и

ор оаалнния пра

 

`дывая, начать или не начать разговор, ре-

 

Алексей СУРКОВ

 

` Зима. Перекресток фронтовых дорог.
Раскрасневшаяся на легком морозе девуш-
ка-регулировшица дирижирует проходяши-
ми автоколоннами. На’ перекрестке-—груп-
па офицеров и солдат ждет попутных ма-
шин. Курят. Переговариваются. Притопты-
вают, согревая застывающие ноги.

— Товарищ полполковник! Кажется, вы

хотели ехать в Энск?—обращается pery-
лировщица к высокому, широкоплечему

блондину в ушанке и просторном  полу-
птубке, перехваченном ремнями походного
снаряжения. р :

Полполковник быстро подхватывает за-
плечный меток ‘и’ переваливается через
высокий задний борт крытого «Студебек:
хера».

— Пошел!

Машина плавно отрывается от белой
корки дороги и, набирая скорость, летит
внепед. 4

Люди на фронте знакомятся и сходятся
мгновенно. Только что встретились впер-
вые, а через Какие-нибудь четверть часа
толкуют, как-будто всю жизнь ‘были зна-
комы.

Так и тут. Закурили, разговорились.
Молоденький лейтенант из переднего угла
кузова, прикуривая, вгляделся в лицо но-
вого пассажира. Помолчал, ‚как бы прики-

шился:

— Простите, товарищ полполковник, ва-
ша фамилия не Твардовский? -

— Твардовский, а что?.. .

— Да вот, я поглядел на вас и думаю—
угадал или нет? Помните, вы нынешним
летом были под Витебском, в нашей части.
Я еще вас на наблюдательный пункт К

‚ командиру полка водил. Потом вы У нас

вечером «Теркина» читали.

Остальные вслуптиваются в завязавший-
ся разговор. Широколиный ‘рыжеусый
старитий сержант из «бывалых» с удивле-
нием разглядывает нового пассажира:

— Так это вправлу, товарищ подполков-
ник, вы есть тот Твардовский, что про
Васю Тёркина в «Красноармейской прав:
де» сочиняет?

— Ну, а если бы и я, — добродушно-на-
смешливо отвечает новый пассажир.

— Так вот ведь какая штука! Уж ни-
как не лумал, что живого писателя пови-
дать доведется, да еще где, в кузове...
ну. здорово!.. Г

Так слово за слово, начинается разговор
на литературные темы. Сначала насчет
Теркина. Выдуман он, или в самом деле
есть на свете такой лихой парень? И как
это так у поэта получается—все хлестко,
все похоже и все в рифму. Потом разго-
вор расширяется, начинаются расспросы: а
гле сейчас Борис Горбатов? А когда Шо-
лохов допишет «Они сражались за Роди-
ну»? А верно ли, что Ставского под Не-
велем убили? А что сейчас пишет Эрен-
бург? Уже все многочисленное население
кузова втянулось в беседу. Уже посетова-
ли, что вот про сапер не пишут, а работ-
ка у них невилная, да злая. Уже обиде-
лись на то, что в повести одного писате-
ля танкисты говорят, как` зарядские бан-
щшики. Литератор, атакуемый со всех сто-
рот неистоптимой солдатской пытливостью;
отвечает и отвечает без конца, и в сердце
его. \не в первый раз за время войны, под-
нимается горделивое чувство.—ЖКакой на-
рол! Живут в самом  неуютном месте Ha
земле — на переднем крае войны, а вот,
на, пойди, всерьез волнуются из-за того,
что кто-то ветхими словами
рассказывает... 1

Эта однажды наблюденная на фронтовой
‘лороге сценка ‘вызвала в моей памяти да-
лекий сейчас вечер 22 июня 1941 года.
Тогла мы—большая группа’ московских
писателей -—— собрались в отделе
Политического управления Красной

про новое

печати
Ар-
проезд-

мии, чтобы получить назначение,
60 f

 

 

 

Иллюстрация художника И. Грин-
штейна к книге В. Катаева «Сын пол-
ка» (Детгиз).  

 

М. ПАПАВА

 

ви

«Нового мира» на-
печатана повесть А. Авдеенко «Большая
семья» (в журнале она почему-то

жен встать образ «большой семьи»—нашей
Родины. Здесь и будни фронта, и repoH-
ха тыла. Злесь и разговор о милой серл-
цу России... Однако, чем патетичнее те-
ма, чем ближе она чашему сердцу, тем
чише должно быть ее звучание. Малей-
mas фальшь, любая неточная нота’ здесь
особенно режет слух и оскорбляет ваше
чувство. :

К сожалению, в повести Авдеенко все
неточно. Мало того, здесь все, или почти
все, звучит фальшиво. 5

Велет повесть супружеская чета Хле-
бушкиных. Война разделила супругов:
Кузьма воюет с немцами, а  Зарваоа пра-
вит колхозом. Произвольно  монтируя
фронтовые куски © колхозными,

автор,
вилимо надеется сообщить

своей Belin

какую-то особую широту,  многозлачи-
тельность, почти эпичность интонации,
Битва с танками на фронте — здесь пе.

реходит в битву с полегшей пшеницей в

колхозе и т. д.

Авлеенко явно не в силах поставить
людей в такие сложные, но птавдивые
положения, где бы они раскрывались с
предельной убедительностью и широтой,
Поэтому автор заставляет героев  рехла-

мировать самих себя. Вот, например, ода
самому себе, которую произносит Кузьма
Хлебушкин: «Э, дружба, понимать меня

рало! Глаза мои уральские, а может CH-
бирские, руки Костромские, кожа кубан-
ская, терпение уральское или сибирское,
а душа, милок. главное, душа моя — CO~
ветская, человечья!»

Кузьма Хлебушкин вырывается из обыч-
ного бытового контекста и становится «те.
роем» на первых же страницах повести.
Он казнит как предателя своего друга и
олносельчанина Рублева. Беда заключает
ея, однако, в том, что, торопясь вывести
Кузьму в герои, Авдеенко не потрудился
даже достаточно связно мотивировать ве”
обходимость такой суровой кары для Ру-
блева. Зато Кузьма волею автора сразу

НЫ ОИ ОИ тов
Литературная газета
№ 19

атолл

о
oa

eee etter

    
 

pacientes gra nas hpenenaihar ncaa

именуется романом). Это рассказ о рядо-
вых советских людях, за которыми лол-

 

ные документы, обмундироваться ий отпра-

назад
Севе-

виться на возникииие полсуток я
фронты — Юго,Западный, Западный,
ро-Западный. i

Тогда еще перед каждым‘ из-нас ‘лежала’
неизвестность.

Не. верили затасканной, псевдоистине ~~
«когда разговаривают пушки, музы мол-
нат». Верили в слова Маяковского: «И.
песня и. стих это бомба и знамя».
И все-таки шевелилось в глубине
сердца сомнение — как же, в самом деле,
перекричать железные голоса войны, как
освоиться с новой средой, существованием,
работой?-

Много писателей в первый и последую-
ие дни и месяцы войны ушли в Красную
Армию. Были среди них: Николай Тихонов,
Евгений Петров, Александр Безыменскии,
Александр Твардовский, Илья  Сельвин-
ский, Михаил Светлов, Сергей Михалков,
Василий Гроссман, Александр Прокофьев,
Владимир Ставский, Аркадий Гайдар,
Юрий Крымов, Лев Славин. Нетр. Павлен-
ко, Константин Симонов, Евгений Долма-
товский, Илья Френкель, Джек Алтаузен,
Миханл Матусовский, Вадим Кожевников,
Микола `Бажан, Леонид _ Первомайский,
Кондрат Крапива; Петр Глебка, Андрей
Малышко, Аркадий Кулешов и многие,
многие другие. В Действующей армии они
стали корреспондентами дивизионных, ар-
мейских, фронтовых газет и центральной
печати.

На войне пришлось надолго отказаться  

от привычек мирного времени. Поезд-ре-
пакция, землянка, блиндаж, палатка, рас-
кинутая в прифронтовом лесу, случайная

хата при дероге, пустое помещение район-
ной релакции в пустом прифронтовом го-
роде — стали местом писательского жилья,
рабочим кабинетом и журналистским клу-
бом. Между этими походными стоянками и
передним краем войны, окопами пехоты,
огневыми позициями артиллерии, стоянка-
ми танковых батальонов, аэродромами
потекла жизнь писателей-фронтовиков.
День на передовой, вечер в пути, ночь в
землянке, где при тусклом свете коптилки
писались стихи, очерки, статьи, заметки. А
утром все это уже читалось в полках и на
батареях. \.

