувствуете, — а вертите (?) ему голову. Для чего? Зачѣмъ? Подумалили вы обо всемъ этомъ? За васъ обидно. Только унижаете себя безцѣльно.
Дѣйствительно. Если унижать себя, такъ ужъ съ опредѣленной цѣлью.
Но Принцесса не только казнитъ, — она и милуетъ. Правда, фантазія у нея не ахти какая:
„... Подарите ему красивый бумажникъ съ монограммой.
Неизвѣстно, о чемъ спросила принцессу Грёзу „Провинціалка А. Б. ”, но въ отвѣтъ эта бѣдная провинціалка получила энергичный совѣтъ:
,.Спросите объ этомъ вашу мать.
Неужели принцесса Грёза была запрошена объ аистахъ?..
•X-
Г. Заринъ въ своемъ романѣ („Петрогр. Газета)” открываетъ удивительные контрасты въ женскомъ сложеніи:
„Васса Ипполитовна тяжело вздохнула и задумчиво вышла изъ комнаты. Надо было спасать свою честь, — и она прижала костлявыя руки къ своей полной груди.
Грудь полная, руки костлявыя... Сразу видно, что героиня собрана изъ разныхъ кусочковъ...
•
Въ той же газетѣ напечатана шарада, которая по своему изяществу и смыслу смѣло можетъ занять мѣсто въ любой хрестоматіи:
„Шарада.
1. Тревожно на разсвѣтѣ — Нарушитъ тишину;
Охъ, ужъ австрійцы эти! Хранятъ все старину... 2. Скорѣе же, чѣмъ это,
Въ немъ слышится намъ „моль ; Пріятная примѣта —
Предчувствуетъ врагъ боль ... И удираетъ быстро
Отъ нашихъ молодцовъ — Будь это сынъ министра
Иль плоть другихъ отцовъ.
Бываютъ „двуногія безъ перьевъ”. Авторъ этой стихотворной шарады — двуногое съ перомъ, и это грустно. Такимъ нельзя давать перьевъ въ руки...
ВЪ БЕРЛИНҌ.
Стокгольмскій корреспондентъ: — Скажите, чѣмъ же вы, нѣмцы, питаетесь?
— Плохо питаемся: хлѣба нѣтъ, пива нѣтъ, мяса нѣтъ... На одной водѣ сидимъ.
— Ага! Теперь я понимаю, что хотѣлъ сказать Виль
гельмъ своей фразой: „Будущее Германіи на водѣ”!..