письмо.

торба — значитъ, — нарисованный мѣшокъ) . .. Но, — воскликнемъ мы, — обрадовался ли бы Вильгельмъ, если бы
узналъ, кого онъ наградилъ? Тайна сія, какъ протекающая недалеко отъ насъ рѣка Сухона, — глубока есть.»
III. Примѣчаніе редактора «Семипалатинской Курьерской Почты»:
«Тысяча чертовъ намъ въ зубы, если послѣ этого случая всѣ воры и грабители Германіи въ чаяніи легкаго получе
нія ордена «Желѣзнаго креста» не бросились записываться добровольцами въ дѣйствующую германско-швабскую армію! Спи, пресловутый Ахиллесъ со своей пяткой! Твои потомки опозорили твой прахъ!»
IV. Донесеніе лейтенанта фонъ-Шмерцъ:
«Сего числа мнѣ пришлось наблюдать характерный случай, ярко доказывающій, какъ перерождаетъ человѣка ми
лостивая награда самого кайзера. Рядовой Готлибъ Думмхейтъ до вчерашняго дня былъ извѣстенъ, какъ отъявленный негодяй, воръ, лѣнтяй, трусъ и шантажистъ. Вчера импе
раторъ, точно провидя, какую чудодѣйственную силу имѣютъ его награды , пожаловалъ указаннаго негодяя желѣзнымъ крестомъ. И что же?
Закоренѣлый злодѣй (солдатъ, а не кайзеръ) вдругъ задрожалъ, точно маятникъ, снимаемыхъ со стѣнки часовъ, по ­ блѣднѣлъ, потерялъ способность соображать и вполнѣ наглядно проявилъ всѣ признаки желанія обратиться въ бѣг
ство. Поддерживаемый двадцатью’ солдатами, бѣснующійся отъ радости Думмхейтъ удостоился величайшей чести: изъ рукъ ... (тщательно исправлено на «изъ руки») ... кайзера орденъ перешелъ на дрожащую грудь Думмхейта.
И умеръ прежній Думмхейтъ! Не отдавая отчета въ поступкахъ, счастливецъ первымъ дѣломъ полѣзъ въ петлю, откуда весьма скоро былъ вытащенъ безъ вреда для здоровья и воротника мундира. Затѣмъ, славный солдатъ трижды по
падалъ подъ мою руку. Опасаясь, что рука можетъ одервянѣть, я отправилъ этого солдата на передовыя позиціи. На
мѣтивъ тотъ кругъ, въ которомъ разрывались непріятельскіе снаряды, Думмхейтъ бросился въ самый центръ его. Мы видали рвавшіеся снаряды, видѣли тучи изъ пуль, видѣли цѣлыя горы взрытой земли и среди всего этого—славнаго Думм
хейта. Храбрость даромъ не прошла. Сейчасъ герой лежитъ въ лазаретѣ съ оторванной рукой, безъ ноги, съ десятками опасныхъ для жизни ранъ.»
V. Офиціальное сообщеніе:
«За проявленныя чудеса храбрости рядовой Готлибъ Думмхейтъ награждается вторымъ экземпляромъ желѣзнаго креста.»
VI. Предписаніе штатному фотографу:
«Предписывается снять съ Думмхейта фотогарфію и разослать ее во всѣ нѣмецкіе и австрійскіе журналы и газеты. Обратить особенное вниманіе, чтобы два креста особенно четко выдѣлялись на общемъ фонѣ.» VII. Донесеніе фотографа:
«Не смотря на нечеловѣческія усилія, получить фотографію не удалось. Узнавъ, въ чемъ дѣло, раненый Думм
хейтъ спряталъ голову подъ подушку и впился зубами въ матрацъ. Стараясь не тревожить ранъ и выбирая исключи
тельно здоровыя мѣста, мы оторвали героя отъ подушки. И только я навелъ объективъ, какъ Думмхейтъ рѣшился на страшное дѣло: оставшейся ногой онъ ударилъ по коробкѣ,
слѣдствіемъ чего было то, что моя голова цѣликомъ вошла вд раздвижную часть аппарата, пробивъ переднюю стѣнку и испортивъ навсегда объективъ. Общими усиліями безполез
ный аппаратъ былъ снятъ съ моей головы, при чемъ и мое лицо и мой аппаратъ немедленно потребовали самаго серьез
наго ремонта. Мое лицо вмѣстѣ со мной находится по пути въ лазаретъ, а аппаратъ пожертвованъ въ пользу инвалидовъ.»
VIII. Хроника «Клейнштадтскаго Цейтуега».
— Въ субботу въ нашъ лазаретъ прибываетъ получившій полную отставку рядовой Готлибъ Думмхейтъ, по слухамъ весьма отличившійся въ послѣднихъ бояхъ.
Черезъ день:
— По слухамъ, фрейлейнъ Каролина Дидасъ отказалась быть женой раненаго Думмхейта. Ломбардная квитанція на обручальное кольцо возвращается инвалиду. Причина — не
извѣстна.
Дѣвочка склонилась надъ листкомъ бумаги, Много, много думы въ голубыхъ глазахъ;
То въ нихъ будто вспыхнетъ пылъ чужой отваги, То блеснутъ слезинки, и проснется страхъ ... Карандашъ всегда упрямо непослушенъ Неумѣлой ручкѣ и безъ дѣлъ лежитъ,
А какъ разъ сегодня онъ до боли нуженъ, Чтобъ запечатлѣть, что сердце говоритъ ... Брызги отъ лампадки стали какъ-то уже,
Дѣвочка, вздохнувши, наклонилась вновь, — Все превозмогаетъ свѣтлая любовь,
И ложатся строчки непонятныхъ кружевъ . . . Палочку поставитъ. Пріютитъ любовно Рядомъ два кружочка и слегка груститъ,
Что строка выходитъ блѣдно и неровно,
И совсѣмъ не то какъ будто говоритъ ...
Вдругъ да не поймутъ тамъ — что кружочки значатъ: «Милый мой солдатикъ»; палочка жъ съ чертой Говоритъ о грусти нѣжной и простой
И о томъ, что сердце часто тихо плачетъ...
Дѣвочка изъ дѣтской крадучись выходитъ
И скользитъ неслышной сказкой въ кабинетъ; Тамъ она посылку въ армію находитъ
И глубоко прячетъ дѣтскій свой привѣтъ.. . И когда отходитъ, крестится, какъ въ храмѣ, Свѣчку предъ иконой тихо опустивъ;
Вѣдь и здѣсь она въ простой, несложной гаммѣ Отдала любви и радости порывъ... И ея душа была потрясена.
Что же, что неграмотна она? ..
Сергѣй Михѣевъ.

ВЫСОКАЯ

НАГРАДА.

I. Телеграмма собственнаго корреспондента «Вологодскаго Обозрѣвателя» и «Семипалатинской Курьерской Почты»:
— «Околпаченный, — хе-хе, — Вильгельмъ».
Копенгагенъ 12—XI. Въ Тимесѣ напечатано, что при очередной раздачѣ Вильгельмомъ желѣзныхъ крестовъ про
изошелъ курьезный случай двоеточіе проходя мимо выстроившихся солдатъ Вильгельмъ тире Безумный замѣтилъ рос
лаго рядового съ забинтованной головой разбитымъ носомъ и рукой на перевязи точка съ большой буквы сказавъ очередную рѣчь Вильгельмъ повѣсилъ на грудь солдата желѣз
ный крестъ точка никто изъ присутствовавшихъ не рѣшился замѣтить слабоумному кайзеру что раны получены солда
томъ не въ бою а въ дракѣ съ пьяными товарищами изъ-за награбленнаго добра и женщинъ рѣчь.
II. Примѣчаніе редакціи «Вологодскаго Обозрѣвателя»:
«Прочитавшій глазами сію отъ нашего собственнаго копенгагенскаго корреспондента телеграмму уяснилъ, что, внѣ всякаго сомнѣнія, — солдатъ-воръ, солдатъ-насильникъ обрадовался ордену, какъ произнесъ безсмертный П. М. Го
голь, — «якъ дурень писаной торбѣ» (выноска: — писаная: