- Н. УНДАСЫНОВ _
Предселатель Совнаркома
Наш Джамбул.
Я хорошо знал Джамбула Джабаева. И
сейчас мне хочется вспомнить некоторые
наши встречи.
Впервые близко я познакомился с Джам-
булом в 1938 году, на первом заседании
первой сессии Верховного Совета Казах-
ской ССР. Ему, как старейшему депутату,
была предоставлена честь открыть заседа-
ние. Мы услышали песню во славу нашей
великой родины, во славу Великой Сталин-
ской Конституции. ;
В том же тоду мы были в Москве.
Джамбул был ‘слегка нездоров, и мы
охраняли его от многочисленных посеще-
ний. Но когда он узнал, что пришла деле-
гация пионеров, он захотел увидеть детей.
Долго с ними разговаривал и вскоре пое-
хал к ним в гости. Джамбул очень любил
детей. к ним он обращался с песней, с
мудрым советом:
Не бегите от книги — она
Золотые ключи принесет.
Пришли студенты Государственного ин-
ститута кинематографии, Среди них Джам-
бул увидел негра: «Я буду петь для него.
У этого человека не было родины».
Нужно было попросить Джамбула спеть
для записи на пленку. Мы предложили ему
чропеть несколько его лучших песен, кото-
рые уже были напечатаны и известны чи-
тателям. Джамбул обиделся: «Что, у Джам-
була нет уж песен, что он должен старое
‚повторять!?» ;
Вспоминаю еще: едем к Михаилу
Ивановичу Калинину в Кремль получать
ордена, Джамбул взволнован, дорогой мол-
чит. Приезжаем, и оказывается, что его
верный. помощник-домбрист опоздал. Огор-
ценный Джамбул благодарит М. И. Калини-
на, передает’ привет товарищу Сталину и:
извиняется, что не может пропеть песню бла-
годарности правительству, которое так вы-.
соко оценило его талант.
Всегда веселый, необычайно остроумный,
он был молод, несмотря на свой поеклон-
ный возраст. Джамбул говорил: «Мне не
больше лет, чем советской власти».
Мне довелось быть у него в гостях. Он
жил в 80 километрах от столицы Казахста-
на Алма-Ата, в живописно расположенном
на склоне гор аиле. Джамбул выехал нас
встречать, как всегда, верхом на лошади,
хак всегда, со словами привета. ‘
Как сейчас, вижу его на лошади, об’ез-
жающим земли родного колхоза, вникаю-
щим во все мелочи колхозной жизни. До
последнего дня он интересовался и посева-
ми хлопка и урожаем кукурузы. Заботы
народа были его заботами. : :
Я никогда не переставал удивляться то-
му, что и в обыденной жизни этот чело-
век не говорил, а слагал стихи. Настолько
органично было для него поэтическое ело-
во, что невольно, возможно, хам того не
“замечая, он говорил рифмованными фраза-
ми. :
Наступила Великая Отечественная вой-
на. Голос старого акына зазвучал по-но-
вому. Гневные, страстные слова были обра-
шены к врагу, нарушившему нашу мирную
ЖИЗНЬ.
Не играй. чужеземец, с огием
Возле нашего очага,
Не размахивай головней —
Как бы пальцы тебе не обжечь!
Так писал Джамбул в июне 194] года.
На полях Великой Отечественной войны
пал смертью храбрых сын поэта. Однако
тяжелое личное горе не ослабило работу
Джамбула.
„Ленинград в блокаде. Джамбул обра-
шается к мужественным жителям осажден-.
ного города с песней «Ленинградцы, дети
мои!» Эти строки дошли по адресу, и поэт
получил множество писем, полных благо-
дарности и любви.
Я был у Джамбула в мае этого года.
Измученный долгой болезнью, он страстно
желал поправиться, набраться сил, чтобы
спель песню, достойную великой победы.
Смерть помешала ему сделать это.
Иллюстрации художника В. Бехтеева к книге
т. е. мастер, маэстро; встречные снимают
помыслы, что порой поющие забывают об
сточная пышность и гиперболичноеть уме-
страстей и порывов, наделен он и большим
лоте,
же его исторична, за этим нашим днем
изгнанники — а
родных» песках пустыни:
Вера ЗВЯГИНЦЕВА, _
Лев ОЗЕРОВ
ae
Аветик Исаакян Е
«Исаакян — поэт первоклассный, может
быть такого светлого и непосредственного
таланта во всей Европе нет», — писал
Блок. Мы встречались со стихами это-
го армянского поэта в антологиях, но
никогда они не представали перед рус-
ским читателем в-об’еме, позволяющем су-
дить о его большом творческом пути.
В Зднотомник Исаакяна, только что
выпущенный Гослитиздатом, любовно со-
ставленный и отредактированный С. Хита-
ровой, вошли и прежние, дореволюционные,
переводы, и новые, советских поэ-
тов. Аветик Исаакян является одновре-
менно одним из предшественников совет-
ской поэзии Армении и ее действенным,
активным строителемл 4
Исаакяна зовут на родине — варпэт —
шанки перед поэтом, в селениях Армени
дети радостно выбегают навстречу Две
тику. Бойцы, приезжавшие на побывку,
обступали его, делясь с ним новостями.
Народ поет песни Исзакяна. Они так
глубоко передают народные чувства и
их литературном происхождении.
В чем же сила поэта? ;
Строг отбор его красок и эпитетов, во-
рены простотой и прозрачностью
стиха.
Исаакян наделен
знанием человеческих
чувством меры.
Чуть тусклый налет, как на старом зо-
лежит на всех его красках. Сила
его — это напряженный, беспрестанный
под’ем духа, STO — вдохновенная сущ-
НОСТЬ его личности, это — певучесть, та
стихия музыкальности, которая наличест-
вует в художнике всегда, какой бы темы
он ни коснулся. г :
: Основная тема Исаакяна — любовь к
родине. Не слепая, а глубоко сознатель-
ная, требовательная любовь. В «Абдул
Ала-Маари» звучат гневные ноты обличе-
ния косного общества.
История у Исаакяна не притянута к со-
временности, но дышит ею, современность
долгие века исторической жизни на-
рода. Это именно так скорбели ‘древние
е, так мечтали они ©
вольной трудовой жизни) так любили. так
плакали, так надеялись на свободу и бо-
ролись за нее. : ;
Лирический герой дореволющионных
стихов Исаакяна —— путник в дальних «He
Караван мой бренчит и плетется a
Меж чужих и безлюдных песков. г’
Погоди, караван! Мне сдается.
М. ИЛЬИН
У.
Иногда думают, что научно-художествен-
ная. литература — дело новое. Но это не-
верно.
Науке и литературе старт был дан одно-
временно.
Перечтите «Илиаду» и «Одиссею». Вы
найдете в их всю науку гомеровеких
времен. По «Одиссее» можно составить
карту погоды и очертить циклон, который
разметал греческие корабли. Так хорошо
знали мореходы того времени смену вет-
pos. И певцы не отставали от мореходов.
Когда устанавливают родство, — вспо-
минают общих предков. У науки и литера-
туры общие предки. Первые научные со-
чинения о природе были написаны в сти-
Xax. Это были поэмы о природе, поэмы о
науке. :
И если проследить пути науки и литера-
туры, мы увидим, что сестры долго шли
рядом. Ученые писали поэмы, и писатели
были учеными, Вспомните Лукреция и его
поэму, ниспрорергающую богов и охватыва-
ющую все мироздание.
Если мы из древнего Рима перенесемся в
нашу страну, мы издалека увидим гигант-
скую фигуру Ломоносова.
Вот когда наука и литература снова
вспомнили о своем родстве!
Ломоносов был начинателем новой рус-
ской науки и новой русской литературы. С
него началась и русская научно-художест-
венная литература. У него есть все; и рас-
суждения о науке, и стихи о природе, и
даже научные сказки для детей: вспомни-
те сказку о янтаре, о мунпже, которая, как
спящая красавица, просыпается в. янтарном
тробу и рассказывает свою историю.
Русская наука и русская литература и
после Ломоносова не раз протягивали друг
другу руки.
Герцен писал о философии природы. Тя-
мирязев работал для науки и писал для
народа, писал так, что в его языке сразу
узнаешь язык Толстого и Тургенева.
Все виднейшие русские писатели живо
интересовались наукой.
Как было бы хорошю, если бы мы сейчас
так же разбирались в авиатехнике, как
Пушкин в железнодорожном деле, Пушкин
газета
Литературная
``. № 29 -
2
Лит
писал Одоевокому, что ‘он, конечно, за
железные дороги, но что в России нужно
прилумать машину для очистки путей от
снега. !
Многие ли из нас могли бы сейчас ска-
зать, какие машины нужно изобрести для
обслуживания авиалиний?
Наука и литература тяготели друг к
другу. И все-таки они были’ разделены.
Это не случайность. ХХ век был по пре-
имуществу веком анализа, веком изучения
и Накопления материала, веком диферен-
циации наук. Все выше росли стены — не
только между наукой и литературой, но и
между отдельными науками. Ботаники не
знали, что делают астрономы и физики. И
те и другие открешивались от философии.
В языке науки появлялось все больше спе-
циальных терминов, символое..
Но это было только этапом. Мед соби-
рался в сотах, в ячейках. И пришла пора
этот мед взять, :
Началось время великих обобщений.
Дарвин обобщает опыт науки о живой при
роде. Менделеев обобщает опыт науки о
‘природе неживой. Маркс и Энгельс обоб-
щают историю общества, историю
рии.
Снова, как в, древней Элладе, дело идет
к синтезу, к цельному мировоззрению. Сбли-
жаются пути науки и философии. Наука н
философия сочетаются в единое целое в
трудах Ленина иСталина. Электрификация
и диалектический материализм, наука о пои-
роде и наука о человеческом обществе
становятся под их рукой рычагами пере-
устройства мира:
Дело идет к синтезу. В плановой перест-
ройке нашей страны рушатся стены, отде-
ляющие одну науку от другой: все науки
должны работать заодно, когда люди бе-
рутся за перестройку целого. i
Дело идет к синтезу. Пути литературы и
науки начинают сближаться. Наука нужна
народу, и народ нужен науке.
Им надо снова обрести общий язык.
Горький зовет писателей в науку и ученых
в литературу. И его клич не остается без
ответа. Растет и крепнет новая советская
иаучно-художествеиная дитература.
2, :
Мы часто говорим о том, чего у нас нет,
что только предстоит сделать. Но совет-
‘Kad научно-хуложественная литература
уже есть. Можно уже уставить полки
мате-
Аветик Исаакян
Рисунок художника Д. ДАРАНА. ys
‘ero так долго был обездолен.
afi] ‘к радости. р
Ованеса_ Туманяна «Избранное» (Детгиз).
Что из родины ельнну я зов...
Her, тиха и безмолвна пустыня, .
Солнцем выжжена дикая степь...
Лалеко моя родкна ныне,
И в об’ятьях чужих —моя джан;
j (Перевел А. Блок»
Мы найдем У Исаакяна мотивы олино-
чества, тягостного, но не безвыходного,
Читатель всякий раз обнаруживает, что
поэт Не один, его собеселник — история
народа. Если у Исаакяна говорится о
тьме, о ночи, то и здесь звучит „голос
веры;
Дулпа, — перелетная бедная птипа, tee
Со сломанным бурей крылом,
А дождь без конца, и в пути нк
крупицы
И тьма впереди и в былом. р
Но где-то, усеявши неба покатость,
Ве ведают звезды беды
И ты — голубая хрустальная святобть
Болыной нутеводной звезды, к
{Перевел Б. Пастернак
С необычайной теплотой рисует Исаа-
KAM B CBOMX стихах образ матери и, пре-
данную сыновнюю любовь. Лицо автора и
лицо Героев его народа — одно. Он гово-
рит от имени «бедного парня», девушки
Заро, скитальца. Скорбное его одиноче-
ствб — Че байронизм, не отрыв «поэта».
от «толпы». Так сложилась судьба, но
неразрывна душевная связь поэта с роди-
ной, с пахарями но пастухами родных
Мудры и чисты его признания, его лю-
в : i!
Из жизни всей
Два аромата
С давнишних ‘дней
Доныне CBATHI.
Я ликовал, ; а
Ov слез шалея т
И обожал
Не вожделея. а
: (Перевел B. Пастернак).
Только потому глухо звучат, порою ви-
олончельные, басы его лирики, что народ
i
О, горстка пепла, сирый мой народ, 1“
Я кровью сердца о тебе пищу, )
Твоя судьба огнем мне душу жжет,
Я в сердце раны родины нопту.
(Перевела. В. Звягинцева).
Стихи Исаакяна советского периода
‘звучат бодро, в них болыше света, чём
` прежде, — он дома, он обрел свою роди-
ну, страну братства свободного труда ¥
вольных песен, ca
В них традиционное армянское пород-
нилось с новым советским. Старое пере-
осмыслилось, новое получило историче-
ское обоснование («Великому Сталину»,
«Бранный клич», «Наши историки и наши
гусаны», «Мгер из Сасуна»).
Но никогда не забудет армянский на-
род трагических страниц своего прошло-
го, никогда он не откажется от горьких
и нежных песен Исаакяна давних лет.
Исаакян не только лирик, — он и учитель
своего народа, учитель жизни, то, чем и
должен быть подлинный поэт. 18 годы
Отечественной войны он выступает не
только как стихотворец, но и как публи-
ист. .
Юн учит, не поучая, в его стихах чет
строф-привесков, нравоучительных ceH-
тенций. Мысль его входит в сознание чита-
теля вместе < поэтическим образом, Исаакян
владеет тайной музыкального внушения, и
душу читателя любая мысль поэта покорит
мелодией. пы т
Риторики не найдень у Исаакяна, он
задумчиво поет и «сказывает», как старый
ашуг, и мудрость его — выстраданная,
выхоженная в долгих жизненных странст-
BHAX, : 4
Сердце непорочным в жизни сохрани,
Чтобы тень не пала на былые дни.
СТеревела К. Арсенева)-
Путь от трагедии к утверждению жиз-
ни не был легок для поэта, тем не ме-
нее Исаакян — жизнелюбец, поэт, при-
шедший, как и его народ, от страданья
f
ература и наука
десятками книг о самых разнообразных ве-]
щах и явлениях.
О нашей родине и ее перестройке писа-
ли К. Паустовский и Н. Михайлов, о Во-
енной технике — Н. Тихонов, Савельев,
Абрамов и Долгушин, Перля, о химии —
Нечаев, о математике — Волков, 06 -исто-
рии языка — Каганский, об истории изо-
бретений — Ивич, о палеонтологии — Ca-
вельев, об археологии — Лурье, 0б исто-
рии медицины — Е. Сегал, о машинах —
Дрожжин, о геологии — Бублейников, о
кристаллах — Шаскольская, о животных —
Бианки, Шербиновский, Чарушин, Лесник,
о микробиологии, Пастере — Кузнецова, о
Павлове — Югов и Фролов, о Марко По-
ло—Шкловский, о Мичурине— Вяч. Лабе-
дев, о Лысенко и Тимирязеве — Сафонов,
об академике Крылове ‘— Писаржевский, о
Дарвине и Уоллесе — Тынянова...
Уже по этому далеко не ‘полному пе-
речню видно, как разнообразна тематика
научно-художественной литературы. О не-
которых из этих книг следовало бы ска-
зать подробнее хотя бы потому, что о. них
не писали. Наши критики не посвятили ни
одной рецензии прекрасной книге Шклов-
ского «Марко Поло», хотя эту книгу хоро-
шо знают и у нас и за рубежом; она пере-
ведена на несколько иностранных языков.
Мало писали и о работах Н. Михайлова,
посвященных географии нашей стНаны. Его
книги широко известны в Америке, в Ан-
Port.
Близко к научно-художественной литёра-
туре творчество Пришвина, Мариэтты Ша-
гинян, Агапова.
Много сделал в этой области Борис
Житков, который принес в литературу
свой богатый опыт инженера и штурмама
дальнего плавания, свой чудесный русский
язык, которому он Учился у плотников и
каменщиков. у кузнецов и машинистов:
Говоря 0 научно-художественной. литера-
туре, нельзя не вспомнить и об Алексан-
дре Евгеньевиче Ферсмане. Его книги по-
ражают широтой обобщений. Но у него не
абстрактное, а образное, поэтическое ROC-
прнятие мира. Это ученый и поэт в одно и
то же время. ?
Поэтическое восприятие мира — вот что
характерно для научно-художественной ли-
тератузы. Не все обладают им в одинако-
вой степени. И поэтому среди княг, стоя-
щих перед нами на полках, можно найти
все переходы от простого изложения науч-
ных сведений до подлинной научной поэзии,
‘стали суровыми воинами, народными мети-
B. MHHOB ;
Под, звездами
Кремля
Усе было мне ила тут:
Над Нёманам зялёны кут,
Пал} шыроюя, узгоркь й
Т смоль сасны, 1 У небе. зоркь
1 пах асы гаркаваты,
Сады зяленыя ля хаты,
1 гузны перазвон крынщ,
Т сволах вечарам зари... й
имн строками, полными любви к Род-
Shih раю, отрывается сборник стихов:
Анатоля Астрейка, недавно выпущенный.
Государственным издательством БССР,
рник назван = «Крэмлёускя эоры».
м о Москве, о Кремле, где живет. и
творит великий Сталин, проходят через все
стихотворения. ‘
По зеленым лужайкам и нивэм пополз-
ли немецкие танки, самоходные орудия.
Пограничная Белоруссия первая оказалась
под ударом гитлеровцев, «Край ‘лёну, край.
лесу. пшанщы 1 жыта» фашисты залили
кровью, окутали дымом пожаров. Там, где
«русавых дзяцей галасы зынел! ‘ад рання да
ночы», вопарились скорбь и запустение,
Абсыпана мелам падлога,
Г лужы крыв! ля парога,
Кавалк{: шалёвак 1 рам
Змяшаны з зямлёй папалам,
{«У Церахоуцы»).
Огнем и железом хотели покорить бело-
руссов немецко-фашистские захватчики. Но
не согнули шею белоруссы, не покорились,
Бушуе народным паустаннем
Т. Гомель, 1 Вщебск, г Пинск,
Г ворагу помсцшь за раны
‘Наш родны разбураны Мск.
(«Паустала Беларусь»).
Смерть подстерегала «завоевателей» на
каждом шагу; В разделе «Слуцк! пояс» и в
некоторых стихотворениях другнх разделов
показана Беларусь в борьбе, Беларусь-пар.
тизанка- :
Аутаматы нам служаць. касой,
А сярпам! — гранаты, наганы,
Не расою — варожай крывёй
Акрапляюнь зямлю партызаны.
Мирные трудолюбивые белоруссы-—муж-
чины и женщины, старики и подростки —
телями. Они ушли в леса, чтобы мстить
врагу, бить немца, торопить светлый ‘час,
когда свободная «случчанка зладзщь зноу
красенцы-ткаць залатыя наясы». Запоми-
наются стихи, рассказывающие о трудно-
стях боевой партизанской жизни, о само-
отверженности народных мстителей,
Много теплых, задушевных строк посвя-
тил поэт белоруссам-фронтовикам. Вместе,
с русскими воинами и воинами других на-.
‘родов Советского Союза они прошли слав-
ный путь от Кубанн до Эльбы, от Сталин-
града до Берлина. j
И где бы ни был белорусе — на фронте
или в далеком советском тылу— он, как
святыню, берег в своем сердце память о
родном крае, где мать «люляла хлопчика»
под песню Янки Купалы, где так мила каж-
дая «галмка клену в! вязу». В партизан-
ской землянке, во фронтовом окопе льется
задушевная песня «пра ся вочы дзяучы-
ны». Но путь лежит далекий и суровый, По
трупам врага проходит путь к родному по-
рогу, и это помнит каждый воин-белорусс.
Народ боролся, народ верил. Верил, по-
тому что через линию фронта, сквозь по-
роховой дым и проволочные колючки све-
] тили неугасимые зори Кремля. Рискуя жиз-
нью, в глубоком подполье люди слушали
голд Москвы, голос вождя и полководца
товарища Сталина. Знали: товарищ Сталин
не оставит в беде, пришлет своих соколов
на выручку. f By
Хай слава век грымщь правадыру. №.
Як з Крэмля бяссонным! ‘начам? “*
Глядзеу туды, ‘дзе стогне’ Беларусь,
Ту блтве быу заусёды разам з нам:.
(«Благаславенне»).
Пришел светлый день освобождения.
Вот уже год, как Белоруссия вновь ие
свободной советской жизнью.
Пройдут года, залечит раны земля бело-
русская. Но вечно будет жить память о
суровых боевых днях Великой Отечествен-
ной войны. Каждое слово. каждая строчка
о партизанской и фронтовой героике будет
восприниматься < большим _ интересом, и
сборник стихов А. Астрейка будет памя-
тен людям.
Анатоль Астрейка. «Крэмлёускя 30-
ры». Белгосиздат. Минск. 1945 - . :
Семен ГУДЗЕНКО _
Над нами тысячи стрижат,
как оголтелые, визжат.
Как угорелые, стремглав
‚весь день бросаются стрижи
в заброшенные блнидажи,
в зеленую прохладу трав.
Они купаются в росе,
они росой опьянены.
По Кишиневскому шоссе
мы возвращаемся с войны,
Нужно и то и другое. Все жанры нуж-
ны, кроме скучного. Но в то’ время, как
книги Ферсмана поднимаются до поэзии,
книги Бублейникова и Шаскольской, доб-
росовестно и со знанием дела нанисанные
на те же темы, можно скорее отнести к
обычной популяризации.
Понадобилось бы специальное исследо-
вание для того, чтобы охарактеризовать
с этой точки зрения все наши научно-худо-
жественные книги. :
Здесь же мне хотелось бы OCTaHoBATHS
на нескольких новых произведениях, кото-
рые в той или другой степени сочетают в
себе научный материал с поэтическом вос-
приятием мира, которые аще раз доказыва-
ют, что литература и наука могут говорить
языком.
3. : Е
Вот книги Орлова. Орлов-—инженер и
изобретатель, который пришел в литерату-
ру из“ научно-исследовательского институ-
та. Не у каждого автора есть авторское
свидетельство, а У Орлова их двадцать
пять двадцать пять патентов, Он в лите-
фатуре остается изобретателем. Его послед
няя книга «Рассказы о неуловимом» говорит
о том, что неуловимо, — о пыли, о тени, о
дыме, 0б искре, но эти малозначащие ве-
щи служат ему для больших обобщений.
Мы видим другими глазами окурок, лежа-
щин на краю пепельницы; табачный дым
об ясняет нам, почему небо голубое, а об-
лака белые. Мы начинаем слышать то, че-
го не слышали: как дышат часы, как кри-
чат стулья в зале.
Мысль ин слово помогают г другу в
книгах Орлова. Да так и Но
Ведь мысль и слово так же неразделимы,
как душа и тело. В здоровом теле — здо-
ровый дух: в точном слове-точная мысль.
Нового человека и новый мир видим мы
и тогда, когда читаем книгу Бабата «Стра-
на Пээф». и у у
Что это за страна? К книге приложена
карта. На ней есть и параллели и меридиа-
ны, только они обоэначают ме долголу и
нироту. а мощность и частоту Пэ и Эф.
Это страна электротехники, страна, где
живут великаны, вроде днепровского тур-
богенератора, и машины-карлики мошно-
стью в сотую долю комариной силы. Тут
справа наверху область громов it МОЛНИЙ,
в где-то слева внизу -— человеческое
сердце — оно ведь тоже источинк элект-
рических токов.
Здесь есть. удивительные приборы, ксто-
рые позволяют видеть в сто тысяч раз
лучше, чем видит обыкновенный гл
a3,
Сколько раз писатели вослевали прекрас-
‚умели ценить в поэтическом слове
1
&
as «Дама с собачкой»,
() дельным изданием.
Одна из 48 иллюстраций
В № 3 журнала «Октябрь» за 1945 год.
напечатана поэма Эсфири Якуб «Хлеб», по-
вествующая о борьбе сибирячек за военный
урожай.
Э. Якуб обнаружила крайнюю беспомощ-
ность в создании большой поэтической фор-
мы, Поэма состоит из отдельных кусков,
плохо связанных между собою. Стихи раз-
номерны, ритмы во многих. случаях произ-
вольны, и это очень затрудняет чтение.
Автор зачастую не умеет четко и пра-
вильно выразить свою ‘мысль. Tak, напрн-
мер, Якуб пишет: :
Солнце в осколках лучи сложило,
В яру синева упала.
Строкн эти напоминают ребус. Как мо-
жет солнце складывать лучи, как может в
apy синева упасть? Как могут люди «начн-
нать тишину о сначала», как можно £0
сны недосмотренные спотыкаться»? Сны,
кстати, нельзя смотреть, сны можно только
видеть. В словах «смотреть». и «видеть»
имеются существенные смысловые оттенки,
которые поэт не может игнорировать, ес-
ли ему не безразличен выражаемый этими
словами смысл.
Если русские поэты еще. в. ХУШ веке
«He-
кое мерное согласие и некий приятный звон»
(Кантемир), то никакого «приятного звона»
нельзя обнаружить в таких рифмующихся
словах: не пропасть — мастера, хлебам —
комбайн.
и
’Нег никакого смысла в таких стихах:
И в сень тяжелую зерном м страстью,
В степь черных звезд и млечной дрожи
Вползает тусклый день без радостей,
: без красок...
Почему степь «тяжелая зерном и
страстью»? Откуда появилась в сте-
пи эта «страсть»? Что такое «черные звез-
ды» и «млечная дрожь»? Это не поэзия, а
виршеплетство, не образы. а нарочитая ли-
тературщина ‘дурного вкуса.
Подобно тому, как мы не можем себе
представить ни «черных звезд», ни «млеч-
ной дрожи», ни степи, «тяжелой зерном и
страстью», нельзя представить себе так же,
как «уходят волны лунного разлива и сн-
ний. блеск».
Возможно ли, чтобы от прикосновения
солнечного луча у женщины, до крайнего
предела утомленной трудом, «загорелась
грудь таким сияньем плоти, как будто до
краев сияньем налита»? Не говоря о явной.
нелепости «сиянья плоти», позволительно
спросить, как это грудь одновременно «за-
горелась» и «налита»?
Возможно ли представить «сонное том:
ленье, разлитое в крови, как яд»? Том-
ленье, как... яд. Все это так же нелепо, как
нелеп «ленивых бедер поворот, и сном раз-
жатые колени» или «лапшою пахнущий
день». :
Через всю поэму «Хлеб» проходит тема
ярости. Женщины яростно трудятся, созна-
вая, что своевременно убранный хлеб —
большая помощь фронту. Эта ярость при-.
9. Якуб. «Хлеб», поэма, «Октябрь» № 3. 1945.
—————.
ПОСЛЕ ВОИНЫ
Вокруг трава до самых плеч
такая,
что нельзя не лечь. С
Вода в ручьях на ‘всем пути,
пригубишь —.
н не отойти.
И по заказу старшины
то ветерок, то солнцепек.
Мы — из Берлина.
a Мыр—с войны’
идем с победой на восток.
...Как сорок первый год далек!
ные глаза женщин, зоркие глаза oxoTHH-
ков и мореплавателей. вот настало Bpe-
мя воспеть такие человеческие ‘глаза, ко-
торые видят сквозь броневую плиту тол-
щиной в четверть метра.
В книге Бабата наука говорит языком
литературы и литература языком нзукн.
Бабат не избегает научных терминов. (Но
он вскрывает их образное содержание. Что
такое термин? Это слово, а слово — ди-
тя образа. у
Вот слова «реле». Этот термин кажетея
таким специальным. Но Бабат раскрывает
нам его образное значение. Реле — эт
«перепряжка». Во Франции на почтовых
станциях перепрягали лоззалей: усталые
«лошадиные силы» заменялн свежими, н
дилижанс весело отправлялся дальше.
Электронную лампу стали называть «pe-
лез — «перепряжка», потому что она под-
хватывает ослабевший электрический сиг-
нал и вливает в него новые силы.
Страна «Пэзф» — это’ волшебная стра-
на. Но это только маленькая часть вол-
шебного мира науки.
По этому же чудесному
‘и Костыков в своей
лампа».
Сказочное название здесь оправдано.
одна из глав, которую можно назвать
маленьким радиороманом. Действие проис-
ходит в эфире. Соблюдено единство мес-
та; земной шар, Диалог идет по радио
через океан, Тут есть и преследование
преступника — не на суше, не на море, не
в воздухе, а в том же эфире,
Немецкий шпион пытается найти в
мерике . данные’ © новом радиоприборе,
Немцы хотят завладеть для своих целей
вовыми глазами человека, такими глаза-
ми, которые видят и под водой и за обла-
ками. Шпион вместе с его радиопередат
чиком попадает в руки: американской раз-
ведки. Американцы продолжают от ero
имени вести нереговоры по радио с геста-
по. Им удается войти в довёрме и даже
получить, орден ‘от Гитлера. Гестапо рас-
крывает перед ними все свои эфирные кар-
ты: дает им код и длины волн всех тай-
ных шпионских радиопередатчиков в Аме-
рике. По длинам волн удается с помощью
раднопеленгаторов найти и самих шпио-
нов. И 38 радиошиионов. поймамные в
эфире с ‘поличным, предстают перед аме-
риканским судом.
Вот новый сюжет,
fis в новом мире, открытом наукой,
других главах кни : ii
ствие происходит и SAL TES fain wml
ой в местах еще не иэбитых, не
миру водит нас
книге «Волшебная
где действие пооисхо.
ы ет УЧР 7 г
художников Кукрыниксы к
БИ подготов ляется Гослитиздатом к выпуску от
oo 9%
Нес’едобный хлеб
во- он живет,
вс- Дело
Rte ANNOY RR A ROOT BRR enemy,
& Z $
рассказу ‘А. П. Чехова
суща и детям, помогающим своим мать,
рям, и старому деду, который еще в про.
шлую войну яростно «бивал немцев», и без.
ногому инвалиду, вернувшемуся в свой код.
хоз, чтобы знания танкиста использовать,
на ремонте испорченного комбайна.
Автор прославляет ярость, называет, м.
святой и старается утвердить, как некую,
вечную категорию.
Святая ярость!
Пусть живет
Иуеть яростью
Освящена вода
В реке.
Пусть дети, —
Чтоб больше не было беды, —
© глотком воды
И воздуха глотком,
С дыханьем,
С материнским молоком Я
Виитают ярость! ‘
Чувство яростной мести по отношеняю 5
кровавому: и. подлому врагу — святое чув.
ство. В любимых военных песнях наш Hay
род воспевал «ярость благородную».
Однако мы никогда не былн сторонника,
ми и проповедникамн ярости, как некоей
панацен от всех зол ин бед. Мы против то.
го, чтобы «ярость жила всегда», мы про’
тив вечной ярости.
Поэма изобилует строками, в которы
при самом пристальном ‘чтении нельзя уло
вить смысла. Вот, например, описание вос»
хода солнца:
И в миллионы струн
И в тысячи кистей
Срет, краски, звоны
1ТПля волной единой.
То солнце. разорвав илотины,
Обрушилось потоком,
топляя степь. \
Вся эта выспренность, словесная экви-
либристика крайне далека от подлинно поз
тического образа. Еще пример:
В лунном смятении
Блеска и тени.
В стрелах колосьев,
Дождем не примятых,
В длурмане тягучем
Чолынном и мятном,
В соэвездьи ромашек,
Косою не снятых,
Сидел человек
Непонятный:
Дело не’в том, что «сидел чёловек непо-
нятный», а в том, что смысл этих стихов
никому ‘в том числе, вероятно, и автору,
непонятен; Самое размашистое воображение
не в состоянин представить «лунного: смя-
тения блеска ин тени», как нельзя предста»
вить человека, сидящего «в дурмане-тягу-
чем». ay
В поэме Якуб действуют советские лю-
ди: Кузьминишна, Петровна, Мотя, дед --
участник первой мировой войны и, наконеп,
вернувшийся с фронта. муж Morn,
Однако ни один из названных персона’
жей не получил в поэме сколько-нибудь
жнвого, образного выражения, у
Колхозная «председательша» в поэме. ве
говорит, а «рубит с плеча»:
А тут предселателыша
Рубят с плеча.
— Ты ‘не страми,
Председательа, аря-то,
Я. может, все ночи -
Работаю сряду.
Я. бабы, работать
Хочу. хочу!
Таким псевдо-народным языком разгова»
ривают все герои поэмы.
Тема поэмы Якуб — одна из ‘важнейших
и значнтельных тем нашей <овременностя
— героический труд наших колхозний в
тяжелые военные годы, В поэме фигуриру-
ют патриотические письма фронтовиков,
которые получают колхозницы, — все это,
казалось, должно служить подтверждением
важности и злободневности темы и маг.
рнала.
Против этого спорить нельзя, Marepraa
действительно злободневный, однако 0с\
ществление темы и. замысла оказалось
ма очень низком идейном и художественном
уровне.
Поэма решительно не удалась, «Хлеб
оказался сырым и невкусным, i
всегда,
чз
хоженных писательскими
вернее, перьями.
‚ [Река исчезает под землей и снова поя»
ляется на большом расстоянии. Как пре
следить ее путь? В нее бросают резино
вый шар’ с маленьким радиопередатчикой
И этот подземный путник сам сообщает
наверх людям о своем маршруте,
Кит, раненный гарпумом, исчезает в №.
ской глубине. Но на конце гарпуна ради
передатчик. И бедный кит, не совершие
ций особых преступлений, сам донос
преследователям о своем местопребывании
Чему тут удивляться?
Опять-таки не вещам, а человеку, KOTO
рый их создал,
Это удивление перед человеком испьть
ваешь с особенной силой, когда читаешь
книгу Немцова «Незримые пути» —0 рожд
нии маленькой полевой радиостанции, 9
радостном и трудном творческом пути ко!
структора.
«Незримые пути» — это пути радиовом
над вершинами гор, в облаках, в лесу, 1
море, в то же время это сложные, №
вилистые пути изобретательской, мысли
ы вилите, как конструктор создает
вую радиостанцию и как он испытыви
ее на суше, в возпухе, на море.
книге Немцова необычный диалог: г
один восторженный
скептический, насмешливый, 0%
принадлежат одному и тому №
человеку — изобретателю. м оба м
нужны — и голос ‘увлечения, и строй
голос критики и проверки.
4.
Я рассказал здесь о
се они прекрасно
науки. Но если Бабат и Костыков болый
Ученые, чем писатели, то Немцов уже 6
же к художественной литературе, а Ом?
ва можно смело назвать вполне слож
иимся писателем.
ногами, ил
четырех автори»
владеют
мерах показать,
как литература и нам
находят. общий ae
meet язык ILIA того, чтобы pa
На людям о новом чудесном мире
`Это фантастический мир, в котором №
живем, но я
: ’ © котором мы мало знаем. Ве
р tobe открытиях доходят до нас *
м много ‘лет, словно свет далеких and!
мы нередко все еше изображаем небо; №
ким оно было ста лет назад, и человек
которого уже пет.
нового человека 1 т
ловека — ие пять а
,
nyeers, Ou видит и слышит, что nemer
2h землей, под водой, за облаками,
Все шире, все чудеснее мир, в кото
—— ММр, открытый наукой;
уитературы — видеть’ весь №
материал ..
не хотелось на этих нескольких №
:
‘
1