БЕЗ ЗОВА СМЕРТЬ НО МНЕ ПРИДЕТ… иного для себя для покрова Меджнуном, ищу: для себя ищу. Любовь моя, как пышный сад, цветов обилье в том саду. себя ищу, для себя ищу. что к огню влеком; Плыву я по Ни плакать не Тружусь я Я ученик еще и ищу. Душа обуглена, волнам любви, их зыбкость выношу едва, могу, ни неть, любви отрава такова. много, а достиг лишь малой доли мастерства, вот я слово для себя ищу. Искусство- яростный огонь, дотла сгорает сердце в нем. и плоть священным прожжена огнем. Плачь и скорби, Саят-Нова, сгорают мысли день за днем. Не трать их даром, доли я суровой для себя ищу. Поз2ИЯ Перевод с азербайджанского т. СПЕНДИАРОВой.

САЯТ-НОВА

Сим ДрЕЙДЕн Надо, надо умываться… Всем известно: шахматы- не мячи гонять. Серый зайка белому дал блестящий мат. - ехидно замечает автор в двустишии № 7. Заключительный № 11 говорит за себя: Надо зайке в жизни всюду поспевать: Хорошо учиться, хорошо играть. к То, что дети, даже после чтения таких стихов не теряют интереса ни к ученью, ни играм--никакому научному обяснению не поддается… Издательство «Труд и знание», зная о нежной любви детей к животным, не уста- ет выпускать самые разнохарактерные кни- жки из жизни пернатых и парнокопытных. Рассматривая только что выпушенную сто- тысячным тиражом нарядную книжку «До- машние животные», дети с удовольствием увидят на картинках своих любимцев, Лег- го, однако, представить себе их отчаяние, когда из стихотворных подписей к картин- кам дети узнают о горестной судьбе своих четвероногих фаворитов… Бодро-весело ано- нимный плит срывает маски с благодуш- ных зарисовок художника В. Трофимова: В шубки теплые одеты Наши кролики весь год. На перчатки и береты Шерстка кроличья идет… Была бы картинка, а подпись приложит- ся… По этому нехитрому принципу со- оружена не одна «книжка-малышка» То же издательство «Труд и знание» воздало свое и птицам. Книжка «Кто это?» (худож- ник … В. Трофимов, текст А. Чельцова) со- стоит из серии портретов птиц со стихо- творными подписями-загадками, A. Чельцов не слишком потрудился в по- исках загадочно-звукоподражательных рифм: Куст, лужайка, ручеек, Я взглянул на книжные новинки, сгру- женные сыном на игрушечный автомобиль, и мое сердце сжалось от мелкого чувства ничем неприкрытой зависти. О, если бы столько же самых разнообразных изда- тельств, не стесненных никакими бумаж- ными лимитами, никакими твердынями пла- нов, сверстанных на годы вперед, заботи- лось об отце, сколько печется о сыне, не- способном даже самолично прочитать всю  эту литературу и лишь требующем, чтобы ему читали вслух, да еще картинки пока- зывали! знание», Главбумсбыт, «Сотрудник», таин- ственный комбинат № 2 МООВОС, совсем уже загадочный ОПИНСХ, КОИЗ, «Совет- ски график», Худфонд, Казхудфонд. Дом санитарного просвещения, Зоопарк, поли- граффабрики Фрунзенского, Москворецко- го, Дзержинского райпромтрестов, Москов- ское товарищество художников, Централь- ный дом работников искуеств, всевозмож- кассы взаимопомощи- пенсионеров на- учных работников, профкома детских и юношеских писателей и т. д. ОРУД (да, да, сам ОРУД Управления милиции города Москвы) и множество других радетелей о детской книжке. Детгиз, «Молодая гвардия», «Труд и не только обилию надательств, но и масштабам тиражей. Меньше чем на 50.000 ни одна самая захудалая артель не замахнется. 100.000, чаще 300.000, а неред- ко и все полмиллиона («Советский гра- фик») или миллион (книжки-малышки Дет- гиза), Размеры книжек, правда, невелики, раз с почтовую марку. Зато цены впол- не солидны, как у больших - от полтин- ника до трех, четырех рублей. тям «Не играй на мостовой, если хочешь быть живой», потому что… «Замечательный прибор - уважайте светофор» (тираж 300.000), крупным шрифтом обозначено - «Первое издание без цены». Мал золотник, да дорог… Справедливостb требует сказать, что во всем этом обилии самых маленьких книжек для самых ма- Ничего в том, впрочем, страшного нет, Цены на книги, как известно, не уличное движение, регулировать здесь нечего и не- кому, Хорошо хоть, что ОРУД решил вы- сказать на этот счет (точней сказать, за счет родителей) свое веское, новаторское слово. На десятистраничной книжке А. Сто- леньких читателей есть немало по-настоя- щему талантливых, изданных любовно и за- ботливо. Заслуженным успехом у детей пользуются «книжки-малышки» Детгиза, куда включены действительно лучшие сти- хи и сказки советских писателей, класси- ков, образцы народного творчества. Хоро- шая новинка - выпуск книжек-игрушек, качающаяся «Лошадка» Ю. Васнецова (на стихи Л. Квитко). «Ванька-встанька», По- любился детям светящийся «Кремль». Ори- гинальны «Забавные превращенья» Н. Уша- ковой, «Рисовальные шутки» Московского зоопарка, где любопытные трансформацион- ные рисунки подпорчены достаточно топор- ной рекламой Зоопарка («Хочешь увидеть зверюшек живых? Иди в Зоопарк, полю- буйся на них!»). Тормошит фантазию юных художников, требуя дорисовать или рас- красить иллюстрации к стихам «Картиноч- ная страна» Н. Гернет. «Занимательная арифметика» для самых маленьких, знавшая до сих пор лишь популярную «Считалочку» Барто, обогатилась веселыми стихами Н. Кончаловской «Сосчитай-ка». Профком детских и юношеских писате- лей, отчаявшись. повидимому, заполучить от своих членов что-либо путное, обратился к классике и издал незаслуженно забытые рассказы Льва Толстого для самых ма- леньких снабдив их превосходными графи- ческими миниатюрами В. Фаворского. Тем печальней, что рядом с людьми, ис- кренно заинтересованными в том, чтобы книжный золотник был хоть мал, да дорог  ок с дельными и не только по цене, бок о бок с инициативными издательскими работника- ми, настоящими писателями и художника- ми «книжкой-малышкой», часто занимают- ся люди равнодушные, еле одаренные, не говоря уже о тех, у кого предприимчивость обратно пропорциональна таланту, мастер- ству или хотя бы элементарной порядочно- сти, Притом как раз их продукцию чаще, скорее всего встретите в продаже. Тот же Детгиз, который восхитил ребят отлично сделанной книжкой-«качалкой» («Лошадка») одновременно выпускает при том же редакторе (Л. Кон), при том же ху- дожнике (Ю. Васнецов) унылую, аляпова- тую «кишку» под названием «Старушка». Чудесные стихи Маршака отпечатаны ка- кой-то грязновато-коричневой краской на одной стороне топорно склеенных узких обрезков картона (оборотная сторона так и оставлена в своей первозданной сомнитель- ной чистоте). Разобрать что-либо в мазне, когда на коричневообразную краску на- ложены какие-то серовато-бурые наслоения (это называется рисунки в красках), трудно. Рядом с действительно забавными «юмо- ресками» Н. Радлова (изд. «Советский график») выпускаются «Веселые картин- ки», где, пожалуй, самым веселым является поведение издательства, которое предпоч- ло утаить свое название. И в самом деле по- ди заставь ребенка, даже самого смешливого, улыбнуться «Веселой картинке», посильно иллюстрирующей такой куплет: Белки трудятся все лето, A зимой они за это Будут сытно и в тепле Жить в родном сгоем дупле. Трудятся, и слава богу, но с чего радо- втся детям, если в рксунках и Коаиян рой сливаются в сплоши что по- ствует деталь, попросту необходимая для такого жанра, как веселые картинкичув- ство юмора. Остается же, главным образом, тираж и стоимость, на месте: тираж 100.000, цена 1 р. 20 к. Академик В. П. Потемкин, в недавней статье об учебно-воспитательной работе школы справедливо писал о необходимо сти привить детям с самых ранних лет лю бовь и вкус к живому, образному слову Как образец плохого влияния на детскую речь ходовых газетных оборотов он приводил забавные цитаты из школьных сочинений. Но чем, к примеру, лучше астраханского школьника, писавшего, что «Волки не при- няли боя и отошли на новые позиции», сто- личный взрослый дядя из КОИЗ а, слагаю- щий новую аллегорическую сказку о ковар- ной лисе и бедном русаке в таких выраже- ниях: Весь в слезах ушел из домика русак Да увидел на пригорке двух собак… Начал заяц Жучку, Шавку умолять: -Помогите мне захгатчицу поймать! Передо мною книжечка, изданная кассой взаимопомощи пенсионеров научных работ- ников «Про двух зайчиков» (тираж не обо- значен, цена не напечатана, а проштемпеле- вана -- 3 рубля). Я говорю «книжечка» от- нюдь не потому, что хочу выразиться … в соответствии с ее названием и стилем - возможно ласковей, задушевнее, Уменыши- тельное для наиболее точного, научного обозначения размеров. Мал золотник, но до чего и мизерно его содержание! Сюсюкая и заикаясь, безвест- ный научный работник (получивший, надо думать, пенсию не за многолетние заслуги в области стихосложения), сопровождае- мый, вдобавок, почетным эскортом в составе двух редакторов (ответствен- ный Серебряков, технический Суходрев, инициалы не обозначены, ав- тор стихов, впрочем, тоже не ука- зан), «сталкивает лбами» двух зайчиков - белого, занимавшегося только физкульту- рой. с серым, знавшим только прелесть на- ук. Все двустишья тщательно, научно про-  нумерованы.

Без зова смерть ко мне придёт, Добром усопших помянув, живого О прошлом не жалею дне, я новый Любви, что побеждает смерть, Не знаю, как ашугом стал, Должно быть, мать меня Да светится ее душа Нетленной благости ее я В ладу с любовью мастерство, С ума сойду я без любви, с ума сойду,

таким вспоила сладким молоком. звезды далеким огоньком, снова для себя

как мельница с водой в ладу. с ума сойду.



Гр. ЛЕВИН одОРиОСт

аят- Нова ря, Переодевшись, с сазом в руке, он про- бирался к Тбилиси и, окруженный ликую- щей толпой, пел свои песни. Саят-Нова внес в поэзию мироощущение новой городской демократической среды, дух протеста против оков, налагаемых церковью и феодальной моралью. Пылкий демократ и гуманист, он горячо восставал против тирании и угнетения. Поэт знает, как безгранична и тяжка власть монарха, он скорбит о том, что истина беззащитна, что жизнь народа протекает в страдании и муках. Сожжен, изранен, я брожу, приюта нет род- ного мне. Я острых слов не нахожу, но для чего и слово мне! Тысячекратно я тужу: дано так много злого мне, И мысль и память, как в цепях, меня пучина скрыла, знай. (Перегод В. Брюсова).

c. ХИТАРОВА

На паперти древней церкви одной из окраин Тбилиси высится мраморный обе- лиск. На нем высечены строки стихов Саят- Новы. всем мой ключ гремучий пить - особый вкус ручьев моих! Не всем мои писанья чтить,- особый смысл у слов моих! Не верь, меня легко свалить,-гранитна твердь основ моих! (Перегод В. Брюсова).

ный мир и противоречивости. В «Балладе о дружбе» герой должен сам решить свою участь: он или его друг пойдет на рискованную операцию. Высокое благо- родное чувство дружбы на войне берет верх вЗавидуешь вернувшись после опасного поручения, герой узнает, что друг его не вынес тревоги за то- варища и ушел вслед за ним, чтобы больше не возвратиться. При некоторой мелодраматичности ситуа» ции стихи, однако, замечательны стремлени- ем показать истинно человеческие отноше-иной ния. Небольшая книга Семена Гудзенко «Одно- полчане», вышедшая в минувшем году при- влекла внимание читателей и критики. Не- давно вышла вторая его книга «Стихи и бал- лады». Основная тема поэзии Гудзенко душев- человные И все-таки они оставляют какую-то смутную неудовлетворечность. Вторая книга производит значительно мень- шее впечатление, чем первая. Несмотря на искренность, несмотря на то, что все напи- санное продиктовано пережитым, печать су- хости, недосказанности, - даже не сюжет- ной, а эмоциональной, -- лежит на его сти- хах. Гудзенко создает условный образ солда- та: «самосад». «самокрутка», «махра», «спирт», дедовский «тесак старинного пол- тавского чекана» становятся приметами в его стихах. Есть у него стихотворение «Первая смерть». Друзья-солдаты сидят в землянке и курят по кругу трубку. Приходит изве- стие о гибели их товарища: Ты знаешь, есть в нашей солдатской судьбе первая смерть… Говорили по кругу … и все об одном, ничего о себе. Только о мести, о мести за друга. Какие бледные и мало выразительные слова! «Разговор по кругу» об убитом това- рище, рожденный ассоциацией с курением трубки по кругу, - образ надуманный, неес- тественный, выдает нарочитость авторского замысла. Та же условность образа солдата во мно- гих стихах Гудзенко приводит к тому, что он зачастую раскрывает только биологические или профессиональные черты характера, Ви- димо, поэтому приходится Гудзенко прибе- гать к таким примитивным приемам, как на- ивная, искусственная концовка в стихотво- рении «Товарищи». «Это в битвах рожден- ный, пропитанный кровью и потом, самый ис- тинный, самый русский гуманизм». В новой книге Гудзенко- не только сти- хи о войне, но и стихи о возрождении Ста- линграда, лирика. Хорошо передано трудовое напряжение в городе, где только что отгремели бои. Удачная поэтическая находка - строки о человеке, ценой огромных усилий наладив- шем производство танков для фронта и уви- девшем плоды своей работы: «И он зажму- рился невольно, когда, откидывая снег, рва- нулись танки на контрольный, на испыта- тельный пробег». И все же стихи суховаты и порою ритори- Гуд- гих. чны В них нет остроты первых стихов зенко, в них больше внимания к видимым явлениям, чем к внутреннему миру героя. Быть может, здесь сказалось то, что и без того предельно сдержанная поэзия Гудзен- ко еще более сжалась, когда материалом ее стали не столько ощущения самого поэта, сколько наблюдения над ощущениями дру- В лирических стихах Гудзенко очень мно- го заимствованного, Не ясна ли до предела генеалогия таких стихов: Так случается иногда: не желает, презрев приличие, замерзать в январе вода - не до льда ей, не до обычая. И течет, по земле журча, Забывая о месте действий, крепче первого первача. ярче вымышленного детства.  Мы даже не называем имен поэтов, чье влияние породило эти стихи, ибо важен не столько отголосок влияния, сколько услов- ность, намеренность, традиционность лите- ратурной манеры, Хотя на первый взгляд эти стихи эмоциональны, в сущности, эмоци- ональность их мнимая, В условной литера- турной форме этих стихов мало воздуха. Гудзенко, Стихи и баллады, «Молодая гвар- дия». М. 1945.

Здесь, на этой паперти, 150 лет тому на- зад пал от вражеского меча великий на- родный поэт Закавказья. Саят-Нова был за- рублен воинами иранского Ага Мамед-хана, захватившего Тбилиси и требовавшего от поэта изменить родному народу. Ованес Туманян в статье «Армянская история» писал: «Когда в конце XVIII в. русские перешли границы Грузии, печальные картины откры- лись их взору в этой прекрасной, но мно- гострадальной стране, И вот одна из этих картин: разоренный Тбилиси, а на пороге крепостной церкви, среди груды трупов - труп Саят-Новы, божьего слуги Давида и архиепископа. Саят-Нова в переводе озна- чает -- царь песен, властитель звуков. Он лежал с печатью гения на челе, с кинжалом в благородном и великом сердце». XVIII век ознаменовался в армянской ли- тературе необычайным расцветом творчест- ва ашугов. На смену умиравшей церковно- схоластической поэзии пришла свободная песня народного певца - ашуга, провозгла- снвшего право человека на земное счастье, воспевавшего горести и радости человека. В творчестве Саят-Новы ашугская поэзия достигла вершины своего развития, Силой своего гения он разрушил каноны однооб- разной религиозно-мистической поэзии XVII в. и противопоставил ей богатый мир образов, рожденных реалистической фанта- зией поэта-бунтаря. «Можно сказать, что все, что сделали предшественники Саят-Но- вы, вичтожно перед его подвигом и как бы померкло в лучах его славы. Саят-Нова первый показал и доказал своим примером, какая сила тантся в голосе народного пев- ца, показал, что этот певец - не только увеселитель на пиру, но и учитель, пророк», - писал В. Брюсов. Творчество Саят-Новы одинаково понят- но и дорого всем народам Закавказья, Армя- нин по происхождению, он писал и пел свси песни на трех языках -- армянском, азербайджанском и грузинском. Поистине интернациональная, поэзия его явилась ве- ликим историческим свидетельством общ- ности интересов, дружественности и ду- ховной близости живущих бок о бок наро- дов Закавказья. В лирике Саят-Новы исключительно ярко сказывается широта его мышления, богатство поэтической куль- туры Востока, Основным источником вдох- новения Саят-Новы был фольклор восточ- ных народов. Родился Саят-Нова в Тбилиси, в семье крепостного. Он учился ремеслу ткача. Очень рано в нем проявилось дарование ашуга-певца, В скромных домах простолю- динов, на семейных торжествах, на базарах, площадях, местах народных увеселений Саят-Нова был самым желанным гостем, Популярность его была огромна Играя на сазе, он сочинял свои песни и заносил их в «давтары» - книги, указывая дату сочине- ния и мелодию. Слава Саят-Новы дошла до грузинского царя Ираклия Н. Вскоре поэт был приглашен ко двору в качестве певца- сазандара. Жизнь при дворе не могла заста- вить поэта изменить своим демократиче- ским убеждениям, сломить его гордый дух. В своих песнях он выступает против фео- дальной знати, отстаивает свободу и неза- висимость человеческой личности. Неминуе- мый конфликт между гениальным ашугом и дворцовой знатью закончился уходом поэта из дворца. По некоторым данным, Саят- Нова вслед за этим был насильственно по- стрижен в монахи. Однако призвание певца- ашуга неудержимо влекло его из монасты-1 Полное собрание

Циу-циу-чок-чок-чок. Сами понимаете -- соловей! Его никак не спутаешь с филином: Кто кричит в ночном лесу:

несвободного гармоничного, цельного человека, Саят-Нова провозгла- шает принципы высокой человечности, му- жества и трудолюбия. Сердце, пусть тебя скорби не гнетут! Знай, что хлеб и соль люди чести чтут, Но не будь смешным: возлюби свой труд, Мудрость возлюби, правду возлюби. (Перегод В. Брюсова).

у.у-у, у-у-у?… Кооперативное товарищество «Сотруд- ник». не удовлетворяясь оригинальным творчеством советских художников, пору- чило худ. К Иванову перерисовать рисун- ки английского художника Стедди («При- ключения собачки»). Тот перерисовал, как мог, за что и отвечает собственной фамили- ей, обнародованной для общего сведения на обложке. Автор (или переводчик?) стишков ока- зался хитроумнее, его имя добросердечное издательство, во избежание неприятностей, опять же засекретило, Владеет же тот му- зой так: ..Говорит: «Послушай, еж, На ежа ты не похож, Ты не страшный, не ужасный, Не колючий, безопасный! В погоне за новыми названиями во что бы то ни стало, забывая, что каждый год появ- ляется легион «читателей», для которых любая из наших старых книжек может стать первой книжкой в жизни, - издательства, особенно новоявленные, чураются пере- издания хороших старых. «Мойдодыр» на русском языке не сы- щешь, Зато нет в Москве такого газетного кноска, где бы нашему вниманию не пред- лагалась книжонка В. Дыховичной «Ваня и енот» (изд. ЦДРИ, тираж 150.000, выпус- кается уже «третьим заводом»). Книжка на ту же тему, что и «Мойдодыр», но… впрочем, достаточно одной цитаты, чтобы понять, с какой поэтической грацией рату- ет за чистоплютность в дыховичная: И подумал наш Ванюша: Правда стыдно, если уши, Шея, руки -- точно в саже. Грязь не любят звери даже… Подстать этим виршам и неуклюжие, любительские иллюстрации безвестного ри- совальщика, имя которого почтенный изда- тель, Центральный дом работников искусств (в котором, надо думать, обедает не один хороший художник), предпочел замолчать. Что же вы хотите? спросит читатель. Закрыть все издательства кроме Детгиза, которому за допущение брака об явить строгий выговор с предупреждением? Прекратить выпуск «книжек-малышек»? Ограничиваться лишь переизданием дав- ным-давно апробированных названий? Никоим образом! Чем больше названий, чем больше издательств, соревнующихся в выпуске хороших, разнообразных книжек, чем больше тиражи, тем лучше. Но нельзя, чтобы большое государственное дело худо- жественного воспитания детей превраща- лось в ряде случаев лишь в доходную статью (или, как вероятно, не выражаются в профкоме научных работников--«кормуш- ку»), для малограмотных дельцов и хладно- кровных халтурщиков. Недаром, видно, с таким рвением приобщились к изданию «книжек-малышек» кассы взаимопомощи всевозможнейших организаций! Я мечтаю о дне, когда любой малыш, пе- ред каким бы киоском он ни остановился, терзая родительский слух назойливой моль- бой «Купи какую-нибудь книжечку», - был потрясен обилием и разнообразием ярких, умных и веселых книжек, изданных мчлли- онными тиражами по копеечным ценам! И как ни тяжко цитировать стихи В. Дыховичной, но я хотел бы, чтобы для каж- дого создателя «книжки-малышки» стал законом обет, данный героем того же не- превзойденного «Вани и енота»: Я енота не забуду. Чистоплотным тоже буду, И с сегодняшнего дня Не узнают все меня!

Глубоко ненавидя всякое насилие над че- ловеческой личностью, он неоднократно подчеркивал в песнях назначение поэта, как певца правды и слуги истины: Язык ашуга соловей: он славит, не клянет сплеча! Пред шахом он поет смелей, и для него нет палача, Нет правил судей и царей, он сам спасает всех, звуча, Лишь ты, Саят-Нова, - в беде, пришла, не отойдет она! (Перегод В. Брюсова).

Неувядаемая сила поэзии Саят-Новы - в ее гуманизме. «Любовь родит любовь» - пел Саят-Нова. Любовь, основная тема его творчества, - благородное, самотвержен- ное чувство, бессмертное и животворящее. Пламенно слагал он свои возвышенные пес- ни любви. Тончайшая смена оттенков лю- бовного чувства одухотворена в е в его стихах силой поэтической мысли. Я в жизни вздоха не издам, доколе, джан, ты для меня! Наполненный живой водой златой пинджан 1 ты для меня! Я сяду, ты мне бросишь тень, в пустыне стан ты для меня! Узнав мой грех, меня убей: султан и хан ты для меня. оровод Врюсова).

Стихи Саят-Новы исключительно музы- кальны. Они строги и чеканны по-ритми- ческому рисунку и всегда напевны, Он ввел особую форму ашугских стихов, при- ближающуюся к персидской газелле, После него эта форма стала господствующей у всех ашугов Востока. Влияние Саят-Новы на армянскую поэ- зню колоссально, Он вызвал множество по- следователей, -- все армянскиe ашуги вышли из школы Саят-Новы. Искусно вла- дея всеми оттенками народного языка, он ввел в литературу живой разговорный язык, противопоставив его уже мертвому, древнеармянскому языку … грабару. Имя великого песнопевца глубоко чтят народы Закавказья. Песни его живут в на- роде, как величайшие и непревзойденные творения лирической поэзии. Они всегда с народом, в его быту, в его печалях и ра- достях. Любя пришел, Скорбя ушел Саят-Нова, С лучом пришел, С мечом ушел Саят-Нова. И все ж нашел Любви слова Саят-Нога.

(Перевод Т. Спендиаровой). В этих точных и глубоко взволнованных строках Туманяна -- вся мятежная жизнь великого народного певца. Пинджан- чаша.



песен Саят-Новы байджанском языке. Долгое время эти сти- хи не поддавались прочтению, так как за- писаны были они по особой системе, с про- пусками, которые не удавалось разгадать. В 1943-1944 гг. академик Морус и другие ученые, работавшие с ним, прочитали эти стихи и перевели их на армянский язык.

