-— Ну, вотъ: ты такъ разсуждалъ въ отношеніи Кутъкина, а я точно такъ разсуждалъ въ отношеніи тебя.
Онъ долго бѣгалъ по комнатѣ, хватая себя за волосы самымъ забавнымъ образомъ. Бросился ко мнѣ, ловя мои руки:
— Но вѣдь ты же пошутилъ, сознайся, да? Ты просто хотѣлъ меня напугать, посмѣяться надо мной, сознайся, да? — Увы!..
— Такъ будь же ты проклятъ, вотъ что я тебѣ скажу! И еще я тебѣ вотъ что скажу: я это все выдумалъ, насчетъ жены Кутькмна, нахвасталъ. Понимаешь? Ничего между нами не было, а я просто хотѣлъ тебя ... гмъ ... удивить. Ну-съ? Что ты теперь скажешь?!
—. А что? — спросилъ я простодушно.
— Значитъ, въ то время, когда я былъ чистъ въ отношеніи Кутькина, какъ декабрьскій снѣгъ, — ты обманывалъ меіня самымъ подлымъ образомъ?! Ты вторгся въ нашу семью и ...
Я упалъ въ кресло и залился смѣхомъ ...
— А что? Попался? Такъ тебѣ и надо! Подѣломъ!
— Постой, постой, — радостно засуетился Черноуховъ. —• Значитъ, если я такъ понялъ ...
— Ну, конечно же, конечно! Все я выдумалъ отъ слова до слова. Ты выдумалъ, и я выдумалъ. И я первый перерѣжу горло тому, кто осмѣлится бросить тѣнь на достойнѣйшую Зою Яковлевну!
— Фу, ты, анаѳема! А вѣдь я уже хотѣлъ тебя... тово...
Черноуховъ внимательно, испытующе поглядѣлъ на меня и снова заметался.
— Постой ... а ты не врешь мнѣ? Не успокаиваешь? Дай мнѣ честное слово, что ты все выдумалъ.
— О, пожалуйста,—искреннимъ тономъ подхватилъ я.— Даю тебѣ честное слово и клянусь жизнью матери моей, что жена твоя, Зоя Яковлевна, мнѣ чужая.
**
*
Если у кого-нибудь и было хорошее настроеніе въ этотъ мокрый, дождливый вечеръ, такъ это у Черноухова.
Онъ упалъ въ другое кресло и смѣялся такъ долго, что мнѣ даже надоѣло.
— Ой, уморилъ] Ой, голубчикъ. Вѣдь я тебя подцѣпилъ, простофилю!
Я смотрѣлъ на него широко открытыми глазами. — Подцѣ... ПИЛЪ?
— Ну, конечно! Самымъ естественнымъ образомъ. Мне только нужно было убѣдиться, что ты подшутилъ насчетъ моей жены! А когда я успокоился, такъ я тебѣ теперь снова скажу: Бѣдный Миша!
— Значитъ, жена Кутькина ...
— Ну, конечно! Въ прошлую среду. Долго она боролась сама съ собою, да вѣдь Черноуховъ, братъ, тоже не дуракъ, хе-хе.
— Ты не дуракъ, а свинья, — пробормоталъ я, чрезвычайно раздосадованный. —• И пожалуйста, не смѣйся у меня надъ ухомъ своимъ тупымъ самодовольнымъ смѣхомъ.
— Да какъ же мнѣ не смѣяться, братецъ ты мой? .. Да я... ха-ха-ха ... ха-ха ...
Уходя отъ меня, онъ въ послѣдній разъ поглядѣлъ въ мои глаза чрезвычайно лукаво, хихикнулъ и скрылся за дверью.
Черезъ минуту дверь снова пріоткрылась. Выглянуло сіяющее лицо Черноухова.
— Миша-то, Миша, —• запищалъ онъ сквозь приступъ смѣха. Хлопнулъ дверью и ушелъ.
***
Когда его шаги затихли на лѣстницѣ, я снялъ телефонную трубку и позвонилъ.
