«Рано утром, — повествует Маллесон,—беспроволочный телеграф Красноводска... известил нас об их прибытии. Это была новость первостепенной важности. Группа крупнейших агитаторов России внезапно очутилась на на
ших берегах, и было очень возможно, что страна с непостоянным, колеблющимся населением снова очутится на стороне большевиков. Что бы случилось тогда с нашими планами? Какова была бы судьба наших войск?..»
Далее генерал категорически заявляет: «Ясно, чего бы это ни стоило, надо было вос
препятствовать прибытию этих лиц в Ашхабад, ибо это помешало бы нам во всех отношениях и, несомненно, ускорило бы развязку.
Британская миссия не хотела, чтобы комиссары пришли и остались в Закаспии...»
Утром, в день ареста комиссаров, к Маллесону явились представители закаспийского правительства. «Они согласились со мной, что присутствие этих людей в Закаспии нежела
тельно...», а также и с тем, что «большевики безопасны только мертвые».
Бичерахов также не замедлил прислать в Красноводск радиограмму с полным одобрением убийства бакинских комиссаров.
Функции палачей были возложены на ближайшего помощника генерала Маллесона ка
питана английской службы Реджинальда Тиг- Джонса и главу закаспийского правительства эсера Фунтикова.
Экстренный поезд в сОставе одного классного и одного арестантского вагона со специально подобранной бригадой вечером
19 сентября доставил их из Ашхабада в Красноводск.
Тиг-Джонс и Фунтиков вместе с представителями английского командования и красноводскими эсеровскими заправилами разработали технический план расстрела.
Все эти подробности были выяснены много позже.
***
В ночь на 20 сентября 1918 года было тихо в камерах наших товарищей. Еще с вечера предупредили, что ночью все будут отправлены. Куда? В Ашхабад, в областную тюрьму, потому что в Красноводске тесно.
Кто-то из товарищей случайно увидел во дворе груду лопат.
Каждому ясно, что скоро конец, но вслух об этом никто не говОрит. Никто не верит, что повезут в Ашхабад.
Да, это была страшная ночь, ночь с 19 на 20сентября
В неведомую дорогу собрались все. Собрались и ждали.
Идут часы, но ничто не нарушает тишины.
Одни прилегли на нарах, другие — на полу. И вдруг около двух часов ночи все вскочили от шума многочисленных шагов по коридору. Зазвенели ключи, загремел засов, распахнулась дверь, и палачи вошли в камеру.
Кто-то из них по бумажке выкликает фамилии. Выкликает не всех, кто находится в камере...
— Собирайтесь, сейчас мы заберем вас отсюда.
— Почему не всех? А нас, остальных?
— Вас? Остальных? Вас мы завтра выпустим...
Настала минута прощания.
Сохраняя полное спокойствие, прощается отец с Суреном, что-то тихо говорит ему.
Потом он подходит ко мне. Обнимает, ласково улыбается. Я слышу его последние слова:
— Вот завтра вас выпустят. Постарайтесь скорее пробраться в Астрахань...
И после секунды молчания, обращаясь к обоим сыновьям, он тихо произнес:
— Берегите маму...
Молча, один за другим, твердыми шагами выходят товарищи из камеры. Захлопывается дверь, гремит засов, звенят ключи... Шаги удаляются, замирают.
***
Прошло много мучительных дней неволи.
Если бы в тюрьме была возможность получать газеты, то мы прочли бы в ашхабадском «Голосе Средней Азии», в номере от 20 сен
тября 1918 года, зловещие, беспримерные по своей откровенной наглости строки:
«Судьба нам снова улыбнулась. К нам в руки попали бывшие вершители судеб Баку. Среди нашей добычи находится один из знаменитыя героев, Шаумян, которого давно ок
рестили «кавказским Лениным». Они сеяли
ядовитые Семена недоверия к нашим союзникам — англичанам, благородно отозвавшимся на зов бакинцев о спасении.
...Они в наших руках... Отныне будет отвечать голова Шаумяна, Петрова, Джапарид
зе, Корганова и до. Мы не остановимся даже перед причинением ужасныя мук, до голодной смерти и четвертования включительно».
Английские «цивилизованные» людоеды и эсеровские варвары осуществили свою угрозу. Рабочий Кузнецов с группой товарищей рас
копай могилы комиссаров, расстрелянных 20 сентября 1918 года на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, на 207-й версте.
