ШТЕЙНЙЦ. Это та точка зрения й -го обвинение, которым хотят запугать эту достойную фрау Петерс, досылая ей анонимные письма, написанные в самых отврати
тельных уличных выражениях. Она мне показала одно из них. Я собираю подобные документы человеческой низости. Кажется, эта открытка у меня здесь, с собой (он вынимает
открытку и показывает Пауле Клотильде). Не угодно ли кто этим всем интересуется: вот открытка.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА (написавшая обе открытки, выходит из себя). Нисколько не интересуюсь. С какой стати я стану интересоваться?
ШТЕЙНЙЦ. Мне показалось — вас интересует все это. Ведь грязная мазня на анонимной открытке разделяла ту же точку зрения, что и вы.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА. Как грязная мазня? Кто пишет эти анонимные открытки?
ШТЕЙНЙЦ. Я не знаю, ведь они анонимны.
ВОЛЬФГАНГ (Штейницу). Надеюсь, вы не хотите этим сказать моей жене, что ее мнение совпадает с этой анонимкой?
ШТЕЙНЙЦ. О, конечно, нет. Я далек от этой мысли.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА. Такие вещи попросту бросают в огонь (пытается сделать это, но открытка падает на пол). ШТЕЙНЙЦ. Желаю вам поступить так же и с вашим ложным мнением относительно фрау Петерс. Эту открытку я все-таки вынужден поднять (поднимает ее с пола). Быть может, она пригодится фрау Петерс для защиты.
ПАУЛАг КЛОТИЛЬДА. Мне безразлично, как это произойдет.
Во время этой <Лны ВОЛЬФГАНГ и БЕГТИНА ходят, оживленно /Щзговаривая, по комнате. У Беттины слезы на глазах.
ВОЛЬФГАНЙв/останавливается, смотрит на Беттину). Нет, это простЯюевероятно все, что ты говоришь.
БЕТТИНА. Яйянусь богом, Вольфганг, это чистая правда.
ВОЛЬФГАНГ. Это значит — разграбить самое святое, самое дорогое, что у нас осталось.
БЕТТЙНА. Прошу тебя, Вольфганг, замолчи.
ОТТИЛИЯ. Можно узнать, о чем вы говорите?
БЕТТИНА. Прошу тебя, лучше не надо. Пусть знаю я одна. 4
ВОЛЬФГАНГ, вттилия наша сестра, Беттина, даже нужно, чтобы и он& была осведомлена. Отец унес кольца и драгоценности и отдал их этой девушке. Кольца и дра
гоценности покойной мамы. Мы должны завесить портрет матери, если и вам так же тяжко на душе, как и мне.
ОТТИЛИЯ. Боже мой, мне тоже очень тяжело.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА (взволнована тем, что Штейниц узнал в ней автора анонимки). Вольфганг, дай мне опереться на твою руку, я плохо чувствую себя. Нам лучше было остаться дома.
ВОЛЬФГАНГ (поддерживая под руку жену, ходит с ней по комнате). Тебе почти всегда помогает рюмка конья
ка. Кстати, я не рассказал тебе еще. Драгоценности покойной матери постепенно переходят к любовнице отца.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА. Вздор, нет, это невозможно. Нет, Вольфганг, я просто не поверю этому. Такой скандал!
ЭГЕРТ (Оттилии). Не делайте столько шума из-за пустяка. Пусть Инкен позавтракает с нами, ведь нам всем хватит.
ОТТИЛИЯ. Ты слышал, я просто сомневаюсь в здравом рассудке отца.
ЭГЕРТ. О чем еще я должен был слышать?
ОТТИЛИЯ. Отец расхищает драгоценности покойной мамы. Эта Инкен носит ее кольца, броши, браслеты. Ес
ли I я расскажу об этом мужу, Эрих просто выйдет из себя (-уходит, чтобы найти мужа).
ВОЛЬФГАНГ. Скажите мне откровенно, д-р, правдивы ли эти слухи будто отец купил на Цугерзее старин
ный замок, будто бы заказал обновить его берлинскому архитектору?
ШТЕЙНЙЦ. Я знаю, что были разговоры относительно подобных планов, когда тайный советник уйдет на покой.
ЭГЕРТ (обнимает доктора). Дядя Штейниц, этого вы не должны оправдывать. Если отец действительно фамиль
ные драгоценности, вещи нашей мамы, дарит Инкен, то и вам этот поступок покажется диким.
ШТЕЙНИЦ. Все это меня не касается. Вы давным давно знаете, что я не вмешиваюсь в интимную жизнь семьи Клаузен.
ЭГЕРТ. Надо закрыть портрет мамы (идет к Беттине). Ты слышала, Беттина, что случилось с мамиными драгоценностями ?
БЕТТИНА. Во имя всего святого, не говори об этом. Я рассказала об этом одному Вольфгангу, но он не мог скрыть этого от Оттилии.
