КРАСНЫЙ ПУТИЛОВЕЦ

К 125-летию со дня основания. Исторический очерк С. Г. Степанова.
28 февраля 1801 г. по стратегическим соображениям, заключавшимся в пред
видении войны, императором Павлом I был издан следующий указ:
«Нашей Берг-Коллегии.
Кронштадтский Литейный завод, на представленном от действительного статского советника Гаскойна основании, переме
стить на предложенное им место, в при
ложенном при сем плане обозначенном, употребив на перевозку и временное его ускорение десять тысяч рублей из строительных сумм Олонецких заводов».
Предложенное место, общей площадью в 14 десятин, находилось по Петергофской дороге, ныне улице Стачек, и при
мыкало к левому берегу Финского залива, а 3 апреля (21 марта) того же 1801 г, га Новом Казенном Чугунно-Литейном заводе началась отливка снарядов из по
строенной для этого вагранки, при чем в первое десятилетие число работающих на нем не превышало 400 человек,
В ноябре 1824 г. завод, принявший вполне благоустроенный вид, был приведен наводнением в совершенную не
годность, а из работающих погибло 150 человек.
Опять правительству пришлось оставшееся оборудование переносить, выби
рая для этого более безопасное место, в результате чего появился в 1825 г. «Новый Казенный Чугунно-Литейный завод»,—недавно справлявший столетие «Пролетарский завод».
Однако, поврежденный наводнением, завод все-таки был приведен в порядок
и проработал до 1834 г., когда правительство решило закрыть его, а потом продать частным предпринимателям. По
купатель, и то безвозмездный, явился только в 1843 году в лице Общества Рус
ских Горных заводов, производившего до 1847 г. опыты по установлению прокатки рельс. Получив обратно завод, казна передала его во временное пользование полковнику гвардии Огареву, который в качестве полного собственника в 1863 г. перепродал дарственный завод английской компании.
Эта компания вскоре потерпела крах, и в 1868 году завод приобрел Н. И. Путилов. Путилов, обладавший большим темпераментом, упорно-настойчивым характером, удачно установивший в Фин
ляндии производство железа из чугуна, проявил изобретательность включи
тельно до разработки проекта постройки коммерческого порта с морским каналом.
Вступив во владение заводом, он усовершенствовал прокатку рельс, превзо
шедших по качеству поставляемые до того России Бельгией и Англией, и до
вел производительность их до 2.000.000 п. в год, установил Бессемеровский конвертер для изготовления по своему спо
собу стали, построил кузницу с первым в России паровым молотом и применил
новый тип заводских зданий—«арочных». В 1883 году, после смерти Н. И. Путилова, в целях уничтожения опасного конкурента, завод купил синдикат двух заводов—Брянского и Варшавского Сталелитейного,—в свою очередь перепродавший свои акции в 1885 г. Между
народному банку, создавшему новое общество под фирмой «Пути донское».
В 1902—04 г.г. упадок промышленности несколько задержал правильное разви
тие Путиловского завода, занимавшего по размерам одно из первых мест среди крупных европейских заводов, кроме заводов Круппа в Германии и Амстронга в Англии, а по разнообразию производств
превосходившего и последние. В 1904—5 г.г. — годы японской войны — завод в значительной степени загрузился воен
ными заказами, и число работающих в нем превысило 15.000 человек.
Но последовавшая в 1906—1909 г.г. реакция мстит за 1905 г., передавая боль- шинство заказов за границу, — и число рабочих снизилось до 7.000 человек.
В 1910—1911 году Путнловский завод привлек внимание иностранного капи
тала, в лице Круппа из Германии и Шнейдера из Франции, в результате чего подавляющее большинство акций Обще
ства Пугиловских заводов оказалось у Русско-Азиатского банка, выпустившего под гарантию иностранных капиталистов на несколько миллионов рублей акций, что Обществу Путидовских заводов
дало возможность в 1912 году прн ближайшем участии германской фирмы «Блюм и Фосс» отстроить грандиозную судостроительную верфь.
Война 1914—1917 г.г., заставшая Россию малоподготовленной к изготовлению военного снаряжения в потребном коли
честве, притом с форсированной срочностью, обратила Путнловский завод почти на 100% в завод военного назначения.
Меня тронули за плечо. Профессор А., маленький и крепкий, в большой бурской шляпе, редактор буржуазной «прогрес
сивной» газеты, улыбался хитро и многозначительно.
— Каково, голубчик! Ведь только у нас, в России, такое мыслимо!
— Первомайский праздник.7 Ведь он так широко празднуется на Западе...
— Празднуется, но как! Там рабочие одиноко пройдут колоннами в парк на свои маевки, веселятся,—и баста. Бур
жуазия не приставай. А тут... поглядите-ка! — Не пролетарский праздник, а всеобщее какое-то торжество, без различия возраста и общественного положе
ния... Тут тебе и меч, и лира, и струны золотые!
Я оглянулся. Площадь кишела котелками и цветными зонтиками. Дамы в
весенних туалетах щебетали у под езда «Мариинки», дожидаясь любимых теноров. Оркестр на эстраде настраивал инструменты, как на балетной премьере.
— Родичев, Родичеп!
— Ура-аГ
— Марсельезу!
Из толпы на кумачевый помост грузно всплыла высокая костлявая фигура кадетского лидера.
— Ура-а!
— Граждане! В этот радостный день... Оркестр не дал ему начать. Музыка горячим звоном взлетела над площадью. Солнце вскарабкалось выше и стало припекать седые волосы оратора. Он переждал марсельезу и опять начал речь, вытянув характерным цепким жестом длинную тощую руку.
— Граждане! В этот радостный день международного республиканского праздника...
— Пролетарского!..
— ...республиканского праздника...
— Пролетарского! — чей-то громкий, резкий голос из толпы был настойчив.
— Дайте оратору говорить! — взволновалось пестрое море котелков и шляпок.
— Что за безобразие!
-— Хамство
— Большевики!
Над гущей голов откуда-то вытянулась красивая резная с серебряными монограммами палка и погрозила настойчивому голосу.
— Продолжайте, Родичев! Солнце стало еще жарче.
Родичев наклонил щитком руку над ГДазами, открыл рот, чтобы продолжать, но поперхнулся.
Целое облако пыли поднялось над мостовой.
Со стороны Исаакиевской площади, мимо эстрады с музыкантами, молча, грузно и тяжело шла колонна рабочих, вздымая пыль...
Стало тише. Сам Родичев остановился и замолчал, провожая главами, прищуренными от солнца, тяжелую и пыльную вереницу людей, еще молчали
вых, еще сырых и безгласных1 п первый день уже свободного, но еще не своего, полуотобранного первого мая.
Михаил Кольцов.
Общий шщ Путиловского завода. Зарисовка 1901 г.