— Съ точки зрѣнія Мафусаила, прожившаго очень большое количество времени, ихъ выгоняли слишкомъ быстро, даже не давъ сложить багажа. Съ точки зрѣнія простого обывателя Египта ихъ выселяли съ большой разстановкой.
—- А по-твоеміу?
— Ни больше, ни меньше, чѣмъ это произошло въ дѣйствительности.
Учитель начиналъ терять терпѣніе.
—1 Ухъ ты, идціётъ ... Ты египетскую исторію знаешь? Кто былъ первымъ фараономъ?
— Первымъ фараономъ былъ тотъ фараонъ, до котораго не было фараоновъ. — Врешь.
— Виноваты, господинъ учитель. Первымъ фараономъ былъ тотъ фараонъ, послѣ котораго былъ второй фараонъ. И больше.
— Садись. У меня печень болитъ ... — въ изнеможеніи говорилъ учитель. — Ты меня въ могилу сведешь ... Даже сѣчь тебя противно.
Когда Эзопъ выросъ, языкъ его сталъ развиваться и пріобрѣтать большую изощренность.
Приходя въ магазинъ, Эзопъ начиналъ издалека.
— У меня есть драхма, — говорилъ онъ, показывая монету.
— Убирайся ты къ чорту, — равнодушно откликался продавецъ.
— Какъ бы хорошо было, если бы я могъ явиться туда, куда ты посылаешь меня съ двумя вотъ этими копчеными рыбами.
— Отдай драхму, тогда получишь рыбу.
— Я слышалъ издалека, что нѣкоторые честные продавцы даютъ сдачу.
—- И ты получишь.
— Теперь я могу быть откровеннымъ съ тобой. Продай мнѣ пару этихъ рыбъ.
Иначе Эзопъ торга не велъ.
Увидѣвъ знакомаго, онъ вѣжливо кланялся и напоминалъ, что если бы тотъ подалъ ему руку, то и Эзопъ сдѣлалъ бы то же самое. Встрѣтясь съ красивой египтянкой, Эзопъ отворачивался въ сторону и кричалъ какому-нибудь незнакомому человѣку:
— Эй ... дядя ... Гидрохинонъ! ... Насръ-Балыкъ!.. Гдѣ это тутъ поблизости прошла красивая дѣвушка?
Насръ-Балыкъ проходилъ мимо, а дѣвушка, задѣтая за живое, сама останавливала Эзопа и скромно говорила:
— Это я.
— Что я?
— Это я, красивая дѣвушка, которую ты ищешь.
Заведя знакомство, Эзопъ, не желая показывать вида, что онъ заинтересованъ, начиналъ заводить волынку съ раз
ныхъ сторонъ. Разспрашивалъ дѣвушку, не собираетъ ли она почтовыя марки, есть ли у ней младшіе братья, выши
ваетъ ли она бисеромъ и т. д. Кончалось дѣло тѣмъ, что дѣвушка обижалась и била Эзопа коромысломъ по головѣ.
Въ области вопросовъ общественнаго характера Эзопъ высказывался еще неопредѣленнѣе.
— Какъ тебѣ нравятся наши сборщики податей? — спрашивали Эзопа сосѣди.
—- Очень. Я очень люблю -ихъ. Я также цѣню ихъ услуги, какъ и мнѣніе о нихъ моего брата, который называетъ ихъ негодяями.
— Такъ... Такъ... А какъ тебѣ нравятся ко-чіующіе иностранцы?
—- Я отъ нихъ безъ ума. Если мы, Богъ дастъ, черезъ два-три года выгонимъ ихъ изъ нашей страны, я буду съ грустью вспоминать о -нихъ ...
— Значитъ, тебѣ в-се нравится въ нашей странѣ?
— Безусловно. Ни въ одной странѣ я не желалъ бы умереть, кромѣ какъ въ нашей.
Сосѣди пробовали нѣсколько разъ поджигать его домъ, но отъ это-го Эзопъ, къ ихъ искреннему удивленію, понятнѣе не говорилъ.
Въ это время Эзопа -купилъ одинъ римлянинъ. Эзопа запаковали и отправили въ Римъ.
— Ты будешь ухаживать за осломъ, — сказалъ ему господинъ въ Римѣ. — У меня есть другой слуга.
— Я докажу тебѣ, господинъ, — вѣжливо отвѣтилъ Эзопъ, — что я смогу ухаживать за двумя, не только за однимъ.
Въ Римѣ Эзопъ быстро понравился изъ-за свое-го языка новому хозяину. Тотъ часто показывалъ его своимъ гостямъ, которые мало-по-малу начали разговаривать такимъ же
образомъ. Эзоповъ языкъ сдѣлался моднымъ. Въ пору сама-го горячаго увлеченія имъ, жить было очень трудно. Каждый римлянинъ начиналъ свой разговоръ настолько туманно и издалека, что судьи, были завалены дѣлами о взаимныхъ оскорбленіяхъ.