—- Алло! 342—516. Мерси. Зоя Яковлевна? Здравствуйте. Я вамъ что-то долженъ сказать. Вы вѣрите моему честному слову? Спасибо. Когда я хотѣлъ васъ тогда, въ прош
лую среду (помните?) поцѣловать, вы вырвались и сказали,
что пока вашъ мужъ вамъ вѣренъ, то и вы ему вѣрны. Такъ вотъ: даю вамъ честное слово, что мужъ вашъ измѣнилъ вамъ. Что? Кутькина. Знаете? Да. Что? Я сейчасъ говорю изъ дому. Что? Буду дома все время. Хорошо. Жду.
Арк. Аверченко.
Вы что, сосѣдъ, нахмурили такъ очи?
Иль, какъ и мнѣ, вамъ опостылѣлъ свѣтъ?
Залейте грусть ханжой ... Вы, кажется, рабочій? А я, голубчикъ, хуже: я - поэтъ.
Вамъ этихъ дѣвушекъ знакомы лица?
Нѣтъ?.. Это — кляксы въ сказкѣ бытія. За нихъ мнѣ нѣжно хочется молиться, — Онѣ погибли такъ же, какъ и я.
Какъ на невѣстахъ платья тихо-бѣлы,
Но тѣло грязно, какъ Судьба иль Рокъ.
Несчастныя, — вы въ жизнь пришли несмѣло, И вотъ затоптаны, какъ маленькій цвѣтокъ.
И всѣ мы призраки, мы бредовые ларвы... (У васъ въ горчицѣ правая щека), — Послушайте, мнѣ кажется, столяръ вы? А не замѣните ли мнѣ гробовщика?
Разговоръ австрійскихъ офицеровъ.
— Что, collega, хорошо у васъ кормятъ солдатъ? — О, ихъ кормятъ на убой!
— А отчего же они такіе худые и жалкіе?
— Да по этому самому: потому, что ихъ кормятъ на убой.
Онъ долго бѣгалъ по комнатѣ, хватая себя за волосы самымъ забавнымъ образомъ. Бросился ко мнѣ, ловя мои руки:
— Но вѣдь ты же пошутилъ, сознайся, да? Ты просто хотѣлъ меня напугать, посмѣяться надо мной, сознайся, да? — Увы!..
— Такъ будь же ты проклятъ, вотъ что я тебѣ скажу! И еще я тебѣ вотъ что скажу: я это все выдумалъ, насчетъ жены Кутькмна, нахвасталъ. Понимаешь? Ничего между нами не было, а я просто хотѣлъ тебя ... гмъ ... удивить. Ну-съ? Что ты теперь скажешь?!
—. А что? — спросилъ я простодушно.
— Значитъ, въ то время, когда я былъ чистъ въ отношеніи Кутькина, какъ декабрьскій снѣгъ, — ты обманывалъ меіня самымъ подлымъ образомъ?! Ты вторгся въ нашу семью и ...
Я упалъ въ кресло и залился смѣхомъ ...
— А что? Попался? Такъ тебѣ и надо! Подѣломъ!
— Постой, постой, — радостно засуетился Черноуховъ. —• Значитъ, если я такъ понялъ ...
— Ну, конечно же, конечно! Все я выдумалъ отъ слова до слова. Ты выдумалъ, и я выдумалъ. И я первый перерѣжу горло тому, кто осмѣлится бросить тѣнь на достойнѣйшую Зою Яковлевну!
— Фу, ты, анаѳема! А вѣдь я уже хотѣлъ тебя... тово...
Черноуховъ внимательно, испытующе поглядѣлъ на меня и снова заметался.
— Постой ... а ты не врешь мнѣ? Не успокаиваешь? Дай мнѣ честное слово, что ты все выдумалъ.
— О, пожалуйста,—искреннимъ тономъ подхватилъ я.— Даю тебѣ честное слово и клянусь жизнью матери моей, что жена твоя, Зоя Яковлевна, мнѣ чужая.
