Рис. А. Юнгера.

ПРИ ОБМѢНѢ ИНВАЛИДАМИ.

Австрійскій офицеръ: — Вы должны, за одного австрійца двухъ русскихъ давать. Русскій офицеръ: — Съ какой это стати?!
Австрійскій офицеръ: — Да вѣдь у васъ же есть пословица: за одного битаго двухъ небитыхъ даютъ. СКУКА ЖИЗНИ.
Къ богадѣльнѣ подкралась попутно. Надъ чулкомъ, подъ жужжаніе мухъ, Тутъ скучали, бранясь поминутно, Два десятка беззубыхъ старухъ.
Скука вечеромъ двинулась дальше. Расплылась въ ресторанной толпѣ,
Вкралась фоксомъ въ салонъ къ генеральшѣ, На атласномъ легла канапэ.
Надушенной изящною сплетней Пропорхнула въ ушко изъ ушка; Разсмѣшила остротой столѣтней Промотавшаго умъ старичка.
Забрела она въ спальню супруговъ ... «Нѣтъ ужъ, матушка, нынче уволь» ...
.. . И подъ столикомъ что-то понюхавъ, За портьеру порхнула, какъ моль.
Послѣ, скользкой невиданной жабой, Подъ сосѣднюю дверь проползла,
Къ юной дѣвушкѣ, блѣдной и слабой, Холодкомъ въ изголовье легла;
Пріоткрыла у жизни изнанку,
Прошептала сквозь сонъ: не живи!.. И подсунула смертную склянку
Вмѣсто солнца, цвѣтовъ и любви.
Алексѣй Липецкій.

ОТЧАЯВШІЕСЯ

— Послушайте, это что за очередь? Къ сахару?
— Не могу вамъ сказать точно. Я лично за денатура
томъ всталъ. Все равно магазинъ запертъ.
Темной ночью, когда во вселенной Тщетно звѣзды боролись со мглой,
Плакалъ, къ тучамъ склонивши колѣно, Старый дьяволъ о славѣ былой.
Въ переулкѣ глухомъ, у порога, Гдѣ стояла озерами грязь,
Отъ слезы ненавистника Бога
Скука жизни въ ту ночь родилась.
Кто-то маленькій, сморщенный, мокрый Всталъ изъ лужи. Все тѣло его Было цвѣта казарменной охры,
А въ глазахъ, какъ въ грязи — ничего.
По-старушечьи съ немочью давней Скука дрябло трясла головой.
Спозаранку зѣвнувшею ставней Проглотилъ ее домъ угловой.
Скука толстымъ мурлыкой легла тамъ. Но лишь звякнулъ на кухнѣ звонокъ, Какъ явилась бухарскимъ халатомъ Господину, что былъ одинокъ.
А потомъ перекинулась книгой. И ворчалъ холостякъ цѣлый день
На прислугу: «Да тише ты шмыгай! Лучше валенки, дура, надѣнь!»
Въ управленье просителемъ чиннымъ Скука тихо вплыла, какъ вода;
За прилавокъ проникла аршиномъ; Одолѣла попа безъ труда.