ГРИМАСА ТЫЛА. (Октавы.)

ПЕРЬЯ ИЗЪ ХВОСТА.

А въ самомъ дѣлѣ: вѣдь трудно упомнить, какое животное и птица по какому кричитъ.
Животныхъ и птицъ много, а рецензентъ „Воронежскаго Телеграфа Fugato — одинъ. Не разорваться тутъ — всякаго упомнить. Поэтому Fugato пишетъ такую рецензію:
Хорошо играла ученица Рамихъ „Жаворонка , хотя не всегда можно согласиться съ фразировкой и акцентизаціей; слѣдовало бы взять темпъ не столь медленный (вѣдь обозначено Andantino, а пе andante), особенно со 2-й половинѣ, гдѣ авторомъ ука
зано brillante да и самый смыслъ варіаціи, какъ бы рисующей жаворонка, каркающаго въ небесной синевѣ, указываетъ на это.
Выражаясь словами того же Fugato — „не всегда можно согласиться съ фразировкой и акцентизаціей” рецензента...
Для свѣдѣнія ненаблюдательнаго Fugato сообщаемъ: Лошадь — не мяучитъ.
Соловей — не хрюкаетъ. Лососина — не кукуетъ.
Если же кто и каркаетъ, то это — авторъ „Перьевъ изъ хвоста”, ибо онъ предрекаетъ Fugato, что изъ Fugato никакого толку не выйдетъ.
*
Однажды, когда редакторъ литературнаго журнала „Солнце Россіи” вздремнулъ, кто-то злой и жестокій подсунулъ ему подъ руку нижеслѣдующіе стихи Изабеллы Гриневской, и редакторъ, еще не придя въ себя послѣ сна, тиснулъ ихъ. Вотъ эти стихи:
Я мчусь, лечу на крыльяхъ сна Въ лазурь, къ тебѣ, туда,
Къ тебѣ, мечты моей весна, Надеждъ моихъ звѣзда (?!!)
Безспорно, время сейчасъ — военное... но вѣдь, кромѣ военныхъ писарей, есть еще и другіе, штатскіе читатели...
*
Григорій Петровъ соблазнился лаврами Ноздрева и, засучивъ рукава, сталъ руками ловить въ полѣ русаковъ.
Вотъ что онъ „разсказываетъ” въ „Русскомъ Словѣ”:
Когда пришелъ приказъ сниматься и отходить вмѣстѣ со всѣми, то командиръ батареи передалъ приказъ командѣ, провѣ
рилъ наличность снарядовъ, сдѣлалъ нужныя распоряженія, сѣлъ тутъ же у орудія и застылъ, какъ каменный.
Команда быстро выполнила распоряженія батарейнаго, впрягла лошадей подъ орудія, — и... всѣ какъ одинъ, по примѣру командира, повалились на землю. Сидѣли и лежали, какъ камен
ные. Спали ли они, были ли въ глубокомъ обморокѣ —: только ни одинъ не пробуждался. Такъ ихъ окаменѣлыхъ и увезли вмѣстѣ съ батареей.
Зовутъ Петрова — Григорій, а онъ считаетъ себя тѣмъ Емелей изъ пословицы, у котораго наступила урожайная недѣля для помола.
И мелетъ бенефиціантъ Емеля...
Узнавши, что въ цѣнѣ поднимется бумага —
Палъ Палычъ задрожалъ, встревожившись весьма, И въ этотъ день не ѣлъ, какъ слѣдуетъ, бѣдняга! Осунулся, зачахъ ... -— совсѣмъ сходилъ съ ума!
— «Нѣтъ, — твердо онъ рѣшилъ, -— удобство — это благ Нѣтъ, дудки! —1 у меня бумаги будетъ тьма! ..» И, взявъ перо, — одинъ, — до самаго разсвѣта
Онъ что-то вычислялъ подъ заголовкомъ «Смѣта» ...
II.
Палъ Палыча я зналъ полсотню слишкомъ лѣтъ: Онъ «е писалъ стиховъ, не издавалъ журнала;
Ахъ, склонности такой въ немъ не было и нѣтъ! Бумага потому его касалась мало!
Но кризисомъ ея оінъ все же былъ задѣтъ: Палъ Палыча теперь бумага занимала!! Но связывала съ ней его какая нить?
Какъ это разгадать? Какъ это объяснить?
III.
Любилъ онъ — пипифаксъ! И по такимъ причинамъ Онъ рыскалъ цѣлый день, въ тревогѣ, впопыхахъ, По всѣмъ аптекарскимъ въ столицѣ магазинамъ И — закупалъ его, свой утоляя страхъ ...
И дома складывалъ его въ порядкѣ чинномъ Въ какихъ-то ящичкахъ, въ шкатулкахъ, въ сундучкахъ.. Запасся на пять лѣтъ бумагой онъ клозетной, И сердце потому въ немъ клокотало Этной!
IV.
Такъ пусть гремитъ война и длится пусть она! — Вѣдь, не грозитъ война Палъ Палыча здоровью! И на бумагу пусть себѣ растетъ цѣна! —
Палъ Палычъ не дуракъ! — Не шевелитъ и бровью: Бумага у него теперь запасена,
И смотритъ на нее съ великой онъ любовью,
И чувствуетъ себя Палъ Палычъ молодымъ!..—
Есть милый пипифаксъ — все остальное — дымъ!!!
Михаилъ Пустынинъ.

Рис. Н. Р. ПОДХОДЯЩАЯ СТАТЬЯ.

Всѣ газеты единогласно утверждаютъ, что взвинчиваніе цѣнъ на продукты и спекуляція на предметахъ первой необходимости — дѣло частныхъ банковъ.
Журналистъ: — Господинъ городовой! Смотрите — вотъ эти банкиры своей спекуляціей совершенно раздѣли гражданъ. Привлеките банкировъ къ отвѣтственности. — Къ сожалѣнію, въ законѣ еще нѣтъ такой статьи, по которой можно было бы ихъ привлечь.
— Такъ привлеките ихъ по 1001 статьѣ за порнографію: вѣдь они обывателей совершенно раздѣли!