Армянский филиал Академии наук издает полное собрание песен Саят-Новы на армян- ском языке под редакцией академика Мо- руса. В этом издании впервые будут опу- бликовааы 114 азербайджанских песен, ко- торые в свое время были записаны самим поэтом в армянской транскрипции на азер-

Иллюстрация художника В. Баюскина к книге А. Шарова «Батальон Бориса Ива-  новича» (Детгиз). критский берег, там уже поджидали их че- тыре грека, прибывших издалека, четыре агента канрского «законного» греческого правительства. Они явились сюда, чтобы удушить народное сопротивление, чтобы внести раскол и смуту в ряды партизан. Но им не удалось это сделать. Слишком хо- рошо был изучен «сводный брат», слишком помнились зподеяния метаксистов, направ- ленные против народа, чтобы пойти с ними на соглашение, хотя бы временное. Все, что удалось четырем метаксистам, это прикончить народного вождя го солдата Стоуна. Во главе парти- го соллата Стоуна, Во главе парти дя и друга, но обретший великую веру  неисчерпаемые силы народа, способного шего: «Чтобы раздавить железноголовых, нужно взяться всем, И нам тоже, Это за- бота не однихтолько англичан». Эта мужественная вера простого челове- ка в свои собственные силы передалась и солдатам английской армии. И если внача- ле подлый маневр реакционных сил вызыва- ет в них не столько протест, сколько недо- умение («А ведь, верно, глупо получается… Завтра мы собираемся набить морду каким- то метаксистам… А приедем в Египет, и окажется, что эти же сволочи там в наших союзниках состоят»), то к концу книги, в сцене суда над метаксистами, прикончивши- ми Хаджи Михали и австралинца Стоуна, другой австралиец, Берк, вырастает в поли- тически сознательного борца: «-- Требуют их смерти, - сказал он (Нис солдату Берку - В. Н.). - Всех четверых. Что скажете вы?… Толпаприумолкла, когда увидела что Нис обратился к нему, Ждали молча с большой деликатностью, с большим уважением к австралийцу. А Берк думал о себе, о том положении, которое создавалось. Вот он, австралиец, чужой здесь, и он тоже должен решать, выносить смертный приговор за политиче- скую борьбу и за убийство бедняги Стоуна потому, что все смешалось тут в одно… Но в основе всего политическая борьба, и это он понимал. Он должен решать, исходя из одного, они метаксисты, Так решал Стоун, Бедняга Стоун, славный рыжий ве ликан. Не было колебаний. Только чувство удив- ления перед самим собой. - К чорту их,--сказал он с силой». Но и это еще не вершина политического сознания, до которой поднялся солдат Берк. Ее он достиг в сцене прощания с Нисом, которой завершается роман: «- Я хочу праться с железноголовыми,

гистра. маешь? сказал ему Нис. -- Но не для того, чтобы расчистить метаксистам дорогу. Чтобы наша кровь лилась недаром, нужно и метакси- стов уничтожить навсегда, Разве ты не по нимаешь, australos? Неужели ты не пони- Берк сжал губы, словно с досады. - Да, - сказал он, наконец.-Пожалуй, что понимаю». О том, как дошел потомок киплинговско- го томми до этого утвердительного ответа, и повествует новая книга Джемса Олдрид- жа. ** Содержание этой книги так значительо и к тому же так актуально в обстановке по- слевоенной Европы, что невольно забыва- ешь о художнике, заставившем нас столь бами и стало возможным только благодаря тому, что нас вел по незнакомому нам дото- ле миру подлинный художник. Джемс Олдридж- еще слишком молодой писатель, чтобы уже обладать своим не- повторимым стилем, когда по первой же фразе, вылившейся из-под его пера, можно было бы сказать, что это не кто иной, как Олдридж. Его зависимость от литературной манеры Хэмингуэя чувствуется довольно яс- но. По в пределах этого еще не совсем vс- тоявшегося стиля Олдридж прекрасно вла- деет словом. Суровый лаконизм пре- восходно сочетается у него с широтою ли- рических отступлений, и несомненной за- слугой его переводчицы, талантливой Евг. Калашниковой, является весьма искусное воссоздание такого богатого языкового ре- