ПОЭТЫ ДАГЕСТАНА необходимости искать новые, реалистиче- ские, более соответствующие сути дела сравнения и метафоры. Так, все девушки превращаются в пи- саных но неживых «красавиц», все воины «львов», кони - в ветер и т. д. в Красавица, потупив взгляд, Прощальное напутствие твердит: Как лев, бросайся в бой, любимый мой так красавица говорит у А. Батырова. «Да будет твой клинок остер! Будь смел, как лев, героем будь», -- так призывает мать у Г. Хурюгского, «Сын мой, боевого выведи коня, - я помчусь быстрее ветра на врагов», - призывает Магомедов. Таких примеров можно было бы набрать в сборни- ке десятки, и все они согласно говорят о том, что дагестанские поэты пока пригор- шнями черпают фольклорные материалы не давая себе подчас труда задуматься над тем, что в современной войне вовсе не всегда может оказаться доблестной скачка на ко- не прямо на врага или львиный прыжок с клинком в руке, Вирочем, это беда не од- них только дагестанских поэтов Реализм, правдивость и особенно глубина изображе- ния часто приносятся в жертву ради поэти- ческих условностей пусть для дагестан- ского народного читателя или слушателя привычных но уже устарелых, обедняющих существо дела. Широко практикуемый авторами сборни- ка «призывный стих» риторичен и в тех случаях, когда поэт привлекает н им самим сочиненные сравнения, И получаются порой фразы, вызывающие впечатление, обратное тому какое хотел создать автор. Например, Гаджи Залов в «Балладе о разведчике» пи- шет: «Слышал он, как дышит в тишине вокруг черноземной грудью кормилица- мать». Эта дородная кормилица с «черно- земной грудью» выглядит по меньшей мере комично (кто тут повинен - автор или пе- реводчик?). Не стоит также приводить примеры (их многое-множество) всевозмож- ных риторических призывов обращенных нашим воннам, или словесных жестов, равленных в адрес врага, По большей ча- сти они не дают лично пережитого поэтом, представляют некую общую формулу, свое- го рода военную клятву, хвалу или про- клятие. к а Следует все же иметь в виду, что даге- станская литература и поэзия находятся том этапе своего художественного развития, когда в них все еще в брожении, все еще молодо, еще детскими губами они пытаются произносить слова, которые бы были подстать героическим делам народа великую советскую эпоху его существо- вания, Многие поэтические формы (часто временные и рудиментарные) были бы рус- скому читателю если не более убедительны художественно, то более понятны (что познавательной точки зрения важно), бы они были об яснены исторически своем происхождении и бытовании. на в с в Для того, чтобы русский читатель мог самостоятельно разобраться в переводных произведениях поэтов, следовало бы в по- добных сборниках давать вступительную статью, характеризующую литературно-ис- торическую почву, на которой вырастала эта поэзия; краткий комментарий и справки к творчеству отдельных поэтов; краткие указания переводчиков о принципах, ко- торые были ими положены в основу перево- дов. Редакторы сборника нка сумели привлечь к участию в нем в качестве переводчиков лучших русских поэтов. В сборнике «Поэты Да Дагестана» мы встре- чаем несколько новых имен, незнакомых еще русскому читателю, Среди них … Ан- вар Аджиев, талантливый кумыкский поэт. В новых переводах С. Липкина даны про- изведения Сулеймана Стальского, в кото- рых передано неуловимое изящество во- сточной поэзии, свойственное Сулейману. Удачей сборника надо признать «Застоль- ную песню» Гамзата Цадаса в переводе H Тихонова: Боду радостей живых, ту, что Молодит совсем Воду, седых, будем пить, но не пьянеть.

