48

Слава нашему великому народу, народу-победителю! Пусть здравствует и процветает наша Родина! A. ТВАРДОВСКИЙ Митинг в Союзе советских писателей СССР  Вместе со всей страной советские писатели празднуют блестящую победу Красной Армии над японским агрессором. 4 августа в Союзе писателей состоялся митинг, посвященный разгрому Японии и окончанию второй мировой войны. Митинг открыл Вл. Бахметьев. С взволнованными речами выступили: генерал- лейтенант А. Игнатьев, А. Твардовский, Е. Долматовский, Поэт А. Яшин прочел сти- хотворение, посвященное великой исторической победе. Собравшиеся обратились с приветствием к вождю народов товарищу Сталину. * * * Вл. БАХМЕТЬЕВ

Великие итоги нашей борьбы События, которым посвящен наш митинг, трудно сразу осмыслить, и тем более трудно выразить словами свои чувства. Речь идет о судьбах мира, об особом пово- роте в жизни народов всей нашей планеты. Шесть лет и один день второй мировой войны, которая в свою орбиту втянула за малым исключением весь мир, очень доро- го стоили человечеству, Когда мы гово- рим об этом, то обращаемся, естественно, к судьбе советского народа, В эти радост- ные дни память невольно воскрешает не- давнее суровое прошлое. Страшно было глядеть на карту родины в 1942 году. и Но мы не только отстояли свою незави- симость и разгромили противника на Западе на Востоке, мы вышли из борьбы еще более могучими, сильными. Таков знамена- тельный факт, великий итог нашей борьбы. нием благороднее. От нас требуется сейчас работа еще бо- лее самоотверженная, более горячая. И я закончу мое краткое выступление пожела- работать лучше, темпераментнее и А примером того, как надо работать, всегда будет нам служить самый великий воин из всех воинов и самый великий тру… женик из всех тружеников - товарищ Сталин, о котором мы думаем с признатель- ностью и любовью, когда говорим о нашей победе.

Сталин привел нас к победе, к миру!  3 сентября вся наша страна торжествова- ла по случаю полной победы над фашист- ской Японией. Вслед за разгромом гитлеровской Герма- нии наша Красная Армия и Красный Флот рука об руку с союзными армиями повергли в прах второй очаг фашизма-на Востоке. «Отныне мы можем считать нашу от- чизну избавленной от угрозы немедкого нашествия на западе и японского нашест- вия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира». В эти славные дни мысль наша невольно устремляется к далекому прошлому, когда, сорок лет назад, хищническая Япония втай- не, без без обявления войны, напала на нашу страну. Кто, подобно людям нашего поколения, был свидетелем переживаний солдат, рабо- чих и крестьян, возвращавшихся с полей Маньчжурии, тот знает, с какою тяжестью на сердце принял тогда народ весть о по- ражении в русско-японской войне. В 1918 году, после установления совет- ского строя в нашей стране, та же разбэй- ная Япония вновь напала на нас, вторглась на Дальний Восток, стремясь обессилить наш народ, захватить Дальневосточный край и Восточную Сибирь, разгромить наше осво- бодительное движение. Я вместе с многими другими товарищами находился тогда в Сибири, участвуя в рабо- те партийных и советских ее организаций. И нам, занятым борьбою с белогвардейцами и интервентами, каждый удар Японии с во- стока поистине был ударом в спину! Но, как ни была сурова обстановка тех лет, наш народ, наша молодая Красная Армия справились с японскими захватчика- ми и выбросили их из районов Дальнего Во- стока. Однако, как известно, Япония на протя- жении всех последующих десятилетий, ко- гда советский народ занят был мирным стро- ительством, бряцала оружием на наших гра- ницах. И не только бряцала, но и позволя- ла себе бешеные наскоки и вылазки, Одна- ко Россия была уже не прежней: Япония Хасан, Халхин-Гола и нынешний грозный урок, когда под сокрушительными удара- ми Красной Армии, армии - победительни- цы, страна «восходящего» фашизма стала на колени. В день всенародного торжества каждый из нас, товарищи, с горячо бьющимся серд- цем слушал обращенные к народу словаве- ликого нашего вождя, нашего родного Иосифа Виссарионовича Сталина. Счастливы поколения, живущие в эпоху Сталина. и нет слов, которыми мы могли бы вполне выразить ему, вождю и учителю, наше преклонение и преданность, наше восхищение его орлиною зоркостью и кре- постью его руки. Мы славим полководческий гений Сталина, его неслыханный в истории рево- люций организаторский дар, мы славим ве- личественный труд нашего вождя, нашего коричего, который вел и привел к берегам победы наш государственный корабль. Снова нашему народу открыт путь мирно- го строительства социалистического хозяй- ства, социалистической культуры. Перед нами, советскими писателями, встают задачи, мысль о которых должна наполнять наше сознание святою тревогой. Запечатлеть, творчески осмыслить только что пережитые события во всем их чии! А впереди --- новые славные дела, но- вые подвиги труда, новые всенародные ге- роические достижения и победы - на фор постах социализма. вели-ПО Нелегки наши задачи, товарищи, но мы должны осилить и осилим их, потому что с нами - любовь нашего народа, с нами - мудрость нашей партии, с нами--нашш ге- ниальный вождь и учитель!

