Кладбище въ Эльсинорѣ. Декорація Лутке Мейера (въ Петербургской постановкѣ). ПРИНЦЪ ДАТСКІЙ.
Трагедія въ 5-ти дѣйствіяхъ.
Вильяма Шекспира. (Съ сокращеніями, согласно требованіямъ сцены). Переводъ П. П. Гнѣдича.
АКТЪ ПЯТЫЙ.
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Кладбище.
(Входятъ два могильщика съ лопатами и
проч.)
1-й могильщикъ. Развѣ дохристіански хоронятъ тѣхъ, которыя сами отправляютъ себя въ царствіе небесное?
2-й могильщикъ. Вѣдъ тебѣ сказано! ну, и ровняй могилу. Слѣдователь ее долго осматривалъ и рѣшилъ: «это христіанскій обрядъ!»
1-й могильщикъ- Какъ-же это можетъ быть,—вѣдь это самоубійство не было защитой отъ нападенія?
2-й могильщикъ. Такъ рѣшили!
1-й могильщикъ. Должно быть это было
самонападеніе! Иначе быть не можетъ! Вѣдь тутъ вотъ въ чемъ дѣло: если я топлюсь со
знательно,—значитъ я совершаю дѣяніе. Всякое дѣяніе имѣетъ три степени: дѣйствіе, со
вершеніе и исполненіе. Значитъ, она утопилась сознательно.
2-й могильщикъ. А вотъ, ты, дѣдъ, послушай!
1-й могильщикъ. Постой! Вотъ тутъ вода... Хорошо. Здѣсь человѣкъ стоитъ... Хо
рошо. Если человѣкъ идетъ къ этой водѣ и
топится,—значитъ ужъ хочешь-не-хочешь, а ужъ это такъ... Замѣчаешь?.. Ну, а если вода къ нему пойдетъ и топитъ его, такъ онъ самъ себя не гонитъ. Значитъ, кто самъ себя не лишилъ жизни, тотъ не самоубійца.