ни ВЫС ВАША пегод. ГРУДЬ КУТУЗОВ ПЛАZ Феледларшая КЛААРИОНОТНУ ЖИХАКА кутузов

Ленинградская тема в журнале ,,Звезда  ви деревьев Коро! В этой комнате, в мерт- вом, покинутом городе живые, весенние вет- ви деревьев Коро! …Ему захотелось узнать, что она чита- ла: «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Дон-Кихот», «Идиот», «Мертвые души», Его любимые книги. Она любила то же, что и он» и т. д. Так косноязычно мыслит Челдонов по- лотнами художников и названиями книг. Пожалуй, это и есть литературщина. Когда начинается блокадная зима, в действие вступает второй герой - ученый садовод Аворостов, который переносит к себе на квартиру кактусы из оранжереи Ботанического сада, а дочь его … люби- тельница искусств - Ляля неоднократно чинит стеклянный купол оранжереи. Для того и введен в повесть папаша-садозод, чтобы можно было нарисовать экзотиче- скую картину. «Закутав растения, обогре- вая их своим дыханием, они несли их к ее- бе домой, чтобы спасти» и дать ошеломи- тельную гиперболу: «так и случилось, что в небольшой квартире садовода Хво- ростова нашлось место для всех кактусби мира». и о Читатель уже догадывается, что для со- хранения кактусов пошли в печку и доро- гая мебель, и любимые книги, и девичьи тетрадки, и даже подрамники от картин. Чуть не угодил туда же и этюд Челдоно- ва, «но когда стала снимать Ляля одну картину обычный пейзаж (осенние березки стог сена), задержалась на минугу и по- весила картину обратно, Так и осталась она одиноко висеть в пустынной разорен- ной комнате». Это придумано хитрым авто- ром для того, чтобы жена художника, воз- вратившись в Ленинград и попав в квар- тиру Хворостова, могла узнать, что муж был как-то связан с Лялей. Между прочим, не только Ляля и Челдонов но и его жена также мыслит литературными реминисцен- циями. «…Думалось об одноруком Сервач- тесе, инвалиде давно ушедших в века войн, Сервантесе, который, как эти звезды, был далеко и в то же время рядом, От од- норукого Сервантеса мыель бежала… И опять мысль летела через века назад, к Сервантесу: однорукий, забытый, он все- таки бежал из рабства, из плена» и т. п. А и Такими прописями начинена вся повесть. заканчивается она идиллической друж- бой между Лидой и возлюбленной ее мужа, течет эта дружба под пейзажем Челдо- нова (тем самым, который чуть не попал в печку, а теперь действует на женщин все- примиряюще). Что еще сказать о повести Гора? Белинский говорил о таких вещах: это не творчество, а сочинительство! «Ленинградскую симфонию» Ольги Берггольц и Георгия Макагоненко осилить нелегко. Мы не знаем какозы кинемато- графические качества этого сценария, лите- ратурные его качества вызывают большие сомнения. Сценарий лишен действия. Он Спросите любого внимательного читате- зал театра в глубоком тылу, и ослепитель-  ная сцена, и легкокрылая девушка лебедь». Мало этого. Автор и на улице сталкивает своего героя с декорациями, которые ис- пользуются для прикрытия разрушений… С чувством раздражения дочитываешь по- следние высокопарные строки этого наду- манного рассказа. Мы не видали летчика и ничего не узнали о нем, Мы прочитали ку- чу банальностей о театре, изложенных пышными, «красивыми» словами. «Жизнь продолжается» А. Зонина -- рас- сказ о погибшем моряке - поэте Алексее Лебедеве, Об этом напоминает посвящение, да и герой рассказа прямо назван Алексе- см. Но если это воспоминания о друге за- чем же называть их рассказом? Слелано это для того наверно, чтобр оставиль себе руки развязанными, И, действительно, не- мало здесь сочинено шикарных положений, которые по мысль автора, должны произ- ча-вести впечатление на читателя. Цитаты из Киплинга, явно придуманные «романтиче- ские» ситуации, обыгрывание стихов Лебе- дева-все это только мешает увидеть об- лик поэта, Проще надо писать о товарище, и уж лучше правдивые восноминания, чем рассказ с «эстетическими» побрякушками. Третий номер «Звезды» представляет со- бой в некотором роде воистину кульмина- ционный номер. В книжке напечатаны гла- вы из повести Геннадия Гора «Дом на Мо- ховой» и пухлый сценарий Ольги Берггольц и Георгия Макагоненко «Ленинградская симфония», В этих двух вещах целая энцик- лопедия стандартов на ленинградские те мы. Можно подумать, что редакция умыш- ленно составила такой номер, чтобы воочию продемонстрировать, к чему приводит заб. вение правды в искусстве и чего нужно всегда избегать при изображении людей ге. роического города. В повести Гора ярко сказался тот лож- ный творческий принцип который характе- рен и для рассказов Штейна и Зонина. Все эти авторы в изображении жизни идут не от жизни, а от литературы. Они берут устояв- шийся комплекс литературных представле ний, чаще всего связанных с каким-нибудь явлением искусства («Лебединое озеро», Киплинг), и притягивают сюда своего героя (Кочнев, Лебедев). Жизнь загоняется в прокрустово ложе отвлеченной формулы. Автору кажется, что так будет интереснее, ка деле получается скука. Автору кажется, что при помощи этих формул он глубже раскроет психологию своего героя- на самом деле формула закрывает человека, и вместо правдивого изображения героя чи- татель видит обилие литературных реми нисценций и разноцветных побрякушек. Главное действующее лицо повести Гора- конечно, художник, Этого мало, Его воз- любленная--студентка страстная ревни- тельница искусства Но и этого мало, Ее отец садовод--любитель кактусов. Пусть читатель не подумает, что мы против ху- дожника и садовода, Разумеется, и они мо- и он вам напомнит десятки произведений о Ленинграде с одним и тем же набором героев. Окоченевший художник рисует пейзаж застывших улиц, Обессиленный ар- хитектор спасает куски старинной ограды у себя на верхнем этаже. Голодный ученый заботится только о сохранении ценных кол- лекций, Скрипач одеревяневшими пальцами исполняет Чайковского (обязательно Чай- ковского!), Встречаются и другие герои: певица Радиокомитета, поэт, настройщик роялей. А если простой человек, то уж не- пременно театрал, меломан, или летчик, влюбленный в актрису. В чем дело? Неужели история вербовала в Ленинграде героев только из мира не- кусств? Или авторы берут именно таких ге- роев, чтобы нарисовать сложные коллизии точкой и чувствительной души, показать ве- ликое самоэтречение служителей муз, рас- крыть глубокие эстетические проблемы во- енного времени? Если бы так! На поверку же коллизии и проблемы оказываются сто надуманными, а самоотречение фальши- вым. Эти герои нужны авторам только для того, чтобы соорудить парадоксальный сю- жетец с этакими «искусствоведческими» за- витушками и сентиментальным финалом. Но, допустим, что перед нами в этих изображе- ниях действительные переживания, истин- ные чувства. Но разве они присущи толь- ко так называемым тонким натурам? Разве лишены этих чувств те, кто составлял ос- новную массу героев города Ленина? Храбрый и мужественный ленинградский народ, Воин, Рабочий, Женщина, Вот цент- ральная тема литературы о Ленинграде. Вот ее главный герой, Сложившаяся еще в начале войны плохая литературная традиция игнорирует эту тему. Печально, что прихо- дится говорить об этом в 1945 году, но именно в плену этих традиций находится журнал «Звезда». сказ, если взять да и просто поведать Важное место в первой книжке журнала занимают «рассказы» Дм. Острова о кото- рых было упомянуто выше. Вовторой книжке напечатаны рассказы Александра Штейна «Лебединое озеро» и Александра Зонина «Жизнь продолжается». Скажем прямо: рассказ Штейна- классическое про- изведение литературного штампа о Ленин- граде. Автор задался благородной целью написать о морском летчике Николае Коч- неве, Ну и прекрасно! Но писателем вдруг, овладевает беспокойство. А прочтут ли рас- человеке, который кровью своей и жизнью отстаивал родной город. И опасаясь, что не прочтут, изобретательный автор к жизни героя пристраивает оригинальный, по его мнению, сюжет. Ну, конечно же, с участи- ем Мельпомены! о Автор проезжает мимо Мариинского те- атра, «Глядя на знаменитые стеныы я вспо- мнил Николая Кочнева, задушевного мое- го друга, морского летчика», Оказывается, 22 июня 1941 года Кочнев должен был по- бывать на «Лебедином озере». В этот день началась война, и летчик не смог посетить театр. Отныне все сложные военные пере- плеты, в которые попадает герой, будут связаны с «Лебединым озером». Так хочет автор, а бумага, на которой печатается «Звезда», все терпит. И вот в немецком тылу, после аварии самолета, найдена кармане программа балета. Она вдохнов- лгет экипаж, «И если принц- добавил он (Кочнев), засмеявшись, смог превратить белого лебедя в девушку, то они, наверня- ка, смогут обмануть немца и выбраться болота» (?!). Зимой 1941 гота Кочнев волей автора оказывается на Урале и, конечно, попадает в эвакуированный Мариинский театр на «Лебединое озеро». Но спектакль досмот- реть ему не удается, так как он спешит на аредром. По пути ето преследует музыка в из Чанковского прозвенела в ушах Кочнева». Но этого автору недостаточно он ведет ны, лепные карнизы, разбитые снарядами и осхолками авиабомб, молчащий темный зал олинокие фигурки в ватниках на сцене, И

г.БРоВМАн

B этих книжках все, как положено журналу-ежемесячнику, Странное ние производят только выходные данные, Январская книжка подписана к печати 17 февраля, фезральская- 5 июня, мартовская -12 июня, апрельская- 21 июня и т. д. Разобраться в принципах этой редакционно- издательской чехарды не легко, Ясно, од- нако, что все эти книжки, за исключением перзой, следует считать июньскими. Но не будем строги к журналу и предположим, что четыре номера вышло до победы над гитлеровской Герменией и только пятый- шестой после, Последующих номеров пока не видно, хотя на дворе уже сентябрь. Что же дала «Звезда» своему читателлю за полгода? Добрая половина каждой книж- ки посвящена делам академическим, Хоро- шо поставлен в журнале отдел «Наука техника», Ценные материалы помещаются в «Литературном архиве» (автобнографиче- ские заметки Н. А. Некрасова, эпизод из жизни Гаршина, новое о Пушкине и т. п.). Интересны в отделе «Воспоминаний» за- писки народного артеста СССР Ю. Юрьеза, мемуары Всеволода Рождественского Блоке, Есть в журнале, кроме того, отдел о рипуот собственно исторические статьи, Много ра- тературные темы (В. Орлов-о Грибоедове, Эйхенбаум-о Лескове, Л. Гинзбург Герцене и др.), Обширно представлена биз лиография. Плохо только с х с художественной прозой… Впрочем, если дело касается стародавних времен, положение далеко не безнадежно. В первых четырех книжках опубликован роман Ивана Кратта «Остров Баранова»о том, как утверждались русские в начале прошлого века на морях и островах Даль- него Востока. Начат печатанием роман Ольги Форш о Петербурге, В четвертом и пятом- шестом номерах опубликована ро- мантическая повесть Леонида Борисова «Волшебник из Гель-Гью» -- о жизни писа- теля А. С. Грина, Исторические рассказы E. Федорова посвящены Суворову, Петру 1 и Державину, Обо всех этих вещах следует поговорить особо, Не они являются темой нашей статьи. Мы хотим здесь расемотреть опубликованные в «Звезде» произведения о нашем времени -- об Отечественной войне, о родном городе-герое в дни боев и дни мира. Надо откровонно сказать - художе- ственный уровень этой лктературы весьма невысок. Дело в том, что газетный очерк, назван- ный рассказом, все же остается очерком, а растянутый очерк, несмотря на обилие эпи- зодов, никак не станет повестью, сколько его ни переименовывай, К примеру: очерки Дм. Острова «В пути» «Костер под Пско- вом» и др, были, конечно, уместнее в 1944 году в газете (где мы их читали), чем в в 1945 г. в «Ззезде», хотя бы и под назва- нием рассказов. И напрасно Л. Борисов в следующем же номере «Звезды» захлебы- вается от восторгов по адресу Дм. Острова. Ни громкие слоза Л Борисова о «поэтично- сти» рассказов Дм. Острова, ни обильчые цитаты из вещей, напечатанных в предыду- щем номере, не могут изменить тот факт, что в данном случае Дм. Остров сделал ряд неплохих фронтовых зариговок и не боль- ше. Впрочем, пафос Л. Борисова понятен, Он ведь вполне отвечает теоретической позиции журнала, декларированной крити- ком П. Громовым в той же второй книжке: «…«очерковый» подход к теме порою оказывается эстетически более действен- ным для раскрытия нового психологическо- го содержания, новых исторических зако- номерностей гранднозной исторической эпо- пеи, происходчщей в наши дни, В самом де- ле, мы сейчас совсем иначе, чем прежде, ощущаем жанр очерка. Он гораздо эмоци- онально выразительнее для нас, чем для по- колевия наших отнов, екажем. Возможно, эстетически значимые, должен родиться новый литературный жанр, более адэкватно. чем традиционные жанры отражающий но- вые стороны человеческой психологии». Как видим, критик не только возводит очерк в важнейший литературный жанр со- временности, но и считает его грядущим от- цом каких-то новых невероятных жанров, которые спасут, наконец, нашу оскудевшую жанрами грешную литературу. Такое редкое единство теории и прак- тики на страницах журнала просто завидно. Жаль, что оно идет не на пользу искус- ству, а во вред ему. Как же обстоит с современной темой, с ленинградской темой на страницах «Звез- ды»? Прежде чем ответить на этот вопрос, позволим себе маленькое отступление. Осенью 1942 года на Синявинских боло- тах нам показывали фильм о Ленин- градском фронте, изготовленный в Алма- Ата. Мы сидели на мокрой земле, под на- бухшими от дождя плащ-палатками и смот- рели, как мелькают на экране бойцы в ак- куратных гимнастерках, в новеньких кас- ках и начищенных сапогях… Когда окончил- ся сеанс, смущенный киномеханик быстро уложил злополучную, ленту в железный ящик и ушел, стараясь не глядеть на вон- нов, бросавших на него укоризненные иро-  нические взгляды. Не раз вспоминал я позд- нее об этой нелепой картине, когда попа- дались в руки книжки о Ленинграде, сочи- ненные вдали от осажденного города. Мне кажется, что именно тогда сложился пре- словутый литературный штамп о людях Ле- нинграда, зажатого вражеской блокадой Ленингра ского 2, Журнал «Звезда». советских писателей №N 1, отделения Союза 3, 4. 5-6 за 1945 г.

ДАЕХНОВЛЯЕТ эФой вОйНЕ

ПУСТЬ

В

суровиств ЕСТЬ

ожмтванный ВАШИХ ВВАВКИХ

ПРНАДОВ-

ВАДЕЖНАЯ ОТИЧЕСТНА

СНА

ДАнТРЦА кузамы

ДОНСКоГО. манв

ФЕЛЬДМАРШАЛ НА БОРОДИНСВОМ, r. 1812

Кутузова издательство «Искусство» вы- Н. Кузьминым.

Накануне двухсотлетнего юбилея М. И. пустило художественный лубок, выполненный



A. МЕЖИРОВ

Плыл плавный дождь… A. АБОРСКИЙ

Плыл плавный дождь. Совсем такой, как тот, Когда в траве, размокшей и примятой, Я полз впервые по полю на дот, Чтоб в амбразуру запустить гранатой. И был одной лишь мыслью поглощен: Чтоб туча вдруг с пути не своротила, Чтобы луна меня не осветила… Об этом думал… Больше ни о чем… Плыл плавный дождь. Совсем такой. как тот, Который поле темнотой наполнил, Который спас ползущего на дот. Плыл плавный дождь, и я его припомнил. Плыл плавный дождь, Висела тишина; Тяжелая, угрюмая погода. Плыла над полем черная весна Блокадного истерзанного года…

И вот сегодня снова дождь плывет, До каждой капли памятный солдату, И я, гуляя, вдруг набрел на дот, Который сам же подрывал когда-то. Окраина Урицка, Тишь. Покой. Все так же стебли трав дождем примяты. Я трогаю дрожащею рукой Осколок ржавый от моей гранаты И вспоминаю о дожде густом, О первом доге, пламенем об ятом, О ремесле суровом и простом…  

гут быть (и были) истинными героями, Но состоит из одних декларативных разгово- вы посмотрите, как вазвертываются собы- тия и как изображаются эти люди, Худож- ник Челдонов расстается с женой и детьми. В перзый день войны он уезжает из Старой Руссы в Ленинград. «И когда они уже про- стились, Челдонов крикнул: «Этюды мои сохрани!» Написав эту фразу, автор сам смутился и добавил: «Не о том следовало кричать вслед». Но зная, что все равно этот герой не будет себя вести, как поло- жено человеку с отзывчивой душой, автор тут же оправдывает его: «…отойдя немно- го, она догадалась, почему он кричал об этюдах. Дорогой, ненаглядный, он хотел, чтобы она не думала о главном о том, что она увидит его не скоро, а может, и не уви- дит никогда». Так возникает на страницах повести этот мах его преследуют пейзажи Коро и «По- смеатные записки Пиквикского клубаы, 05 Девушка любила пейзажи Коро, Где она достала такие репродукции! Коро! Она лю- била то же, что и он. Какое удивительное на И ров. Выступает композитор, выступает ди- рижер оркестра, выступают музыканты. Потом они роют укреплечия, дежурят в МПВО, Иногда играют, Изображается это так: «Длинные тени от топящейся времянки, которой кипит котелок, Назарчук в пальто и высокой меховой шапке сидит пе- ред пультом и играет соло валторны из симфонии Чайковского (ну. конечно!). Он сидит так, как если бы сам Направник или Римский-Корсаков стояли перед ним (?!) невидимый оркестр еле слышно подыгры- вает ему, … а может быть. это ленинград ская вьюга гудит за окнами».

Плыл плавный дождь. В июне В сорок пятом.



Военные стихи Халдурды Туркменский поэт Халдурды до войны был мало известен, Его знали лишь как ченко, Навои, Маяковского, Крылова, переводчика, Он переводил Пушкина, Шев- Джамоула и современных русских поэтов, ритмы новой русской поэзии, упорно подра- жал Маяковскому, но успеха не имел Зна- ных форм восточной поэзии расценивался ими как явление нежелательное, Ценители недоумевали: кому нужен стих вне привыч. ной напевности стих не начеканенный 7 8, 11 и 14-сложным размером? Кто согла- сится читать произведения, по форме не похожие на стихи Навои, Физули Махтум- Кули? Тогда, оставив новаторские поиски и работу над оригинальными стихами, Хал- дурды обратился к переводам. C начала войны Халдурды находился в Красной Армии, Он командовал пулемет- ным взводом на Северном Кавказе, участ- вовал в освобождении Кубани и вернулся на родину летом 1943 года после ранения. Стихи. о которых мы будем говорить, на- писаны Халдурды после возвращения с фронта. Около пятидесяти стихотворений составляют новый сборник, Многие из них и остры по форме и сюжетны; все без исключения - и лирические, и политиче- ские стихи - пропитаны злобою дня. Имен- но злободневность, свежесть и типичность образа, характерность деталей подкупают в новых стихах Халдурды. Каждое стихотворение написано «по по- воду». Сюжеты жизненны, цели отчетливы. В одном стихотворении прославляется друг … боец, который пошел в опасную развед ку и был убит; в другом автор полемизи- рует с неким поэтом, который в трудное военное время забывает о трудностях борь- бы и благодушно приглашает победу к не- му на мирный той; в третьем Халдурды рассказывает, как вместе со своим взводом, на высокой кавказской горе, под огнем врага, встречал он праздник великого Ок- тября; в другом бичует бездельника, ме шающего работать. Иногда стихи Халдурды кажутся не в меру резкими, зато каждое стихотворение проникнуто горячим чувством, ясной мыслью. В них редко встретишь пышные метафоры, условные украшательства, без которых раньше, казалось, и не могло быть «поэзии». Читаешь эти стихи и видишь, как много выиграл поэт, пожертвовав звучностью стиха во имя правдивого изо- бражения жизни. традиционные формы туркменской поэзии. не позволяющие передать новое содержание вания, чувства, которые нужно было зале- жизни; с другой -- новые события, пережи- чатлеть в понятлой и доступной народу Поэт пошел по второму пути. нет Одно на лучшних произведений Халдур- ды - «Баллада о беглеце», Видел ли сам сток» и побежал, чтобы спасти свою жизнь. или же перед нами поэтический вымысел. это в конечном счете не существенно. Вна- чале «Баллады» говорится о том, как де- зертир, бросив оружие, покинув товарищей, бежал с поля боя туда, где его не настнг- вражеская пуля. Бежал он от родной земли, Которая дарит свет, Которую свято берегли И прадед его и дед… Бежал он много минуя мест, И в месте таком залег. Где неразборчивой пули свист До слуха дойти не мог. Беглец прячется, онверит, что: … жизни путь умел удлинить, И скован страх теперь. Смерть Азраил на цепь посадил- Она в кандалах теперь. Но чувство оказывается

Но ведь кменно это или почти это мы не одизкратно читали еще тря года нвзед не писать большой сценарий только для того, чтобы докаыать пряздную мысль о том, ружили. Те же говорящие аппараты, что и у Гора . Но там они произносят фамилии художников и названия книг, а здесь фа- милии композиторов и музыкальные терми- ны. Как «Дом на Моховой» не передает истинного дыхания живописи, так «Ленин- градская симфония» не передает подлин- ного ощущения музыки. Вст как изобва- жают авторы зарождение марша: «Во всем городе сухой стук молотков о дерево: то заколачивают окна, памятники, витрины… Стучит метроном, стучат молотки. И вдруг в стуке этом незаметно рождается шопот барабана: тот самый шопот, который вне запно возни ает в первой части седьмой симфонин», Нам кажется, что после сцены в вечском лесу из «Большого вальса» пользоваться этим приемом неудобно… В книжках «Звезды» есть еще несколько рассказов о Ленинграде, Стоит ли их ана- лизировать? Всдь взявшись за это, мы сей- час же наткнемся на итальянское концер- тино, под аккомпанемент которого сержант Карташев исполняет песню из оперы «Сад- ко» (Николай Никитин, «На марше») или на длинные дебаты о том какое издание Диккенса (опять Диккенс) лучше … «сой кинское» или «просвещенское» (Всеволод Воеводич. «Книжная лавка»). Нет, что ни говорите. авторы «Звезды» находятся заколдованном кругу. Мы не нашли на страницах журнала рас- сказов и повестей, где бы было поведано о герое-ленинградце, о мужественном совет- ском человеке, отстоявшем родной город, о тех простых людях, в честь которых поднял нетавнюю здравичу товарищ Сталин. Журнал «Звезда» пока стоит в стороне от центрального героя обороны, победы и восстановления великого города. 



встал перед ним, как сновидение, сияющий совпадение! Огромные, легкие, темные вет- к О. В. Генри книге Горяева (Детгиз). рассказов художника Иллюстрации

обманчивым.

Для дезертира нет спасенья. Ему опять надо бежать дальше. Он проходил, как тень, меж могил, И джином туман вис, И шептали лежавние: «Отвернизь!» И кричали вдогон: «Трус!» … Он в горы б ушел, но смотрит с гор На труса в упор медведь. И камни со скал летят враскол, И его норовят задеть. В развалины снег его загнал, Где филины правят суд. Крикнули «Прочь! День или ночь - Нет места беглым тут!» … Теснее нор земной простор, Могильным тленом легли В степях ковыли, Могилой глядит Каждая пядь земли. (Перевод Н. Вольпин). 

 

Эти стихи написаны верной рукой солда- та, с такой силой заклеймившего преда- теля. Такой же страстной убежденностью лы- шат и другие стихи военного цикла Хал- дурды. Среди них назовем: «Фонарь», «Бес честные» «Днепр». «Памяти друга», «В землянке», «Октябрь». «Другу поэту», «Первая чаша нового вина», В этих стихах борьба за новую форму не является само- целью. Свои чувства и мысли поэт выра- жает так, как считает необходимым. Илея, образ диктуют форму и определяют ее. Не- которые стихи поэта не свободны от нело- статков, В них попадаются неловкие обо- ротм ксудечны обракм компаннонная ресных страниц современной туркменской поэзии.

будет освобожден. Между тем, Мурзаммед заводитбратьевв ловушку, на них нападает большое войско. Братья попадают в тюрьму, где они сидят много лет вместе с китайцем. Дочь тюремщика любит одного из брать- ев. Старик китаец думает, что она влюбле- на в него и поет ей песню, но ею он отверг- нут. Здесь в рыцарский роман входят комиче- ски-характерные черты. Между тем, братья в тюрьме сделали се- бе домбру и поют песни. Юсуп видит сон и во сне три красных ро- зы, Китаец говорит, что он через три дня Суатии узнает, что его пленники живы, и Им предлагают состязаться с певцом Юсуп побеждает певца неверных и полу- чает за это свободу. ся С ним уезжает брат. Им дают золото за победу. Он убивает предателя. Юсуп и Ахмед возвращаются домой, Их в радость. Туркмены обллаю щенную войну неверным. На помощь им приходит старик Сапа-бег, который сражал- с великим освободителем Гер-оглы, ко- торый сокрушал тяжелые ряды врагов. Тогда хан выпускает из тюрьмы китайца и отправляет его навстречу братьям, Юсуп с войском встречает страдальца и говорит:  Один в тюрьме от мук ты изнемог Прости, что мы покинули тебя В плену томиться был наш общий рок, Прости, что мы покинули тебя. Старый Камбар отвечает, вспоминая все примеры и притчи, что страдания и свида- ния предопределены. Камбар возвращается обратно к шаху и предлагает ему сокрушить идолов. Шах становится мусульманином, Юсуп поет пес- Тню о том, что он попал в плен за надмен-

ность, но что теперь все сбылось, чтоон хотел. Ромая не фантастичен. Можно сказать да- же другое: Магрупи сделал в своем романе все фантастичное и даже все религиозное несколько ироничным. по наружности. Мусульманскую идею предопределения проводит в романе старик Камбар. Он фило- соф вещи, но он подан комично -- не только Борода у него, как хлопок, забытый на солнце, лицо, как шкура паленая, уши мох- наты, и в то же время он убежден, что в него влюблена красавица. Такам образом, традициониия релитиов

шкловскийЮсуп и Ахмед Магрупи жил в XVIII веке. Курбанали Магрупи был современником Махтум-Кули. Магрупи написал, кроме романа «Юсуп и Ахмед», историческую повесть «Доулет- Яр» и десятки других литературных произ- ведений. Таким образом, перед нами литературное произведение, написанное определенным ав- тором и имеющее огромную народную тра- дицию. Роман построен на чередовании прозаиче- ж куеков Сюжетное дви тические куски дают психологию героев и картинную сторону событий,  Содержание романа состоит в истории двух братьев, которые, поссорившись со своим дядей Бозогланом, ушли со своими приверженцами в новые земли, сражалисьс персами и прославились, Их враг, повели тель страны Миср, идолопоклонник Гозель- шах однажды увидел сон, что на него на- пали два льва, сбили с его головы тащается зологом. а изо рта шаха вылетела черная птица, Шах вызывает мудрецов разгадать сон, Приводят китайца-мусульманина. Кита- ец Баба-Камбар истолковывает сон, что два дивных льва Юсуп и Ахмед захватят трон шаха. в тюрьму. Тогда поднялся из угла коварный прой- доха « ледяными губами, синими глазами, с лицом человека, сосавшего яд, и склонился перед ханом. Человека этого звали Мурзам- мед и был он куплен одним мыловаром на мыльном базаре за 2 пятака с половиной, Злодез обещается победить братьев. Он идет к ним, Бозо-лан предупреждает брать- ев: он говорит, что глаза раба пестры, он лазутчик, Юсуп отвечает, что он не убьет даже врага, если враг вошел в семью. Снотолкователя за дурные вести сажают

в.

Туркменское коллективное народное твор- чество уже выделило индивидуальных творцов, имена которых известны всему Особенностью турк- туркменскому народу, менской литературы является существова- ние в ней народных романов. Романы эти известны и за пределами Туркмении. Они известны в Узбекистане, в Азербайджане, среди татар Поволжья и на Кавказе, Разобраться в доле участия азербайджан- цев, узбеков и туркмен в создании этой ли- тературы трудно. Тоудность эта, может быть, увелизинает записывалась арабским алфавитом, в кото- ром опускались гласные. Поэтому языковая разница скрадывалась транскрипцией. Венгерский исследователь среднеазиат- ской литературы Вамбери вывез из Хивы ро- ман «Ахмед и Юсуп», Вамбери говорил, что этот роман был переписан по его поручению узбеком Он говорил также, что переписал его персидский раб. Роман этот был опуб- ликован в переделке одного муллы, выехав- шего вместе с Вамбери в Европу. Можно полагать, что оригинал, с кото- рого взят текст Вамбери, «обузбечен» ибыл написан на туркменском языке. Вамбери гозорил, что роман «Юсуп- бег и Ахмед-бег, популярен среди туркмен- ских племен. Вариантов романа существует множество, и во всех местом действия указывается Туркменистан. Туркменская литература имеет долгий пе- риод цветения, Она не знала упадка сред- невековья. Великий туркменский поэт Махтум-Кули современник нашего Державина. Это глу- боко национальный поэт и в то же время поэт, нам сейчас понятный. Автор переделки романа «Юсуп и Ахмед»

Таким образом, Халдурды снова вернулся к новаторству, но уже не формальное ко- пирование приемов русской поэтики, увле- кавшее его десять лет назад лежит в ос-

движется иным - рассказом о битвах, преданности товарищей, о дружбе старых с молодыми. ствительности явлений. Поэту предстоял выбор: с одной стороны  Роман издан в Ашхабаде одновременно в двух изданиях: сокращенном и полном. Пе- ревел роман Георгий Шенгели. Сложная и для нас непривычная поэти- ка туркменского стиха в переводе Шенгели понятна. Он избежал и сглаживания осо- бенностей туркменской поэзии и тех поэти- ческих трудностей, которые иногда стано- вятся преградой между произведением и чи- тателем. Роман Магрупи показывает что для турк- менской литературы переосмысливание клас- сического наследия было уже делом конца XVIII века. Поэтическое богатство часто связывает поэтов. У поэта такое наследст- во, что он с трудом перебирает оставленные предками драгоценности. Под тяжестью своей литературы погиба- ют современные фарсистские поэты. Один русский исследователь литературы Средней Азии сказал мне: «Поэты, как сле- пые Самсоны, громоздят обломки старых эпических произведений». Магрупи был настоящим силачом. Он пе- рестраивал и переосмысливал старый эпос.

Неделя детской книги

Задача «Недели детской книги» - пропа- ганда художественной литературы среди де- тей и ознакомление их с вновь вышедшими книгами. «Неделя» должна привлечь внима- ние школы и родителей к вопросам органи- зации детского чтения. В течение «недели» в Колонном зале До- ма союзов состоится несколько утренников, которые охватят свыше 14 тысяч детей. В октябре для юных читателей Москвы и Ленинграда Детгиз и культотдел ВЦСПС организуют «Неделю детской книги». В проведении «недели» примут также участие Комитет по делам культурно-просветитель- ных учреждений при Совнаркоме РСФСР, отделы народного образования, школы, до- ма пионеров, районные и профсоюзные дет- ские библиотеки и другие общественные ор- ганизации.

Кроме того, утренники и вечера, рассчитан- ные в общей сложности на 40 тысяч школь- ников, будут организованы в домах культу- ры и клубах. Юные читатели встретятся с писателями, ознакомятся с книжными выставками, при- мут участие в литературных играх В шко- лах в районных и профсоюзных библиотеках будут проведены читательские конференции на темы: «Мои любимые книги», «Образ со- ветского героя», «Книги о нашей советской родине» и т. д. «Неделя» рассчитана на детей дошколь- ного, младшего и среднего возраста. Литературная газета №2 3