«Родина награждает» (Детгиз).

Иллюстрации художника В. Щеглова к книге С. Михалкова 

Пьесы Горького в СLLд дут сто вареных раков». Иногда русский оборот передан соэтветствующим американ- ским идиомом, но с большой осторож- востью, избегая «слэнга» и слишком опре- деленных «американизмов». Погозорки в рифму, например, «Все хотят порядка, да разума нехватка» («На дне») обычно пере- ведены очень точно и также в рифму.  Общим недостатком перевода является, как нам кажется, некоторая его многослов- ность. Ведь Горький необыкновенно лако- ничен в выражении своих мыслей я лише- го слова не скажет. Переводчику следовало бы обяснить в примечании «говорящие» прозвища и фами- лин, … например, Клещ, Конь, отставной солдат. Да и такие фамилии, как, например, Костылев, Медведев, Пепел, Бубнов, выб- раны Горьким, конечно, не случайно. нания Чувство разочарования и даже недоуме- вызывает написанное переводчиком пре- дисловие к книжке. С одной стороны А. Ба- кши подчеркивает величие Горького, как ху- дожника, создавшего целую галлерею жн- вых человеческих образов, говорит об их «монументальности» и «трагической красо- те». Он правильно указывает на «художест- венную слепоту» тех критиков, которые не поняли этого величия. Но, с другой сторо- ны, в предисловин мы встречаемся с пере- певами темы, весьма типичной для части американской литературной критики, А. Ба- кши всячески старается доказать, что ху- дожественное-де творчество Горького само по себе, а идеология сама по себе, Мы не будем опровергать столь абсурдную «кон- в конце концов, переводы, напечатнные Полнейшее недоумение вызывает следу- ющая фраза: «Величие Горького, как дра- матурга, все еще ждет своего признания в России, где его главным образом ценят, как критика буржуазного общества». Это просто грубая фактическая ошибка, Всему миру известно, что в нашей стране Горький любим миллионами, которые видят в нем писателя, глубоко веровавшего в человека, в силу разума, Что же касается художест- венной оценки Горького, как драматурга, то об этом красноречиво говорят хотя бы замечательные постановки пьес Горького во многих и многих наших театрах, ла женного грабежа». Странно, что в предисловии, написанном в 1945 году, - в год победы свободолюбч- вых народов над фашизмом, - ничего не сказано о Горьком, как борце против фа- шизма, о Горьком, ненавидевшем эти «свин- цовые мозги под черепом» и с самого нача- увидавшем в фашизме «бред и агонию смертельно больного», а в его «теориях» «цинически обнаженную проповедь воору- антов. К серьезным недостаткам книги следует отнести и то, что в ней напечатан лишь первый вариант «Вассы Железновой». Про- стая об ективность требовала опубликова- ния в столь солидном издании обоих вари- Но вернемся, в заключение, к самым пе- реводам. Они несомненно явятся шагом вперед на пути более глубокого ознаком- ления американского читателя c творчест- вом Горького и, надо надеяться, заинтере- суют многообразным богатством этого творчества американский театр, а быть мо жет, и кино. Сыграют они и другую роль. Очень недостает серьезной научной моно- графии о Горьком на английском языке, не- достает и вдумчивых критических статей об его творчестве. Для будущих исследовате- лей творчества Горького в США эти пере- воды явятся ценным пособием. Да, Горький - один из гениев мировой литературы, Эта истина становится все очевидней многим и многим американским и английским читателям, И все же тут ос- тается одно очень трудно преодолимое препятствие - далеко не все пьесы Горь- кого переведены на английский языкиболь- шинство существующих переводов очень плохи, «Горький пострадал от своих пере- водчков на английский язык», -- заметил Ральф Фокс. Только что вып вышли в США переводы се- ми пьес Горького, Автор этих переводов - Александр Бакши в сотрудничестве с По- лем Натаном. Изданы они Иэльским уни- верситетом (США) отдельной книгой, В нее вошли «На дне», «Варвары», «Враги», «Чудаки», «Васса Железнова», «Зыковы», «Егор Булычев и другие», Кроме пьесы «На дне», которая уже несколько раз пере-