День ото дня рос оперативный журна-
листский опыт писателей. День ото дня туч-
нели писательские записные книжки замет-
ками о незабываемом, о людях, событиях...

Война научила все уметь. Поэты стали
писать передовые статьи. Прозаики—сти-
хотворные фельетоны. Критики навостри-
лись делать литературные портреты истре-
бителей танков, разведчиков, минеров, BOS-
душных бойцов.

Участник прошлой мировой войны,
лантливый еврейский поэт и драматург
Арон Кушниров, несмотря на свои пятьде-
сят пять лет, воевал в рядах народного
ополчения и, став сотрудником дивизион-
ной газеты, писал по-русски не только
статьи и очерки, но даже стихи и частуш-
ки, широко популярные среди  красноар-
мейцев. ;

Украинские поэты Леонид Первомайский
и Савва Голованивский, белорусские поэты
Аркадий Кулешов и Пимен Панченко, ра-
ботая в печатавшихея на русском языке ар-
мейских газетах, писали очерки, заметки и
сами переводили свои стихи на’ русский.

Работа в армейской печати помогла HH-
сателям стать своими людьми среди воюю-
щих соотечественников. `Писателы общей
жизнью © солдатами заработал право от
первого лица говорить ‘обо всем, что де-
лается на войне. Создалась та близость В
отношениях между писателем и героем, без
которой немыслимо рождение правдивой,
богатой содержанием литературы © войне.

‘Ни бомбежки, ни артиллерийские обстре_
лы, ни опасные ’ случайности фронтовой
жизни, ни чудовищные бытовые неудобст-
ва не мешали горячо, самозабвенно, пло-
дотворно работать. : i 1

Большинство произведений, напечатанных
в повременной печати и вышедших отдель-
ными книгами за годы войны, принадлежит
перу писателей, либо состоящих в рядах
Действующей армии, либо очень крепко и
органично связанных с ней. 5

Война делала писателей ‘универсалами.
Николай Тихонов известен и как автор
прекрасной поэмы «Киров с нами», и как.
автор широко популярных дневников вре-
мен ленинградской блокады, и как автор
«Ленинградских рассказов», и как автор
военно-исторических и публицистических
статей. Константин Симолов на’ войне ра-
ботал во всех мыслимых литературных жан-
рах. Его перу принадлежат и лирические
стихи, и корреспондентские очерки, и рас-
сказы, и повести, и киносценарии.

Общеизвестна исключительная рабстоспо-.
сабность Ильи Эренбурга, выступающего в
качестве автора страстных памфлетов.

Бовис Горбатов с первого ичя выйвы —
фронтовой газетный’ корреспондент. Его
очерк? и публицистика че сходили со стра-
ниц газет в эти годы. И Горбатов — автор
двух больших военных повестей, автор
двух пьес, написанных в военное время.

Тяжелые, наредкость трагические усло-
вия существования в осажденном Ленин-
граде не помешали Александру Прокофьеву,
Виссариону Саянову, Вере Инбер и Ольге
Берггольц писать и печатать очерки, рас-
сказы, повести, стихи. и поэмы, которые
иироко популярны в стране.

 

та-  

попадает в романтические герои. Сфальши-
вив однажды, автор в дальнейшем уже со-
вершенно перестает следить за собой. Если
Кузя глядит вдаль, то видит «что-то та-
кое, что люди не могли видеть из-за
ослепительного солнца». Просто’ люди не
могли видеть, а Кузьма — он  «небожи-
тель». :

Если он поет, то, конечно, «грудным
чистым, хватающим за душу голосом»
Даже штопает он только «одному ему ви-
димую дырку на своей шинели».

Может зидеть Кузьма и затылком. Сам

автор удивляется этому: «Хлебушкин,
будто У него на затылке глаза были,
обернулся` и закричал: «Эй, ты, жабья

твоя душа Прибавь шагу». Дело проис-
ходит на штурме немецких позиций, где
Кузя уже почти  Георгий-победоносец:
«Кузьма хорошо был виден отставшим
бойцам на вишневом шелке зари — огром-
ный, белоснежный... Казалось, Хлебушкин
вот-вот расправит крылья, взлетит над
землей». :
Присматриваясь к поведению Кузьмы,
удивляешься его развязности, самонадеян-
ности; желанию поучать и 3 то же время
поразительной бестактности.