Вот что сообщил он:
«Надо полагать, что убийство этих товарищей происходило всевозможными средствами. Я заключаю это из того, что головы частью были отделены от туловища, частью находи
лись в ногах, сбоку и т. д. Часть черепов не была цела, была перебита на части и раздроблена. Их не только рубили, а убийство происходило разными средствами. Били, чем попало...»
Все это раскрылось позже. Позже раскрылось и то, что Реджинальд Тиг-Джонс горячо благодарил членов закаспийского эсеровского правительства за умелое проведение расстре
ла двадцати шести и обещал выдать им официальную справку от имени английского командования об увозе комиссаров в Индию...
Все это раскрылось позже...
«Проходят мучительные дни и недели безвестия, — писал товарищ А, И. Микоян. — Где они, куда их повезли, не можем установить. Одни говорят, что они в Асхабаде, другие — в Персии... Мы не знаем, где наши близкие
друзья, бакинский пролетариат— где его вожди, Советская власть — где ее лучшие борцы.
...Тяжело думать, что нет больше в живыя Степана, Алеши, Ванички... Вдруг, неожиданно некто с воли сообщает нам в тюрьму страшную
правду, вскрывает перед нами кошмарную картину неслыханного злодеяния эсеровских палачей. Этот неизвестный нам не знавший нас — железнодорожный рабочий из Красноводска, кажется, проводник.
В ту ночь он был на вокзале. Видел людей подозрительныя, вооруженныя, переодетых, в белых чалмах. В вагонах — лопаты.
Почуяв, что готовится что-то недоброе, страшное, решился быть свидетелем готовив
шейся кровавой расправы. Незаметно, тайком пролез меж вагонов и устроился на буферах.
Он видел своими глазами, как в далекой степи остановили поезд, вывели из вагонов по группам пленных борцов коммунизма, недалеко от полотна зверски растерзали их.
В пулеметной трескотне он слышал последние слова жертв белого террора:
— Мы умираем за коммунизм. Да здравствует коммунизм!»
Вот имена 26 бакинских комиссаров, зверски расстрелянных агентами английского империализма:
С. Шаумян — член Центрального Комитета РКП(б), чрезвычайный комиссар по делам Кавказа, председатель Бакинского Совета Народ
ныя Комиссаров. А. Джапаридзе — кандидат в члены Центрального Комитета РКП(б),
председатель Бакинского Совета, народный комиссар внутренних дел. народный комиссар продовольствия. М. Азизбеков — бакинский губернский комиссар. И. Фиолетов — председа
тель Бакинского Совета Народного Хозяйства. Г. Корганов — народный комиссар по военноморским делам, председатель Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии. И. Малыгин — заместитель председателя Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии. Г. Петров — представи
тель Центрального военного командования в Баку, командир отряда. А. Амирян — редактор газеты «Бакинский рабочий». Я. Зевин — народ
ный комиссар труда. М. Визиров — народный комиссар земледелия. С. Осепян — редак
тор газеты «Известия Бакинского Совета». М. Ва
син — советский работник. Б. Авакян — комендант города Баку. Ф. Солнцев — начальник во
енно-инструкторской школы. А. Констандьян— заместитель народного комиссара продовольствия. И Габышев — комиссар бригады. А. Богданов — работник Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии.
A. Берг — военный работник. М. Коганов — военный работник. А. Борян — советский работник. И. Метакеа — советский работник.
B. Николайшвили — советский работник. В. Полухин — военный работник. Т. Амиров — командир советского кавалерийского отряда. C. Богданов—советский работник. И. Мишне— советский работник.
В день пятой годовщины злодейской казни 26 комиссаров бакинские рабочие получили письмо от товарища Сталина и товарища Молотова:
«ЦК РКП разделяет сегодня с вами вашу скорбь по поводу гибели 26 комиссаров, павших жертвой англо-эсеровских палачей в далеких степях Закаспия. ЦК РКП считает, что лучшим памятником для погибших товарищей, революционные заслуги которых запечатлены в сердцах бакинских рабочих, является выко
ванная вами путем упорного труда — в тесном крепнущем с каждым днем союзе с крестьянством — Советская Азербайджанская Республика...»
Продолжая славные традиции бакинских коммунаров, большевики превратили Азербайджан в цветущую Советскую республику, твердой поступью идущую вперед, к коммунизму.