м. морозов

«Я счастлив, что человечество имеет в среде своей Максима Горького», - сал писал Голсуорси. «Горький, - писал Герберт Уэлс, - играет очень большую роль в том, что может быть названо воспитанием созна- ния». Эптон Синклер, который по собетвен- ному признанию, «учился у Горького», на- звал его «великим борцом за человеческую свободу», Т. Драйзер - борцом за «мир, в котором нет насилия». «Великим про- изведением» назвал «Фому Гордеева» Джек Лондон. Произведения Горького уже давно переводят на английский язык, и уже давно Горький стал всемирно знаменитым писателем. C каждым годом все громче разда- ются положительные и восторженные от- зывы о Горьком. Гендерсон в своей книге «Современный роман» (Лондон, 1936) хищается цельностью Горького, «Он про- шел через эпоху арцыбашевщины, незапят- нанный ею». После революции он принимал участие в культурном строительстве своей родины «с энергией и силой молодого че- говека», Автор книги называет Горького «отцом новой советской литературы». Боль- шой знаток истории театра и драматургии, американский профессор Элердж Николь причисляет Горького, автора «На дне», на- ряду с Львом Толстым («Власть тьмы», «Живой труп»), к основоположникам «ново- го реализма» в драматургни. Профессор Калифорнийского университета Нойес включил «На дне» в свою известную анто- логию «Шедевры русской драматургии» 48), Автор книги о советском театре, американский профессор Дана, говорит о око сбуревестнике революции», н ностотенанльнуо си  посвященном памяти Горького, в Лон- доне в 1936 г. «Горький, - говорил Фокс.- любям всеми, кто ведет ту же борьбу за че- ловечество, которую вел он». Многие, но словам Фокса, -- прочитав Горького, «впервые начали мыслить». Горячие чузет- ва английских трудящихся к Горькому на- шли отражение в этой речи. Фокс цитирует слова о Горьком, сказанные работницей одной из лондонских фабрик: «Как грустно умирать, когда так много людей любят тебя».

Евг. ДОЛМАТОВСКИЙ Быть достойным ДВита На Да  B воскресенье говорил товарищ Сталин, и у каждого из нас было такое ощу- щение, будто кончилась одна эпоха и насту- пает другая. И это, конечно, верно. Когда наша страна победила Германию, мы пони… мали, что это еще не полный мир, пока пы- лает очаг агрессии на Дальнем Востоке. Но мы твердо знали, что долгожданный мир будет завоеван. И мы думали тогда о ста- линской стратегии, о нашем гениальном полководце.

 

водилась на английский язык, остальные,  насколько нам известно, появляются английском языке впервые.

