Москва, «Комсомольской правде»
ПУТЬ
*
Что будут не знающей
Фашистские полчища сметены.
(Из письма комсомольцев и молодёжи Советского Союза
ak
ae
Лневник Тони. Лапичевой
(Этот документ найден в развалинах дома № 15 _по улице Карла Либкнехта.
гор. Жиздры).
23 мая 1943 г., воскресенье. С этого дня ними, но не сбил ни одного. Читала ли-
начала дневник. Много уже прошло... Хо- стовку. До каких пор...
рошо вспомнить мирное время, Прежде
меня это He интересовало, я не давала себе много сидим и плохо работаем,
*
а ee
ПИСЬМА С ФРОНТА_И_ИЗ_ТЫЛА,
Oy)
Ll
*
Клянемся своей комсомольскою честью,
Слезами и болью родимой страны,
ЗВЕРЯ
+
Поёт Дорогобуж СЛЕ д
Долго стонала Смоленщина под гнётом
немцев. По большакам вереницей тянулись
на запад искалеченные женщины, дети. Их
угоняли в рабство. И девушки запекшими-
ся от крови губами тихо повторяли:
Дорогой товарищ Сталин,
Выручай из плена нас.
Надоели нам германцы
И германская власть.
Песня стала знаменем советских людей
в тылу немцев. Прячась в лесах и болотах,
молодёжь пела свои песни, частушки,
Среди молодёжи Дорогобужского района
славилась своими частушками 18-летняя
комсомолка деревни Шаломяно Вера Ce-
мешжина.
У садочка я сорвала
Чёрную смородину.
На фашистов мы пойдём,
За советску Родину, —
жалости местью
товарищу И. В. СТАЛИНУ).
*
11 июня, пятница. Ругался немец, что
но не
еше отчета, что такое жизнь. Сейчас же очень-то мы его боимся. После обеда на
начинаю вести дневник, и, действительно, работу не пошла. В 8 часов прилетело 6
ссть что вспомнить, снарядов с фроита. i
А теперь не знаю, с чего начать. Скуч- 13 июня, воскресенье. Были’ на кладби-
но. Погода холодная, хотя и май месяц. ще я, Л. О., М. А. А. В. и Н. Т. Раз
Бишлер расстрелял комсомолку-
убить автора, но нельзя убить песию,
пела Вера.
комендант
Можно
Ha
За эту частушку немецкий
Солнце хмурится. Время проходит одно- прошли, поговорили и вернулись домой.
образно. День обычно начинается с. 6 ча- Утром снова снаряды...
сов. В 7 часов на работу.
смену Вере Семешкиной пришла шестиа-
дцатилетняя Раиса Жильцова из деревян
Лукьянихи.
Пойте громко, девки, песни,
14 июня, понедельник. На работу не по-
Звали на кладбище. Не пошла. А клад- шла. В субботу договорились, что никто
бише заменяет горсад, кино и театр. Сей- не пойдёт. Второй день троицы, но для
час не хожу и сюда. Каждую минуту уде- меня не праздник. Лучше дома спать, чем
ляю книгам, читаю, что попадёт под руку, для чертей работать. Начиная с 6 часов и
лишь бы прошло время. то эти чучела! весь вечер Летят снаряды и обстреливают
в зелёных мундирах. так опротивели, тер- большак. Снаряды продолжают лететь до
петь не могу, сердце не выносит, 9 часов. Наверно, пошли в наступление.
24 мая, понедельник. Погода чертовская, Наконец-то!
пасмурная. Идёт дождь. Работали около 16 июня, среда. Чертовская жизнь. Было
станции на Привокзальной улице. время спать... (неразборчиво.—Ред.)...`сча-
После обеда идёт дождь. В 2 часа опять! стье во мне. Скоро два года, как оголте-
na работу, и в слякоть, под дождём тру; лые фашисты затеяли войну. Люди ждут
диться допоздна, а рядом с тобой стоит конца войны. Всё это даже сравнить нель-
«блоха» (так прозвали мы унтера). зя ни с чем. Я жду только прихода РККА,
25 мая, вторник. Дни проходят без осо- потому что конца войны не будет, пока не
бых приключений, На работе устраиваем разобьют этих гадов. У меня на стене по-
те же ехидные штуки по адресу каждого весили портрет косого Гитлера, и каждый
в зелёном мундире. Сгребали в кучу грязь, раз прохожу мимо скрепя сердце. Рука тя-
на место грязи носили землю, которая нется — сейчас же к ч со стены со-
снова превратится в грязь. Это знает и рзала бы и в печку. Как только уйдёт эта
дурак, но немцы этого не соображают, часть, он найдёт себе место в печке. Дев-
26 мая, среда. Жизнь идёт однообразно, чат отправляют в Германию. Скоро при-
День начинается всё с того же. Рабо- дётся ‘расстаться с Россией и, быть может,
таем на кирпичах, т. е. накладываем ше- безвозвратно. Как тяжело и обидно. Я не
бень. До обеда нагрузили 8 подвод, а с ! Могу простить себе, почему я здесь, быть
2 часов лошади не приходили. Так проси- может, никогда не придётся видеть то,
дели до 5 часов. Чортова скука. Как всё что кажется потерянным. Теперь я ни о
нудно, тошно. чём не мечтаю, кроме того, как бы вы-
28 мая, пятница, Опять начинается с то- браться из этой проклятой пропасти. Ну,
то же самого. Работаем на улице Пушки- хватит, а то уже зашла далеко. Придёт
на. Читала книгу Достоевского. Полное время и для нас. Исполнятся мечтания
собрание сочинений, том 3. дней былых.
10 часов. С фронта чуть слышна канона- 22 июня, вторник. Тяжело и пусто. Каж-
да Пролетали самолёты, затем всё стихло. дый день на работе. Нечего писать, всё на-
29 мая, суббота. ПМроиюшествий нет, в доело. Сегодня ровно два года, как озве-
6 часов пролетели самолёты очень низко. релые фашисты напали на нашу, священ-
Работали на кладбище. Время проходит ную землю. Но близок час ‘расплаты.
без всяких перемен. Сегодня поругалась с 97 июня, воскресенье. Проходит июнь.
одним длипиоволосым немцем. Завтра ду- работаем на кладбище. . Немец-надемотр-
маю сходить к О. Л., давно её не видела,
Вечером снова проходят самолёты, «Бло-
ха» совсем стал психом
6 июня, воскресенье, Пять дней работаем
ya кладбище. где похоронены чучела в
зелёных мундирах. Сажаем цветы, ставим
кресты. Противно, хочется плюнуть и
уйти, но ничего не поделаещь. От «чита-
шик психует, кричит, но мы его и понимать
не хотим. Как ни кричи, останешься такой
же, а нам ни жарко, ни холодно.
29 июня, вторник. Опять настал день
призыва в Германию 25—26 года рожде-
ния. Кто из нас думал, что придётся дро-
жать перед этой несчастной дверью
К. Г. Хуже, чем перед какой пропастью,
рова сложила такую песню,
к советским воинам:
тельницы» получила замечание, что не» хо-
дим на кружки. Не обманут — знаем, для
чего нас тянут туда. Лучше EME Pe
8 нюня, вторник, Была у Л. Настроение
у девчат чертовское. (В скором времени
всем от 17 до 26 придётся совершить. пу-
тешествие в Германию, придётся. отпра-
Виться на каторгу. ‘
9 июня, среда; Работаем на немецком
кладбище. Так и есть, Об’явлена мобили-
зация в Германию. Вот она, «культурная
стоят девчата, в том числе и я. Все тря-
сёмся. И вот из двери выходит девушкаы—
весёлая, с улыбающимся лицом. Она как-
то отвертелась от зелёного диста. Но вот
выходят со слезами на глазах: получили .
вечную путёвку. Попали в это число Тама-
а Понкина, Абрамова Евдокия и другие.
о и остальные невеселы. Скоро придёт
время, н все будут там. Меня пока оста-
Вили.
6 июля, вторник. Из штата нашего, ра-
страна». Многие её нравы мы уже. УВИДели сотающего на кладбище, двое. выбыло, не
здесь. У всех дрожь,
Вечером летели наши самолёты, немцы
били из зениток,
но мелко плавают они, века) в Германию. Об’явлена
выдержали, заболели.
Отправили последнюю партию (24 чело-
мобилизация
ke сбить им сталинских соколов. Всё, иду на уборку. Временами слышна канонада со
спать.
10 июня, четверг. Самолёты всё. чаще и
чаще стали посещать. Сегодня летели
тяжёлые бомбардировщики. Била зенитная
артиллерия. Один истребитель гнался за
стороны Зикеева. Неужели скоро?
24 июля. За это время,.:
На этом рукопись обрывается.
ГОЛОС ЗАМУЧЕННЫХ СЕСТЕР
. ® >.
Дорогие товарищи! Кота мы вошли в селение Марчихина Буда, старый кре-
cram Pam Афанасьевич Ящетко передал мие запиоку, осталзлешиую cay до-
Черью и двумя еб подругами перед угонюм их на каторгу.
пусть услышал солдаты и ‘офицеры сердечный зов их замученеых
1010 их ведёт мае впербх, из затах.
„Вот эта записка —
«Дорог 1 мил тали! брали!
Велике лихо юпётвало пали головеньки-
работво в свою понависну нам Нмеччину. Мио,
Як пам бути? Чують нал! серденыки загинемо,
тороныхо наапе, шавицо тётыки ваю стородисти.
чуйте mam скорботный голос.
Катерина
Ее.
Опубликуйте эту залтиску,
сестёр. Пусть
Нас нмець силомоць гоне на
хороши. нал, що нам робити?
пропадемю ми на чужий!. Горе,
Брати наши, де ви зараз? По-
Марйя { Дуся Кривцун».
енно,
ne капитан В. СТЕБАКОВ.
Гвардии
НЕМЦЫ ЛИШИЛИ ЕГО ИМЕНИ
Дорогие товарищи, посылаю вам документ, который вызы-
вает возмущение, гнев, жажду месли немецким! бандитам,
Они наших честных людей регистрируют как преступников,
Мало того, что человек теряет свое имя, фамилию и получает
номер,— они на документах ставят оттиски пальцев, как это
делают с уголовниками. ,
В этом же письме привожу рассказ владельца этого доку-
мента Владимира Шелестова: :
— Лагерь на окраине Берлина, куда нас привезли из Хлрь-
кова под усиленной’ охраной, был обнесён колючей проволокой
в несколько рядов. Жили мы под охраной, как военнопленные.
Условия ‘труда и жизни были рассчитаны на медленное выми-
рание советских людей.
Работаля мы с 6 часов утра до 7 часов вечера,
Чтоб германец околел,—
Третий год уж он воюет,
Как собака надоел,
Как я вздумаю про русских,
Мое сердце заболит.
Всё я думаю-мечтаю.
Как к советским перейти.
Подруга Раисы из деревни Бородино co+
чинила в ответ на фашистскую ложь ©
разгроме Красной Армии такую частушку;
Нам фашисты говорили:
«Красной Армии капут».
Все равно наши герои
Через месяц к нам придут,
В день освобождения Бородино Koma-
обрашщённую
Взвейтесь, птицы красные,
И летите стаями,
Передайте наш привет
Дорогому Сталину.
Записал частушки
И. МАТВЕЕВ.
——-
Это сделали они
Дорогие товарищи, посылаю вам 0900
фотографию. Посмотрите и вы убедитесь,
на что способны немцы. Мучения, кото-
рые принял’ я,—это только сотая доля того,
Что испытывают тысячи советских граж-
лап, попазших в руки гитлеровцев.
В жарких июльских боях я, лейтенант
Иванов и группа красноармейцев, тяжело
раяенных на поле бол, были схвачены гит-
леровцами и на грузовиках отправлены в
тыл. Красоноариейцев помеогили в сыром
подвале и через день, как мы ‘узнали, их
обиталище забросали гранатами. Меня и
Иванова, как советских офицеров, помести-
ли отделыно. От нае хотели добиться вы-
дачи ‘военной тайны. Нае морити голодом,
нещадню били резиновыми дубинкалеи,
плетками, Моему товарищу Иванову выби-
ли глаз, а мне нз труди каленым железом
выжгли пятяконечную звезду. Но палачи
ничего пе добились. Мы были верны воин-
ской присяге и Hamel матери-Родине.
Вокоре после нашего заключения нале-
тели советекие бомбардировщики и уня-
чтожили Штаб немецкой части, где мы со-
держались, Воспользоваящиеь этим, я вы-
полз ‘из подвала и ночью оврагами добрал-
ся до линии фронта, где и был подобран
своими товарищами.
Младщий лейтенант
ГАРИФУЛА КЛЫЗБАЕВ.
>
Вставали
учился в школе, потом ФЗУ окончил. Ра-
ботал токарем на Людиновском заводе, жил лись. Эшелон поставили в тупик.