И. Бродский. «Расстрел 26 бакинских комиссаров».
ших берегах, и было очень возможно, что страна с непостоянным, колеблющимся населением снова очутится на стороне большевиков. Что бы случилось тогда с нашими планами? Какова была бы судьба наших войск?..»
Далее генерал категорически заявляет: «Ясно, чего бы это ни стоило, надо было вос
препятствовать прибытию этих лиц в Ашхабад, ибо это помешало бы нам во всех отношениях и, несомненно, ускорило бы развязку.
Британская миссия не хотела, чтобы комиссары пришли и остались в Закаспии...»
Утром, в день ареста комиссаров, к Маллесону явились представители закаспийского правительства. «Они согласились со мной, что присутствие этих людей в Закаспии нежела
тельно...», а также и с тем, что «большевики безопасны только мертвые».
Бичерахов также не замедлил прислать в Красноводск радиограмму с полным одобрением убийства бакинских комиссаров.
Функции палачей были возложены на ближайшего помощника генерала Маллесона ка
питана английской службы Реджинальда Тиг- Джонса и главу закаспийского правительства эсера Фунтикова.
Экстренный поезд в сОставе одного классного и одного арестантского вагона со специально подобранной бригадой вечером
19 сентября доставил их из Ашхабада в Красноводск.
Тиг-Джонс и Фунтиков вместе с представителями английского командования и красноводскими эсеровскими заправилами разработали технический план расстрела.
Все эти подробности были выяснены много позже.
***
В ночь на 20 сентября 1918 года было тихо в камерах наших товарищей. Еще с вечера предупредили, что ночью все будут отправлены. Куда? В Ашхабад, в областную тюрьму, потому что в Красноводске тесно.
Кто-то из товарищей случайно увидел во дворе груду лопат.
Каждому ясно, что скоро конец, но вслух об этом никто не говОрит. Никто не верит, что повезут в Ашхабад.
Да, это была страшная ночь, ночь с 19 на 20сентября
В неведомую дорогу собрались все. Собрались и ждали.
Идут часы, но ничто не нарушает тишины.
Одни прилегли на нарах, другие — на полу. И вдруг около двух часов ночи все вскочили от шума многочисленных шагов по коридору. Зазвенели ключи, загремел засов, распахнулась дверь, и палачи вошли в камеру.
Кто-то из них по бумажке выкликает фамилии. Выкликает не всех, кто находится в камере...
— Собирайтесь, сейчас мы заберем вас отсюда.
— Почему не всех? А нас, остальных?
— Вас? Остальных? Вас мы завтра выпустим...
Настала минута прощания.
Сохраняя полное спокойствие, прощается отец с Суреном, что-то тихо говорит ему.
Потом он подходит ко мне. Обнимает, ласково улыбается. Я слышу его последние слова:
— Вот завтра вас выпустят. Постарайтесь скорее пробраться в Астрахань...
И после секунды молчания, обращаясь к обоим сыновьям, он тихо произнес:
— Берегите маму...
Молча, один за другим, твердыми шагами выходят товарищи из камеры. Захлопывается дверь, гремит засов, звенят ключи... Шаги удаляются, замирают.
***
Прошло много мучительных дней неволи.
Если бы в тюрьме была возможность получать газеты, то мы прочли бы в ашхабадском «Голосе Средней Азии», в номере от 20 сен
тября 1918 года, зловещие, беспримерные по своей откровенной наглости строки:
«Судьба нам снова улыбнулась. К нам в руки попали бывшие вершители судеб Баку. Среди нашей добычи находится один из знаменитыя героев, Шаумян, которого давно ок
рестили «кавказским Лениным». Они сеяли
ядовитые Семена недоверия к нашим союзникам — англичанам, благородно отозвавшимся на зов бакинцев о спасении.
...Они в наших руках... Отныне будет отвечать голова Шаумяна, Петрова, Джапарид
зе, Корганова и до. Мы не остановимся даже перед причинением ужасныя мук, до голодной смерти и четвертования включительно».
Английские «цивилизованные» людоеды и эсеровские варвары осуществили свою угрозу. Рабочий Кузнецов с группой товарищей рас
копай могилы комиссаров, расстрелянных 20 сентября 1918 года на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, на 207-й версте.
