— А термометры.-
-— Возьму съ удовольствіемъ. Почемъ? — 21 за дюжину.
.— Что вы мнѣ говорите! А въ аптекѣ какая розничная цѣна?
— Рубль шестьдесятъ.
— Почему же вы съ меня хотите рубль семьдесятъ пять за оптъ?
— Потому что вы идіотъ. Вы въ аптекѣ достанете одинъ-два термометра. А пойдите, попробуйте купить сто — вамъ дадутъ по шеѣ.
Передъ моими глазами происходили чудеса.
Къ моему новому знакомому подходилъ человѣкъ, у котораго ботинки отъ ходьбы пѣшкомъ свирѣпо разинули: рты, и говорилъ этотъ человѣкъ:
— Имѣю восемьдесятъ автомобилей. Интересуетесь?
«Какъ! — простодушно думалъ я. — Человѣкъ имѣетъ восемьдесятъ автомобилей и такъ упорно и настойчиво ходитъ пѣшкомъ? Чудакъ онъ? Оригиналъ-милліонеръ?»
А мой новый знакомый дѣловито возражалъ ему:
— Нѣтъ, автомобилями не интересуюсь. А вы скажите лучше, когда вы мнѣ отдадите четыре съ полтиной, которые взяли на прошлой недѣлѣ?
Я слышалъ такое предложеніе: — Имѣю шестьдесятъ тысячъ рубашекъ. Интересуетесь? Не удивительно ли было, что счастливый обладатель ше
стидесяти тысячъ рубашекъ имѣлъ на своемъ тѣлѣ шестьде
сятъ тысячъ первую рубашку — такую грязную, что если
предположить и остальныя шестьдесятъ тысячъ рубашекъ въ такомъ же состояніи, то тысяча прачекъ должна была бы въ теченіе недѣли приводить эти рубашки въ мало-мальски сносный видъ.
Больше всего меня поражала та легкость, съ которой возникали громадныя дѣла, ширились тутъ же на моихъ глазахъ, росли и, почти дойдя до благополучнаго конца, вдругъ съ трескомъ рушились изъ-за сущаго пустяка, при чемъ (надо отдать имъ справедливость) иниціаторы предпріятія не осо
бенно горевали о гибели почти налаженнаго колоссальнаго
дѣла, а сразу же приступали къ возведенію другого не менѣе колоссальнаго зданія, снова рушившагося.
— Дровами интересуетесь?
— Чрезвычайно. Много есть? — — Десять тысячъ вагоновъ.
— Великолѣпно! Подходитъ!.. Почемъ? — По столько-то.
— Франко Петроградъ? Цѣна подходящая. Это именно то, что мнѣ нужно. Гдѣ дрова? — Въ Финляндіи.
— Чудесно. Сдѣлаемъ дѣло. Вагоны вы беретесь достать?
— Вагоны будутъ.
— Такъ пойдемте писать условіе! — Пойдемте.
— Кстати: а сколько вагоновъ вы мнѣ дадите ежедневно?
— Мнѣ желѣзная дорога обѣщаетъ по іесять вагоновъ.
— Сапожникъ вы. У васъ десять тысячъ вагоновъ, а вы мнѣ будете присылать десять вагоновъ въ день!
Это на три года, а мнѣ на эту зиму нужно.
— Что жъ дѣлать, если больше вагоновъ не достану.
— Ну, чортъ съ нимъ! Жаль. (Пауза.) А шрапнельной сталью вы интересуетесь?
— Почемъ она у васъ?
Какіе нужно имѣть нервы, чтобы такъ быстро примириться съ крушеніемъ уже почти налаженнаго дѣла, результатъ котораго долженъ на всю жизнь обогатить человѣка?! ..
Подошелъ къ намъ изможденный узкогрудый молодой человѣкъ и сказалъ моему новому пріятелю:
— У меня есть носки. — Беру. Много?
— Сорокъ тысячъ. -— Почемъ?
— 11 рублей дюжина. Франко Выборгъ. — Подходитъ. Образцы есть? — Есть.
— Покажите.
Къ моему изумленію, владѣлецъ сорока тысячъ паръ носковъ поставилъ ногу на свободный стулъ, засучилъ одну штанину и похлопалъ рукой по собственному носку, довольно пострадавшему отъ времени: — Вотъ.
И никто не удивился; всѣ наклонились и стали ощупывать носокъ.
Погоня за рублемъ убила у этихъ людей то, что было у меня съ избыткомъ: непосредственность воспріятія.
И я понялъ всю драму этого владѣльца сорока тысячъ паръ носковъ, получившаго образецъ для предложенія кол
легамъ и вынужденнаго силой обстоятельствъ носить этотъ образецъ совсѣмъ не въ томъ мѣстѣ, гдѣ ему надлежало быть.
И подумалъ я: бѣдняга ты, бѣдняга! Ну, хорошо, что это только носокъ, а не другая какая-нибудь часть туалета, по
казываніе которой заставило бы тебя раздѣться въ этомъ
шумномъ многолюдномъ кафе —1 до рубашки. Хорошо, что тебѣ пришлось показывать образцы носковъ, а не кофе, хлѣба, сахару и масла...
Какъ бы, бѣдная твоя голова, показалъ ты ихъ? ...
За тотъ часъ, что я провелъ въ этомъ удивительномъ кафе — совершилась тамъ только одна торговая сдѣлка: я уплатилъ наличными за пріобрѣтенный мною товаръ (кофе, хлѣбъ, масло) 1 пѵб. 70 коп. Ананко кафе, наличными.
— Ахъ, Сержъ 1 У васъ золотая голова: сегодня всѣ театры закрыты, а вы такъ удачно придумали ѣхать смотрѣть бѣженцевъ!..
Аркадій Аверченко.
Рис. Ре-ми.
-— Возьму съ удовольствіемъ. Почемъ? — 21 за дюжину.
.— Что вы мнѣ говорите! А въ аптекѣ какая розничная цѣна?
— Рубль шестьдесятъ.
— Почему же вы съ меня хотите рубль семьдесятъ пять за оптъ?
— Потому что вы идіотъ. Вы въ аптекѣ достанете одинъ-два термометра. А пойдите, попробуйте купить сто — вамъ дадутъ по шеѣ.
Передъ моими глазами происходили чудеса.
Къ моему новому знакомому подходилъ человѣкъ, у котораго ботинки отъ ходьбы пѣшкомъ свирѣпо разинули: рты, и говорилъ этотъ человѣкъ:
— Имѣю восемьдесятъ автомобилей. Интересуетесь?
«Какъ! — простодушно думалъ я. — Человѣкъ имѣетъ восемьдесятъ автомобилей и такъ упорно и настойчиво ходитъ пѣшкомъ? Чудакъ онъ? Оригиналъ-милліонеръ?»
А мой новый знакомый дѣловито возражалъ ему:
— Нѣтъ, автомобилями не интересуюсь. А вы скажите лучше, когда вы мнѣ отдадите четыре съ полтиной, которые взяли на прошлой недѣлѣ?
Я слышалъ такое предложеніе: — Имѣю шестьдесятъ тысячъ рубашекъ. Интересуетесь? Не удивительно ли было, что счастливый обладатель ше
стидесяти тысячъ рубашекъ имѣлъ на своемъ тѣлѣ шестьде
сятъ тысячъ первую рубашку — такую грязную, что если
предположить и остальныя шестьдесятъ тысячъ рубашекъ въ такомъ же состояніи, то тысяча прачекъ должна была бы въ теченіе недѣли приводить эти рубашки въ мало-мальски сносный видъ.