ЭГЕРТ. Нет никаких сомнений, отец сошел с ума.
БЕТТИНА. Прошу ,, тебя,1 Эгерт, не говори так, ты разрываешь мое сердце, я этого не выдержу. Только бы Оттилия не рассказала об этом Кламроту. Его манера говорить о папа — просто невыносима. Пусти меня, я должна уйти к себе (уходит).
Входят КЛАМРОТ и ОТТИЛИЯ.
КЛАМРОТ. Если он уже раздаривает фамильные драгоценности, значит, дело зашло слишком далеко.
ОТТИЛИЯ. Осталось меньше половины; драгоценностей. КЛАМРОТ. Еще того хуже, если он связан другими обязательствами. Дело касается бессмысленных трат, которые угрожают всему благосостоянию фирмы. Он не в состоянии этого учесть—отсутствие или понижение вменяемости.
ВОЛЬФГАНГ (д-ру Штейниц). Нельзя ли отказаться от покупки замка, если он действительно его купил?
КЛАМРОТ (вмешивается). Я вызвал адвоката Ганефельда — закон этого не допускает, либо должно произойти нечто невероятное.
ВОЛЬФГАНГ. Я считаю отца невменяемым.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА (за столом). Я едва сдерживаюсь. Я бы хотела вышвырнуть этот девятый прибор за балкон. Я готова плюнуть — тьфу, тьфу, тьфу!
Входит ВИНТЕР.
ВОЛЬФГАНГ. Да, ты права. (Винтеру.) Возьмите эти тарелки, салфетку, уберите эти вилки и ножи. За семейным завтраком присутствуют восемь человек.
ВИНТЁР. Но это противоречит распоряжению.
ВОЛЬФГАНГ. Если вы не желаете,— я сам это сделаю. Если вы будете упрямиться, я вам это припомню.
ВИНТЕР убирает посуду.
ПАУЛА КЛОТИЛЬДА. Нельзя сдаваться, надо стойко держаться.
ЭГЁРТ (хватается за голову). Я готов подумать, чго каждая семья — сумасшедший дом.
КЛАМРОТ (тихо). Сейчас произойдет нечто невероятное.
ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК входит с ИНКЕН.
КЛАУЗЕН (принужденно весело). Доброе утро. Вы. пожалуй, теряете терпение, проголодались? Который час? Я пригласил к нам Инкен Петерс. Мы доставили себе дет
ское удовольствие побывать в Зоологическом саду, с нами был и Эгерт. Это мило, что ты приехал, Вольфганг. Доброе утро, фрау Паула. (Вольфгангу.) Что это у тебя за дело с Ганефельдом? Он, кажется, встретил тебя та вокзале?
ВОЛЬФГАНГ. Мы—-друзья детства, как ты знаешь. КЛАУЗЕН. Так же, как Гейгер и я. Редкий случай. Обычно дружба проходит вместе с юностью. Ну, сядем. (Замечает отсутствие Беттины.) Где же Беттина, пора садиться за стол. Скажи Беттине, милый Эгерт, что мы все в сборе. (Эгерт уходит.) Ну, что нового в Фрайбурге, дорогой Вольф?
ВОЛЬФГАНГ. Все, как обычно, ничего нового.
КЛАУЗЕН (Кламроту). Как работает новая ротационная машина? После завтрака поговорим об этом подробно. Беттины нет? Давайте садиться.
ВОЛЬФГАНГ. Я бы хотел подождать Беттину.
ЭГЕРТ (возвращается). Беттина просит сказать, что она неважно чувствует себя сегодня, она просит завтракать без нее.
КЛАУЗЕН (очень подчеркнуто). Я прошу Беттину явиться. Она должна быть хозяйкой за столом. Будьте добры, мой милый Штейниц, скажите мне, что с ней такое?
ШТЕЙНИЦ уходит.
ЭГЕРТ. Я думаю, что это ее обычная мигрень.
ИНКЕН. Г-н тайный советник, не сердитесь. Я попрошу вас отпустить меня. Вы знаете, я уже просила вас об этом. Мама ждет меня дома, у нее срочное дело в городе. Детский сад остается на попечении одного дяди.
КЛАУЗЕН. В садоводстве есть телефон. Эгерт, будь любезен, позвони фрау Петерс.
ИНКЕН. Я вёдь сказала — у матери дело в городе.
КЛАУЗЕН. Ах, да, у г-жи Петерс неотложное дело. (Он бледнеет, тяжело дышит, хочет говорить, многозначи
тельно осматривает сидящих, сдерживается, нервно ходит по комнате. Останавливается перед Вольфгангом). Ты, собственно, знаком с фрейлен Петерс?
ВОЛЬФГАНГ. Нет, в день твоего рождения фрейлен не
была мне представлена.