немцы между собой говорят:
в Куяве с отцом,
«Дрезден».
Здесь y нас’были свой дом, огород, сад.
ших районов — Людиновского и Дятьков-
ского, и все пошло попрежнему,
при советской власти.
Нельзя тебе; больному, © нами.
Дорогие товарищи из редакции! вот что оставляли после себя
гитлеровцы,
селённого пункта, в овраге, мы
обнаружили целую семью, рас-
стрелянную немецкими извер-
гами (мужчина 60 лет, женщи-
на 60 лет, женщина 30 лрт,
То, о чём я хочу рассказать,
было в деревне Околиниково
Шаблыкинснкого района Орлов-
ской области. Наше соедине-
ние, преодолевая сопротивле-
‘ние врага, упорно шло вперед.
фашистские полчища отступа-
ли на запад. Сонинённые села,
сотни расстрелянных и пове-
шенных советских граждан —
мальчин
7—8 лет).
Нескольно позие мы выбили
немцев из села Архангельское
Около одного’ на-
13—14 лет, девочка
ления: повешенного
(около станции Ворощилово, и трупы расстрелянных нрас”
тоже Орловской области). Там ноармейцев,
стояла сгоревшая немецная ав-
томашина, Среди прочеге хла-
ма был найден полуистлевший
мундир немца. В кармане этого
мундира младший сержант Са- РИН
зонов нашел две фотографии, ы
где гитлеровцы зафинсировали
следы своего гнусного преступ-
Извините, что немного за-
поздал с присылкой донумен-
тов, бои были горячие, некогда.
С ком. призетом.
. Лейтенант
мужчину В. ЩУРОВСКИЙ.
Io marepam Германии
Фамилия моя Никуличев, Василий Ня-
колаевич, родился в 1917 году в деревне цы двери e
Куяза Людиновского района Орловской сколько немок, они на нас, как на звереи,
смотрели,
швайн» — свиньи; мол,
области,
До войны жил, как вся наша молодежь, —
матерью, сестренками.
Осенью 1941 года, когда немцы пришли
на нашу землю, мы убежали в леса; в де-
ревнях остались старики да женщины C} oT Дрездена),
малыми ребятами.
Потом партизаны выбили немцев из на-
В начале мая, когда вода с рек спала,
было с ними биться — ушли партизаны в
лес.
— Оставайся, говорят,
Я был болен туберкулезом кости, хро-
мал, а когда рана открывалась, в постели мы и спали,
валялся. Поэтому и остался со стариками.
Помню, как сейчас:
открыли огонь по деревне. Подходы к де-
ревне были заминированы, немцы знали это
и итти напрямую боялись. Мы из деревни
побежали в лес. Немцы вошли в деревню.
Потом начали облаву в лесу. Поймали 15 день ногу перевязали.
человек — стариков, женщин. Расстреляли.
Те. кто не успел в лес убежать, по хатам
попрятались. Старики, старухи ‘да’ дети
грудные с матерями. Повыгнали их нем-
цы из хат. Молоденький офицерик с пе-
реводчиком между собой о, чем-то говорят,
по-ихнему, по-немецкому. А потом офицер
отошел в сторону, а переводчик об’ясняет:
— Тут вам работа будет. Возьмите ло-
паты и за мной.
Выстроили всех по шесть человек в ряд,
погнали. А сзади два немца верховых с ав-
томатами. На мины погнали. Пошли. се-
дые головы повесив. И только за околицу
выходить стали — взрыв. На минах подор-
вались. Кто жив остался — врассыпную. А
сзади — из автоматов... ‘
«.TaM старик корчился, у того руку отор-
вало, у другого ногу; Пристреливали. Так
и мой отец погиб. Хоронить не разрешали.
Весна. Есть нечего, Сидел в лесу, как
волк. Выскочишь, щавельку’ нарвешь,
тем и жил. Из деревни’ никого не выпу-
скали, Кто домой приходил — прятался.
Приполз и я--обессилел. На печке
скрывался. Узнали все же. Пришел как-то
немец, на улицу вытащил, поставил к за-
бору, пистолет достает. Тут переводчик
подвернулся, просмотрел документы. «Не
он»,;— говорит. Отпустили. °
Через. два дня снова выгнали из хат.
Всех до единого.