Больше всего меня поражала та легкость, съ которой возникали громадныя дѣла, ширились тутъ же на моихъ глазахъ, росли и, почти дойдя до благополучнаго конца, вдругъ съ трескомъ рушились изъ-за сущаго пустяка, при чемъ (надо отдать имъ справедливость) иниціаторы предпріятія не осо
бенно горевали о гибели почти налаженнаго колоссальнаго
дѣла, а сразу же приступали къ возведенію другого не менѣе колоссальнаго зданія, снова рушившагося.
— Дровами интересуетесь?
— Чрезвычайно. Много есть? — — Десять тысячъ вагоновъ.
— Великолѣпно! Подходитъ!.. Почемъ? — По столько-то.
— Франко Петроградъ? Цѣна подходящая. Это именно то, что мнѣ нужно. Гдѣ дрова? — Въ Финляндіи.
— Чудесно. Сдѣлаемъ дѣло. Вагоны вы беретесь достать?
— Вагоны будутъ.
— Такъ пойдемте писать условіе! — Пойдемте.
— Кстати: а сколько вагоновъ вы мнѣ дадите ежедневно?
— Мнѣ желѣзная дорога обѣщаетъ по іесять вагоновъ.
— Сапожникъ вы. У васъ десять тысячъ вагоновъ, а вы мнѣ будете присылать десять вагоновъ въ день!
Это на три года, а мнѣ на эту зиму нужно.
— Что жъ дѣлать, если больше вагоновъ не достану.
— Ну, чортъ съ нимъ! Жаль. (Пауза.) А шрапнельной сталью вы интересуетесь?
— Почемъ она у васъ?
Какіе нужно имѣть нервы, чтобы такъ быстро примириться съ крушеніемъ уже почти налаженнаго дѣла, результатъ котораго долженъ на всю жизнь обогатить человѣка?! ..
Подошелъ къ намъ изможденный узкогрудый молодой человѣкъ и сказалъ моему новому пріятелю:
— У меня есть носки. — Беру. Много?
— Сорокъ тысячъ. -— Почемъ?
— 11 рублей дюжина. Франко Выборгъ. — Подходитъ. Образцы есть? — Есть.
— Покажите.
Къ моему изумленію, владѣлецъ сорока тысячъ паръ носковъ поставилъ ногу на свободный стулъ, засучилъ одну штанину и похлопалъ рукой по собственному носку, довольно пострадавшему отъ времени: — Вотъ.
И никто не удивился; всѣ наклонились и стали ощупывать носокъ.
Погоня за рублемъ убила у этихъ людей то, что было у меня съ избыткомъ: непосредственность воспріятія.
И я понялъ всю драму этого владѣльца сорока тысячъ паръ носковъ, получившаго образецъ для предложенія кол
легамъ и вынужденнаго силой обстоятельствъ носить этотъ образецъ совсѣмъ не въ томъ мѣстѣ, гдѣ ему надлежало быть.
И подумалъ я: бѣдняга ты, бѣдняга! Ну, хорошо, что это только носокъ, а не другая какая-нибудь часть туалета, по
казываніе которой заставило бы тебя раздѣться въ этомъ
шумномъ многолюдномъ кафе —1 до рубашки. Хорошо, что тебѣ пришлось показывать образцы носковъ, а не кофе, хлѣба, сахару и масла...
Какъ бы, бѣдная твоя голова, показалъ ты ихъ? ...
За тотъ часъ, что я провелъ въ этомъ удивительномъ кафе — совершилась тамъ только одна торговая сдѣлка: я уплатилъ наличными за пріобрѣтенный мною товаръ (кофе, хлѣбъ, масло) 1 пѵб. 70 коп. Ананко кафе, наличными.
СВѢЖЕЕ ЗРѢЛИЩЕ
— Ахъ, Сержъ 1 У васъ золотая голова: сегодня всѣ театры закрыты, а вы такъ удачно придумали ѣхать смотрѣть бѣженцевъ!..
Аркадій Аверченко.
Рис. Ре-ми.