’Для автора’ Кузьма не просто Кузьма,
a Ччекий собирательный, символический
образ, причем автор сообщил об этом в
своему Герою. Только этим и можно
об’яснить такую веру Кузьмы в свое «осо.
бое» предопределение: «Хлебушкин  по-
чувствовал на себе всю’ тяжесть ответ-
ственности за судьбу штурма. Если ему
удастся благополучно выскочить на кКо-
зырек обрыва, рота сейчас же, не заду-
мываясь, бросится за ним. Будут убитые
и ‘раненые — ничего, все равно пойдут:
Если же он будет ранен на верхней пере-
кладине — дело гиблое; че скоро тогда
поднимень людей». Не следует думать,

‚что Кузьма здесь в каких-то особенных

обстоятельствах. Ничего подобного. На:
чался общий штурм, участвуют B HEM
все, командир имеется, а все-таки все де-
ло в Кузьме. Оказывается, именно он
возбуждает в бойцах почти  стихийную
веру в себя: «штурмовики подбежали К
берегу М так была велика вера в Хле-,
бушкина, в его счастье, в ero солдат-
скую мудрость, что все они жались на
клочок земли, где лежал Кузьма».
Варвара, правящая колхозом, столь же
вознесена автором: «Колосья падали

    
  
  
  

`окопами советскому танку,

Василий Гроссман-—талантливый прозаик,
редкий гость `в Москве. Его местопребыва-
ние — Действующая армия. Кроме извест-,
ных своих очерков об обороне Сталин- 
града, написанных в самом пекле Сталин-
градской битвы, он написал известную по-
весть «Народ бессмертен» и сейчас настой-
чиво работает над большим военным ро-
маном.

Один из видных советских поэтов Алек-.
сандр Твардовский с первого дня войны—  
сотрудник фронтовой Газеты. Но оператив.  
ная газетная работа’ не помешала ему соз-
дать. крупное произведение поэзни военных
лет — солдатскую поэму «Василий Тер-
кин».

Можно назвать ‘десятки  писательских
имен и десятки произвелений, чтобы ста-
ло всём ясно, что война не мешала та-
лантливым. и живым серлием литераторам

быть. не только хорошими гражданами и.

‘солдатами, но в интенсивно работающи-  

ми писателями.  

А ебли мы перелистаем ворохи запис».
ных книжек, накопленных за годы войчы
письтелями-фронтовиками, то мы воочию
увидим, какой плодотворной была писах
тельская жизнь на войне, среди воюю-
шего нарола. Многие большие произве-
дения ‘литературы ло Норы до времени
законсервированы в этих записных книж-
ках. А пора. эта придет.
слы, беглые зарисовки

характеров, бес-

ся в монументальный эпос о
нашего народа.

Война есть война. Без жертв нет под-
para. HW литература Не исключение из
этого сурового закона. Чтобы получить
право быть душеприказчиком солдатского
сердца, писатель сам должен был стать
солдатом и разделить со своим героем
все превратности фронтового существова-
ния. ‘

Любимый писатель наших подростков
— Аркадий Гайлар, который в граждан-
скую войну шестнадцатилетним  юношеи
командовал полком, осенью 1941. года,
оказавшись в тылу у немцев, стал пуле-
метчиком в партизанском отряде, воевал
отважно и самозабвенно и пал смертью
храбрых в неравной схватке с нёмцами.

Молодой, весь в будущем, писатель
Юрий Крымов, автор широко известных В.
нашей стране книг «Танкер Дербент» и
«Инженеры», выводя из окружения груп-.
пу бойцов, погиб; в рукопашной схватке
с немцами; он сражался до последнего
дыхания, как полагается доброму патрио-
ту и хорошему солдату.

Переползая To «ничъей
стрявшему между нашими

героике

земле» к за-
и немецкими
пал сражен-
ный пулей талантливый прозаик Борис
Ивантер.

На подволной лодке, прикрывазшей от-
холящий к Кронштадту караван советских
кораблей, погиб талантливый мололой
поэт, офицер флота Алексей Лебедев.

Возле зенитного орудия, на борту ата-
куемого пикирующими бомбарлировииками
линкора погиб ленингралский драматург
и киносценарист Моганн Зельцер.

На пути из Севастополя, где он был
в последние часы обороны, разбился при
авиационной катастрофе всемирно извест-
ный писатель Евгений Петров.

На пути в Партизанский район погиб”
в горящем самолете молодой беллетрист
Иван Меншиков. :

Прозаики Борис Лапин, Захар Xampe-
вин, Михаил Розенфельд. Сергей Семенов,
Алексамлр ‘Тарасов, поэты Джек Алтау-
зан, Юзий Инге, Всеволод
критик Юрий Севрук—их кровью и кровью
еще многих лесятков погибших товаои-
ей, людей, полных жизни, энергии, не-.
‘реализованных творческих возможностей,
наша литература еще и еще раз екремила
свою нерушимую связь с народом.

И тем. кто в трудное время оказался
в ряду борющихся за честь и свободу
Родины, народ. платит Частоящей лю:
бовью. Она выражается и в тысячах пи-
сем, получаемых писателями-фронтовика-
ми от солдат и офицеров переднего края,

и во множестве других знаков. народной  

признательности и внимания,

.Когла я заканчивал эти, беглые 3a-
метки, трижды в бархатную синеву май-
ской ночи взлетали цветные каскады ра-
кет. Подобные раскатам весеннего  гро-
ма сотрясали небо над Москвой залпы
салютов.

Родина приветствовала —
богатырей, водрузивших
знамя победы.

И в охватившее все существо чувство
безмерной радости вливалось горделивое
сознание того, что в великое, святое де-
ло победы над врагом вложена частица
и нашего честного литераторского труда.

«Литературное дело должно стать  ча-
стью общепролетарского дела», — писал
тридцать лет тому назад Владимир Ильич
Ленин. Двадцатисемилетним творческим
трудом наша молодая советская литерату-
ра влилась в широкий поток общенарод-
ного дела созидания нового общества.

Лучшие наши писатели своей работой
в Действующей армии утвердили свое
право «каплей литься с массами», итти с
ними «на труд, на праздник, на смерть».

своих  сынов-
над Берлином

КУЗЬМА „НЕБОЖИТЕЛЬ“

покорно.:;: Варвара’ продвигалась вперед,
подвигался и жаворонок, никак не давая
себя опередить... По
счастливому лицу
Tail: вот она. где удалая, вот где чувст.
вует истинное раздолье — в поле!»
Так же, как и Кузьме, все смотрят ей в
рот и ловят каждое ее слово, каждый
жест. Из уст Варвары течет сладчайший
поток поучений. который должен напра-

вить умы средних, рядовых баб. «Забыли

вы про то, что мы тепеть кормилицы ча-
родные... Гордиться и гордиться нам на-
до.. Вы не думайте, раз вы колхозницы,
так вековечно вам жить при светлом дне.
Дожидается и нас, колхозников, черный
‚день... С какой же стороны он заявится? С
ой, родные, с той, кормилины, с какой вы
его пропустите... Пока мы вместе — нам
и светло. Разбредемся — почернеет белый
свет» ит. д.

Авдеенко делает Варвару какой-то хлы-
стовской богородицей, поучающей паству
и в свою очередь поучаемой различными
наставниками,. Один из них старец
Яков. «Просвенивая в темноте лы-
синой и серебристой боролой, на
крылечко избы вышел Яков Степанович.
На нем была стагинная домотканного по-

лотна рубаха...: домоткантные узкие ниж.
ние портки... Варвара села у ног стари-
ка, рассказала все, что видела, все, что

слышала...» Как выяснилось, в лальней-
шем, этот благостный старец оказалея по
милости автора не кем иным, как парторгом.
В конце пастырской этой посиделки он
вещает; «Войну мало чувствуем, надо
каждому человеку ее, войну-то на горб
взвалить..: Надо. чтобы ома через самое
‘ваше сердце тянулась... Ну, иди! Отпу-
скает ее старец. Однако «Варвара прижа-
лась к старику -— еще маленько пове-
черую» :

