СТИХОТВОРЕНИЯ

Костер
I.
Золотоперый У ног костер;
Бескрылым не взлететь в простор.
Щербатой ладьею Луна по волне
И рыжею белкою на сосне.
Ведет перекличку Глухую тростник.
Кулик просвистал в тростниках и пи.
В бору прокатилось И вновь: ни гу-гу...
Огонь замаячил на том берегу,
Где 8ябли, толпились И ночи и дни
Безумные ивы, безмолвные пин.
И пели потом
Над костром у реки
Про Волгу, про Стенькину казнь рыбаки.
Всю ночь откликалась Даль за рекой
Разбойною и лихой толпой.
1.
Пелагея ехать не хотела. Беспокоилась о ребятах,—не случилось бы чего.
Семен на своем:
— Пустое. Чего им рделается. Матрешку вон кликни.
На соседний двор тогда сбегала Пелагея. Там извинительно просила:
— Уж вы Матрёшу отпустите подомовничать. Ругается Семен—поедем. А я хоть бы и не ехать. Престол, говорит, у них. Известно, мужичье дело—выпить.
Матрешку дома потом Христом богом просила—с огнем поопасливей, спичку на пол не заронить, уголь, али бо што.
Беспокойны бабьи мысли. Тревожатся мысли, может, попусту, может, делом, раз
берешь ли. Бывает всякое. Бывает такое, что помнится годами, отчего сжимается сердце. Страшное бывает, которое ходит ва человеком, может настигнуть, когда не ждешь. Как в третьем годе в Кленове— уехали так на свадьбу—пятерых остави
ли. Малые ребята, глупые, угли что ль не затушили,-—кто их знает, как было. Во сно огонь настиг—дом, всех ребят. Со свадьбы едут веселые, в хмелю. Па околице сельчане встречают, чтобы упере
дить. — Пожар, говорят, у нас был!— Пожар где пожар, у кого пожар?— Да так, дом один сгорел!.—Боится сказать, чей дом. А мать-то уж поняла. Серд
цем почуяла. Сползла с телеги, в снег прямо лицом. Подняли—не дышит. Не выдержала. Шесть гробов после свадьбы.
Одевает Пелагея платье гарусное,праздничное, полуботинки новые,—а к добру ли это так? Не в старом ли лучше ходить, чтоб но пытать судьбу?
Мысля прервал Семен. Запрет лошадь. Вошел. Заторопил.
— Готова ли? Канителишься долго.
Пелагея схватила пальто, накинула платок, па ходу давая наставления:
—- Матрешечка, каша-то в печи. Полон горшок наварен. С молоком ешьте. А потом самовар вздуй—конфеты, вон, с конфетами попьете.
Матреша согласно кивала головой. Уже с улицы вбежала опять Пелагея. Всцрм
И птицею песня
Над Волгой плыла,
Зарница дрожала у края крыла.
И бил копытом
Призрачный конь
В чаду необузданных погонь.
Орда — не орда,
Туман — не туман, —
И сам из тумана Разин Степан...
Но всхлип волны — Виселиц всхлип,
Лязг топора и хрип мглы.
И звезды, грустя, Разошлись поутру
На дальнее ржанье заводских труб.
Был бледен туман, Одинок тростник
И пуст костер мой, и мал, и тих.
Волжское
II
Бабой сытой н крутогрудой Волга ластилась к берегам.
пила, что спички на столе остались—долго ли до беды. В печурку их сунула. Ребятам строго:
— Коля, до спиц ни пальцем. Маня, и ты. Матрешу слушайтесь, она вас чаем напоит.
До Дементьевки семь верст. Санный путь легок—рысцой лошадь, весело бе
жать лошади по левкой дороге. Семен опустил вожжи, молчит.
Думы Пелагеи дома, возле ребят. Думы—глаза невидные, ими бы следить ка
ждую минуту, но упускать из виду ничего. Беспокойно оглядывалась на оставшуюся сзади деревню. Как-то там? Что делают?
Семен обернулся к ней, заворчал:
— Как курица на яйцах! Не сидится тебе.
Не выдержала Пелагея, думу тревожную высказала:
Забыла М проще сказать, чтобы самовар затушила, как попьют. Не было бы чего?
Семен оборвал:
— Дура, думает о чем.
А разве успокоишь встревоженное сердце,— руганыо ли залечишь? Незаметно для мужа, чтобы не ругнул опять, обер
тывала голову назад,—не видно .тш огня, не встал ли столбом над деревней? По сзади было гладко и бело от снега.
Начинало темнеть. В надвигающихся сумерках потерялась деревня, и стало еще тревожнее. Пошло сожаление, что по
ехала в гости. Сидела бы дома—тепло, спокойно. Пусть бы с ездил один муж.
Еще обернулась. Темно сзади,
впреди уже замелькала Дементьевна. Там престольный праздник,—каждая изба горела маленьким тусклым огоньком. От деревни шел шум, смех и песни.
II.
Кум Евлампий Егорыч, в красной рубахе подпояской, под хорошим хмелем, но лез целоваться к Семену:
— Сеня, Семен Панфилыч,—с дорожки горяченького, с морозца
По иная земная удаль По дорогам и городам.
Это трактором и мотором
Дружно гаркнула дымная даль. И усмешкой каменной город
Ухмыльнулся на бабыо печаль.
Стих на дне, чернея и ржавя, Позабытый Стенькин кистень. Половодье иное славя,
Нараспашку весенний день.
Он раскинул синеющий бредень: За Уралом метался огонь...
Буйной вольницей песня бредит Да саратовская гармонь.
И под песней широкой и жаркой — Гам лабазов, да кудрями дым, Да ворочалась землечерпалка Аллигатором тяжким и злым;
И, как грузчик, вздыхая круто, И разгулом и синью пьяна,
Вплоть до Астрахани мазутом, Как в заплатах, цвела волна.
С. Обрадович.
Перекинулся к Пелагее:
— Пелагея Савельевна, к столу прямо Местов хватит.
Чинясь, Пелагея стояла посреди избы, оправляя то платье, то пучок, нарочно медля, чтобы по показать невежливость,
выжидая, пока будет удобно сесть за стол.
Хозяин схватил Семена под руку, потянул к столу.
— Еще здрасте.—протягивал руку Семен другим гостям. Пелагея, перецеловав
шись с бабами, села в подряд с ними на
длинную скамью, покрыв платье концом, большого с петухами полотенца.
Перед Семеном и Пелагеей сейчас жепоставили чашки, до краев наполненныенастойкой на сушеной смородине. Молча
все приняли чашки. Бабы, поморщившись, и отнекиваясь, мужики, не думая, опрокинули и, крякнув, потянулись к селедке..
Вино развязало языки. Нарушилась неловкость, какая бывает при приезде новых гостей.
/ Бородач, дпдя Евлампия из села Грибкова, словцо продолжая прерванный разговор, сказал:
— Смеха! Намедни в киятре Петьку мово бабой заставили представлять.
— Петька,—я ему говорю,—не срамно девку-то разыгрывать? А он говорит: «Ничего, тять, человек все должен превзойти». Ничего! Смехи! Семен о своем:
— У нас это тожа. Л нитрификацию ввинтили в стену. Говорят, зажгется,
когда об явим. А я так скажу, пожара бы от эстого но было. К примеру, тожа по восьми рублей собрали для этого дела.
Хозяин, с посоловевшими глазами, перегнулся через стол, едва выводя заплетающимся языком Пелагее:
— Пелагея Савельевна, в кой-веки! Стекляшечку!
У Пелагеи замшело впутри от вина— ушли куда-то мысли о ребятах, о доме. Чувствовала себя весело, хоть сейчас в пляс.
С хозяином чокнулась. Тот Крикнул:
С. Обрадовича.

ПОЖАР

Рассказ С. Вашенцеса.