Вот что сообщил он:
«Надо полагать, что убийство этих товарищей происходило всевозможными средствами. Я заключаю это из того, что головы частью были отделены от туловища, частью находи
лись в ногах, сбоку и т. д. Часть черепов не была цела, была перебита на части и раздроблена. Их не только рубили, а убийство происходило разными средствами. Били, чем попало...»
Все это раскрылось позже. Позже раскрылось и то, что Реджинальд Тиг-Джонс горячо благодарил членов закаспийского эсеровского правительства за умелое проведение расстре
ла двадцати шести и обещал выдать им официальную справку от имени английского командования об увозе комиссаров в Индию...
***
Все это раскрылось позже...
«Проходят мучительные дни и недели безвестия, — писал товарищ А, И. Микоян. — Где они, куда их повезли, не можем установить. Одни говорят, что они в Асхабаде, другие — в Персии... Мы не знаем, где наши близкие
друзья, бакинский пролетариат— где его вожди, Советская власть — где ее лучшие борцы.
...Тяжело думать, что нет больше в живыя Степана, Алеши, Ванички... Вдруг, неожиданно некто с воли сообщает нам в тюрьму страшную
правду, вскрывает перед нами кошмарную картину неслыханного злодеяния эсеровских палачей. Этот неизвестный нам не знавший нас — железнодорожный рабочий из Красноводска, кажется, проводник.
В ту ночь он был на вокзале. Видел людей подозрительныя, вооруженныя, переодетых, в белых чалмах. В вагонах — лопаты.
Почуяв, что готовится что-то недоброе, страшное, решился быть свидетелем готовив
шейся кровавой расправы. Незаметно, тайком пролез меж вагонов и устроился на буферах.
Он видел своими глазами, как в далекой степи остановили поезд, вывели из вагонов по группам пленных борцов коммунизма, недалеко от полотна зверски растерзали их.
В пулеметной трескотне он слышал последние слова жертв белого террора:
— Мы умираем за коммунизм. Да здравствует коммунизм!»
***
Вот имена 26 бакинских комиссаров, зверски расстрелянных агентами английского империализма:
С. Шаумян — член Центрального Комитета РКП(б), чрезвычайный комиссар по делам Кавказа, председатель Бакинского Совета Народ
ныя Комиссаров. А. Джапаридзе — кандидат в члены Центрального Комитета РКП(б),
председатель Бакинского Совета, народный комиссар внутренних дел. народный комиссар продовольствия. М. Азизбеков — бакинский губернский комиссар. И. Фиолетов — председа
тель Бакинского Совета Народного Хозяйства. Г. Корганов — народный комиссар по военноморским делам, председатель Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии. И. Малыгин — заместитель председателя Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии. Г. Петров — представи
тель Центрального военного командования в Баку, командир отряда. А. Амирян — редактор газеты «Бакинский рабочий». Я. Зевин — народ
ный комиссар труда. М. Визиров — народный комиссар земледелия. С. Осепян — редак
тор газеты «Известия Бакинского Совета». М. Ва
син — советский работник. Б. Авакян — комендант города Баку. Ф. Солнцев — начальник во
енно-инструкторской школы. А. Констандьян— заместитель народного комиссара продовольствия. И Габышев — комиссар бригады. А. Богданов — работник Военно-революционного комитета Кавказской Красной Армии.
A. Берг — военный работник. М. Коганов — военный работник. А. Борян — советский работник. И. Метакеа — советский работник.
B. Николайшвили — советский работник. В. Полухин — военный работник. Т. Амиров — командир советского кавалерийского отряда. C. Богданов—советский работник. И. Мишне— советский работник.
***
В день пятой годовщины злодейской казни 26 комиссаров бакинские рабочие получили письмо от товарища Сталина и товарища Молотова:
«ЦК РКП разделяет сегодня с вами вашу скорбь по поводу гибели 26 комиссаров, павших жертвой англо-эсеровских палачей в далеких степях Закаспия. ЦК РКП считает, что лучшим памятником для погибших товарищей, революционные заслуги которых запечатлены в сердцах бакинских рабочих, является выко
ванная вами путем упорного труда — в тесном крепнущем с каждым днем союзе с крестьянством — Советская Азербайджанская Республика...»
Продолжая славные традиции бакинских коммунаров, большевики превратили Азербайджан в цветущую Советскую республику, твердой поступью идущую вперед, к коммунизму.
И. Бродский. «Расстрел 26 бакинских комиссаров».