**
*
Если у кого-нибудь и было хорошее настроеніе въ этотъ мокрый, дождливый вечеръ, такъ это у Черноухова.
Онъ упалъ въ другое кресло и смѣялся такъ долго, что мнѣ даже надоѣло.
— Ой, уморилъ] Ой, голубчикъ. Вѣдь я тебя подцѣпилъ, простофилю!
Я смотрѣлъ на него широко открытыми глазами. — Подцѣ... ПИЛЪ?
— Ну, конечно! Самымъ естественнымъ образомъ. Мне только нужно было убѣдиться, что ты подшутилъ насчетъ моей жены! А когда я успокоился, такъ я тебѣ теперь снова скажу: Бѣдный Миша!
— Значитъ, жена Кутькина ...
— Ну, конечно! Въ прошлую среду. Долго она боролась сама съ собою, да вѣдь Черноуховъ, братъ, тоже не дуракъ, хе-хе.
— Ты не дуракъ, а свинья, — пробормоталъ я, чрезвычайно раздосадованный. —• И пожалуйста, не смѣйся у меня надъ ухомъ своимъ тупымъ самодовольнымъ смѣхомъ.
— Да какъ же мнѣ не смѣяться, братецъ ты мой? .. Да я... ха-ха-ха ... ха-ха ...
Уходя отъ меня, онъ въ послѣдній разъ поглядѣлъ въ мои глаза чрезвычайно лукаво, хихикнулъ и скрылся за дверью.
Черезъ минуту дверь снова пріоткрылась. Выглянуло сіяющее лицо Черноухова.
— Миша-то, Миша, —• запищалъ онъ сквозь приступъ смѣха. Хлопнулъ дверью и ушелъ.
***
Когда его шаги затихли на лѣстницѣ, я снялъ телефонную трубку и позвонилъ.
—- Алло! 342—516. Мерси. Зоя Яковлевна? Здравствуйте. Я вамъ что-то долженъ сказать. Вы вѣрите моему честному слову? Спасибо. Когда я хотѣлъ васъ тогда, въ прош
лую среду (помните?) поцѣловать, вы вырвались и сказали,
что пока вашъ мужъ вамъ вѣренъ, то и вы ему вѣрны. Такъ вотъ: даю вамъ честное слово, что мужъ вашъ измѣнилъ вамъ. Что? Кутькина. Знаете? Да. Что? Я сейчасъ говорю изъ дому. Что? Буду дома все время. Хорошо. Жду.
Арк. Аверченко.
ВЪ НОЧНОЙ ЧАЙНОЙ.
Вы что, сосѣдъ, нахмурили такъ очи?
Иль, какъ и мнѣ, вамъ опостылѣлъ свѣтъ?
Залейте грусть ханжой ... Вы, кажется, рабочій? А я, голубчикъ, хуже: я - поэтъ.
Вамъ этихъ дѣвушекъ знакомы лица?
Нѣтъ?.. Это — кляксы въ сказкѣ бытія. За нихъ мнѣ нѣжно хочется молиться, — Онѣ погибли такъ же, какъ и я.
Какъ на невѣстахъ платья тихо-бѣлы,
Но тѣло грязно, какъ Судьба иль Рокъ.
Несчастныя, — вы въ жизнь пришли несмѣло, И вотъ затоптаны, какъ маленькій цвѣтокъ.
И всѣ мы призраки, мы бредовые ларвы... (У васъ въ горчицѣ правая щека), — Послушайте, мнѣ кажется, столяръ вы? А не замѣните ли мнѣ гробовщика?
Мих. Андреевъ.
Рис. Вл. Лебедева.
РАЦІОНАЛЬНОЕ ПИТАНІЕ.
Разговоръ австрійскихъ офицеровъ.
— Что, collega, хорошо у васъ кормятъ солдатъ? — О, ихъ кормятъ на убой!
— А отчего же они такіе худые и жалкіе?
— Да по этому самому: потому, что ихъ кормятъ на убой.