? 2
Л. ПАСЫНКОВ
Пред нами — новая, сдиннадиатая книж-
ка альманаха
Е
Когда-то Гейне ‘пытался говорить с арабом,
ПО СТРАНИЦАМ
родины
ницы, относящиеся К сааремской жизни.
«Дружба народов». В ней. зная лишь’ несколько арабских с:208, но Часть рассказа, посвященная советской жи-
представлены украинцы, литовцы, эстонцы, араб. понял .Гейне, ибо Гейне—поэт, Поймет зни, нас разочаровывает, Неторопливое, ху-
латыши, белоруссы, армяне, туркмёны, ка-
захи, таджики, марийцы, азербайджанцы,
узбеки. Все они пережили общие испытання,
закалку вБОЙной. все были в боях н В
за оборонной работой.
Открывазтся книга большим стихотворе-
нием Пазло Тычины. свидетельствующим
oO горячей дружбе, ‹ связавшей. выдаю“
щегося поэта Украины с братским’ народом
Башкирки, где он провел перрые годы. вой-
тылу —
ны. Не литературный прнем, а, выражение
сердечного чувства видим мы в строках
«Грозы»: :
ЛюбогЪ к земле, как небо, — нало всем!
В бой, в бой, ни сил, ни жизни не жалея!
Пай ылькяем, назек былькием *
Тычина видит горы Башкирии, видит и
украинские просторы, и то, как «За Дне-
пром прослазленные части для человека до-
бывают счастье», ИМ так же,
излалн видит свою родину Людас Гира.
Нам Лнытва такою снится:
Ва земле мосголекой. знаю,
Мы Haman ee чаетипу,
И близка земля родная.
Благословляя. русские земли’ из далекого
советского тыла, Гира зорко глядел в рюд-
ную сторону. мечтая о васильках и маках
своей республики,
соловьиным трелям литовских темных. ле-
cos. И с растущим, ^ расширяющимея ‘чув-
ством болыной советской родины поэт стре-
мится ‘на Берлин — добить врага, Так. -=
чрез милый
Антон Белевич утверждает чувства патрио-
та («На Полесьи город есть такой», «Слел»).
Нет слаще для поэта скромной природы
Белоруссии, н тем дороже эта, природа, что
«чрез тихие полянки летят на Запад совёт-
ские танки». Такое же действие оказывает
на Ашота Граши знойный пейзаж Арменин.
Мимо горных родников и тополей на конях
рвутся в Берлин всалники-армяне. `Поэт-
марнец Макс Майн ° из-под далекой
Жиздры острей почуветвовал свою не
рывную связь с родиной: ‘
С каждым. часом все роднее
Мне етраны моей края, eS
с юга, где воина, на север, «Где покойи-
ные катятся волны Элнета», шлет солдат-
ский привет другой поэт-мариец Нвколай
Казаков. Такие же мотивы расширившегося
чувства родины звучат и в фольклорных
«Песнях непокоренной Украины». Во всех
этих стихах пришли в движеёнье чувства,
нам излавна хорошо известные, и теперь
глубже постигнутые -в литературе — чув-
ство неразрывного — в беде и счастье, брат-
ства наших народов. Это будит почти фи-
зическое ощущение, и < этим ощущением
переходим от одного произведения к дру-
гому, Наннональная литературная форма не
разделяет. литературы, не отчуждает, а как
бы язляется особо убедительной разработ-.
кой одной и той же мелодии в разных‘ ее
регистрах. q i
Верность нашего восприятия подкреп-
ляется чтением отрызка из - узбекского
народного эпоса «Раушан». Прихотливая и.
всегда убедительная лепка образов вну-
шает нам не покидающее нас до конца: ра-
достное чузство, Нас согревает искренность
словесных нарядов. свежесть молодых сил
героя большого цикла народных сказаний
Раушана. Но вместе с тем. нас не покилает
ошущенье прожитых воемен, устарелого
опыта, замкнутости эпоса в прошлом; здесь
все полно национальных, вернее, внутрина-
циональных чувств: советскому человеку
тут нитересно. как в музее, но немного
душно. С этим чувством мы снова возвра--
щаемся к работам Белевича, ‘размышляем
над стихами Гиры, Гранья. Майна. Им да-
леко ло изобразительной силы безвестного
автора «Раушана». но они-отличимы иным;
еслн б здесь была уместна математическая
Фформулирозка, мы сказали бы, что. в «Pay-
‚ шане» чувство родины выражено в.арифме-
тической прогрессии, в то время, ках авто-
рам советских песен и стихов о родине, ка-
ковы_б ни были их поэтические средетва,—
матернал лался чрез прогрессию гесметри-
скую — мио им вилен ине, безбрежность
релины для них охутительней, более велики
предметные и сердечные, поэтические дали,
* Жизни своей не пожалеем за отчизну тон-
костанную, С
a
как Тычина,
1 дин развития. материальной, да и. духовной
тоскуя по чабору, по.
сердцу белорусский пейзаж!
pas-
Ги советский. башкир Тычину, приветствую-
щего башкира всем сердцем:
Хай ылькяем. назек ‘былькяем, is
Да здравствует отеизна тонкостанная 3
Жизадре и Мозыре!, Да здравствует она в
‘горах Карабаха и на. пензенской равнине,
да здравствует всюду общая наша. любимая,
отчизна!
