ВЕРНЫЙ СЫН БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПАРТИИ

Тяжесть неожиданной, невосполнимой утраты мешает сосредоточить мысли, заставить себя писать.
Умер Жданов... Как эта весть, облетевшая на волнах радио всю страну, не вяжется с образом человека, основной чертой личности которого была кипучая жизнедеятельность,— человека, в котором аккумулировалась такая неисчерпаемая, вечно рвущаяся к действию моральная сила!
Листаю страницы своей памяти и из тысяч встреч выделяю одну — встречу начала тридцатых годов. Это было в Нижнем Новгороде, нынешнем городе Горьком. Мы, мо
сквичи, участники совещания нижегородских литераторов, вместе с нашими радушными хозяевами пошли в старинный Кремль, в комитет партии, чтобы побеседовать по мест
ным литературным делам с руководителем нижегородских большевиков Андреем Александровичем Ждановым.
В просто обставленном кабинете, из окон которого виднелись широкий волжский плес и просторная, уходящая
к серому горизонту заречная низменность, навстречу нам поднялся из-за стола человек, одетый в полувоенный ко
стюм. Крепко пожимая руки и вглядываясь в каждого, он радушно пригласил всех сесть к столу и начать беседу.
Это были напряженные дни нашей первой пятилетки. По всей стране, в том числе и в Нижегородском крае, рушился старый, тысячелетний уклад жизни. В жестокой борьбе с
судорожно сопротивлявшимся кулачеством крестьянство объединялось в колхозах, меняя дедовскую соху на трак
тор. Рабочие люди в городах закладывали фундаменты новых промышленных гигантов, превративших нашу страну в одну из сильнейших индустриальных стран мира. Огромную тяжесть труда, полного беспокойства и бессонных но
чей, несли в эти дни на своих плечах такие люди, как Андрей Жданов, которым народ и партия доверили руководство этим небывалым в истории человечества преобразованием всего уклада жизни страны.
Мы знали, что мысли Нашего хозяина сейчас там, на правом берегу Волги, где должен был вырасти один из первен
цев пятилетки — Горьковский автомобильный завод, в цехах старой пролетарской цитадели Нижнего — Сормовского завода, на осенних полях крестьянского Поволжья и Заволжья. Наш хозяин смотрел на нас весело поблескиваю
щими, умными глазами. Но по чуть заметной паутине морщинок вокруг этих молодых глаз, по припухлости век явственно прочитывалась подавляемая сильной и настойчивой волей изнурительная усталость бесконечных недосланных ночей, беспокойной, хлопотной «жизни на колесах».
И нам было неловко, что мы вторглись в железный календарь деятельности этого человека со своими литераторскими делами и нуждами.
Но стоило только Жданову заговорить о том, для чего мы пришли, как чувство неловкости исчезло и мы с головой погрузились в стремительный поток беседы, из которой
стало ясно, что наше литературное дело стоит в одном ряду с самыми большими делами нашего времени.
Наш хозяин немногословно, энергично, убеждающе развернул перед нами захватывающую дух перспективу за
втрашнего дня этого старинного, коренного русского края, динамику стремительного преображения городов, сел, че
ловеческих душ и судеб. Он раскрыл перед нами арсенал
оружия, при помощи которого может быть и должна быть перестроена личность человека, дерзнувшего пойти впе
реди человечества, его чувства, его мысли, его привычки и характер. И среди многих орудий воздействия на пере
создающего себя в борьбе современника он выделил наше орудие — литературу. И нам без подсказок, без на
поминаний стало ясно, где наше место в борьбе и в жизни, какова наша ответственность перед народом и историей за то, что мы делаем.
В этой короткой беседе образ Жданова предстал перед нами как образ человека большого исторического и по
литического кругозора, человека, мысль которого рождает действие и вызывается живой неутомимой деятельностью. Эта мысль с железной последовательностью ставила все
частное в общий строй великих дел, совершаемых в стране, и в мельчайших проявлениях повседневности разгадывала жизнесозидающий потенциал будущего.
И когда мы, уже в ранних сумерках, выходили из нижегородского Кремля, кто-то из товарищей, взволнованный только что закончившейся беседой, и для себя и для товарищей подытожил впечатления от этой встречи:
— Вот это человек!.. Настоящий это большевик... настоящий!