* .. Wnu, дружба, вдоволь повечеровали,
Hani.   р :
< Brepod mpyr. BapBapy — молный анти-
под благостному старцу. Это Ефим, — он
же Ефимка. Нечто зроле местного леше-
го,‘ или веселого  юродивого: О нем
так рассказывает Кузьма;  них есть верные штрихи Харак-
теров маленьких героев нашего времени, и
читатель, принимая их сзоим сердцем, сам
растет и мужает. Рассказы эти затронут в
ребятах струнку изобретательства,  заста,
вят примерить себя к описанным ситуаци
ям, заставят кзадуматься © долге, помогут
формированию ‘характеров, подскажут тот
путь, на котором суждено будет <овер-
пить ИМ ПОДВИГ своей жизни,

В этом—достоинютво произведений,
этом— заслуга журнала:

Многое можно, юднако, поставить в
улрек «Дружным рабятам». Справедливо
обилятся читательницы журнала — ии
одного рассказа за весь год He напечатано
с девочках, будто вовсе и нет MX на све-
те. Но не будем говорить © том, чего нет
в журнале, — путь этот испытанный и
легкий.  Упомянем еще ©’ том, что есть и
чего с успехом могло. ине быть. Из номе:
ва в номер печаталась ® журнале повесть
В. Виронова «Кем быть?» Тема ее как
будто Та Же, ведущая для журнала — де-
ла м дни омекалистых ващих колхозных
ребят, но написана она так <хематично,
разбросанно, STO читатель ничего не по-
черннет в ней,

Журнал не ограничивается показом дей.
ствий смелых и смышленых ребят. При-
мер жизни замечательного человека, био-
графийи великих людей занимают в op-
мнрованчи характера, сознания не меньшее
место. В «Дружных ребятах» напечатаны
очерки и рассказы © Ленине.

В № 7 налечатан исторический рассказ
С. Григорьева   «Мичман Суворов», описы-
ваюнвий один эпизод из жизни ‚ Суворова,
  Основные черты великого полководца —
ег^ требовательность к себе и к другим,
ero демократичность, обигирные знания,
остроумие и решительность — хорошо пе’
реданы азтором.

Интересную и малоизвестную
русской истории, связанную с Черномор-
ским флотом, дает в своем рассказе
«Мальчик с барабаном» Л. Рубинштейн
(№1112), позествуя о замечательном
русском флотоводце адмирале Сенявине,

хозный
придумывает

В

страницу

Журнал систематически печатает очерки
о Героях Советского Союза. Читатель
найдет также несколько очерков о вели”
ких русских людях — о Чехове, Мен.
делееве, замечательном летчике Нестерове
и др.

Мы остановились на тех произведениях,
которые, как нам’ кажется, определяют
лицо журнала, его характер, отнюдь 1
исчерпав содержания «Дружных ребят».

В журнале напечатаны чудесные мнниа-
тюры М. Пришвина, острая и вырази»
тельная поэма П. Тычины «Сиротка», сти
хи Л. Квитко, С. Маршака, С. Михалко-
ва, Е. Благининой, Е. Трутневой, Е. Тара-
ховской и др.. очень хорошие, свежие по
материалу  очеоки Н, Раковокой о проис-
хождении домашних животных, печатаются
советы юным мастерам сельского хозяйст.
ва, занимательные задачи, и загадки, 659:
зозможные вкладки.

В подзаголовке журнала стоит: «Ежеме-
сячный журнал ЦК ВЛКСМ для деревек-
ских пионеров и школьников». Этот. подза.
головок, указывающий адрес читателя, яв-
ляется ‘причиной многих споров вокруг
журнала. Некоторые <читают, что адрес
этот должен определять содержание жур.
нала, ограничив его исключительно колхо3-
ным материалом. Мы считаем этот ©<пор
беспредметным. Разве морякам нужно чи
тать только про моряков и про море, раз.
ве врачи читают книги только по меди:
цине и про врачейР

Человек, юный челозек; и человек, став.
ший взрослым,— вот единственная тема
всякого художественного журнала, в
TOM числе и детского журнала для дере
венских пионеров и школьников!

 

АЛЬМАНАХ ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ

ГОРЬКИЙ. (От наш. корр.). По wan-
циативе Союза писателей, Горьковское об-
ластное издательство приступило к рабо-.
те над альманахом для юношества «Волж-
ские огни».

Этот альманах, ® основном, будет отра-
жать прошлое и настоящее Горьковской
области — рассказы о ее aoctonpmniena.  
тельностях; воспоминания о таких людях,

как А. М. Горький, Я; М. Свердлов, В, Г;
Короленко; очерки © горьковчанах —
Героях Советского Союза, а также рас»
сказы и стихи.

В альманахе примут участие: В. Кос:
тылев, Г. Федоров, А. Зарубин, Н. Би
рюков, А. Романов, Б. Бильнин, И. Де.
нисоз, проф. С. Спонков и др.

PPL LAL PLLA LOL ALALPPALAL ALD ALA ALAA A ALL ALA ALO AL AL AL AL AL ALAA Legere aera ьр,
8

черный, бородатый и неугомонный, Kak
всегда, Ефим..
— Лапочки  гусиные, свечки Heracn.

   
   
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
  
 
 
 
 
 
 
   
 
 

 

 

мые; как вы тут, бедненькие, без меня
обходитесь?» Le

Но и этот присяжный весельчак, этот

‘человек тоже иногда вспомнит, что вой-

на все-таки, застесняется и какую-нибуль
притчу скажет: «Хороши цветики. А

вы
примечали. что зочти каждый цветок
звездочкой Цветет? Звездочкой!. Немец

проклятый на самую матушку-землю по-
кусился, звездочку нашу норовит pac.

Чузетвуя все же, что есть в Варе ка-
кие-то непонятые еще нами глубины, Ав-
деенко вызывает на деревню уж совсем
авторитетного товарища, тоже друга и
‘восприемника нашей председательши и ат-
тестует этого приезжего секретарем об-
кома Корчагиным; «Отеческим  любов-
ным взглядом проводит Корчагин Вар-
вару... Многих он любил, но Bapsapy
любил особенно. Любил за ее веселость,
за то, что она; будто век к этому гото-
вилась, умела управлять колхозом... Боль.
щого труда и терпения ему стоило найти
Варвару, угадать в скромной малограмот-
ной доярке смелую, энергичную, волевую

а Пока есть такие люди, как
она, в Оленьих горах не иссякнет шедрый
источник жизни», С

Кончив поутру свой задушезный, отече-
ский разговор’ о свекле и лошадях и $е-
ря, «что такие люди, как Варвара, сделают
невозможное, сотворят чудеса». Корчагин;
как и полагается, очевидно, после такого
душевного сорадозания «крепко обнял
плечи Варвары.. Варвара спокойно выс-
вободилась из об’ятий друга». И только
тут выясняется, что этот любящий Варвар
друг, называемый автором секретарем об-
ластного комитета партии, приехал сюда
только для того, чтобы просить Варвару
помочь соседнему колхозу. Можно, конеч-
но, в поэтически приподнятой прозе игно-

рировать реалистические мотивировки. Но
не до такой же степени!
Правда, автор вообще ведет себя очень

вольно. Захотелось ему показать неви-

  данную любовь: Павлы и Антона Черешни,

и он спокойно’ приводит ‘лейтенанта ©

фронта в Оленьи горы, не пытаясь даже  

эб’яснить, как и зачем он сюда попал. Это
— «симфония» плотской и в то же время,
по замыслу автора, светлой любви, где они,
как две горы, стремятся друг к другу, на
фоне рос, зорь ‘и медведей. Павла только
тогла выйдет за Антона, когда он скажет
ей некие заветные слова: ‘«Вечером Пав-

топтать». .

нения,

ла вернулась © кузни, чумазая © головы
до ног. На Антона повеяло от Hee cH.
лой, дымом костров, копотью, раскален-

ным железом». ;  

 

Оставив на совести автора «певучие,
похрустывающие шаги» Павлы, скажем  
коротко — забрав ружье’ и оРатину  

они вдруг идут на медведей. Сидя на сос-
не в ожидании медведей, Антон говорит,
наконец, ‘заветные слова — OH пригла-
шает Павлу с собой на фронт. Именно
Этого и ждала от него Павла. Затем они
убивают медеведя, предусмотрительно си-
дя на сосне, а рогатима стоит рядом, ви-
димо; как знак их «небожительства».

На рассвете они немного удивляют ста-
руху-мать своим решением и через не-
сколько абзацев покидают повесть совсем.
Что касается старухи Марьи—матери Кузь-
мы и Павлы, то эта старуха сама кого
угодно удивить может. Когда пришедший

на побывку Кузьма впервые заходит к
матери, та тут же, на первых минутах
‘свидания, выговаривает сыну, что TOT

в полной целости пришел к ней на побыв-
ку: «Да мне бабы теперь проходу не да-
дут, затюкают. Что я им скажу? На кого
ты фронт бросилз» Правда, Мария приз-
нается потом, что пошутила, но уж такова
закономерность движения образа, что мы
воспринимаем эти’ ее слова всерьез. Мы
только догадываемся, что автор вдруг
усомнилея (а это: с ним бывает крайне
редко),—а вдруг все-таки не поверят — и
решил перевести разговор на шутку.

Есть в повести такой абзац: «Оленьи
горы, чуть припорошенные ‘снегом, безмя-
тежно, радостно розовели на солнце». И
как ни гримирует автор свой колхоз под

войну — ничего не выходит. Не знает он,

военного колхоза. Люди для Авдеенко —
статисты в каком-то стилизованном 3pe-
лише, где пветастые сарафаны ча лу-
гах, где попрядейки перекликаются ua
вечеринке с лешим Ефимкой. где трубят
лебеди, где частенько пьют брагу, а то
даже и таинственный настой гори-цвета,
Что касается женщин, то все они, начи-
ная с Павлы и кончая пожилой уже
Татьяной Ромашевой, — этакие русские
Виктории, томящиеся в плену своей неиз-
расходованной плоти;
И чем меньше у автора настоящего вол.
тем многозначительнее и необыкно-
веннее старается ON показаться, Сулите
сами: «В распахнутом. окне стояло что-то
белое, теплое, пахучее, не то вишня в
цвету, не то белоснежное облако, не то
человек». Оказывается, это Олимпиада —
одна из деревенских Киприд.

 
   
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
   
 
 
  
  

Если герой занимается уже безусловно
простым и, прозаическим делом, то ‘автор,
стоя сбоку, глубокомысленно замечает;
«На лице его при этом такое было выра.
жение, словно нет и не будет у него 60:
лее важных забот в жизни, чем штопать
шинель и охранять сон командира». А вот
тот же Кузьма в теплушке: «Кажется, си:
дит он вот так всю свою жизнь, подкарм.
ливая ненасытный огонь, грея около него
свое лицо», и‘ т. д. Допустим, что герой
просто чистит селедку, но если заметить
при этом—«и кажется, что так всю жизнь
он чистил продолговатую керченскую се
ледку»!.. да еще поместить сверху «BbICO-
кое сине-голубое небо», то вот вами
взволнованная, приподнятая проза.  

Мы уже убедились, что Авдеенко очень
неосторожен в своей стилистике,
сцене, гле Кузьма видится < матерью,
стоит лавка «скобленая ‘и мытая, ясная,
как майский мед», он чувствует, «как из
сердца матери в его сердце переливается
все то, чем богата ее жизнь», сама мать
стоит у русской печи, «ярко  освещенная
потрескивающим огнем». К этому времени
автор напрочйо забыл, что несколькими
абзацами раньше та же самая мать «схва-
тила ухват, загремела заслонкой русской
печи,.. вытащила из печи жаровню с ку
рятиной». Печь, следовательно, давно
истоплена, закрыта заслонкой, и нет там
никакого яркого потрескивающего ог,

Неверно и то, что’ колхозники жи
рожь под дождем, проявляя таким обра
зом свой энтузиазм и плюя на стихию,
Нужен не один час, чтобы рожь вы
сохла. Ее нельзя жать послё дождя. Она

сгорит в снопах, Но, что до этого ав,
тору. a

Последнее время не раз полнималя
в о характере нашего героя. Се
овали, что герой наш, подчас, и мел

н сероват. Нечего-де подчеркивать,  9
он один из многих; ‘что он. как BCE
Дайте ему романтический upottop! Ove
видно именно © этих ‘позиций «Новому
миру» и лонравилась работа  Авдеенко.
Вот, дескать, взволнованная ориаменти»
гованчная проза с поэтически  приполия
тым бытом, с героями-символами. с ком:
позинией- аллегорией. Но право же, даже
при беглом просмотре повести Авлеенко
становится ясным, что. многозначитель“
ность здесь скрывает лишь пустоту, что
приподнятость героев не больше, как де
корация, за которой не существует под»

линных людей.