— Здравствуй, Петроній. Ты любишь луну?
— Здравствуй, Аврелій. Нѣтъ, но моя матушка ж-ива. —- Капля долбитъ камень, Петроній.
— Шила въ мѣшкѣ не утаишь, Аврелій. — Не въ свои сани не садись, Петроній. —- Самъ дуракъ.
Не знаю, сколько это продолжалось времени, но Римъ очень долго говорилъ эзопо-вымъ языкамъ, даже по-слѣ смерти самого Эзо-па, котораго, какъ кухоннаго мужика, хоронили по четвертому разряду.
* * *
Все это — предисловіе къ фельетону, котораго не будетъ. Заговоривъ объ эзопьемъ языкѣ, я, собственно, хотѣлъ объяснить издалека, почему нѣкоторыя мѣста въ фельетонѣ будутъ немного туманны. Хо-тѣлъ очертить современный политическій горизонтъ, выіс-казать нѣсколько мыслей по поводу текущаго момента, но, къ сожалѣнію, считаясь исклю
чительно съ недостаткомъ мѣста, принужденъ отложить эту попытку.
Дурацкая исторія.
Кусокъ жизни, если не совсѣмъ блѣдной, то достаточно грубой:
Графъ Плятеръ обратился въ канцелярію рижскаго политехническаго института съ просьбой принять его въ число студентовъ. Въ доказательство своего права на поступленіе графъ Плятеръ предста
вилъ свидѣтельство объ окончаніи французскаго средняго учебнаго заведенія и удостовѣреніе о сдачѣ дополнительныхъ экзаменовъ по русскому языку, исторіи и географіи Россіи въ экзаменаціонной комиссіи при учебномъ округѣ.
Канцелярія рижскаго политехническаго института усомнилась почему-то въ правѣ графа Плятера поступить въ политехническій институтъ. Канцелярія позволила себѣ указать графу Плятеру, что, согласно циркулярному разъ існенію министерства народнаго просвѣще
нія, лишь образовательный цензъ германскихъ и австрійскихъ гимназій соотвѣтствуетъ образовательному курсу русскихъ среднихъ учебныхъ заведеній. Что же касается французскихъ среднихъ учебныхъ заве
деній, то на этотъ счетъ въ канцеляріи института никакихъ данныхъ нѣтъ. На этомъ основаніи графу Плятеру было отказано.
Мы увѣрены, что завѣдующій канцеляріей считаетъ Ригу городомъ, уже завоеваннымъ нѣмцами.
Это не такъ. Завоеванъ нѣмцами только одинъ завѣдующій канцеляріей.
— Туда ему и дорога!..
Около юбокъ.
Отъ чего зависитъ благосостояніе германской арміи? Ясно: отъ степени ширины дамскихъ юбокъ...
Германское агенство Вольфа опубликовало слѣдующее строгое предостереженіе по адресу нѣмокъ-модницъ:
„Въ Германіи ощущается большой недостатокъ шерсти, хлопка, шелка, между тѣмъ, дамы носятъ широкія юбки, требующія на 80 проц, больше матеріи, чѣмъ прежнія узкія юбки. Хотя дамы и
называютъ новую моду „нѣмецкою патріотичною”, но правительство рекомендуетъ прекратить изготовленіе нарядовъ, ведущихъ къ расточительному расходованію нужныхъ для арміи шерсти и хлопка.
Германское начальство можетъ пойти и дальше — совсѣмъ реквизировать у дамъ юбки. Все равно, всѣ мужчины забраны на войну, и конфузиться дамамъ не передъ кѣмъ.
Русское.
Въ то время, какъ одна часть населенія ухитряется доставать по аптекамъ спиртъ, другая смотритъ на это дѣло иными глазами...
По словамъ „Нов. Вр.“:
Только въ Калугѣ и можно было прошлой осенью наблюдать такую сценку, ѣдетъ баба, захудалый „типь величавой славянки”, че
резъ живой мостъ Оки. Еще съ Заочья увидѣла она, какъ запирали желто-зеленыя двери предмостной „казенки”. Выпивали, запирали и замокъ повѣсили. Подъѣхала баба къ казенкѣ, слѣзла съ телѣги, по
дошла къ желѣзному замочку, стала на колѣни, крестится, и чмокъ этотъ самый замокъ.
— Ты что, баба, одурѣла, что ли, на кабакъ крестишься, къ колодкѣ прикладываешься? — говорятъ ей.
— Не одурѣла, — отвѣчаетъ, — а Бога благодарила, что діавола снова на цѣпь посадилъ. Сколько онъ нашего крестьянскаго добра здѣсь вылакалъ! А замокъ поцѣловала за то, что слабость нашу оберегаетъ, силѣ зарока помогаетъ. Бывало, ѣдешь ли въ городъ,
—- А по-твоеміу?
