ваясь около первичваго, массивнаго ядра и опираясь на какое нибудь ста
ринное центральное зданіе, много разъ исправленное, но всегда сохраняв
шееся и расширявшееся постепенно, причемъ народъ, ощупью отыскивалъ лучшіе способы дѣлать такія пристрой
ки, которыя болѣе отвѣчали бы нуждамъ обитателей зданія. Ни одно та
кое зданіе не было выстроено сразу, по новому образцу и руководствуясь только мѣркою разума. Можетъ быть слѣдовало бы признать, что нѣтъ иного способа построить прочное зданіе и что внезапное изобрѣтеніе такой но
вой конституціи, которая оказалась бы виолнѣ приспособленной къ народнымъ нуждамъ и была бы прочной, представляетъ предпріятіе, превосходящее человѣческія силы.
Во всякомъ случаѣ, я, лично, пришелъ къ такому заключенію, что если мы когда нибудь и найдемъ то, что намъ нужно, то никакъ не посредствомъ способовъ, которые мы теперь употребляемъ. Въ самомъ дѣлѣ, вѣдь тутъ задача заключается въ томъ, что
бы найти именно такую подходящую для народа конституцию,—если только она вообще существуетъ, — а не въ томъ, чтобы подвергать ее голосованію. Въ этомъ отношеніи, наши личныя предпочтенія оказались бы лишними; природа и исторія заранѣе сдѣлали бы за насъ выборъ, а намъ остава
лось бы только приспособиться къ нему, потому что ни исторія, ни природа не станутъ къ намъ приспосо
бляться. Соціальная и политическая форма, въ которую можетъ облечься какой нибудь народъ и въ которой онъ остается, зависитъ не отъ его воли и выбора, а определяется его характеромъ и его прошлымъ. Необ
ходимо, чтобы въ мельчайшихъ чертахъ эта форма была отлита по жи
вому образцу, къ которому она будетъ примѣнена, иначе она лопнетъ по швамъ и распадется на куски. Вотъ почему, если намъ удастся найти когда нибудь подходящую для насъ форму, то это будетъ лишь путемъ изученія насъ самихъ и чѣмъ лучше мы изучимъ себя, тѣмъ вѣрнѣе мы разберемся въ томъ, что намъ нужно. Итакъ, слѣдуетъ бросить обычные методы и раньше чѣмъ издавать конституцію, мы должны представить себѣ націю,
для которой мы ее создаемъ. Безъ сомнѣнія, первая изъ этихъ операцій
гораздо продолжителыіѣе и труднѣе, нежели вторая. Сколько надо потра
тить времени, изслѣдованій и наблю
деній, взаимно провѣряющихъ другъ друга, сколько понадобится произвести изысканій въ прошломъ и цастоящемъ, во всѣхъ областяхъ мысли и дѣйствій, какая огромная, вѣковая и разнообразная работа нужна для того, что
бы составить себѣ ясное и вѣрное понятіе о великомъ народѣ, который
вѣдь пережилъ уже вѣкъ народовъ, а все же продолжаетъ жить! Но такой
способъ—единственный, при которомъ можно избѣжать невѣрной постройки, опирающейся на всякаго рода пустыя
разсужденія и поэтому я далъ себѣ зарокъ, по крайней мѣрѣ для себя лично, что если я захочу когда нибудь составить себѣ собственное по
литическое мнѣніе, то сдѣлаю это лиШь послѣ того, какъ хорошо изучу Францію.
Что такое современная Франція? Чтобы отвѣтить на этотъ вопросъ, надо знать, какъ она образовалась или, что еще лучше, надо присутствовать, въ
качествѣ зрителя, при ея образованіи. Въконцѣвосемнадцатаговѣка,Франція, подобно насѣкомому, подвергающему
ся превращенію, тоже претерпѣваетъ метаморфозу. Ея древняя организація распадается, она разрываетъ сама свои самыя драгоцѣнныя ткани и подвер
гается судорогамъ, которыя кажутся смертельными, затѣмъ, послѣ многочисленныхъ подергиваній и тягостной летаргіи, она поднимается. Но она по
лучила уже новую организацію; посредствомъ скрытой внутренней рабо
ты ея старый организмъ замѣнился новымъ. Въ 1808 году всѣ крупныя черты ея организаціи уже установились окончательно; департаменты, ок
руга, кантоны и общины съ тѣхъ поръ уже не измѣнялись въ своихъ внѣш
нихъ раздѣленіяхъ и внѣшней связи. Конкордатъ, своды законовъ, суды, университеты, институты, префекты, государственный совѣтъ, налоги, сбор
щики, счетная палата, однообразная и централизованная администрація— всѣ эти главные органы управленія
остаются и теперь такими же, какъ прежде. Дворянство, буржуазія, рабочіе, крестьяне, каждый классъ, за
няли съ тѣхъ поръ то положеніе и имѣютъ тѣ интересы, чувства и тра
диціи, какія мы находимъ у нихъ и въ настоящее время. Такимъ образомъ,.