Б. БРАЙНИНА Природа и счастье У Паустовского очень органическое, глу- восприятие природы. Он умеет показать свет и простор, одухотво- ренность природы. Природа не внушает его героям мыслей о бренности, непрочности бы- тия; она никогда не подавляет их сво- им величием. Наоборот, она отвечает закон- ному стремлению человека к счастью, гар- монирует с движениями человеческой души. На каком бы конце нашей родной земли ни находились герои Паустовского, автор умеет порадовать их то густой синевой неба и прохладным целебным воздухом, где пе- рекликаются невидимые птицы, то голубы- ми яркими заревами, то теплым сумрачным блеском песка, то туманным светом луны, в котором светятся березы и бросают легкие тени на снег. Небольшой картинкой природы Паустов- ский заставляет читателя поверить в счаст- ливую судьбу героя. В рассказе «Степная гроза» мальчик Юрка бежит от немцев в степь. Грохочут разрывы, шумит ветер, сви- стит дикая ночь. Ужас охватывает все суще- ство мальчика. Будто в страшном сне бежит он и падает оглушенный разрывом. А когда на утро Юрка открывает глаза, «над головой в вистом утреннем небе нехотя и буоотели тановит но не останавливались легкие облака. На их бе- лые верхушки нельзя было смотреть так они светились от солнца. Хотелось лечь на край такого облака и плыть над степью». Юрке кажется, будто он лежал «в воздухе и огромное небо задумчиво вращалось вок- руг него, как облачная карусель». Читатель верит, что Юрка будет счаст- лив. Будет счастлив и Тихон Рябцев - ге- рой рассказа «Правая рука», попавший пос- ле ранения в предгорья Алтая. «Никогда еще Тихон не видел такой осе ни: ни ветерка, ни облака на прозрачном небе. Леса горели на свету, будто их выко- вали из золота хитрые сибирские кузнецы, выковали каждую ветку, листок, каждую нап-малую травинку. Свистели со всех сторон бурундуки, роса до полудня не высыхала на бруснике, на мшистых валунах, и цвел на этих камнях такой красный цветок, будто горели среди мха маленькие костры». Должен быть счастливым и казах Исмаил из рассказа «Спор в вагоне». Таинственно шепчет Исмаил своему соседу: «Ка- зах едет верхом, поет… Его не видно в степи, так далеко он от тебя едет, а голос его слышно совсем здесь, рядом, Как дума- ешь -- почему… Потому что нигде нет та- кого воздуха, как в Казахстане, Много воз- духа, Песня летит далеко, никто ей не пе- ребегает дорогу, Песня любит мою страну». ему родины поэтична. Эта романтика природы, вера автора всча- стливую судьбу людей, любимой и милой еслисасторлен часто изменяет себе, когда переходит к изображению людских отношений. Хоте- лось, чтобы более сдержанно и психологи- чески более тонко было сказано о внезап- ной любви моряка Потапова к молодой женщине, поселившейся в квартире его от- ца («Снег»), о дружбе озорных и милых де- вочек с бойцом Тульгеном («Старая черепа- ха»), о переживаниях старой фельдшерицы Варвары Яковлевны, у которой немцы рас- стреляли приемного сына («Робкое сердце»). Нам представляются неудачными расска- зы «Приказ по военной школе» и «Стеклян ные бусы». Здесь искусство становится вс- кусственностью и романтика счастливой судьбы превращается в сентиментальную риторику, в сплошное розовое и потому не- убедительное благополучие. К. Паустовский, «Степная гроза» Детгиа 1945. К.

Вера СМИРНОВА в детской литературе Советские дети Достаточно назвать Льва Толстого, До- то у Гайдара революция становится шко- лой, а школьнику предоставлены все права и преимущества героя. лучить от него задания и инструкции для данной команды, Удивительно трогательна была эта единодушная уверенность в под- линности Тимура. Так сама жизнь многоты- сячными голосами признала литературного героя своим вождем, подняла его высоко, придав ему даже те черты, которых, может быть, и не было на страницах книги. Преемником Тимура в детской литерату- ре в дни войны стал юный «ремесленник» Капка из книги Кассиля «Дорогие мои мальчишки» Капка - это типичный «тиму- ровец» по всей деятельности, по всему стоевского, Диккенса, Гюго, Мопассана, вался. Чехова, Мериме, Горького, Тургенева, Ро- мэна Роллана. Николенька Иртеньев и Давид Копперфильд Гаврош и Козетта, Борис Гориков не похож ни на ни на швамбранов, в нем нет ни временной однобокой зрелости Петьки шкидцев, прежде- Ва- трогательные чеховские дети, маленький предатель у Мериме, крестьянские. ребята лета или Гришки, ни инфантильности, на всю жизнь оставшейся у Лели и Оськи. у из «Бежина луга», «незаконные» дети Мопассана, маленький музыкант Жан Кри- стоф, нелюбимая дочь «Тридцатилетней женщины» и бедный калека, сын прости- тутки в «Страсти-мордасти» у Горького - дети разных стран и эпох, разных социаль- ных слоев, но всегда «угнетенные» и поч-Но Герой «Школы» не совершает никаких геройств, у него есть даже серьезные про- махи, но он живет войной и революцией и через войну и революцию осмысливает мир. Оттого и он сам и книга так близко принимаются к сердцу. вот отгремела война, кончились го- ды разрухи и голода, началось огромное строительство, закипела новая жизнь в стране Советов. В жизнь вступили строй- ными босоногими колоннами пионерские отряды. Образ пионера становится центральным в детской повести, он - труднейшая и важнейшая задача детской литературы. Советская повесть о детстве продол- жается. У Бориса Горикова есть сын, его зовут Алька (Гайдар - «Военная тайна»). Ему 6 лет. Он появляется в вагон-рестора- не севастопольского поезда, полный истин- но человеческого достоинства, уверенно и непринужденно, как будто шаткая вагон- ная платформа и бегущие с двух сторон за стеклами поля, леса, станции, города - самая естественная для него обстановка. Алька утверждает себя в этом мире не опираясь ни на покровительство взрос- лых ни на эгоизм возраста, ни на какие-