— Эвакуировать будем,— об’яснил пере-
водчик,
Девчат молодых в сторонке , выстроили,
красивых отдельно отобрали. «Вам; —Рово-
рит,— можно здесь оставаться, с нами бу-
дете». Аксютиных две, тетки Дуни, Буру-
личихи — девчат двенадцать оставили «для
себя». Плачут они, к своим рвутся. Изби-
ли их, не пустили. ;
А нас погнали на Дятьково.
Жара. Гонят быстро,
нет, прикладами бьют, Пришли в деревню
Большая Шуковка. Там лагерь. Четыре
башни высоких. На них немцы с автомата-
ми. Народу пригнали видимо-невидимо, со
Дождь пошел,
не
Есть не Нело,
всех деревень окрестных.
грязь размесили... Из лагеря
выпускают — оправляются тут же.
никуда
давали. У самого лагеря картошка была
посажена, половинками. Уже и прорастать
начала. Вот за ней ухитрились. Только до-
рого стоила картошка. Солдат ‚на башне
забавляется — делает вид, как будто и не Дые, желтые.
видит, а потом вдруг обернется‘да из ав-
томата... Двоих убил. ;
Две недели пробыли мы в этом лагере.
Остановились на какой-то станции. Нем-
том нас перегнали в г.
вод Нема. За. нам
ли раньше.
ва — «супа», без хлеба,
Василий, дома. погнали на третий этаж. Здесь стояли по-
ломанные станки, на полу. валялись куски
железа, болты, гайки. Холодио, сыро. Тут войдет, а я сразу проскользну незаметно.
под пятое мая немцы ‘Точила. Стал землю копать, надавил но-
той лопату—в пот бросило, упал и под-
кто отставать нач-
открыли. Вдалеке стояло не-
пальцами указывали: «руссише
русские.
Ехали мы_с неделю. Потом - останови-
Слышим.
«Дрезден»,
в Дрездене, а по-
Нечкау (недалеко
на машиностроительный за-
ростояли четыре дня
дому. Здесь раньше
абрика, теперь она не
ыло огорожено про-
Вынесли нам два бачка какого-то меси-
без соли. Затем
Рана у меня на ноге открылась, крово-
няться не могу. Жандарм прибежал, начал
бить палкой, ногой...
Товарищи подняли, увели. На’ другой
Снова погнали на ‘работу. Итти больно,
нога распухла, колено стянуло, так что и
ноги ‘разогнуть нельзя, шел с палкой. И
снова ‘били. За что? За то, что лопату в
землю не в силах был вогнать.
Тогда перевели меня на «легкую» рабо-
ту — на завод Нема — моторы переносить.
Не пошел. ‘Валялся в жару, а товарищи
тряпками прикрыли. Повязка на ноге кро-
вью промокла. Пришел жандарм, мычал
что-то на своем языке, пинал ногой, как
собаку. Руками показывает, ‘чтобы вста-
вал, ругается. Потом пистолет вытащил —
начал грозиться. /
Лежу. Все стало безразлично. J
Через два дня весть пришла: приехал
врач — всех больных . отправляют домой.
11 человек осталось дома, попрятались по
углам, чтобы жандарм на работу не угнал.
Тут были различные больные: один без
рут один без всех пальцев на левой ру- земле,
’
один без ноги, на костылях, пухлые от
голода, один с туберкулезом легких — он
все время задыхался, когда говорил. Вы-
слушивать да ощупывать тут
го — сразу видно.
На следующий денБ нам сказали:
— Поедете домой — Германия в калеках
не нуждается. :
Повели на станцию. А сами подсматри-
вают: как мы себя вести будем —
ком ли «резво»,
На станции были уже в другие больные.
Посмотришь, страшно станет,
с того света привели: худые все, бледные,
изможденные.
Порассовали нас по вагонам. И тут не
обошлось без мерзостей. Один мальчишка,
худой, как скелет, очень быстро на поднож-
ку ался (обрадовался,
едет). Увидел жандарм — не пускает: здо-
ровый, мол. Мальчишка за поручни вце-
пился, жандарм его за ноги тянет (поезд
уже тронулся). Тогда наши товарищи под-
хватили парнишку, втащили все-таки в
вагон. Поехали. К вечеру — снова стрелки,
запасные пути, к. Тишина’ мертвая,
Зачем еще сюда? Когда уже совсем стем-
начали выгружать. Зачем? Тоскливо
стало.
Узнали — город Хемниц. Новый лагерь.