Годы, которые прошли с того дня, показали, насколько были верны эти слова литератора-нижегородца.
На виду у всего народа, на виду у всего мира Андрей Александрович Жданов за эти годы рос и сформировался как крупнейший государственный и политический деятель советского государства, как один из выдающихся соратников великого Сталина.
На посту секретаря Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), на посту руково
дителя Ленинградской большевистской организаций, на славном посту вдохновителя и организатора ленинградской обороны против немецко-фашистских полчищ и вновь на
высоком посту в Центральном Комитете партии товарищ Жданов отдал служению делу социализма все неисчерпаемые силы своей разносторонне одаренной личности.
В образе Жданова нашли яркое воплощение характерные черты личности государственного деятеля нового типа, выдающегося партийного работника сталинской шко
лы. Для Андрея Александровича были равно близки и понятны все стороны идейно-воспитательной и творчески созидательной деятельности, осуществляемой в нашем молодом социалистическом обществе. Он предстает перед нами как на редкость чуткий, вооруженный всей силой творческого познания учения Ленина—Сталина воспитатель большевистских партийных кадров.
С людьми промышленности и сельского хозяйства он, великолепно знающий характер и природу новой совет
ской экономики, государственный деятель и\ руководитель. С людьми науки, искусства, литературы он чуткий к спе
цифике каждой из этих областей духовной деятельности, компетентный руководитель и советчик.
В труднейшие годь( героической обороны Ленинграда он сочетает свои выдающиеся качества большевика, идейного вдохновителя и организатора народных масс с ярким талантом военного деятеля сталинской школы.
Нет в нашей стране ни одного работника любой из отраслей административной, хозяйственной, военной деятельности, людей культуры, науки, искусства литературы, которые, хотя бы однажды соприкоснувшись в своей работе с товарищем Ждановым, не сохранили бы на всю жизнь в своей памяти обаяние его личности, силу его творческой мысли, ясность его взгляда на жизнь и почерпнутое в многолетнем общении с великим Сталиным уменье сразу увидеть за частностями общее и государственно важное.
Каждый, кому привелось в жизни слушать товарища Жданова, встречаться, беседовать с ним, не мог не отме
тить для себя сочетание в нем высочайшей большевистской идейной и деловой принципиальности и непримиримости с огромным тактом, человеческой обаятельностью и подкупающей простотой в общении с людьми.
На какие бы самые трудные и ответственные участки борьбы и работы партия ни посылала товарища Жданова, всегда и везде он был беззаветно преданным делу Ленина—Сталина борцом за генеральную линию партии, верным и преданным учеником и соратником Сталина.
Смерть остановила сердце товарища Жданова на самом высоком взлете его творческих возможностей. С юноше
ских лет связав свою судьбу с большевистской партией, сквозь годы борьбы в революционном подполье, на фрон
тах гражданской войны, в буднях кипучего мирного труда, в жестоких испытаниях лет Великой Отечественной войны и ныне, в годы великих работ по осуществлению великого сталинского плана послевоенной пятилетки, Андрей Алек
сандрович был всегда на боевом посту, всегда в первом ряду героической армии советских людей, созидающих коммунизм. И умер он, как солдат, до последнего дыхания отдавая себя делу, которому посвятил всю свою жизнь.
И в скорбные часы всенародного прощания все советские люди вместе с великим Сталиным, вместе с большевистской партией глубоко и остро переживают боль невос
полнимой утраты, склоняют красные знамена, овеянные славой ратных и трудовых подвигов, перед светлой памятью одного из славнейших сынов Советской Отчизны, верного соратника Сталина, товарища Жданова.
Г)рощай, дорогой Андрей Александрович! У древней кремлевской стены — усыпальницы славных — шумят боевые красные знамена — символ бессмертия того дела, которому ты отдал свою жизнь. И в несмолкающем гуле станков на заводах, в стальной поступи тракторов на колхоз
ных. полях, в слитном биении сердца двухсотмиллионного народа ты останешься в строю живых, живой, устремленный к коммунизму, не подвластный тленью и забвению.
Ал. СУРКОВ