чтобы отдельная партия не узурпировала власть. Мы за (демократию.
Представитель «Керчи». Большевиков боишься?
Представитель «Стремительного». Довольно!
Представитель «Пылко г о». Отваливай! Нагар. Тише... замолчите.
Полковник (резко). На фронте ваши большевики разбиты вдребезги. Я предлагаю принять мои предло
жения без дискуссий, так как через несколько часов будет поздно и (кровь демократии, кровь братьев, про
льется на камнях Севастополя. Я оказал все. Даю вам три часа для ответа. Все. (Демонстративно повернулся и вышел.)
Представитель «Стремительного». Ультиматум? Вон!
Представитель «Пылког о». Провокатор!
Представитель «Керчи». Ну, плюнули вам в морду? Облизывайтесь, (медузы чортовы.
Представитель «Воли». Эго ты плюешь на нас. Довольно! Кто мы? Мы украинцы, и нам незачем итти против своих братьев.
Представитель «Керчи». А мы кто ?! Мы тоже украинцы!...
Нагар. Решайте, делегаты, — есть два пути. Один— итти в последний порт, в Новороссийск, где нет ни базы, ни угля, оттянуть смерть на несколько дней, а -потом что? И другой путь—поднять знамя Центральной рады на кораблях и вступить в переговоры с немецким (штабом, как равные с равным.
Представитель «Свободной России». Линкор «Свободная Россия» поднимет знамя Центральной рады.
Представитель «Воли». Мы также присоединяемся.
Голоса. И мы... И мы... И мы... Н а г а р. Кто еще?
С грохотом влетел моряк-фронтовик, оборванный, в шпорах.
Фронтовик (едва переводя дух). На фронте прорыв. Враг под Севастополем. Комиссар хочет знать, по
чему молчит линкор? Кто сорвал его приказ? Комиссар хочет знать, что делаете вы... Комиссар приказывает открыть огонь.
Большая пауза.
Нагар. Ступай и передай комиссару, что делегаты эскадры сейчас все решат... Ступай.
Фронтовик. Что же передать комиссару? Выскочил представитель «Стремительного».
Представитель «Стремительного». Срызаете приказ комиссара? Так не крутите, богом топтанные,— отвечайте ему правду.
Представитель «В о л и». Передай комиссару, что мы больше слушаться его приказов не будем. Точка!
Поднимаем желто-блакитное знамя—так и передай ему. Ступай.
Фронтовик. Я не пойду. Я не могу передать комиссару, что вы изменили революции... я не могу. (К представителю «Воли».) Ступай и сам скажи ему. Я не пойду к комиссару... Не пойду.
Представитель «Стремительного». Иди, браток... Иди и окажи комиссару: если линкор, если они поднимут желто-блакитное знамя, миноносец «Стреми
тельный» поднимает черный флаг, за ним , «Пылкий», «Керчь». Летучим голландцем будем мы бродить но морю и заставим выполнить приказ комиссара.
Представитель «Воли». Мы расстреляем вас бортовым огнем.
Представитель «Стремительног о». Мы минами вас на дно пустим. За мной, товарищи. К мин
ным аппаратам! К рубкам боевым. Мы вам покажем господа бога вверх винтом. (Уходит.)
Нагар. Попутного... Можете итти...
Все рассмеялись.
Голоса. Катись, катись! Свист, смех.
Из-за колонны появились комиссар, Оксана, юнга, матрос с гармонью, красногвардейцы, вооруженные бомбами, винтовками, маузерами. Раненого комиссара поддерживают Гайдай и Оксана. К о м и с с а р. Стой!
Оборвался смех, все повернулись к, нему и за
стыли.
Представитель «Керчи». Комиссар... комиссар... .
Комиссар отвел руками Гайдая и Оксану, шатаясь, вышел вперед, медленно обвел всех глазами, стараясь постичь, что произошло.
Комиссар. Фронт снялся. На корабли... А в море ты (к Нагару) дашь мне ответ... почему не была выслана помощь, почему молчали орудия линкора, когда нас на фронте... Ты мне ответишь.
Нагар. Делегатское собрание постановило остаться в бухте, поднять знамя Центральной рады и вступить в переговоры с немецким командованием.
Комиссар. Что?.. Вы так постановили? (Пауза.) Кто постановил?
Нагар. Они, делегаты.
даже покрасили отдельные части, чтобы корабль отдать морю чи
стым; это был последний аврал кораблю, гибнущему за революцию...»