Но это был лагерь для больных.
Народу в лагере было полно—стращные, ху-
Тут были собраны люди со все-
ми болезнями. Много было просто опухших
от голода, они лежали целыми днями и мед-
ленно умирали. Холодно, осенняя слякоть,
Ночевали просто на земле, в дощатых, на-
было нече- гла
разных городов — из Орла, Курска, Полта-
вы, Чернигова.
Меня засыпали вопросами: как тут, что,
какая работа?
— Дайте кусочек хлеба. Расскажу все
потом... :
Хлеб у них был — еще из дому сохранил-
ся, дали. Баланды в котелок налили. Ма-
хоркой разжился 3
‚ вот. А рассказывать нечего — ги-
бель тут, ребята. С голоду помрете...
Жандармы все же пронюхали. Со мной
и пришли жандармы с пошел в барак один паренек родом из Бер-”
желтыми нашивками на рукавах. Привели дячска — Анатоянй, лет 18—19; нога у него
нас к трехэтажном
как и была текстильная
работала. Все здание
‘волокой. Из окон третьего этажа выгля-
пошли немцы на нас походом. Окружили де- дывало несколько русских,— они прябы-
ревню. Да с танками, пулеметами. Неразно
была пов ена, ходил с костылем. Когда
он ‘уже выходял из барака, жандармы пой-
мали его. Выволокли во двор (чтобы нович-
ки не заметили), рот зажали и принялись
избивать. Били кулаками, били ногами, а
один жандарм, толстый, как боров, выхва-
тил у Анатолия костыль и бил его косты-
лем по голове, по ребрам, чуть не до
смерти избили и бросили в барак.
Я за` дверью спрятался. Думаю. жандарм
Но он, как знал—открыл дверь и сейчас
же в угол, ко мче,
Вывели во двор. Били палкой.
Третий, шестидесятилетний старик — наш,
дятьковский, Баранов Иван—пошел за ба-
ландой к новичкам; ему налили. Баранов хо-
тел незаметно пронести ее в свой барак:
был у него товарищ односельчанин, такой
же старик, вот уже с неделю он не вста-
вал, . ослабел; Баранов хотел покормить
его. Жандарм увидел. Выхватил котелок и
надел его на голову старику. ‘
А им, немцам, было весело. Они. покаты-
вались от хохота. Один из них, приземистый,
рыжий, держал Баранова за руки. Другой
вертел котелок на голове старика и бил о
сверху палкой, как по барабану. hi
И вот, наконец, отправили домой.
Выстроили нас у эшелона. Рыжий прыще-
ватый немец достал’ толстую книгу и, стра-
шно коверкая русский язык, начал вызывать
по фамилиям:
— Чимтшенко. Ифанов...
Когда закончили читать, из нашей партии
остались только опухшие с голоду. Их
фамилии не зачитали, Е
Они лежали на земле и лишь слабо шеве-
лили руками. :
Как им не хотелось умирать на чужой
в этой проклятой Германии, где и
воздух ме тот и звезды чужие! Их было
восемь человек. И. среди них — две женщи-
ны, Одна из них уже совсем не говорила.
за ее были устремлены в небо, в них
было столько безысходной. тоски, нечелове-
ческих страданий... .
Стали сажать нас в эшелон. Кто оставал-
ся —не выдержали, криком зашлися:
—- Господи, у меня же дети. Не оставляй-
He CHUN те здесь, не дайте пропасть...
— Господи... Люди вы или..; Господи.
— Дайте их HaM,— просили мы стражни-
как будто ков мы на себе их причесем,
Не дали, палачи. Может быть, снова какой-
нибудь конопатый немец забавляется, весе-
лится, видя, как медленной смертью умирает
русский человек,
Bor мы в вагонах — набиты они доотказа,
ДОМОЙ ВЕДЬ стоим плечом к плечу. На дорогу дали по
1 килограмму хлеба. Об’яснили, что это нам.
на десять дней. Значит, по 100 граммов
хлеба на день, и больше ничего. Мы сразу
б’ели весь хлеб—черствый, заплесневелый
немецкий хлеб. : у }
Как же мы ехали? Мы всю дорогу стояли.
Не то что лечь,—сесть было некуда. Еже-
дневно 4—5 человек в эшелоне умирали,
трупы умерших стаскивали на станциях.
рест-Литовск. Здесь нас загнали в ту-
пик, но вагоны не разгружали. Отсюда был
виден лагерь. Снова лагерь!