ринное центральное зданіе, много разъ исправленное, но всегда сохраняв
шееся и расширявшееся постепенно, причемъ народъ, ощупью отыскивалъ лучшіе способы дѣлать такія пристрой
ки, которыя болѣе отвѣчали бы нуждамъ обитателей зданія. Ни одно та
кое зданіе не было выстроено сразу, по новому образцу и руководствуясь только мѣркою разума. Можетъ быть слѣдовало бы признать, что нѣтъ иного способа построить прочное зданіе и что внезапное изобрѣтеніе такой но
вой конституціи, которая оказалась бы виолнѣ приспособленной къ народнымъ нуждамъ и была бы прочной, представляетъ предпріятіе, превосходящее человѣческія силы.
Во всякомъ случаѣ, я, лично, пришелъ къ такому заключенію, что если мы когда нибудь и найдемъ то, что намъ нужно, то никакъ не посредствомъ способовъ, которые мы теперь употребляемъ. Въ самомъ дѣлѣ, вѣдь тутъ задача заключается въ томъ, что
бы найти именно такую подходящую для народа конституцию,—если только она вообще существуетъ, — а не въ томъ, чтобы подвергать ее голосованію. Въ этомъ отношеніи, наши личныя предпочтенія оказались бы лишними; природа и исторія заранѣе сдѣлали бы за насъ выборъ, а намъ остава
лось бы только приспособиться къ нему, потому что ни исторія, ни природа не станутъ къ намъ приспосо
бляться. Соціальная и политическая форма, въ которую можетъ облечься какой нибудь народъ и въ которой онъ остается, зависитъ не отъ его воли и выбора, а определяется его характеромъ и его прошлымъ. Необ
ходимо, чтобы въ мельчайшихъ чертахъ эта форма была отлита по жи
вому образцу, къ которому она будетъ примѣнена, иначе она лопнетъ по швамъ и распадется на куски. Вотъ почему, если намъ удастся найти когда нибудь подходящую для насъ форму, то это будетъ лишь путемъ изученія насъ самихъ и чѣмъ лучше мы изучимъ себя, тѣмъ вѣрнѣе мы разберемся въ томъ, что намъ нужно. Итакъ, слѣдуетъ бросить обычные методы и раньше чѣмъ издавать конституцію, мы должны представить себѣ націю,
для которой мы ее создаемъ. Безъ сомнѣнія, первая изъ этихъ операцій
гораздо продолжителыіѣе и труднѣе, нежели вторая. Сколько надо потра
тить времени, изслѣдованій и наблю
деній, взаимно провѣряющихъ другъ друга, сколько понадобится произвести изысканій въ прошломъ и цастоящемъ, во всѣхъ областяхъ мысли и дѣйствій, какая огромная, вѣковая и разнообразная работа нужна для того, что
бы составить себѣ ясное и вѣрное понятіе о великомъ народѣ, который
вѣдь пережилъ уже вѣкъ народовъ, а все же продолжаетъ жить! Но такой
способъ—единственный, при которомъ можно избѣжать невѣрной постройки, опирающейся на всякаго рода пустыя
разсужденія и поэтому я далъ себѣ зарокъ, по крайней мѣрѣ для себя лично, что если я захочу когда нибудь составить себѣ собственное по
литическое мнѣніе, то сдѣлаю это лиШь послѣ того, какъ хорошо изучу Францію.
Что такое современная Франція? Чтобы отвѣтить на этотъ вопросъ, надо знать, какъ она образовалась или, что еще лучше, надо присутствовать, въ
качествѣ зрителя, при ея образованіи. Въконцѣвосемнадцатаговѣка,Франція, подобно насѣкомому, подвергающему
ся превращенію, тоже претерпѣваетъ метаморфозу. Ея древняя организація распадается, она разрываетъ сама свои самыя драгоцѣнныя ткани и подвер
гается судорогамъ, которыя кажутся смертельными, затѣмъ, послѣ многочисленныхъ подергиваній и тягостной летаргіи, она поднимается. Но она по
лучила уже новую организацію; посредствомъ скрытой внутренней рабо
ты ея старый организмъ замѣнился новымъ. Въ 1808 году всѣ крупныя черты ея организаціи уже установились окончательно; департаменты, ок
руга, кантоны и общины съ тѣхъ поръ уже не измѣнялись въ своихъ внѣш
нихъ раздѣленіяхъ и внѣшней связи. Конкордатъ, своды законовъ, суды, университеты, институты, префекты, государственный совѣтъ, налоги, сбор
щики, счетная палата, однообразная и централизованная администрація— всѣ эти главные органы управленія
остаются и теперь такими же, какъ прежде. Дворянство, буржуазія, рабочіе, крестьяне, каждый классъ, за
няли съ тѣхъ поръ то положеніе и имѣютъ тѣ интересы, чувства и тра
диціи, какія мы находимъ у нихъ и въ настоящее время. Такимъ образомъ,.