— Ни больше, ни меньше, чѣмъ это произошло въ дѣйствительности.
Учитель начиналъ терять терпѣніе.
—1 Ухъ ты, идціётъ ... Ты египетскую исторію знаешь? Кто былъ первымъ фараономъ?
— Первымъ фараономъ былъ тотъ фараонъ, до котораго не было фараоновъ. — Врешь.
— Виноваты, господинъ учитель. Первымъ фараономъ былъ тотъ фараонъ, послѣ котораго былъ второй фараонъ. И больше.
— Садись. У меня печень болитъ ... — въ изнеможеніи говорилъ учитель. — Ты меня въ могилу сведешь ... Даже сѣчь тебя противно.
Когда Эзопъ выросъ, языкъ его сталъ развиваться и пріобрѣтать большую изощренность.
Приходя въ магазинъ, Эзопъ начиналъ издалека.
— У меня есть драхма, — говорилъ онъ, показывая монету.
— Убирайся ты къ чорту, — равнодушно откликался продавецъ.
— Какъ бы хорошо было, если бы я могъ явиться туда, куда ты посылаешь меня съ двумя вотъ этими копчеными рыбами.
— Отдай драхму, тогда получишь рыбу.
— Я слышалъ издалека, что нѣкоторые честные продавцы даютъ сдачу.
—- И ты получишь.
— Теперь я могу быть откровеннымъ съ тобой. Продай мнѣ пару этихъ рыбъ.
Иначе Эзопъ торга не велъ.
Увидѣвъ знакомаго, онъ вѣжливо кланялся и напоминалъ, что если бы тотъ подалъ ему руку, то и Эзопъ сдѣлалъ бы то же самое. Встрѣтясь съ красивой египтянкой, Эзопъ отворачивался въ сторону и кричалъ какому-нибудь незнакомому человѣку:
— Эй ... дядя ... Гидрохинонъ! ... Насръ-Балыкъ!.. Гдѣ это тутъ поблизости прошла красивая дѣвушка?
Насръ-Балыкъ проходилъ мимо, а дѣвушка, задѣтая за живое, сама останавливала Эзопа и скромно говорила:
— Это я.
— Что я?
— Это я, красивая дѣвушка, которую ты ищешь.
Заведя знакомство, Эзопъ, не желая показывать вида, что онъ заинтересованъ, начиналъ заводить волынку съ раз
ныхъ сторонъ. Разспрашивалъ дѣвушку, не собираетъ ли она почтовыя марки, есть ли у ней младшіе братья, выши
ваетъ ли она бисеромъ и т. д. Кончалось дѣло тѣмъ, что дѣвушка обижалась и била Эзопа коромысломъ по головѣ.
Въ области вопросовъ общественнаго характера Эзопъ высказывался еще неопредѣленнѣе.
— Какъ тебѣ нравятся наши сборщики податей? — спрашивали Эзопа сосѣди.
—- Очень. Я очень люблю -ихъ. Я также цѣню ихъ услуги, какъ и мнѣніе о нихъ моего брата, который называетъ ихъ негодяями.
— Такъ... Такъ... А какъ тебѣ нравятся ко-чіующіе иностранцы?
—- Я отъ нихъ безъ ума. Если мы, Богъ дастъ, черезъ два-три года выгонимъ ихъ изъ нашей страны, я буду съ грустью вспоминать о -нихъ ...
— Значитъ, тебѣ в-се нравится въ нашей странѣ?
— Безусловно. Ни въ одной странѣ я не желалъ бы умереть, кромѣ какъ въ нашей.
Сосѣди пробовали нѣсколько разъ поджигать его домъ, но отъ это-го Эзопъ, къ ихъ искреннему удивленію, понятнѣе не говорилъ.
Въ это время Эзопа -купилъ одинъ римлянинъ. Эзопа запаковали и отправили въ Римъ.
— Ты будешь ухаживать за осломъ, — сказалъ ему господинъ въ Римѣ. — У меня есть другой слуга.
— Я докажу тебѣ, господинъ, — вѣжливо отвѣтилъ Эзопъ, — что я смогу ухаживать за двумя, не только за однимъ.
Въ Римѣ Эзопъ быстро понравился изъ-за свое-го языка новому хозяину. Тотъ часто показывалъ его своимъ гостямъ, которые мало-по-малу начали разговаривать такимъ же
образомъ. Эзоповъ языкъ сдѣлался моднымъ. Въ пору сама-го горячаго увлеченія имъ, жить было очень трудно. Каждый римлянинъ начиналъ свой разговоръ настолько туманно и издалека, что судьи, были завалены дѣлами о взаимныхъ оскорбленіяхъ.
