— Ага! В таком случае ангажируйте эти лейденские бапки. Изумительно электрическое танго танцуют. Какие пуанты! Какие глиссады!.. А на гастроли можем вам при

слать мотор внутреннего сгорания. Кордебалет завернуть прикажете? В первой паре два поршня, а во второй — подшипники.

— Заверните! — уныло сказал Косопузов...

В тот же вечер он погрузил п товарный вагон свою труппу, упакованную в деревянные ящики, и выехал из Москвы.

В провинции тоже началась новая эра искусства...

Доль.

История одной рецензии.

Спектакль произвел на конотопского рецензента Ивана Пуплиевича Колдыбина определенно скверное впечатление. Поэтому, придя из театра домой, он не дал остыть своему на
строению и, схватив лист бумаги, с искаженным от сильного вдохновения лицом, набросал следующие негодующие строки:
«На нашей сцене, что ни спектакль, то безобразие и провал! Но последний по бил в этом отношении все рекорды. Ни ансамбля, ни знания ролей, ни режиссерской руки,—ни
чего не было. Суфлер орал так, словно его резали в будке и он звал милицию на помощь. Игравший Гамлета арт. Леопардов-Заваллайский был просто тошнотворен. Еще хуже была Успехова-АпплодисмеНтская в роли Офелии. Нто касается остальных исполнителей, то лучше умолчим о них: какие-то махновские бандиты, а не персонажи бессмертного произве
дения! Это ярко подчеркнуло брошенное на сцену гнилое яйцо. Вероятно кости Шекспира перевернулись в гробу раз сто.
Колдыбин».
Отхлебнув чаю, рецензент закурил папироску и внимательно прочел Написанное.
— Гм! Не слишком ли я... того... увлекся? Рисковано, пожалуй. Артисты — народ горячий, неуравновешенный. А Леопардов-Завалдайский — мужчина в сажень ростом и кулаки с ведро каждь?й... Гм! Гм! Надо немного смягчить.
Он торопливо зачеркнул рецензию и набросал несколько новых строк:
«В нашем театре бывали недурные спектакли, но о последнем этого сказать, к сожалению, нельзя. Ансамбль слабый, роли знали нетвердо, режиссерская рука чувствуется ма
ловато. Оуфлен подавал довольно громко, нарушая иллюзию. Арт. Леопардов-Завалдайский в роли Гамлета был бледноват. Успехова-Аигагодисментская дала не совсем сочный образ Офелии. Остальные были не на месте. На сцену ничего не бросали, хотя следовало бы... Кости Шекспира, верно, перевенулись в гробу раз семьдесят пять.
Колдыбин».
Сделав еще два глотка чаю, рецензент снова перечел написанное.
— Теперь, пожалуй, хорошо. Хотя... все-таки резковато. Успехова, кажется, с женой замзавгубкожей очень дружна. А режиссер тоже влиятельный человек, к тому же вспыльчи
вый. В прошлую субботу при мне декоратора так схватил за плечи, так... Н-да, лучше смягчить!
Через пять минут на листе бумаги красовалось:
«Очередной спектакль в нашем театре, как и все предыдущие, сошел прилично. Чувствовалось знание ролей, неко
торый ансабмль и опытная режиссерская рука. Довольно мил был в Гамлете способный Леопардов-Завалдайский. Еще лучше была Успехова, дававшая иедурвый образ Офелии.
Колдыбин».
— Ну, теперь, кажется, хорошо написано, — подумал рецензент.—Хотя... скуповато как-то. Ну, что это за похвала: «довольно мил», «недурный образ»? Обидятся, чего доброго! Ведь эти артисты до болезненности самолюбивы... Гм! Переделаю-ка. я еще разик,—не отвалится рука-то.
Колдыбин зачем-то плюнул на руки и решительно взялся за перо...
На другой день в местном театральном органе «Ухо Искусства» появилась следующая рецензия:
«В нашем театре мы не раз видели блестящие постановки, но очередная затмила вое прежние. Изумительный ансамбль, гениальное знание ролей и на всем отпечаток глубо
чайшей продуманности нашего талантливейшего и уважаемого всей Европой режиссера г. Пупыркина. Что же касается

„Габима .

артистов, то на первом месте наш любимец Леопардов-Завалдайский, в роли Гамлета, превзошедший Сальвини, Росси, Моцарта и Сальери, Чаплина, Кюри, Стриндберга и других великих трагиков. А знаменитая Успехова-Апплодисментская создала незабываемо-яркий образ Офелии, затмивший все ро
ли Сары Бернар! Остальные блестяще поддерживали этот исключительный ансамбль. Труппу забросали цветами и зо
лотыми портсигарами. Мы уверены, что кости Шекспира в гробу плясали фокс-тротт.
Колдыбин». Рецензия произвела большое впечатление...
ДЕДЕ.
(Шарж).
Н. Л. Цемах.