К нашему эшелону приходили люди —
грязные, в поношенной одежде — поляки.
Они приносили печеную картошку, тыкву.
Меняли все это на рубахи, куртки, шапки.
{
i
А потом офицеры приехали. Мужиков всех
отделили, переписали по специальности и
погнали всех Hac B деревню Улим. У этой
в*4 часа, так как надо было итти на‘вагонный завод Грюнволь- ли, чтобы не умереть с голоду.
да, который находится от лагерей в шести километрах. Пита-
спех сколоченных бараках.
— Мы здесь около месяца,— сказала мне
Мы снимали последнюю одежду, обменива-
Из Брест-Литовска нас привезли в Брянск. i
]
=
рали.
ность к труду,
лись так: утром перед выходом на работу и вечером по при-
бытии в лагерь выдавали баланду. С
Однажды полицейский двум нашим
пойти в город и обменять свои вещи на хлеб. Когда они вер-
нулись, он заставил их рыть землю под проволокой, потом,
двумя выстрелами из парабеллума ‘ранил их,
донёс: «Задержаны при попытке к бегству».
За самую малейшую провинность нещадно наказывали: на-
пример, заставляли стоять на четвереньках, а полицейский ост-
рым концом ножа колол в задний проход... Часто фашисты
заставляли советского человека с трёхпудовым бревном на
плечах бегать по лагерю до тех пор, пока не упадёт,
Тысячи молодых советских людей пухли от голода и умя-
товарищам разрешил
а начальству
Владимир Шёлестов, как и многие другие, потерял спдсоб-
он серьёзно заболел, и его, как ненужную
вещь, отправили домой, выдав на дорогу... 4 картошки.
Гвардии майор В. ЕРАНОСЬЯН.
* Полевая почта 45238 П.
деревни дорога с ‘обенх сторон была ого-
рожена колючей проволокой.
Всех мужчин отвели к Церкви, выстрои-
ли по шесть человек в ряд.
— Здоровые оставайтесь, больные выхо-
дите вперед.
— Только знайте,— об’яснил перевод-
чик, больным плохо придется: пайка вы-
давать не будем.
Нас стояло человек 150. Вышло трое —
я. Абраменков Николай, Холоденок (без
руки). Здоровых погнали в помещение шко-
лы; что © ними дальше было, не, знаю. Нас
же троих к другой группе направили, где
были старики, старухи, дети. На следую-
щее всех погнали в Жиздру, а потом
на’станцию Зикеев, чтобы отправлять нас
в Германию.
Пока ехали по земле русской,
ны к вагонам подходили — кто картофелин
несколько даст, кто кусок хлеба, тем и жи-
ли. потом по немецкой земле поехали.
седая женщина из нашего барака.—Семерых
уже снесла в умывальник (трупы сбрасы-
вали просто в уборную).
Это было сказачо так просто — «в умы-
вальник». Видно, она так много хлебнула
горя в этих гитлеровских лагерях, что вся-
кая боль уже притупилась.
— Восемь человек на очереди,
должала она,— вот уже с неделю, как они
не встают, ничего не говорят.
Дазали здесь нам по 100 граммов хлеба
на день и по миске баланды.
Как-то пронесся слух, что ‘прибудет пар-
тия русских, но не больных, а. новых, из
России.
Ночью они приехали,
Разместили их в соседнем бараке. Было
Несколько
барака решили пробрать-
Среди новичков были молодые ребята из
Тут нас распределили по группам, чтобы
рассылать дальше, по разным городам. Но!)
мне удалось сбежать. Пробрался в Карачев,
а отсюда уже к родным сестрам, в деревню
Высокую Шаблыкинского района. Они меня
спрятали. : }
огда наша Красчая Армия подошла’
близко, немцы начали угонять < собой все
— ПРО” население. Но все жители нашей деревни
спрятались в’болоте, в лесу и спаслись от
немцев. :
Наконец-то прошли эти страшные дта
года...
Василий НИКУЛИЧЕВ.
Деревня Высокая,
Шаблыкинский ‘район,
Орловская область.
темно. Шел дождь. Слякоть. Мы не спали осованооновососиннооесссанносонасносяосие
женщи- (голодный - не очень усчешь).
человек из нашего
ся к новым, Я с ними,
«КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА»
4 ноября 1943 г. __ 3 стр.