— Здравствуй, Петроній. Ты любишь луну?
— Здравствуй, Аврелій. Нѣтъ, но моя матушка ж-ива. —- Капля долбитъ камень, Петроній.
— Шила въ мѣшкѣ не утаишь, Аврелій. — Не въ свои сани не садись, Петроній. —- Самъ дуракъ.
Не знаю, сколько это продолжалось времени, но Римъ очень долго говорилъ эзопо-вымъ языкамъ, даже по-слѣ смерти самого Эзо-па, котораго, какъ кухоннаго мужика, хоронили по четвертому разряду.
* * *
Все это — предисловіе къ фельетону, котораго не будетъ. Заговоривъ объ эзопьемъ языкѣ, я, собственно, хотѣлъ объяснить издалека, почему нѣкоторыя мѣста въ фельетонѣ будутъ немного туманны. Хо-тѣлъ очертить современный политическій горизонтъ, выіс-казать нѣсколько мыслей по поводу текущаго момента, но, къ сожалѣнію, считаясь исклю
чительно съ недостаткомъ мѣста, принужденъ отложить эту попытку.
Арк. Буховъ. волчьи ягоды.
Дурацкая исторія.
Кусокъ жизни, если не совсѣмъ блѣдной, то достаточно грубой:
Графъ Плятеръ обратился въ канцелярію рижскаго политехническаго института съ просьбой принять его въ число студентовъ. Въ доказательство своего права на поступленіе графъ Плятеръ предста
вилъ свидѣтельство объ окончаніи французскаго средняго учебнаго заведенія и удостовѣреніе о сдачѣ дополнительныхъ экзаменовъ по русскому языку, исторіи и географіи Россіи въ экзаменаціонной комиссіи при учебномъ округѣ.
Канцелярія рижскаго политехническаго института усомнилась почему-то въ правѣ графа Плятера поступить въ политехническій институтъ. Канцелярія позволила себѣ указать графу Плятеру, что, согласно циркулярному разъ існенію министерства народнаго просвѣще
нія, лишь образовательный цензъ германскихъ и австрійскихъ гимназій соотвѣтствуетъ образовательному курсу русскихъ среднихъ учебныхъ заведеній. Что же касается французскихъ среднихъ учебныхъ заве
деній, то на этотъ счетъ въ канцеляріи института никакихъ данныхъ нѣтъ. На этомъ основаніи графу Плятеру было отказано.
Мы увѣрены, что завѣдующій канцеляріей считаетъ Ригу городомъ, уже завоеваннымъ нѣмцами.
Это не такъ. Завоеванъ нѣмцами только одинъ завѣдующій канцеляріей.
— Туда ему и дорога!..
Около юбокъ.
Отъ чего зависитъ благосостояніе германской арміи? Ясно: отъ степени ширины дамскихъ юбокъ...
Германское агенство Вольфа опубликовало слѣдующее строгое предостереженіе по адресу нѣмокъ-модницъ:
„Въ Германіи ощущается большой недостатокъ шерсти, хлопка, шелка, между тѣмъ, дамы носятъ широкія юбки, требующія на 80 проц, больше матеріи, чѣмъ прежнія узкія юбки. Хотя дамы и
называютъ новую моду „нѣмецкою патріотичною”, но правительство рекомендуетъ прекратить изготовленіе нарядовъ, ведущихъ къ расточительному расходованію нужныхъ для арміи шерсти и хлопка.
Германское начальство можетъ пойти и дальше — совсѣмъ реквизировать у дамъ юбки. Все равно, всѣ мужчины забраны на войну, и конфузиться дамамъ не передъ кѣмъ.
Русское.
Въ то время, какъ одна часть населенія ухитряется доставать по аптекамъ спиртъ, другая смотритъ на это дѣло иными глазами...
По словамъ „Нов. Вр.“:
Только въ Калугѣ и можно было прошлой осенью наблюдать такую сценку, ѣдетъ баба, захудалый „типь величавой славянки”, че
резъ живой мостъ Оки. Еще съ Заочья увидѣла она, какъ запирали желто-зеленыя двери предмостной „казенки”. Выпивали, запирали и замокъ повѣсили. Подъѣхала баба къ казенкѣ, слѣзла съ телѣги, по
дошла къ желѣзному замочку, стала на колѣни, крестится, и чмокъ этотъ самый замокъ.
— Ты что, баба, одурѣла, что ли, на кабакъ крестишься, къ колодкѣ прикладываешься? — говорятъ ей.
— Не одурѣла, — отвѣчаетъ, — а Бога благодарила, что діавола снова на цѣпь посадилъ. Сколько онъ нашего крестьянскаго добра здѣсь вылакалъ! А замокъ поцѣловала за то, что слабость нашу оберегаетъ, силѣ зарока помогаетъ. Бывало, ѣдешь ли въ городъ,