Эта как будто незначительная деталь сыграла для меня Чрезвычайно важную роль. Мы стояли, — это было в дни маневров, — на рубке, я смотрел (на людей, которые в 1918 году (вышли на последний аврал и которые сейчас строят; орга
низуют и ведут наш Красный флот... И я (начал понимать, что (раньше, работая над пьесами в тиши комнаты и изобретая за письменным столом «нечто особенное» и «небывалое», я только (отдавал дань «увлечениям молодости» и своеобразному формализму... Я понял, что разрешить проблему социалистического реализма в искусстве — зна
чит осознать свою ответственность и перед тем, для кого ‘ты пишешь, и перед теми героями, о которых ты пишешь. Это значит знать жизнь и раскрывать многогранность людей эпохи социализма, воссоздавая
атмосферу в которой они живут, работают, Творят.
Ю.ЗАВАДСКИЙ Е. БРИЛЛЬ
Большая искренность, горячая увлеченность автора теми образами, которым посвящена пьеса, исторической и героичеокой действительностью, о которой он (рассказыва
ет, — вот первое впечатление от пьесы А. Корнейчука («Гибель (эскадры», которую мы ставим в ЦТКА.
Подлинная (ценность пьесы обычно выясняется тогда, когда пьеса по
падает в работу: плохая пьеса все больше и (больше обнаруживает
свою неполноценность, хорошая — постепенно раскрывается (в своих качествах.
Для нас сейчас «Гибель эскадры.» еще не раскрыта полностью. В процессе работы с актером нам, как режиссерам, ряд особенностей
пьесы обычно раскрывается только в последние дни, к выпускному периоду. Но разбираясь в сумме
впечатлений, накопленных за время репетиций, мы уже можем го
ворить о пьесе Корнейчука как о произведении, в котором ощущается многое, от настоящего искусства, от настоящего понимания действительности, исторической обстановки.
Глубокая внутренняя тема растущего революционного сознания раскрывается в ней, несмотря на ряд недостатков и подчас (существенных ущербов я в (построении (пьесы и в развитии отдельных образов.
Повидимому, (пьеса удачно построена драматургически. Нам приходилось читать много (пьес на военные и морские темы, причем («морские» пьесы всегда оказывались не
складно скроенными. Подчас они были, может быть, полны исторической документальности, (но (им недоставало, с (одной Стороны, художественной обобщенности, а с другой — драматургической четкости. Обычно они представляли собой изложение событий в драматической форме, но не являлись .пьесами, (не были (подчинены внутренним законам настоящей драматургии.
Представитель «Керчи». Большевиков боишься?
Представитель «Стремительного». Довольно!
Представитель «Пылко г о». Отваливай! Нагар. Тише... замолчите.
Полковник (резко). На фронте ваши большевики разбиты вдребезги. Я предлагаю принять мои предло
жения без дискуссий, так как через несколько часов будет поздно и (кровь демократии, кровь братьев, про
льется на камнях Севастополя. Я оказал все. Даю вам три часа для ответа. Все. (Демонстративно повернулся и вышел.)
Представитель «Стремительного». Ультиматум? Вон!
Представитель «Пылког о». Провокатор!
Представитель «Керчи». Ну, плюнули вам в морду? Облизывайтесь, (медузы чортовы.
Представитель «Воли». Эго ты плюешь на нас. Довольно! Кто мы? Мы украинцы, и нам незачем итти против своих братьев.
Представитель «Керчи». А мы кто ?! Мы тоже украинцы!...
Нагар. Решайте, делегаты, — есть два пути. Один— итти в последний порт, в Новороссийск, где нет ни базы, ни угля, оттянуть смерть на несколько дней, а -потом что? И другой путь—поднять знамя Центральной рады на кораблях и вступить в переговоры с немецким (штабом, как равные с равным.
Представитель «Свободной России». Линкор «Свободная Россия» поднимет знамя Центральной рады.
Представитель «Воли». Мы также присоединяемся.
Голоса. И мы... И мы... И мы... Н а г а р. Кто еще?
С грохотом влетел моряк-фронтовик, оборванный, в шпорах.
Фронтовик (едва переводя дух). На фронте прорыв. Враг под Севастополем. Комиссар хочет знать, по
чему молчит линкор? Кто сорвал его приказ? Комиссар хочет знать, что делаете вы... Комиссар приказывает открыть огонь.
Большая пауза.
Нагар. Ступай и передай комиссару, что делегаты эскадры сейчас все решат... Ступай.
Фронтовик. Что же передать комиссару? Выскочил представитель «Стремительного».
Представитель «Стремительного». Срызаете приказ комиссара? Так не крутите, богом топтанные,— отвечайте ему правду.
Представитель «В о л и». Передай комиссару, что мы больше слушаться его приказов не будем. Точка!
Поднимаем желто-блакитное знамя—так и передай ему. Ступай.