Нам кажется, что ворбще неправильно говорить о переводе, как о чем-то единооб- разном по методам и по самым задачам, ко- торые ставит перед собой переводчик. Кто- то сравнил переводы с планетами, горящи- ми лишь отраженным светом. Это, конечно, далеко не всегда так. Имеются переводы, которые как бы горят собственным светом, не столько отражают подлинник, сколько восеоздают его, являются как бы самосто- ятельными, сходными с подлинником суще- ствами, В таких переводах всегда можно узнать творческое лицо переводчика, ко- песдимого почт ряду с этим существуют и должны суще- ствовать переводы, стремящиеся, главным образом, к семантической точности, к отра- жению смыслового содержания каждой де- тали, Здесь от переводчика прежде всего требуется быть превосходным лингвистом, Крайний предел этого пути - научный «подстрочник смыслового содержания». . Серьезная, вдумчивая работа Александра Бакши принадлежит скорее ко второму из двух описанных нами видов перевода, Вме сте с тем она имеет и значительные лчтера- турные достоинства. Язык перевода яе- ный, простой. Александр Бакши несомнен- но знает русский язык в совершенетве В частности, он--знаток языка Горького: за перевод Горького он берется не впервые и уже напечатал в своем переводе несколько его рассказов, Сравнив текст подлинника с переводом, нам не удалось обнаружить ни одной сколько-нибудь резко бросающейся в глаза ошибки, ни одной небрежности. K самым своеобразным, колоритным словам и оборотам Горького мы найдем в переводе до конца «раскрытые», ло- гически ясные параллели, как в пре- восходном толковом словаре. Даже там, где Горький преднамеренно не договарива- ет, где у него скорее нюанс, а не цвет, пере- водчик обычно раз ясняет читателю докон- ца. Мысль Горького вот что прежде все- го передает этот перевод, И не столько жи- вой трепет и разнообразнейшие интонации созданных Горьким действующих лиц, сколько общие их характеристики, опять- таки, если можно так выразиться, в плане мысли - отразились в этом персводе. Горький здесь меньше увлечет и захватит, чем в подлиннике, Но, как и в подлиннаке, он заставит внимательного читателя заду- маться, разбудит и направит его мыель, Образные выражения и идиомы часто пе- реданы буквально, Например, в подлинии- ке: «и теперь уж ни за сто печеных раков под венец не пойду» («На дне»); в перево- де: «не пойду к алтарю, даже если мнг да-

A. ИГНАТЬЕВ

Когда на Эльбе встречались мы с амери- канцами, поздравляли друг друга с побе- дой, мы говорили это еще не мир. Аме- воедсть на Дальтем Востоке И ма отне судь-нии, Была эта война очень короткой, И это-од- но из величайших проявлений сталинской мудрости, сталинского гения, который су- мел подготовить во время труднейшей вой- ны на Западе короткий и сокрушительный удар на Востоке. Теперь наступает новая эпоха, наступает эпоха великого расцвета культуры, искусст- ва, нашего трудного и почетного ремесла, И когда думаешь об этом, то хочется толь-  ко одного: быть в своей работе, в своем труде достойным того подвига и того тру- да, который совершил наш народ под ру вождя, ководством

Долгожданная победа  

народа, - богатый материал для советско- го писателя. помно, как, находясь в Маньежурия, переживали мы вместе с героями их бу, военные события тех дней. Несмотря на различие эпох, техники, тактики есть в нашем русском военном де- ле что-то духовное и душевное -- вечное. Хотелось, чтобы наши писатели, которые работают и разумеется еще много будут работать над темами второй мировой войны, постарались бы правдиво передать вот этот воннский наш талант. Ликуя мы вспоминаем и чтим славных героев изшей отчизны, 40 лет покоящихся маньчжурской земле. Красная Армия своими ратными подвигами возвигла уже этим ге оям чудесный монумент. Наш ве- ликий народ увековечит память сынов, еще павших в боях за родину, И советские пи- сатели, воскрешая образы и дела Великой Отечественной войны, создадут художест- венные произведения, достойные памяти героев.

Товарищи! Мы являемся свидетеля етелями величайших в истории событий. Разгром конац второй мировой войны выЯ рения, Но мы, люди старого поколения, встречаем эти факты с особым чувством торжества. Поражение России в войне с Японией в 1904 году легло черным пятном на нашу страну. Те . Теперь это пятно смыто навсегда Как отрадно было видеть, с каким бога- тым военным опытом и техникой, с каким высоким моральным духом вступала наша армия и наш народ в войну с японскими захватчиками. Сила нашей армии в ее еди- нении с народом, Это единение сущест вует как незыблемое завоевание Октябрь- ской революции, и оно для меня дороже всего. А тогда, в 1904 году, когда я нахо дился в рядах маньчжурской армин, этого решающего условия победы - единения армии с народом - не было. Вся многолетняя дальневосточная эпо- пея, завершившаяся блистательным триум- фом советского оружня, победой нашего 

«Seven Plays of Maxim Gorky». Translated Alexander Bakshy in collaboration with by, Paul Nathan. «Yale University Press», 1945.