¢ 5
$ № жи $ а
Многими ‘своими частностями любопытны
‘отрывки из романа Берлы Кербабаева «Ре-
шающий шаг» («Артык»). Здесь мы, прежде
‘всего, открываем для себя. граждан обшир-
ной, многонацнональной нашей родины, не-
что неожиданное,
Туркмеяский читатель времен «Гуруглы»
мог бы думать, что ‘пред ним — изображенье
одних только родных -мест. Мы же, чита-
тели советские, видим не олин туркменский
‘аул, а множество аулов любых наших нат.
ролностей Ha уровне определенной. ста-,
j
культуры. i
„Пусть бригадир-поливщик, < его весьма
` далеко идущей властью, у туркмен назы-
вается «мирабом», а у киргизов «кокбашем».
(хозяином зелени), ау даргинцев «хулелом».
и пр, он повсюду — центральное лицо
аула; за ‘место ‘`бригадира-поливщика. бо-
рются все местные роды, чтобы иметь «евое-
го человека» в важнейшем деле. И в полу-
пустыне Туркмении, и в плодовых долинах,
«хиндалялах» аварцев, — одни характеры
«мирабов», одна борьба за To, чтобы мираб
был «своим». Отсюда иногда в литературе и
«одни» сюжеты,
Но важно, как построен сюжет, какой об-
шечеловеческий материал он выносит ва Ha-
циональном примере H чем он влечатляет
многонационального ‘читателя? М вот, надо
сказать, что материал кербабаевского рома-
на создает широкое представление о жизни
людей, людей вообще — на известной ста-
WH развития-их культуры и быта,
Разумеется, не этим одним исчерпывается
интерес советского читателя к OTPbIB-
кам. Пред нами жизнь — недавняя, но
еще старинная. Обычаи от века застой-
ные. Ничто внешнее почти не меняется. Тем
любопытней следить за тем, как пробива-
ются ростки нового. Кербабаев не. вымыш-
ляет. В «Артыке» нет ничего необычайного.
Мачеха хочет выдать девушку за богача.
Девушка бежит с тайным женихом. Облава.
Действующие лица, словно из старинного, _
много раз переписанного традиционного пе-
речня’ «действующих лиц». Кербабаев к
‘тому же не избегает пословиеной, веками
отстаивавшейся мудрости народа, и хотя
пословица никак нс может заменить живого,
изменчивого хода мысли, Кербабаев окра-
шивает ею живую речь жениха Артыка, не-
весты Айны, мачехи Мама. - Наблюдатель-
ность писателя показала нам не манекенов,
а кипучие сердца Артыка, Айны. Велико-
ленна живопись Кербабаева, Десятью стро-
ками скупо, но выпукло изображена нищая
юрта Артыка — для него.она «дороже тро-
на Сулеймана». Артыку нужно немного, чтоб
вызвать к нему любовь. :
° Жизнь элементарна; а характеры — слож-
ны. Изобразить это легко, имея зрелый та-
лант. Он есть у Кербабаева, Но хватит ли
ему художественных средств, отпущенных
природой и пониманием определенного
уровня жизни? Ответ на этот вопрос дадут
новые работы романиста. + : ae
И этот же вопрос неизбежно возникает
в связи с чтением рассказа Деборы Вааран-
‚ди «Брат». Увлекательно показан небогатый
«быт» эстонской девочки. В наши дни, в
Москве, девушка вспоминает п“ошлое, ост-
ров Саарема, домик дедушки Эзры.
Мирок скудной, расчетливой идиллии. по-
росшее можжевельником суровое ‘пастбище;
на тяжелой косовище брат уступает сестре
«лучшее место». В лабиринте кустов и KO-
чек: облепленные оводами дётишки грызут
соленую салаку < картошкой. Скудна, не-
` сыта жизнь дезочки, она рано вытягивается
ва работе в поле, на каменистой площадке,
за помещичьим парком. Онз жаждет зва-
‹ ний. Брат. изнемогая, режет чужой торф,
‚ чтобы купить сестренке жалкий воротник:
«В городе все носят пальто с воротниками».
Но вот мы с интересом прочитали стра-
Фо
i
1
Иллюстрации художника В. Лебедева к книге С. Маршака «Голуби» (Детгиз).
Ра
Б. ПЕСИС >
Be
р
сликий голое _
К ДЕСЯТИЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ АНРИ БАРБЮСА
`Барбюс принадлежит к поколению демо-
кратических писателей, выступивних во
Франция на рубеже XIX—XX pp. Ha смену
Эмилю Золя. Их приход был связан с под’
емом общественного движения, в котором,
как показала борьба дрейфусаров, интелли-
генция об’единилась с рабочими. Из ‘нена-
висти к этому движению или по непонима-
нию того, что оно значило для литературы,
пессимистическая критика изображает KO-
всц века во Франции, как время безраздель-
ного господства сумерек и декадентства.
Между тем именно общественные бури 90-х
годов об’`ясняют нам то, что называли «чу-
дом» такие критики: появление в это время
ряда писателей, которые, в противовес: де-
кадентам и натуралистам, провозгласили се-
бя борцами за «новую правду» в литерату-
ре.
Барбюс начинал в эти годы. Это было не
легко. Литературная реакция всячески ста-
ралась отбить вкус к баррикадам у моло-
дых писателей и внушить им, что кризис
натурализма означает конец всякой реали-
стической литературы, «литературы ‘черни».
Молодые писатели росли по своим углам, в
одиночку. Едикомышленники встречались и
‚ расхолилиесь, так и не узнав друг друга.
Так, Ж. Ренар равнодушно отмечает появ-
ление первых книг Ромэн Роллана и Bap-
бюса, не подозревая, что они из той же по-!