к. ЗЕлинский

Строки этой книжки говорят о том, как храбрые горские племена Советского Даге- стана встретили войну, когда она докати- лась к подножьям их родных гор и паст- бищ На три четверти книжка посвящена Отечественной войне и притом первому ее периоду, Это строки, в которых запечатле- на буря чувств, поднятых войной в горах: ненависть к германским пришельцам, пре- данность и любовь к великой советской Родине, к Сталину - полководцу всех на- ших народов, тревога за близких, чувство единства и братства советских народов В книжке представлены в русских переводах произведения пяти крупнейших народно- стей Дагестана: аварцев, лезгин, кумыков даргинцев, лаков. Собранные вместе, они составляют тот тематический рисунок вой- ны, который естественно сложился в на- шей литературе в эти годы и стал в извест- ной мере, привычным читателю. Это прежде и раньше всего тема Родины, так остро и заново пережитая нашей мно- гонациональной литературой в годы войны. Эту тему решали и дагестанские поэты в те же годы. Вот старик Муртаза (из поэмы кумыкского поэта Анвара Аджиева) кла- дет в посылку своему сыну на фронт ябло- ки из родного сада, Их запах скажет ему больше всего, может быть, он напомнит сыну пословицу кумыков: «Родимый край -- как мед для сердца». Здесь каждый камень солицу рад… A воздух здесь какой хороший! И торжествуя, водопад В серебряные бьет ладоши, Трубит чабан, звенит кувшин, Оквозь щели в скалах плещут воды… (Пер. Н. Ушакова). Водопад который бьет в серебряные ла- доши… Чтобы так изобразить одобрение, которое Родина шлет своему герою, надо быть не только художником, но и урожен- цем Дагестана, Вот другое стихотворение -«Разговор с Доном», Оно посвящено Ге- рою Советского Союза Ханпаше Нурадило- ву, сложившему славную голову на берегах Дона в тяжелые дни отступления, защищая единую советскую Родину, И пю- эт обращается к Дону: Пемедли, Дон, у берегов пологих, Сдержи свой бег, приляг в траве густой, Поговори со мной о том батыре, Что здесь коня поил твоей водой. (Пер. А. Глобы).

Посмотрим же, как он ими воспользо-

сблику, и незачем ему быть еще каким- то выдуманным «командосом», недаром он сам тяготился этой навязанной ему автором, ненужной подражательностью. Война, пришедшая внезапно на советскую землю, поставила столько больших и трудных задач, потребовала от детей та- кого взрослого мужества, жизнь во время войны была так полна событиями. чув- ствами. мыслями и так хотелось всем правды, что досужие выдумки из сказки казались неуместными, неловкими, ненуж- ными и даже обижали, ибо как-то обедня- ли, обкрадывали действительность. Сказка командосах помешала герою Кассиля сказать до конца какое-то свое, новое сло- во, выявиться самостоятельно, и читатель, чуть не сбитый с ног сквозняком, кото- рый с помощью всех ветров устраивает ав- тор в книге, расхоложенный - не успе- вает подружиться с Капкой, Он сразу от- дает свое сердце последнему, пришедшему прямо с войны герою «Сыну полка» В. Катаева. Дети обычно любят войну, играют в вой- ну, у них тяга и интерес ко всему военно- му, им нравятся военные люди, военные подвиги пленяют их воображение. Как и все детские качества, эту детскую любовь к войне можно использовать. воспитать и направить по-разному, Фашисты создали в Германии культ войны и превратили своих детей, целое поколение немцев в профес- сиональных убийц. Поколение советских бойцов, рожденное и воспитанное револю- цией, победило военные силы фашистов, оно оказалось сильнее и в военном искус- стве. Мы создали военные школы - су- воровские, нахимовские училища, в них пришло много детей с войны, участников и героев Отечественной войны, маленьких советских солдат с настоящим «не игру- шечным» военным опытом. Один из этих маленьких солдат великой войны, Ваня Солнцев, -- герой книги Ка- таева. Этот двенадцатилетний солдатик. сиро- та, потерявший на войне отца, мать, близ- ких, родной дом и на некоторое время даже родную землю, изведавший ужасы немец- кого плена и прошедший через лесное зве- риное одиночество, в Красной Армии обре- тает вновь все утерянное: землянка развед чиков, батарея, полк становятся его домом, артиллеристы - орудийный расчет - его семьей, командир батареи - отцом, и вме- сте с ними он отвоевывает назад и родную землю, и жизнь. и свободу. Ваня не совершает никаких геройских поступков, не положенных ему по возра- сту, Он - лишь «помощник шестого номе- ра», маленький «винтик» войны, но у него… есть ощущение «войны-работы», ему все интересно, он учится любить пушку, он учится воевать, Он не лишний на батарее, он здесь, как дома, не только потому, что его накормили и пригрели, в нем верно угадан «прирожденный артиллерист», воен- ное дело -- его призвание. Война окрестила его огнем и кровью н определила путь его на ту лестницу воен- ной славы, по которой подымались все великие наши полководцы. Тема Вани Солнцева, тема «прирожден- ного вояки», не исчерпана в «Сыне полка». Читатель узнал военную биографию суво- ровца, теперь он хочет видеть его школу, пройти вместе с ним суворовский курс со- ветского военного воспитания. Читатель ждет продолжения. **1

телей.

В старом мире ребенку было холодно я страшно, он был беспомощен перед природой и беззащитен перед людьми, и об этом есть страшные и правдивые книги. Немногие из них могли войти в круг детского чтения. Де- детях повествовала специальная «дет- ская литература», иэготовленная по класси- ческим английским образцам, не заботившая- ся ни о художественной, ни о жизненной правде, Октябрьская революция дала и ребенку

права гражданства в новой жизни. Ре- бенок впервые признан был человеком и, как всякий советский гражданин, взят под ннбудь преимущества богатства, положе- ння родителей, а только на ощущение равноправия, Так чувствовать себя на защиту родной страной. Отныне он мог, как всякий человек, стать полноценным героем литературы, Едва молодая советская рес- публика достигла пионерского возраста, одна за другою стали появляться детские книги, героями которых были советские де- ти. В этих первых героях много еще было от старых «гимназических» идеалов, и счаст- ливыми их вовсе нельзя было назвать но совсем другим, действительно новым было отношение к ним авторов книг Это была не острая жалость, не снисходительное сочув- ствие, не слащавая восторженность - это было простое человеческое уважение. Первое, что бросается в глаза и что очень радует, когда читаешь «Ташкент - город хлебный» Неверова, «Швамбранию» и «Кондунт» Кассиля, «Часы» Пантелеева, «Школу» Гайдара, - это правдивость, почти документальность изображения жизни. И на то, что много в этих книгах было страшного и печального, они были настоящими детскими книгами, по- тому что насквозь были проникнуты опти- мизмом. земле может только ребенок социалисти- ческого общества - маленький гражданин Советского Союза, И он доверчиво и по- товарищески подходит ко всем, кого он по-детски считает советскими. При этом Алька сохраняет все очарова- тельные черты детства - нежность, наив- ность, жизнерадостность, жадный интерес ко всему окружающему. Все эти черты едва намечены Гайдаром в очень неровной и недоделанной книге «Военная тайна». Это только эскиз «голов- ки ребенка», это только намек, не образ нового ребенка, а ощущение его и отноше- ние к нему. Из множества повестей и рассказов о пионерах в лагерях и школах запомнился один образ, живой и верный -- Черемыш из книги Кассиля «Черемыш брат героя». В выдумке Черемыша, что он -- брат героя, так много наивного стремления ко всему лучшему в нашей стране, что этот «возвышающий обман» не делает Че- ремыша хуже в глазах читателя. Правда, сам он переживает очень болезненно кру- шение своей фантазии при столкновении с действительностью но и тут живая жизнь лечит его не увещаниями и жалкими сло- вами, а здоровым спортом, товарищеским состязанием в игре - без драм и надры- вов, И не беда, что Черемыш - не брат по рождению одного героя-летчика. Нет никаких сомнений что любой из наших героев-летчиков с удовольствием побра- тался бы с ним, стал бы его названным бра- том. Но Черемыш все же был слишком необы- чен, анекдотичен даже, чтоб его можно было принять, как обобщение, и слишком ярко выраженный индивидуалист, чтоб он мог стать любимым героем советских де- тей. Настоящим героем, выразителем духа на- шей советской пионерии, передовым ее представителем стал герой повести Арка- дия Гайдара (сначала киносценария, по- том повести) «Тимур и его команда», Ти- но романтизм мур - тоже романтик, его совсем другого свойства, Это прежде все- го пионер - в самом буквальном и в са- мом широком смысле слова - маленький советский человек, для которого и крас- ный галстук, и торжественное обещание, и все пионерские правила, обычаи и установ- ки полны глубокого смысла - они обязы- вают его действовать, устраивать тот мир, в котором он живет, по-пионерски, по-со- ветски, А так как пионер -- член коллек- тива и не действует в одиночку, то ма- ленький романтик становится организато- ром, Организатор должен хорошо знать обстановку и силы, знать, что и как нужно делать и кто должен делать то или дру- гое, А это все ставит человека прочно на землю, делает его практиком, обязанным все учитывать и рассчитывать. В Тимуре Гайдара так счастливо сочетается высокая. совершенно романтическая идейностьc живой и практической деятельностью, пер- вая так естественно выражается во второй, и обе так согреты огромной внутренней лич- ной силой этого мальчика, его личным обаянием, что совершенно понятен тот энтузиазм, с которым принял многомил- лионный детский читатель этого героя.ловека, По примеру книжной тимуровской команды, придуманной замечательным зна- током детского сердца и великолепным со- ветским педагогом Гайдаром возникли «тимуровцы» по всему Союзу. Тысячи пи- сем шли со всех концов нашей земли к Гайдару, и во всех было желание узнать адрес Тимура, переписываться с ним, по-

И Дон рассказывает, как погиб герой, пришедший с берегов другой реки --- Ярык- су, где другие шумят ивы и говор иной. Но он понятен, этот язык, и нивам России: Мотив дружбы и братства народов есте- ственно и разнообразно переплетается темой Родины. Чувство советского патрио- тизма выражено и в стихотворении авар- ского поэта Г. Залова - «Сердце матери» с его рефреном: «Бессмертнос сердце от чизны, Москва», и в стихотворении аварца M. Абакарова «Отомстим» («Ельня, Ельня нашей Родины город!»), и в поэме Р. Гамза- това -- «Слава, краснодонские сыны». Родины. Так же, как в русской и в других нацио- нальных литературах в годы войны, в да- гестанских литературах ощутимо окрепло сознание значения национальных традиций в борьбе за независимость нашей великой о Так, например в ряде стихов наличеству- ет стремление оживить память о Шамиле, как носителе воинской славы Дагестана. Кумык Абдул-Вагаб Сулейманов, обра- щаясь со стихотвореннем «Друзьям», гово- рHT: «Братья! Сегодня время грозно трубит в рога, Требует, чтобы горы двинулись на врага и как у Шамиля б вспыхнули шашки лучом» (Пер. Н. Асеева)… Читатель найдет далее в книге «Поэты Дагестана» и другие получившие распро- стрнение в нашей поэзии в годы войны темы и мотивы: изображение того, как отен или мать провожают сына на войну (на- пример, «Наказ матери» или «Наказ отца» лезгина Т. Хурюгского, или «Мать и сын» лака Курбана Магомедова), проводы, клят- вы, маршн горцев, расставание с невестой, тоска невесты по жениху («Жених мой пу- леметчик»), баллады о разведчике о коне, снова о Кавказе: Захватчиков карали наши деды, Обрушивая скалы на врага, Стояли горцы славою одеты. (3. Гаджиев в переводе с аварского A. Адалис). Однако те формы или вид изложения, который избирает большинство представ- ленных в сборнике поэтов для выражения своих чувств, -- ограничены в своих возмож- ностях и довольно монотонны (возможно, тут вина и перевода). Этот вид стиха мож- но назвать «призывными стихами». На Во- стоке «призывный стих» имеет нзвестные исторические корни. Они уходят в народ- ную риторику, связаны с привычкой обра- щаться (например отец к сыну) с торже- ственными речами, посланиями, отчасти связаны с айтысами, устными состязаниями и игрой в украшенное слово, Однако некри- тическое отношение к фольклорным навы- кам и традициям приводит к тому, что сов- ременный стих оказывается переполненным фольклорными приемами и поэт, пользуясь ими, легко привыкает освобождать себя от «Поэты Дагестана», под редакцией С. Обра- довича и К. Султанова, «Советский писатель», 1944 г.



Не знаю, как и кто дал этим детям такое имя, но слово «беспризорный» или «беспри- зорник» к ним пристало крепко, с ним связано у нас определенное представле- ние, определенный образ, и этот образ на- шел свое отражение в детской литературе. Маленький человечек в одиннадцать лет, уже «приличный шкет», с запасом только отрицательных знаний, попадает в совет- скую школу-коммуну. Эта школа приняла бездомных ребят, позаботилась о них, накор- мила их, дала им дело, тем самым обуздала их анаржическую свободу, а взамен потре-  Какие же примечательные черты этой шкюлы, так отличающие ее от прежних российских и прочих школ?

Это легче всего выяснить сравнением с «Швамбранией» Кассиля. Когда началась революция, в благопо- лучном докторском доме появилась пер- вая трещина, в Швамбранию просочилась кипучая жизнь. Началось великое разру- шение. Вся книга «Швамбрания» посвяще- это история созидания, Надо было медленно и упор но новой жиз- ни: знания, силу, уменье и мировоззрение. В «Швамбрании» все было наоборот. Два маленьких, ярко выраженных индивидуа- листа постепенно теряли все: любовь к ве- щам и уважение к старшим, страх перед «кондуитом» и чувство «приличия», военно- захватнические идеалы и Швамбранию, как колониальную базу для развития реакцион- ной фантазии. Но если веселым докторским детям ре- волюция казалась собранием новых, зани- мательных, грустных или радостных, по- учительных или остроумных жизненных анекдотов, то для сына бедной фельдше- рицы и растрелянного «за побег с театра военных и антиправительствен- ную пропаганду» солдата революция сразу стала биографией, И для выяснения всех, дремучим лесом вставших перед ним, жгу- чих и острых вопросов жизни, жедая участ- вовать, а не присутствовать в революции, арзамасский школьник Борис Гориков убе- жал города Арзамаса на граж- из тихого данскую войну. Так продолжается повесть о детстве в стране - на книжную полку ставится «Школа» Гайдара. И если в пре- дыдущих двух книгах школа представлена

что и пешехода может сделать конным с ходу, Пешим конного, ту воду будем пить и не пьянеть Построенная на внутренних рифмах и повторах, полная юмора, эта «Застольная песня» запоминается сама, как когда-то бе- зошибочно найденная Н. Тихоновым поэ- тическая формула одного стихотворения Г. Леонидзе («Мы прекраснейшим только то зовем, что созревшей силой отмечено»). Сборник «Поэты Дагестана» умножает на- ши знания о песнях и стихах, которые рож- даются и живут у горских племен восточ- ного Кавказа. к Б.

путь, Это интересно и поучительно, Мы вспомнили сегодня многие наши дет- ские книги, которые уже не переиздаются сейчас и нет их у читателя, Мы вспомнили интересных и значительных героев совет- ской детской литературы за четверть века, вспомнили с двойной целью. Нам хотелось показать, как последова- тельно и закономерно отразила наша дет- ская литература свободную и гордую по- ступь маленького советского человека в первом тридцатилетии советского строя, какие новые черты писатели подметили в этом новом для мира ребенке и что внес новый герой в жизнь и в литературу. Нам хотелось тем самым показать так- же, что наша детская литература, - ужа потому, что она ставит перед собой на- стоящие большие литературные задачи … создание образа современного ребенка, создание книги о детстве советского че- -- есть большая литература, про- должающая славные традиции всей рус- ской литературы, а в мировой детской ли- тературе -- самая передовая и по педаго- гическим идеям, и по правдивости, и по воспитательной роли. Чтобы лучше понять, куда идешь, по- лезно оглянуться назад на уже пройденный  Ф Гладкова, спра- кри- живое человеческче офор-Автор горячо ополчается а молодые-де Право ми час «идеи», Между тем наша литературная критика стоит сейчас перед подлинно серьезными и большими вопросами, не терпящими отла- гательства, и жалко, что редакция не су мела поставить ни одного из этих вопросов. Помимо «Заметок писателя» Гладкова, в номере помещены дельная статья А. Дер- мана «Военные книги для детей», а также две репензии, не выходящие за пределы Отметим еще интересный исторический очерк профессора Н. Коробкова «Разгром Пруссии в войне 1756--1762 г.г.», а также коллективную статью, посвященную 25-ле- тию со дня смерти К. А. Тимирязева, Литературная газета № 31 3

гроза»

«Степная

Паустовского

книге

Дехтерева

художника

Иллюстрации (Детгиз).

мении обернулись, своей мирно-созидатель- ной стороной. Та же мысль раскрывается и  и в большом плане: в помощь победе армян- скому народу нужно было онять с земли больше, чем в мирное время, и хлеба, и винограда, и картофеля, и технических культур. Это вызвало к жизни заводы сельскохозяйственных машин и металло- обрабатывающие предприятия, способствую- щие новому цветению Армении. Интересен рассказ о том, как в годы вой- ны колхозы, получившие воду - эту выс- шую драгоценность в сухой и безводной Армении, озаботились архитектурно мить место выхода родников, в результате чего возникло «подлинно народное движе- ние в архитектуре…» Текст «Писем» поделен на маленькие очерковые новеллы, почти одинаково цен- ные, при всм различии их содержания. В очерке Леонида Коробова «Укранн-

ляясь в неизведанные, опасные места, в преддверии зимы, без коней, почти без за- пасов, пешком. И здесь трудности непо- мерно велики, но не столь фантастичны, как в «Белом Роге». Рассказ как бы вытя- нут в прямую линию: путь туда, путь об- ратно, Но и в нем есть немало превосход- ных деталей, сразу освещающих всю глу- бину физического и душевного напряжения героев-геологов. Серьезным из яном этих рассказов не только этих - является то, что их пер- сонажи предстают читателю не как лично- сти как некие категории: смелости, само- отверженности, упорства в достижении це- ли. Между геологами Чурилиным и Усоль- цевым … совершеннейшее до полного сов- падения, сходство, но нет никаких разли- чий. Этим категориям лишь приданы имя и фамилия, и потому рассказы живут един- счет выразительности самого

86. РЫКАЧЕВ ПО СТРАНИЦАМ ЖУРНАЛОВ ,Новый мир  № 4 Это равно сказывается и в сумбурно- тревожной беседе драматурга Пастухова и его собутыльников, и в сложной, с грозными интонациями, фразеологии босяка Парабу- кина, и в неуверенной слаженности миро- ощущения купца Мешкова. Молодой драматург Пастухов возвраща- ется из столицы в родной Саратов за скуд- ным отцовским наследством. Роман начи- нается с того, что Пастухов и его прия- тель, актер Цветухин, идут в ночлежку, чтобы найти подходящую «натуру» для предстоящей Цветухину роли в горьков- ской пьесе «На дне». Здесь они знакомят- ся с спившимся кондуктором Парабукиным и его семьей Возникает маленький эпизод, который, расширяясь во времени и про- странстве, вовлекает постепенно в круг зре- ния читателя все новые персонажи то в прямой связи с этим эпизодом, то по каса- тельной. Люди только приглядываются друг к другу, завязывают первые отношения, еще ничем не скрепленные, кроме их слу- чайного участия в случайном жизненном эпизоде, Но уже обозначается несколько обособленных бытовых ячеек: юный революционер Кирилл Извеков и его мать, купец Мешков и его дочь Лиза, босяк Парабукин с семьей, драматург Па- стухов и его два приятеля, слесарь-больше- вик Рагозин, отведавший ссылку после пя- того года… Для первого знакомства читатель знает уже достаточно, но далеко не все: ему еще жить и жить с этими людьми, пока на кру- тых поворотах они раскроются ему во всей глубине их душ, Их уже сейчас нельзя ни спутать, ни забыть … их видишь и шишь, у каждого свой словарь, свой жест, но емкость их характеров достаточ- но велика, чтобы читатель не пытался из- мерить ее ранее, чем это сделает автор. Прекрасны в романе городские и приго- родные пейзажи, это милое лицо родной земли, которое с детства ложится в память и в сердце, как первая радость, не преходя- щая до конца дней. В номере напечатаны «Рассказы о нео- быкновенном» И. Ефремова, Читатель уже роль. знаком с этим талантливым автором, пи- щущим в своеобразном научно-фантастиче- ском жанре, где элементы науки значитель- но превалируют над фантастикой, играю- щей зачастую лишь условно-служебную Темой двух новых рассказов И. Ефремо- ва - «Алмазная труба» и «Белый Рог» -- является героизм советских геологов и их беззаветная преданность долгу, «Фантасти- ка» обоих рассказов почти единственно - в безмерности усилий затраченных геоло- гами Чурилиным и Усольцевым для дости- жения поставленной ими себе цели, Автору удалось показать, что усилия эти поистине фантастичны, а так как достигает он этого средствами художника, то подвиг совет- ских геологов предстает читателю, как обобщенный образ советского героизма, обретающий сейчас, в свете великих побед, особое красноречие. Рассказ «Белый Рог» несколько условен по сюжету. За долгое геологическое время верхняя толца искомой по- роды ушла глубоко в землю. Чтобы до- браться до нее надо пробить покров в тридцать метров глубины, Это трудная и дорогая работа; прежде, чем предпринять ее, надо знать, что она обещает, Ответ на этот вопрос может дать только утес Белый Рог: на его неприступной вершине уцелел маленький островок верхних слоев Когда геологическая партия уже отчаялась в воз- можности добраться до вершины Белого Рога, ее начальник, геолог Усольцев, тай- но от всех предпринимает эту фантастиче- скую попытку. Описание его подема на вершину полно захватывающего интереса. Это многослойный рассказ, он осложнен любовью и вводом старинной легенды о че- ловеке, который сотни лет назад также добралоя до вершины Белого Рога, Автор слы-остроумно пользуется этой легендой, как символом связи времен и вместе с тем - их различия: легендарный герой добрав- шись до вершины, возложил на нее золо- той ханский меч, а Усольцев, обнаружив- ший этот меч. заменяет его простым гео- логическим молотком… Рассказ «Алмазная труба» сделан проще. Руководство отзывает обратно поисковую партию, посланную на разведку алмазных россыпей, Геолог Чурилин и его помощник на свой страх продолжают поиск, углуб- Спокойная неторопливость письма и мед- лительный разворот сюжета в новом романе Константина Федина «Первые радости» свидетельствуют широте охвата те- мы и точном композиционном расчете. В этом номере журнала перед читателем, в сущности, лишь экспозиция романа: наме- чены характеры, протянуты между персо- нажами первые, еще непрочные связующие нити, еще не определилась ни одна судьба, еще никто не совершил «необратимого» по- ступка, еще в тумане даже завтрашний день, еще автор и сам словно бы не ведает тех законов железной необходимости, по которым вскоре - дело происходит в 1910 году! --- свершатся судьбы его героев… Непринужденность, с которой живут и действуют персонажи романа, составляет бесспорное достоинство опубликованных глав. Ведь во многих наших историче- ских романах и повестях персонажи ведут себя так, как если бы они заранее были осведомлены автором о грядущих событиях, Конечно, современный читатель может предвидеть пути фединских персонажей, словно бы он заглянул в последние страни- цы романа; он знает, чей шаг идет в лад с щагом истории, чей сбивается, чей уводит назад Но вместе с тем - и в этом сила и прелесть искусства писателя, сумевшего воссоздать подлинную историческую реаль- ность,-читатель ничего не утрачивает в сво- ей непосредственности и следит за этой от- звучавшей жизнью с острым, участливым, волнующим любопытством, какое возбуж- дает в нас человек, о неизбежимой судьбе которого нам известно более, нежели ему люциями, мирное житие, в котором будто но на деле все по-старому, по-извечному, уже все сдвинулось с места, все неустой- чиво, все неблагополучно. И опять писатель верен себе: он нигде не декларирует это- го неблагополучия, он не тратит для обозна- чения его ни единого слова, он просто соз- дает характеры, которые только и могли возникнуть в эту пору, отношения, на кото- рых лежит чуть приметная но несомненная печать времени, Читатель входит в текст, как в живую реальность, и ему не требует- ся никаких авторских комментариев, чтобы ощутить безвременье, в котором живут и действуют герои романа Федина.

жанра в котором автор является несомнен- ным мастером. Это невнимание к индиви- дуальному характеру с особой резкостью ские партизаны» рассказывается о людях, имена которых знает вся страна: дважды Герое Советского Союза генерал-майоре выво- сказывается, как только персонаж дится из привычного автору жанра жанр бытовой: тут сразу блекнут все слова, автор впадает в дурную беллетристику. К примеру, любовный эпизод в рассказе лый Рог» отзывает какой-то третьестепен- «романтикой», разительно диссони- рующей с прекрасной романтикой подвига в Ковпаке и Герое Советского Союза гене- в рал-майоре Вершигора, а также их сподвиж- «Бе- никах, При всей сдержанности и даже ску- пости литературной манеры автора неволь- но чувствуешь, какой громадный -- и поч- ти нетронутый - эпический материал зак- лючен для литературы в великом партизан- ском движении советского народа, Очерк снабжен портретами, и - при всей слабо- сти оттисков - читатель с острым интерс сом раэглядывает черты этих людей, наде- ленных могучими характерами и безгранич- ным мужеством. Порой сетуешь на ску- пость автора, хотя и знаешь: тут нужна ра- бота многих художников, «хороших и раз- ных». Досадно, что в стихах давно пишущего А. Коваленкова явственно различимы и ме- лодика, и размер, и фразеология Багриц- кого. В «Казачьей песне» Ан. Софронова случаен подбор эпитетов и жизненных «примет», беззвучность строки, усыпляю- ю- щая монотонность размера, серые, отрабо- танные слова, отсутствие интонаций. Пусть от работы пояеница Болит и ноет в полуночь- Мужская ласка только снится, И отогнать ее не в мочь… мир. Такие стихи не отражают, а заслоняют Выделяется цикл стихов Евг. Долматов- ского «Берлинское шоссе» - поэтический дневник войны. Искренность этих стихов, душевность тона доходят до читателя,

самых малых фактах действительности чер- нашей культуры. Внешний маршрут автора -- Грузия, Арме- ния, Азербайджан, Внутренняя темасози- форм дательная сила социалистических жизни, непрестанно творящая ровых условиях войны. Вот множества примеров: для вспашки горных склонов Армении требует- ся специальный «горный» плуг, ранее ниг- де не производившийся, Для его производ- а ства нужен кузнечно-прессовый цех, пресса, как и штамповки, до войны в Арме- нии не было, Но вот, за время войны на армянская полу- чила прессы и теперь приступает к выпус- ку нескольких тысяч горных плугов в год. Это лишь маленькая, мельчайшая деталь, но «сквозь» нее отчетливо видно, как на- пряженные военные усилия советской Ар-