писателей Ленинграда Ю. ЛИБЕДИНСКИЙ вого дела, во имя которого сражался и трудился советский народ.

Голос ЛЕНИНГРАД. (От наш корр.). Ленин- градские писатели собрались в доме имени Маяковского на торжественный ми тинг. Они пришли выразить чувства овла- девшие каждым советским гражданином, когда великий Сталин обратился к народу по случаю победы над Японией и наступле- ния мира во всем мире. Митинг открыл И. Никитин. Слово пре- доставляется Михаилу Козакову. - Не первый раз в этом счастливом го- ду, - говорит М. Козаков - мы спешим на радостные митинги, посвященные вели- ким победам Красной Армии Сегодня ка- питулировала Япония, полностью разгром- лен очаг мирового фашизма, мировой агрес- сии на Востоке. M. Козаков говорит о благородных за- дачах, стоящих перед писателями в после- военный период -- период торжества

О новом боевом торжестве советского оружия на Дальнем Востоке говорил фрон- товик А. Бартен. Огромная квантунская армия, сказал он, разгромлена не только танками, самолетами, но и высокой мо- ральной силой которую несла на своих знаменах Красная Армия и сегодня мы по- вторяем слова, которые произносили бойцы на всех фронтах: «Там, где Сталин, - там победа!» C речами выступили также Б. Рест, П. Туганов. Илья Садофьев, Людмила По- пова и Георгий Трифонов прочитали сти- хи, посвященные победе и вдохновителю победы - товарищу Сталину. ских C большим под емом митинг ленинград- писателей принял приветствие пра- товарищу Сталину.