роды «правдоискателей». Но сила, родившая
это движение, действовала независямо ют
личных судеб и связей писателей. Она’ за-
ставила. их взяться за решение ‘задачи,
важнейшей для французской литепатуры
ХХ века: вопреки традициям светской лите-
ратуры, уходу писателей в общественную
вепхушку, обновить литературу, восстано-
вив ее связи с народом. Золя не был и не
мог быть их единственным советчиком. И
злесь сказалась — впервые с ‘такой силой —
роль русской литературы или: «русского ре-
ализма», как говорили французы. Толстой
своими могучими руками поддерживал под-
растающее гуманистическое движение во
Франгин. Роль Толстого. в развитни Ромэн
Рочлана общеизвестна. Знаток творчества
Барбюса Анои` Эрц указывает, что русский
реализм имел решающее значение в форми-
ровании Анри Барбюса. Не подлежит с0-
мнению, что французское правдоискательст-
emetg ARERR зе PLT SOA LTTE нива
Литературная газета
№ 37
2
во того времени было своеобразной формой
«срывания всех и всяческих масок» с собст-_
веннического строя. Именно с этой стороны
шло влняние русской литературы на Бар-
бюса.
Барбюс знал, в каком мире он живет.
`Барбюсу принадлежат замечательные сло-
ва, которыми он определял свое отношение
к традиционному социальному порядку:
«Будь всегда настороже, как лев!» В мо-
лодом Барбюсе рождались этот сльвиный
гнев и беспощадное недоверие к фасаду
буржуазного мира. Его первые книги мрач-
ны до черноты. Разоблачителем в них вы-
ступает странный персонаж, ведущий свой
наблюдения над действительностью из ка-
кого-то инфернального подполья. И тем не
менее уже в романе «Ад» Барбюс не только
срывает завесы < буржуазной морали,
переходит к разоблачению того, что состав-
ляет основу, фундамент «ада»: социальное
рабство, неравенство, войны, власть пред-
рассудков. Эту пессимистическую книгу
распирает от чувств и мыслей, характерных:
для Барбюса и резко отделявших его от
‘декадентства. Герой «Ада» понимает, что
‘надо итти от всяких адских лабиринтов, от
«хитросплетения частных случаев» к пони-
манию «всей правды». А вся правда’ — в
том, что «закон, в силу которого одни ро-
дятся богатыми, другие бедными, есть ве-
личайшая несправедливость, столь же во-
пиющая, как древний закон рабства»... Это
только начало. Но оно не могло «не быть
’революционным». ;
Вот почему Барбюс, передавая в пись-
мах жене свои разговоры с солдатами об
«Огне». вправе был сказать, что «всю свою
жизнь думал о вещах», настоящий смысл
которых ему открылся в окопах первой ми-
ровой войны. .
От большинства западных писателей, изо-
бражазших эту войму, Барбюс как раз и
отличается неприятием не только этой вой-
ны, но и того мира, «мирного порядка», ко-.
торый ee породил. Писатели-пацифисты,
расписывая «ужасы войны», одновременно
расписывали прелести довоенного «рая»,
создавая вокруг «конструктивных» периодов
существования капитализма фальшивый
ореол свободы и счастья, Барбюс
увидел в первой мировой войне: последний,
седьмой круг того ада, тайну которого он
начал разгадывать до, 1914 Года,
«Огонь» — это «дневник одного взвода»,
солдатский эпос, «слово» о двести тридцать
первом полку, сражавмншемся на француз-
‘
—
%
&
HoH жизни фабричной’ браковщицы чулок
рывок романа рисует живых, теплокровных
‘цовской жизни туркмен, меж тем бытовой
юбилейных славословий
стоящего уважительного опознавания вели-
но .
дожественно впечатляющее письмо Вааранди текста больше шестидеся
сменяется скорописью, Событий много. И
будто бы «все» их надо вписать, но ведь,
рассказ — не универмаг, и всего < полок
памяти. не выложишь на читательский при-
лавок. Конфликты намечены правильно. но
мясом живым они не оброеля. И мы убеж-
даемся — в какой уже раз! — что даро-
Babe — только одна`сторона дела, одна’ из
гарантий удачи.. . Rice
Вспоминаем тут и Кербабаева. Он впе-
чатляет нас; когда занят прошлым, но еще,
по чести говоря, силы Кербабаева пред нами
не раскрылись на материале наших дней.
И-это мы относим и к «Истокам маленькой
реки» Яниса Грантса; в рассказе черты бы-
Дайны естественней, чем ее нынешняя
жизнь героини-снайпера. К нам возвращает-
ся беспокоящий нас вопрос и в отношении
к «Гретьему сыну» (Ата Каушутов) — от-
людей, но мы замечаем то, что живы они
чертами, унаследованными от прошлой, от-
опыт совсем другой у Амана-Пошчи и
Ораз-Гюль. Они — люди поры Великой Ore-
чественной войны; Как часто мы видим, что.
в отрывке «Третий сын» военная пора —
даже не фон, иногда даже и не. отзвук на-
ших дней, а одни слова... :
Никакого вопроса мы не обращаем к да-
ровитому азербайджанскому писателю Ме-
хти Гусейну, поскольку в новелле «Огнен-.
ный меч» он ограничился изображением
замков, меча, «блиставшего в седьмом веке
нашей эры». Может быть, автору казалось,
что седьмым веком, характером храбреца
былой поры, Джаваншира, он вполне удов-
летворительно об’ясняет черты современных
храбрых патриотов Азербайджана, но мы в
сельмом веке автора не нашли никаких от-
ветов на современность и, следовательно,
никакой нужды в этой односторонней «па-
раллели» не видим.