Фронтовик. Я не пойду. Я не могу передать комиссару, что вы изменили революции... я не могу. (К представителю «Воли».) Ступай и сам скажи ему. Я не пойду к комиссару... Не пойду.
Представитель «Стремительного». Иди, браток... Иди и окажи комиссару: если линкор, если они поднимут желто-блакитное знамя, миноносец «Стреми
тельный» поднимает черный флаг, за ним , «Пылкий», «Керчь». Летучим голландцем будем мы бродить но морю и заставим выполнить приказ комиссара.
Представитель «Воли». Мы расстреляем вас бортовым огнем.
Представитель «Стремительног о». Мы минами вас на дно пустим. За мной, товарищи. К мин
ным аппаратам! К рубкам боевым. Мы вам покажем господа бога вверх винтом. (Уходит.)
Нагар. Попутного... Можете итти...
Все рассмеялись.
Голоса. Катись, катись! Свист, смех.
Из-за колонны появились комиссар, Оксана, юнга, матрос с гармонью, красногвардейцы, вооруженные бомбами, винтовками, маузерами. Раненого комиссара поддерживают Гайдай и Оксана. К о м и с с а р. Стой!
Оборвался смех, все повернулись к, нему и за
стыли.
Представитель «Керчи». Комиссар... комиссар... .
Комиссар отвел руками Гайдая и Оксану, шатаясь, вышел вперед, медленно обвел всех глазами, стараясь постичь, что произошло.
Комиссар. Фронт снялся. На корабли... А в море ты (к Нагару) дашь мне ответ... почему не была выслана помощь, почему молчали орудия линкора, когда нас на фронте... Ты мне ответишь.
Нагар. Делегатское собрание постановило остаться в бухте, поднять знамя Центральной рады и вступить в переговоры с немецким командованием.
Комиссар. Что?.. Вы так постановили? (Пауза.) Кто постановил?
Нагар. Они, делегаты.
даже покрасили отдельные части, чтобы корабль отдать морю чи
стым; это был последний аврал кораблю, гибнущему за революцию...»
Эта как будто незначительная деталь сыграла для меня Чрезвычайно важную роль. Мы стояли, — это было в дни маневров, — на рубке, я смотрел (на людей, которые в 1918 году (вышли на последний аврал и которые сейчас строят; орга
низуют и ведут наш Красный флот... И я (начал понимать, что (раньше, работая над пьесами в тиши комнаты и изобретая за письменным столом «нечто особенное» и «небывалое», я только (отдавал дань «увлечениям молодости» и своеобразному формализму... Я понял, что разрешить проблему социалистического реализма в искусстве — зна
чит осознать свою ответственность и перед тем, для кого ‘ты пишешь, и перед теми героями, о которых ты пишешь. Это значит знать жизнь и раскрывать многогранность людей эпохи социализма, воссоздавая
атмосферу в которой они живут, работают, Творят.
Ю.ЗАВАДСКИЙ Е. БРИЛЛЬ
КАК МЫ ПРОЧЛИ
„ГИБЕЛЬ ЭСКАДРЫ“
Большая искренность, горячая увлеченность автора теми образами, которым посвящена пьеса, исторической и героичеокой действительностью, о которой он (рассказыва
ет, — вот первое впечатление от пьесы А. Корнейчука («Гибель (эскадры», которую мы ставим в ЦТКА.
Подлинная (ценность пьесы обычно выясняется тогда, когда пьеса по
падает в работу: плохая пьеса все больше и (больше обнаруживает
свою неполноценность, хорошая — постепенно раскрывается (в своих качествах.
Для нас сейчас «Гибель эскадры.» еще не раскрыта полностью. В процессе работы с актером нам, как режиссерам, ряд особенностей
пьесы обычно раскрывается только в последние дни, к выпускному периоду. Но разбираясь в сумме
впечатлений, накопленных за время репетиций, мы уже можем го
ворить о пьесе Корнейчука как о произведении, в котором ощущается многое, от настоящего искусства, от настоящего понимания действительности, исторической обстановки.
Глубокая внутренняя тема растущего революционного сознания раскрывается в ней, несмотря на ряд недостатков и подчас (существенных ущербов я в (построении (пьесы и в развитии отдельных образов.
Повидимому, (пьеса удачно построена драматургически. Нам приходилось читать много (пьес на военные и морские темы, причем («морские» пьесы всегда оказывались не
складно скроенными. Подчас они были, может быть, полны исторической документальности, (но (им недоставало, с (одной Стороны, художественной обобщенности, а с другой — драматургической четкости. Обычно они представляли собой изложение событий в драматической форме, но не являлись .пьесами, (не были (подчинены внутренним законам настоящей драматургии.