аудитории, вдобавок смешанно-классовой, а той идеологией, какая в нем закреплена, степенью художественности, с которой она в нем выражена и степенью доступности этого произведения- Здесь, разумеется, остается в силе ранее высказанное нами утверждение о сложности в музыке. Она должна быть оправдана тем углубленным, конденсированным настроением, которое она вызывает. Само собою разумеется, что новая музыка не может ставить своей задачей ориентироваться исключительно на музыкально-неграмотные группы рабочего класса. Перед музыкальной революцией стоит огромной важности революционно - педагогическая задача: поднять уровень музыкального развития рабочего класса на небывалую высоту, сделав для него по
нятным и доступным культурное наследство прошлого, от которого пролетариат и не думает отказываться.
Точно также неправильно и утверждение полумахаевского типа, будто пролетарское произведение может быть создано только таким художником, который сам, по своему социальному положению или происхождению, является пролетарием. Определяющим в вопросе о классовом характере того или иного художественного произведения (будь то музыка, поэзия, живопись и т. д.) должно быть не социаль
ное происхождение автора, а классовая точка зрения, которой это произведение будет проникнуто. Не пролетарий может создать пролетарское произведение, и наоборот, сплошь и рядом, рабочий может быть проникнут наибуржуазнейшей идео
логией. Примеры этого мы видим на каждом шагу. Достаточно вспомнить с одной стороны буржуазный оппортунизм некоторой части рабочего класса, наличие в его составе штрейкбрехеров, огромное влияние, которое до сих пор оказывает на рабо
чий класс цепкая буржуазная идеология, а с другой—титанические фигуры Маркса, Энгельса, Ленина и целый ряд величайших деятелей пролетариата и пролетарской революции, проникнутых точкой зрения рабочего класса, хотя и не бывших рабо
чими по социальному происхождению. Поэтому несколько смешно, напр., звучит заявление г. Рославца, в своей статье „Ник. А. Рославец о себе и своем творче
стве , в которой он, давая о себе биографические сведения, пишет i): „Как видел читатель из моей краткой автобиографии, мое происхождение и моя трудовая жизнь не могут дать поводов отнести меня к классу „эксплоататоров . По всем социаль
ным признакам я, как говорится, „пролетарий умственного труда . Могу я, при всех этих предпосылках, представлять собою „продукт гниения буржуазного общества , как картинно иногда определяют меня неприемлющие мое творчество ура - патриотические критики ?
Или, в том же духе у Л. Сабанеева 2), где он, говоря о себе, как об основателе союза музыки с наукой и, упоминая о музыкальном деятеле Арс. Авраамове, трактует его как „вышедшего из вполне пролетарской среды , как будто это „вполне может гарантировать пролетарское сознание, являться паспортом на пролетарскую идеологию.
Другая неправильность, которую допускает г. Сабанеев, критикуя „демократическую точку зрения, заключается в том, что он заранее признает потребителя интеллигентского в своей массе потребителем высшего „вкусового уровня. Это утверждение очень мало доказательно. Что в среде интеллигенции людей, являвшихся музыкантами-профессионалами или имевших то или иное отношение к музыке, хотя бы в форме элементарного музыкального образования было несравненно больше нежели в среде рабоче-крестьянской — это обстоятельство не подлежит со
мнению. Но если говорить не о специалистах, а о широкой массе интеллигентского мещанства, то эта высота „вкусового уровня была очень проблематична, сплошь и рядом скрывавшая за собой косность, рутину, музыкально - застарелую традицию и вряд ли эта мещанско-интеллигентская масса способна была на более творческое,
*) Современная музыка, 1924, кн. V. Стр. 137.
2) Л. Сабанеев. Музыка после Октября. Стр. 43.
нятным и доступным культурное наследство прошлого, от которого пролетариат и не думает отказываться.
Точно также неправильно и утверждение полумахаевского типа, будто пролетарское произведение может быть создано только таким художником, который сам, по своему социальному положению или происхождению, является пролетарием. Определяющим в вопросе о классовом характере того или иного художественного произведения (будь то музыка, поэзия, живопись и т. д.) должно быть не социаль
ное происхождение автора, а классовая точка зрения, которой это произведение будет проникнуто. Не пролетарий может создать пролетарское произведение, и наоборот, сплошь и рядом, рабочий может быть проникнут наибуржуазнейшей идео
логией. Примеры этого мы видим на каждом шагу. Достаточно вспомнить с одной стороны буржуазный оппортунизм некоторой части рабочего класса, наличие в его составе штрейкбрехеров, огромное влияние, которое до сих пор оказывает на рабо
чий класс цепкая буржуазная идеология, а с другой—титанические фигуры Маркса, Энгельса, Ленина и целый ряд величайших деятелей пролетариата и пролетарской революции, проникнутых точкой зрения рабочего класса, хотя и не бывших рабо
чими по социальному происхождению. Поэтому несколько смешно, напр., звучит заявление г. Рославца, в своей статье „Ник. А. Рославец о себе и своем творче
стве , в которой он, давая о себе биографические сведения, пишет i): „Как видел читатель из моей краткой автобиографии, мое происхождение и моя трудовая жизнь не могут дать поводов отнести меня к классу „эксплоататоров . По всем социаль
ным признакам я, как говорится, „пролетарий умственного труда . Могу я, при всех этих предпосылках, представлять собою „продукт гниения буржуазного общества , как картинно иногда определяют меня неприемлющие мое творчество ура - патриотические критики ?
Или, в том же духе у Л. Сабанеева 2), где он, говоря о себе, как об основателе союза музыки с наукой и, упоминая о музыкальном деятеле Арс. Авраамове, трактует его как „вышедшего из вполне пролетарской среды , как будто это „вполне может гарантировать пролетарское сознание, являться паспортом на пролетарскую идеологию.
Другая неправильность, которую допускает г. Сабанеев, критикуя „демократическую точку зрения, заключается в том, что он заранее признает потребителя интеллигентского в своей массе потребителем высшего „вкусового уровня. Это утверждение очень мало доказательно. Что в среде интеллигенции людей, являвшихся музыкантами-профессионалами или имевших то или иное отношение к музыке, хотя бы в форме элементарного музыкального образования было несравненно больше нежели в среде рабоче-крестьянской — это обстоятельство не подлежит со
мнению. Но если говорить не о специалистах, а о широкой массе интеллигентского мещанства, то эта высота „вкусового уровня была очень проблематична, сплошь и рядом скрывавшая за собой косность, рутину, музыкально - застарелую традицию и вряд ли эта мещанско-интеллигентская масса способна была на более творческое,
*) Современная музыка, 1924, кн. V. Стр. 137.
2) Л. Сабанеев. Музыка после Октября. Стр. 43.