В пьесе узбекского драматурга Иззата
Султанова «Полет орла» выведены подлин-
ные недавние герои, в том числе М. В:
Фрунзе. Написана пьеса живым, энергично-
сжатым языком, имеет явные драматургиче-
ские достоинства, но к финалу художествен-
ные приемы мельчают, ‘эпизоды, ради за-
нимательности, что ли, раскалываются бы-
стро’ сгасающими «столкновеньями», и не
успевает вырасти то, что важней всего в
драматургин,— характеры людей в естест-
венной борьбе интересов и поступков.
В разделе критики помещена содержа-
тельная работа Н. Пиксанова «Горький в
общении с писателями братских народов».
Статья Евг. Лундберга «Абай — учитель
жизни» написана с болыним проникновени-
ем в материал. Но по странной, укоренив-
шейся в юбилейных статьях привычке
Евг. Лундберг увлекается всякого рода
уподоблениями писателей разных эпдх и
народов друг другу, теряет в этих уподоб-
лениях всякое чувство меры и утверждает
понятия сомнительные, В первую оче-
редь автор статьи сближает Абая с’ Гого-
лем. Абай, по слову Евг. Лундберга, не
отбрасывал, подобно Гоголю, свои горькие
постижения «ради водворения в душе
стройности. и порядка» (слова Н. Черны-
шевского), и, подобно Гоголю, был проник-
нут «сознанием о соответствии и несоответ-
ствии изученных явлений с нормою разума
и благородного чувства» (так же из опре-
деления Н. Чернышевского).
„Евг. Лундберга;, однако, интересует не.
только общее между Гоголем н Абаем, но
‘и отличие их. И оказывается: «Гоголь но-
чувствовал себя учителем жизни, отойдя В
сторону и свысока взглянув! на дело со-
времегников, — Абай неизменно участво-
вал в будничной жизни своего народа». В
этом заключении автора излишняя рез-
вость пера. Забыв обо всем на свете — ©
разности эпох, среды, степени культуры
народов, обстоятельств, индивидуального
своеобразия писателей, Евг. Лункдберг лег-
ко и просто об’явил Гоголя слугою феода-
лизма, а Абая — противником, бором ©
феодализмом, В другом месте Евг. Лунд-
берг также мимоходом, не задумываясь,
возвышает Абая, унижая Пушкина и Лер-.
монтоза. «М Пушкин, и ИЛезмонтов, ко-
торым Абай столь многим обязгн, отзыва-
лись на смерть. как лирики. Абай же не-
навидит ee, как G6oen». И невольно мы
сппашиваем себя, когла же кончится чад
и пондет час на-
ких деятелей прошлого в том неповторимом,
что внесено каждым из них в сокровишини-
цу культуры? Альманах «Лружба народов»,
лю самому назначению своему должен да-
вать образцы проникноренного изучения
деятелей многонациомальной нашей куль-
туры, pe i
За немногими исключениями всё и в этой
книжке «Дружбы народов» направлено на
раскрытие нового матерзалая нашей жизни:
поэтому так законно и заметно ширится в
стнхах и прозе чувство большой нашей ро-
дины, раскрываются черты нового человека.
ском фронте в годы 1914—1916. В бесчис-
ленных солдатских диалогах Барбюс пока-
зывает, как мудрость народа овладевала
«тайной» этой войны. Мы идем не за отдель-
ными героями. В одиночку многие из них
еще темны, слабы. Мы идем вместе со всей
массой, сильной своей сплоченностью, ‘про-
зревающей сообща. Так поступал и cam
Барбюс, который долго прислушивался к
голосу «пролетариев’ боев», прежде чем
стать их «великим голосом», — так назвал
его Ленин.
Народ осознает себя в этой книге как ве-
ликая сила, способная отстоять родину, и
в то же время как жертва, орудие тех, для
кого эта война была источником прибыли и
необходимым условием социального господ-
ства. Это противоречие Барбюс имел в ви-
ду, когда писал: «Война совпадает и ме сов-
падает с массой». В том, что несправедли-
вая война велась руками народа, — вели-
чайшая трагедия, но и величайшая надежда.
Таков об’ективный смысл книги Барбюса.
«Трилцать миллионов рабов... поднимают
головы, и на их человеческих лицах, нако-
нец, появляется выражение воли. В руках
этих рабов — будущее».
Горький писал 06 «Огне» Барбюса:
«Мрачная книга его страшна своей Gecno-
щадной правдой, но всюду во мраке изобра-
-жаемого им сверкают огоньки нового созна-
НИЯ»,
В романе «Ясность»
свет этого нового
В последней книге «Ивановского альма-
наха» обрашает на себя внимание неверо-
ятное количество‘ стихов. Из 227 страниц
ти отдано сти-
преимуществу ‘лирике! Если
нности и трудности
такого издания, как областной альманах,
` надо будет призвать долю лирики непо-.
мерной. С другой стороны, тут, собствен-
но, нечему удивляться. Не подлежит сом-
нению, что редакция просто располагала
большим выбором стихов, и это определи-
ло структуру сборника. Видимо, здесь ска-
залось действительное положение, суше-
ствующее не только в ивановской редак-
ции. Почему так — вопрос иной, и обсуж-
дать его надо особо. :
Стихи в сборнике, как правило, грамот-
ны, свободны от слишком явных и грубых
промахов, не грешат против элементарных
требований вкуса. Слабее других веши
Мих. Кочнева. Я отмечаю это потому, что
Мих. Кочневу принадлежит не. менее трети
всех стихов сборника. Это совершенно не-
понятное предпочтение. Стихи Кочнева не
только не возвышаются над общим уров-
нем, — его небольшие поэмы о Суворове
(«Ночь под Изманлом») и Ленине («Гость»
и «У Ленина») временами просто ужаса-
ют, — до того беспомощно и примитивно
трактованы, в них великие и дорогие нам
всем образы.
Вот несколько примеров. Ночь под Из-
маилом. Русские готовятся к решительно-
му штурму, третьему по счету (первые два
были неудачны). Два солдата обсуждают
положение. Один, скептик, не верит в УС-
пех дела. Другой, естественно, оптимист
и держит (в 1790 г.!) такие речи:
4
’ хам, ‹ по
\ даже учесть все особе
_Война-то, брат. идет по плану (?!),
Не торопись, Петро, дай срок,
Тряхнем турецкого султана,
Как почнню я свой сапог.
Пессимист твердит свое.
И вдруг во время разговора вышел к сол-
датам ‘генерал... ©
- Кто это такой, нам не сообщают, а пред-
лагают, уповая, должно быть, на’ нашу
догадливость и еще больше на. заголовок
поэмы, следующие «приметы»:
Волос седеющие пряди
И стариковекое лино,
Улыбка теплая во взгляде
С лукавой рубской хитрецой.
Как свежо, как оригинально, а, главное,
‘как похоже на Сувофова! Но ничего не
поделаешь... $
Полководец прислушивается к солдат-
скому спору; конечно, ему нравится бод-
рый тон оптимиста.
..и на лице у генерала
Улыбка мягко расплылась
И так до самого конца — ни одного жи-
вого слова, ни одной действительно харак-
терной черты.
Два стихотворения о Ленине выдержа-
ны Мих. Кочневым в духе той же «мягкой
‘расплывчатости». В первом Ленин фигури-
рует в образе. незнакомца, которого дей-
ствующие лица поэмы сразу же опознают,
а читатель обязан узнать по одной един-
ственной «примете»:
Товорит чуть-чуть картаво
Незнакомый человек. f
Будем справедливы. Мих. Кочнев не ли-
шен дарования; он только плохо знает,
что он может и чего не может. Когда он
не берется за то, что ему явно не по пле-
чу (к сожалению, чаще бывает наоборот),
‚И настраивает свою лиру на более скром-
ный лад, ему улается извлекать и» нее
более. верные звуки. Сошлюсь хотя бы на
стихотворение «В дороге». Зима, степь,
безлюдье, одинокий путник.
В пустых полях ни звука.
Куда мне сердце деть?
A
Где-то осталась женщина, по которой
‚ тоскует путник.
Сейчас в Твосй квартире
Покой и типтина.
В огромном зимнем мире
Такая ты одна.
Это не очень оригинально и даже нем-
ного вяло, но, повторенное дважды — в
‘середине и-в- конце стихотворения — это
четверостишие создает именно то настрое-
ние, которое хотел выразить поэт. 1
Что можно сказать об остальных поэтах
:=участниках сборника? Почти все они
владеют, хоть он в. разной мере, неким поэ-
тическим «техминимумом» и сравнительно
лучше всего справляются с собственно ли-
рической темой. Нельзя говорить
самостоятельном и зрелом мастерстве, HO
обнадеживающие приметы, безусловно, на-
лицо. Так, И. Дружинин совсем ‘неплохо
‚ описывает природу. +
Мы сидели лолго-лолго,
Бились волны о песок,
И выплескивала Волга
Сотни звевд у наших ног,
(«Ha Волге»).
«Ивановский альманах»,
Ивановское областное
тельство, 1945,
книга 5—6, ОГИЗ,
государственное изда-
война сделала зрячим,
‚ В ленинской оценке книг Барбюса и, в
частности, романа «Ясность»
основополагающая роль этих книг во всей
передовой европейской литературе в пПери-
ТО
АЛЬМАНАХОВ
и. т ЕЛЬФАНД Jy] и Ц аи
ма
Сдержанно по тону, но с сильным et
ческим «подтекстом». разработана oad
прощания в небольшом’ стихотвор
Льва Озерова «Мать».
и
чина; у него нет слез, но зубы стиснуты
под конец вырывается стон: ;
Я жив. но от сердца отломлен. кусок —
Украинский ветер — ролной ветерок.
Прощайте!
О, где же ты — белый до боли —
у
На сеетлом лугу материнский платок?!
твом стиля И
Выделяется хорошим чуве
И стихотворение
четкостью образа другое
того же ‘автора — «Северная гравюра»,
Определенный хотя еше и очень неоформ-
ленный лирический дар чувствуется 3’ oT
дельных «Письмах с фронта» Бориса
Озерного (из одноименной ‘лирической се-
рии).
Надо заметить, что большая, граждан“
ская или историческая, тема удается N03
там сборника гораздо хуже. Я не говорю
уже о совершенно несостоятельных пойнт”
ках Мих. Кочнева. «Слово о родине»
И. Ханаева сделано’ с несравненно болышим
разнообразием средств; тем не менее и_В
нем преобладают риторика, условность,
книжные реминисценции, готовые ассоциа-
ции. Разумеется, тут, не может быть и речи
о какой-либо эстетической «закономерно-
сти». Причину этих неудач нало искать В
другом: в недостатке общей и специально
поэтической культуры, наконец, в нетвор-
ческом, поверхностном, трафаретном отно-
шении к самой теме. ›
Переходим к прозе. Она
двумя повестями и девятью короткими
рассказами. Лучше других рассказы
В. Полторацкого. `В них нет ничего из. Рря-
да вон выходящего, но по крайней мере
чувствуется, что они писаны. «с натуры»
человеком, который видел войну и проде-
представлена
лал с Красной Армией не один боевой и
ход. Рассказы М. Белоберезова и Дм.
Прокофьева — тоже «о войне», но они
больше похожи на копии с копии, притом
на копни очень бледные, По существу,
все эдесь сводится К определенным, мно-
гократно уже использованным сюжетным
схемам. Это рассказы-скелеты; их. вероят-
спосо-
но, можно изготовлять машинным
бом. у и
Из двух повестей, вошедших в состав
сбозника: Л. Галич — «Будущее» и М. ИШЮ-
шин — «Палешанин», я лично склонен OT-
дать предпочтение первой. Ома сравни-
тельно более умело написана ‘и, кроме то-
го, заставляет думать, вызывает на’ спот,
а это немаловажное достоинство. В центре
повести — драма пожилой женщины, У
которой война отняла последнего сына.
Это не обычная драма одинокой старости;
это еше и трагедия материнского серлниа,
не успевшего растратить всех запасов
любви и нежности. Старая ткачиха Анна
Соколова не может жить без того, чтобы
не быть кому-нибудь матерью. Но жизчь
безжалостно лишает ее этой радости. Ко-
го ей любить? Главное, на кого ей изли-
вать свою нежность? На мужа? Это суро-
вый. замкнутый «железный» человек, весь
ушедший в борьбу и работу. Может быть,
взять на воспитание сироту из детдома?
Муж против: оба они уже стары, больны
H He имеют нравственного права подвер-
гать ребенка ужасам вторичного сиротет-
ва. -
С этим нельзя не согласиться, но как же
все-таки быть Анне Соколовой? Автор
пускается на компромисс: он все же Moc
лает ей ребенка, но родного по крови, вну-
ка. о существовании которого ни дел. ни
бабка раныме не подозревали, так как во-
обще не знали, что покойный сын был же-
нат.
На сцене появляется, вместе’ со’’`своей
матерью, очаровательной молодой женщи-
ной, великолепный бутуз, как две капли
воды похожий на покойного капитана Сер-
гея Соколова. И немедленно же все меня-
ется, как по мановению волшебного жезла.
Тоски и одиночества как не бывало.
Жизнь старой ткачихи заполняется новым
содержанием; она совемиает ‘трудовой
подвиг, о ней пишут в местной газете. Да-
же старший Соколов, вечно хмурый, неу-
лыбающийся человек, становится другим.
Он улыбается внуку и Даже позволяет
себе — впервые за тридцать-сорок лет —
приласкать жену.
В сушности; что можно против этого
возпазить? ‘Так. бывает, Это и есть жизнь,
прекрасная и бессмертная жизнь, Которую,
как правильно говорится ‘в повести, люди,
подобные сыну Анны Соколовой, ‚ отетоя-
ли лля своего народа в великой и страш-
ной борьбе. Но автор пытается дополяить
картину жизни некоей моральной схемой,
и тут мы должны с ним спорить. Пригля-
дитесь к «обстановке». Не кажется, ли вам,
что Соколова страдает в значительной ме-
ре из-за суровости и замкнутости самых
близких ей людей? Она не так остро пере-
живала бы потерю сына, если бы могла
делиться своим горем с мужем, который
ничего не хочет знать, кроме ненависти и
PPP PPP PIP PPP PP PPP LPP PPP BPP PPL LLLP
сознания собран в одном человеке, которого часов до смерти: «Расширяйте! Расширя
i Tel».
й-
Раз’ясняя Западной интеллигенции ее долг
раскрывается перед народом, Барбюс неизменно ссылался
на творчество! интеллигенции в СССР.
Прежние идеи правдоискательства раз-
од, между двумя мировыми войнами. Важ- вертываются в стройную диалектическую
нейшей темой этой литературы было от- систему. «Живописать всю действитель-
резвление мелкого буржуа, обывателя и ность — это не значит создавать какую-то
превращение рядового интеллигента, «массо- энциклопедию, это значит видеть ясно». Та-
вика» в революционера. Герой
Барбюса, кую ясность дает нонимание
‹классового
’ еще не вылезши из окопов мировой войны, разреза» современного общества.
‘начинает тот пересмотр ценностей, который
‘занял умы целого поколения интеллигентов,
H HE только французских, в послевоенное
‘двадцатилетие. Барбюс первый на Западе
показал драму «одиночки» во всех ее самых
сложных связях с драмой народа.
В романе «Ясность» впервые возникает
тот образ, без которого уже не будет ни
одной книги Барбюса: «Русская республи-
ка». В «Словах бойца» Барбюс, бывший уча-
стник войны, выступает как боец за соци-
альную справедливость. Он становится «ве-
ликим голосом» нового мира, возникшего на
востоке Европы. Интервенты рассчитывали
силой раздавить молодую советскую рес-
публику. Барбюс выступает против них,
пользуясь тем оружием, которое он считал
самым сильным оружием писателя: он рас-
сказывает правду о Советском Союзе и
правду о его врагах. :
В обращении, озаглавленном «Мы с5ви-
няем», Барбюс называет антисоветскую ин-
тервенцию «противочеловеческим деянием».
Он обвиняет реакционных правителей Фран-
ции и Англии «в том, что они оставили в рас-
поряжении Германии оружие, командный со-
став и огромное количество солдат; в том,
что они фактически стали виновниками этой
военной реорганизации, несущей в <ебе уг-
розу реванша, — н это для того, чтобы лег-
че подавить требования мародов России,
Германии и других стран; в том, что они та
ким образом еще раз пожертвовали безопас:
ностью родины и булушим миром, повину-
ясь своей классовой ненависти».