Иллюстрации художника А. Кокорина к книге рассказов М. Горького «Слава храбрым» (Военгиз).  лосле гражданской войны и при коллекти- визации? задают себе вопрос оба друга, И оба решают: «Так нет же, это не повторе- ние. В жизы ничто дважды не товторяет- ся… Это что-то новое началось…» - гово- рит Петренко, «Не назад мы отброшены, вперед ушли по ленинским заветам. Далеко вперед! Развалины, конечно, страшные мы видели… Но что значит раздавить злейших врагов социализма - фашистов? Это же победа из побед! Победа на глазах всего человечества. Ты чувствуешь, говорю, что мы уже перешли тот противосоветский ров, которым от нас мир отгораживался. Уже другими глазами на нас смотрят. Смотрят с удивлением: что это за люди, сломившие шею Гитлеру, перед которым Европа в пы- ли лежала? Английские инженеры и рабо- чие шлют нам посылки, вкладывают запис- ки: «русскому брату». На Карпаты, говорю, взберемся, - ой, далеко будет видно отгу- да!» Они видят, на какие мировые Далеко глядят Спивак и Петренко, дале- ко глядят все советские люди в солдатских щинелях, про- сторы вышла наша великая страна, веды «на фронте бойцы всегда смотрят на запад», И за теми большими трудностями, которые переживает сейчас наш героический тыл, сни видят близкий и небывалый расцвет, они знают, что этот расцвет завоевыва- ется только трудовым подемом, и как же им хочется скорее принять участие в труде восстановления! Вот происходит ночное передвижение пе- ред боем, Бойцы почувствовали «среди гру- бых запахов обкуренной дымом костров мокрой от дождя и потасолдатской одеж- ды» поднимающийся от земли тонкий приятный аромат. «Мята, - сказал один негромким тенором, - по мяте идем, Э-эх! Толково пахнет». Завязывается разговор, сначала о мяте, о том, как выгодно ее сеять, о том как в одном колхозе по- садили гектар роз, «из тех розовых лепест- ков масло давят, Пуд масла, говорят, всего- навсего можно собрать с гектара, зато це- на ему десять тысяч». Оживленный разго- вор продолжается до тех пор, пока комбат Петренко не прервал его, «Вы, хлеборобы, а и и гречкосеи! Дома будете заниматься мо- лотьбой», Но не выдержал, ведь сам он агроном, и поправил «пуд розового мас стоил до войны не десять тысяч…, пятьдесят пять тысяч рублей. - Не растягивай-сь! Шире шаг!…» Понятно, что Петренко обрывает этой ла а командой не только бойцов, но и самого се- бя. Еще предстоят бои, но победа уже обозначилась, «Не верь на фронте внешней сухости и суровости… бывших сталеваров, виноделов, золотоискателей, геологов аг- рономов, преподавателей музыки, архитек- причем-сильнейшим… Он все видел, ничего не пропускал мимо внимания и не прощал: прязный котелок бойца, пришедшего в кух- ню за обедом, небрежную позу командара взвода при отдаче приказания… он не уста- вал делать замечания и выговоры, но делал их не нудно, не сквозь зубы, а с жаром, с чувством глубокой убежденности в том, что от правильно пришитого хлястика ши- нели солдата зависит успех его подразде- ления в завтрашнем бою». И в результате такой придирчивости во всем, и в мелочах и в крупном, ибо в военном деле мелочей не существует, «какой-нибудь приведенный с немецкой стороны «язык» показывал, что район между железнодорожной будкой справа и рощей слева, как раз занимаемый вторым батальоном (которым командовал Петренко), считается у них непроходи- мым»… Легко ли было самому Петренко, в мирное время мягкому и рассеянному, про- делать над собой подобного рода работу? Легко ли подчиненным ему командирам и бойцам? Конечно, очень трудно, однако без зтих усилий, без этой высокой мораль- ной требовательности мы войны бы не вы- играли, И вот в итоге эти высокие мораль- ные требования стали свойственны всему народу, приобрели общенародный харак- тер. Мораль эта сама по себе отнюдь не нова. Воинственная и сурово-требователь- ная, она зародилась еще в тех боях, кото- рые партия большевиков вела против само- державия, и создателем этой морали был Ленин, носителями -- большевики-подполь- щики. С тех пор она передавалась от одно- го советского поколения к другому, Родив- шаяся в великих революционных боях эта мораль, по самой сути своей сурово-воин- ственная, встретилась в наших воинских ус- тавах с родственными ей требованиями во- енной науки, соединилась с ними и их оду- хотворила, Вот почему и Петренко и его друг Спивак, мало сказать, требовательные командиры, они - знатоки уставов и ма- стера их применения. Капитан Спивак после ранения сездил домой в родной колхоз и, вернувшись в свою часть, снова встретился с земляком Петренко, «Как посмотрел я, Микола, на наших кормителей, на этих солдаток и де- тишек, на районных наших работников, в каких условиях приходится им сейчас начи- нать восстановление колхозного хозяйства. Ей богу, тот же фронт, ничуть не легче… Посеют, И трактора, какие ни есть, пашут, и лощади, которых наши ветлазареты по- бросали, работают, и коровами пашут, и вручную, лопатами копают землю…» - рассказывает Спивак. Что же это? - Повторение пройденного, которые были трудности, подобные тем,

Отечественной войны носят общие черты. облик у них один. К сожалению, даже не- достатки в изображении этих героев В. Овечкина и А. Крона очень сходны, кажется, что авторы только что увидали своих героев и рассказали о них очень об- ще и, пожалуй, торопливо, Хорошо, что фронтовиков, одушевленных одинаковыми мыслями, но ведь если бы мы видели, что… они разнятся по характерам от этого, по- весть только выиграла бы. А в ее тепереш- нем состоянии мы с трудом отличаем, ког- да говорит Спивак и когда Петренко. Оба они говорят умно, сердечно, благородно, но чрезвычайно многословно, и это утомля- ет читателя, Конечно, люди на фронте не только воюют, у них есть время размыш- лять, и размышляют они сособенной остро- той и свежестью, - есть, конечно, время и поговорить. Но фронтовой писатель не должен себя ставить в положение протоко- листа, и некоторые разговоры могли бы быть пересказаны, некоторые слиты вместе, от этого они стали бы острее, ярче и бо- лее соответствовали общему тону фронто- вой жизни, ее пульсации, Бой за мельницу - единственный батальный эпизод, изобра- женный автором, дан слишком торопливо. Пожалуй по-настоящему удался в этом эпизоде лишь финал боя, в котором аги- татор Андрюхин, взбежав на верхний этаж мельницы, «осмотревшись вокруг, увидел, что колоть больше некого, вытащил из кар- мана платок, смочил его в крови лежавше- го на полу раненного в грудь и живот Разу мовского, надел платок на штык и, выста- вив винтовку в окне, помахал импровезиро- ванным красным флагом, давая знать, что с мельницей кончено». Казалось бы, сколь- ко раз мы и в поэзии и в живописи видели подобного рода плакатные изображения. Даже художественно исполненные они поч- ти всегда несколько ходульны. Такого при- вкуса лишен этот момент в описании Овеч- кина, потому что в основе эффектно-драма- тического положения лежит реальная буд- ничная мотивировка: надо дать знать, что мельница в наших руках. Повесть В. Овечкина насыщена велчко- лепными предвидениями и конкретно прак- тическими советами, влохновенными при- зывами к высокой морали и уверенностью, что и «в труде сейчас, как в бою, быстро можно оценить человека», В повести сфор- мулированы требования передовых людей нашего народа, обращенные к самим себе и ко всему народу, И это делает повесть великолепным питания. орудием политического во начало-

торов», -- и целые ночи Спивак и Петренко проводят в разговорах о новых задачах мирной работы, Наконец, они решают напи- сать письмо своим товарищам в тыл. «Рай- он… наш… ничем особенным не знаменитый, салют за него Москва не давала, но хотим мы видеть после всех ужасов войны много красоты и радости. Если не сразу создаешь ее, красоту, на месте вырубленных садов и выжженных сел, пусть будет она в отно- шениях между людьми и в их трудовых подвигах». Так вырисовывается замечатель- ный сюжет повести. Подобно появившимся в разгаре войны «Письмам к товарищу» Горбатова. повесть В. Овечкина родилась на фронте, и тоже не случайно, написана она как взволнованное послание. Б. Горбатов остался в рамках эпистолярной формы, В. Овечкин следует за мыслями своих ге- роев; Спивак и Петренко обсуждают со- держание своего будущего письма ведут новседневную фронтовую жизнь. Мы уже видели Спивака в случае с Каржепевским и узнали его при столкновении со случай- ным спутником в вагоне, о Петренко мы мо- жем судить по его работе над собой ч по его деятельности командира батальона Оба друга - отнюдь не абстрактные носители отвлеченной морали, Оба они - люди при- дирчивые и рыцарски-честные, беспокойные и не очень уживчивые, оба горды и незави- симы, Автор не выдумал их такими, - он сумел показать, как военная служба и фронт обострили, выявили в таких лю дях, как Петренко, Спивак, лучшие черты их характера, И то, что прожзошло ними, отнюдь не исключение. Люди с фрон- та возвращаются, как правило,выросшими, «Уходили рядовыми и сержентами, а зерну- лись офицерами. Кто без руки кто на ко- стыле, но марки не теряют: в форме ходят, на заседаниях правления встают, когла от вечают на вопросы, бритые, подтянутые». Спивак и Петренко прекрасно почимают, что дело тут отнюдь не в военном обмун дировании, «Не обременяйте себя тяжелы- ми керзовыми сапогами, портупеями», пишут они в своем послании в тыл. «Не стесняйтесь, носите пиджаки, галстуки, майки, трусы, шляпы, цилиндры, что хотн- те, лишь бы дело у вас шло хорошо». То, что герои повести не выдуманы, под- тверждается еще следующим любопытным фактом: недавно на сцене МХАТ была по- ставлена пьеса А. Крона «Офицер и та общая характеристика, которую мы да- вали пехотным офицерам Спиваку и Пет- ренко, целиком относится и к капитан-лей- тенанту Горбунову, пьесы Горбуновы останутся в армин и на флоте, Спиваки и Петренки, по всей версят- вости, вернутся в промышленность и на колхозные поля, Но их биографии во в мя