«Спасите человеческую правду, спасая
правду русскую!» Мысль о том. что: «рус-
ская правла», правда. советской страны,
стала всечеловеческой правдой. проходит
через все выступления Баобюса. Он разгова-
рнвал с европейской редкцией ‘на языке во-
ина, за которым стоиг несметная сила. Это
сознание позволяло ему брать ма плечи ги-
тантское бремя организации антифанистеко-
го движения во всем мире. Барбюс видел,
как росла угроза войны, как она обостри-
лась с приходом гитлеровцев к власти в
Германии. Этот бесстрашный зачинатель,
вожак понимал, что сила антифашистского
движения против войны — в его массоъости,
Говоря © Франции, о сплочении народных
сил, Барбюс повторял друзьям за несколько
«Правда частностей» — ложь»; такой
ложью является, например, «изображение
ужасов войны без. ее общего освещения».
«Существует тысяча различных проявлений
действительности, но под ними ‘проходят
Сталин...». Сталин «являетс
крупные простые линии».
Описывая идейный путь Барбюса, Вайян
Кутюрье замечает: «Большевистская рево-
люция овладела им ‘сразу... Барбюсу пред-
стояло затем освоить. лучезарные идеи марк-
сизма-ленинизма... Кругозор его прояснял-
ся, становился все более широким, его твор-
ческие силы росли». :
В своей замечательной книге о Сталине
Барбюс стремится к полному, всестороннему
изображению исторического прошлого, ©о-
временности и в этой связи раскрывает ис
торическую роль Сталина. т
Барбюс пользуется срелствами поэзии.
Вот почему его удивительно ясные, Точ-
чые, научные характеристики так запоми-
наются и›входят в сознание миллионов
людей. Вспомним замечательную формулу:
«Сталин — это Ленин сегодня».
Внимательное чтение этой книгя
зывает, что художественный замысел
бюса таков: изобразить Москву, ее цей
Красную площадь — как «центр»
мира. Над Красной площадью, ночью,
шине возникает образ человека «с го.
ученого, с лицом рабочего, в одежд
е
стого солдата».
Обращаясь к на
дей, Барбюс гово
будущее» в руках
пдка-
ар-
нойого
в} тя-
010
po-
родам, к миллионам “лю-
рит им, что их «лучинее
e этого великого человека
Какой глубокий смысл вкладывал Bap-
бюс в это обращение к народам, показывают
следующие строки в книге о Сталине
«Что бы ни произошло в необ ятном буду-
шем, если наступит война,—одна из великих
основ. веры советского” ‘народа aT
я тем, кого{ ин-
тересуют все и всё, кто совершил. то что
*
существует, и совершит то ;
й h ‚ что б }
спас. Он спасет». ah г
Тот, кто общался с Ба
поражала в нем эта
почерпнутая в мудрости
Имя Барбюса останетс
сделано им, составляет
стящих глав в историн
народов.
рбюсом, знает, как
сила предвидения
и любви, ete
я навсегда. То’ что
одну из самых бле-
борьбы и кульл уры
$
;
Уходящий —, МУЖ`
нтивном содействии
могла бы раньше узнать о се-
если бы тот был более
Так обнаруживает:
борьбы. Она
мейной жизни сына,
откровенен с` матерью.
ся в повести скрытый конфликт между
двумя характерами; < одной стороны,
Анна — любовь, нежность, доброта, от-
дие) с другой, отеш и сын Со»
крытое сер
коловы — борьба; ненависть, суровая: Jay:
кнутость. Пусть таку. это разные. харак-
теры, и с этим надо считаться, каки CO
всяким другим фактом. Плохо то, что ав:
тор. превращает, этот обычный жизненный
конфликт’ в антагонизм двух «начал», из
которых одно должно уступить место apy:
гому. Прислушаемея еще к переживаниям
героини: «Оставшись наедние со своими
станками, Анна Петровна быстро. втяну:
лась в привычный ритм работы и превыч-
но. обратилась к прошлому, Но сколько она
его ни вызывала, прошлое не явилось, Бу-
дущее, необ’ятно-просторное, светлое, как
весенние ‘луга, широко раскинулось перед
ней ‘и заслонило все пережитое». (Под-
черкнуто мною, —- М. Г). Рано, слишком
рано зовет нас автор забыть «пережитое»,
И не только потому, что повесть писалась
в разгаре войны, но и исторически рано,
То, что автору кажется только «прош.
‘лым», только «пережитым». есть на самом
деле ‘необ’ятный арсенал идей, чувств,
страстей, опыта, без которых нам не ва-
воевать и не обеспечить за собой буду:
mero, М это касается всех нас без исклю-
чения, в том ‘числе и Анны Соколовой,
Она может испелиться от острой, убиваю-
щей скорби по сыну, но она ме может за-
быть. что самая ‘возможность такого исие-
ления завоевана для нее тоже <ыновней
кровью.
В повести М. Шошина «Палешанин» нет
материала для серьезного спора, но в ней
мало и настоящей жизни. Об этом лучше
всего ‘свидетельствует самая канва веши,
представляющая собой главным образом
нагромождение счастливых случайностей,
3 начале повесть подает еще кое-какие
надежды. Герой молодой колхозник,
скромный, робкий, но чистый душой, Ou
тайно. влюблен в хорошую девушку Ганю,
которая своей бойкостью и смелостью Co:
ставляет полный контраст ‘ему. Любовь
придает ему храбрости: чтобы не оскан-
далиться перед девушкой, он остается
ночью. один в лесу стеречь Колхозный
скот. Там На колхозных телят нападают
‚волки, Парень сначала убегает, но потом
спохватывается и, подобрав случайно под-
верйувшийся ему обломок оглобли, дает
волкам жестокий отпор. После этого де-
вушка «временами стала ощущать, что
Костя занимает в ее жизни какое-то Mec:
то». Потом Костю призвали в армию. Дома
у него ‘осталась _старуха-мать. Девушка
Таня проводила его и напутствовала доб-
рым словом. На фронте он сразу же стал
показывать чудеса храбрости и находчи-
вости, как разведчик и истребитель тан-
ков. Там же он подружился с замечатель-
ным снайпером Мелешко, который Metra
немцам за своих родных, погибших Ha
Украине. В свое время командование наг-
радило снайпера ценным подарком: черным
лаковым расписным портсигаром палехской
работы. Косте очень понравилось Мастет-
ство паленган. Это — тоже счастливая слу-
чайность. Как мы увидим дальше, она ока-
жет большое влияние на судьбу некоторых
участников повести. В одном Из боев мо-
лодой герой был тяжело ранен и потерял
руку. В части были уверены, что он убит,
и сообщили об этом матери. Для нее это,
конечно, было страшным ударом, но она
не пала духом; дружба с девушкой, кото-
рая любила ее сына. явилась для матери
большой поддержкой. Они решили взять
вдвоем девочку-сироту на’ воспитание.
Девочку они нашли в детдоме, при. ак:
председателя колхоза,
доставили ее к костиной Матери и по
счастливой случайности они выбрали дочь
Мелешко, который считал ее погибшей.
Там она очень скоро стала их любимицей.
Некоторое время спустя вернулся домой
случайно уцелевший и увзоленный вчи-
стую Костя. Разумеется, его возвращение
было величайшей радостью для матери и
девушки. Отдохнув немного, Костя отпра
вился к председателю колхоза устраивать:
ся на работу; ему предложили должность
бригадира; он согласился, В. заключитель-
ной части повести герой едет в Палех,
чтобы заказать подарок невесте, Худож-
ники показали ему письмо Мелешко, ко-
торый, прилагая фотографию своей малень-
‚кой дочери, просил сделать с нее миниад-
тюру на шкатулке. Косте показали и ми-
ниатюру, выполненную по гаказу Мелеш-
ко, и он опознал в ней питомицу матери,
Так по счастливой случайности Костя“ на-
шел и вернул своему боевому другу дочь.
На этом заканчивается повесть. (В ней
44 ‘страницы совсем неубористого шрифта.
Нужно поистине незаурядное дарование,
мастерство, чтобы, во-первых, правильно
разместить в этих тесных рамках такое
множество эпизодов и, во-вторых, насы-
‚ тить их подлинно жизненным содержанн-
ем. То, что дает нам М. Шошин, больше
всего походит на растянутый конспект.
Временами читаешь и не знаешь, — о сво-
их ли героях рассказывает писатель или
передает содержание чужой книги.
«Таня чувствовала, что любит ‘Костю
крепкой, вечной любовью. русской женши:
ны, любит до гроба, до последнего дыха-
ния. Она гордилась тем, что первая и, №
Ker быть, единственная в колхозе откры-
ла в нем большую душу, золотое сердие,
скромного, доброго, хотя по внешнему ви-
ду робковатого парня»,
По цитированному отрывку можно су
дить, что Шошин стремится’ быть бегыс-
кусственным. Но настоящей безыскусствен-
ности не бывает без большого искусства,
У М. Шошина этого нет. Его «безыскус-
ственность» чаще всего смахивает на се:
рость, и простота — на простоватость. 0
нашем суровом, бурном, огненном времени
ЗШошин пишет удивительно вялым, 6¢C-
цветным, безличным, местами ‘слашавым,
местами сбивающимся на невольную mapo-
дию языком, Бой. Немцы атакуют. Сопет-
скии командир решил подпустить их по:
ближе. «Немцы, казалось, были уже с0в-
сем рядом. а команды «огонь» ‘всё ешё не
было, Теперь уж Жиляев не волновался,
не потел, а пылал страшным, иссушающим
огнем». z
Другой пример. Председатель колхоза
присутствует при том, как мать Косли
Жиляева ласкает свою питомицу, «Hac:
тасья порывисто взяла ее на руки и креп-
ко прижала к себе. «Могутной души ста-
руха», подумал председатель». Или
еще: «Исчезла веселая, румяная, подвих-
ная, как ветер, вездесущая Таня. С голо-
вой выдавали теперь ее голубые вырази-
eae прекрасные глаза. Исчез в них жар-
леск, юнос ‘
Е ти, подкупающая доверчи
Я уже сказал, что повесть М, Шошина
не дает поводов для серьезного спора, Все
в ней почти идеально: герои, их поступ-
ай судьба. Бела лишь в том, что мы
видим, не слышим, не чувствуем, а
потому и не верим ни в «могутность» и
«страшный огонь» их души, ни в голубиз-
ну их глаз. В жизни они, несомненно, та:
ковы, но в повести М. Шошина эти peat?
ные качества и краски вторично не ожива-
ют: слова остаются словами. не превой-
щаясь в образы искусства. Повесть Шо-
щина, как, впрочем, и многое другое в c6op-
а напоминает произведения
м ‘в, которые, изображая челове-
ты лицо, подменяют бесконечно бога“
а живого тела подсиненнымк
oer 2 и, STO отнюдь не всегда безгра-
А APRA RETA HO ложный. подход К
a bi губит их: вместо человеческого ли-
ыы них получается синевато-бледнай
вая‘ маска, Такие гипсовые липа ч2-
сто смотрят на чита
теля со страниц «Ива’
нювского альманаха», т