 дир застрелит в бою… Одним шкурником после войны меньше останется». С первой же страницы повесть захваты- вает своей жизненной правдой - кажется, что вы вместе с капитаном Спиваком едете в вагоне в сторону фронта и слушаете обычные и безыскусственные рассказы о войне, о страданиях людей, о немецком зверстве - рассказы, которые автор сумел так передать, что они как бы сливаются в одну мелодию, в которую вдруг резким диссонансом врываются однообразные сен- тенции одного из пассажиров: «все рав- но - война». И дождавшись, когда пасса- жир три раза под ряд оправдал этой сентен- цией три возмутительных гадости, капитан Спивак решительно вмешивается в разговор: «Война, все равно»… Мой брат пулемет- чик Иван Спивак мог сказать - все равно погибать, когда не осталось ни одной лен- ты… «погибать, говорит, так с музыкой» и кинул гранату в ящик с немецкими ми- нами. А к чему ваше выражение отно- сится? В мутной воде рыбу ловите?. Плюй, сори, пачкай - война. Хороший солдат так не скажет. Это мародер- ское рассуждение… «Война - все дозволе- но». Кто это сказал?… Даже в самые тяже- лые дни, когда отступали мы, когда к Вол- ге немец нас прижимал, и то за такой ло- зунг следовало бы… судить военным судом, как за предательство… Если бы не мы нем- цев: а они нас зажали там, и оставалось нам месяц, неделю, день существовать, и то мы их прожили бы по-человечески, а не по-скотски… Первый, кто сказал это «все равновойна» - немец был Немец, да. Не по нации - так по душе…» Так сразу в острой воинствующей форме проявляется в повести высокая мораль фронтовика, и насмешника, придиру капита- на Спивака шумно одобряет весь вагон, И поддержка эта не случайна, Ведь без вы- сокой и суровой морали мы не смогли бы победить. Один из героев повести старший лейте- нант Петренко, в прошлом - агроном, эн- тузиаст интенсивного земледелия, принад- лежал до войны к той категории мужей, ко- торых жены заставляют бриться, сами по- вязывают им гастук и одергивают криво подпоясанную сорочку. В армии он стал придирчивым и требовательным командиром. «Нужно чувство беспрекословного подчине- ния командиру поднять в солдате над ин- стинктом самосохранения и укрепить его так, чтобы оно стало вторым инстинктом, О том, что в боях Великой Отечественной войны, на передовой линии фронта люди делаются прямее, честнее, крепче, писалось уже не раз. Но В. Овечкину, автору повести «С фронтовым приветом», удалось то, что удавалось немногим писателям. Он сумел приподнять завесу над тем, как именно про- исходит этот сокровенный процесс мораль- ного совершенствования. После боя сержант Фомин, агитатор и участник оборюны Сталинграда, проводит беседу с бойцами, Один избойцов- Карже- невский возражает агитатору, ему кажется, что тот преувеличил значение Сталинград- ской битвы в деле морального роста бойца. И в ответ агитатор напоминает Карженев- скому, что он во время сегодняшнего боя не бросил гранату в танк. «Из-за тебя мы двух товарищей похоро- нили… Ты крайний был, мог остановить танк, а пропустил… А в Сталинграде у нас этого не было, Карженевский, Гвардейский закон - умирай, но товарища выручай, Там мы за все кровью расплатились. За всю подлость, что осталась еще в таких лю- дях, как ты. И за тех расплатились, кто Крым бросил, на Кубань бежал, и за тех, кто Ростов отдал без боя, ворота на Дон открыл, Там мы, Карженевский, многое по- няли, другими глазами смотрим теперь на свет и на людей». Агитатор только начал, дальше ему поч- ти добавлять не пришлось, Бойцы один за другим производят суровый солдатский суд над своим товарищем. Карженевскому при- поминают, как во время одного боя он где- то в окопе отлежался, другой раз ссылкой на устав попытался оправдать свое шкур- ническое поведение во время разведки. «С ним… никто не хочет на пару хлеб полу- чать - миллиметрами буханку меряет». Су- ров солдатский суд и очень высоки требо- вания, предявляемые друг другу, Присут- ствующий при беседе замполит полка ка- питач Спивак сначала как будто вступается за Карженевского и высказывает надежду, что «до Беблина Карженевский может еще трижды Героем Советского Союза стать». Но кончает он жестоким предостережением: «Если будет и дальше так воевать, по ще- лям спасаться, свой же товарищ или коман-  «Октябрь», № 5-6. 1945.

2 Литературная газета № 38

Однако эта удача автора только серьезной работы и обещание лее совершенных

будущих бо- произведений.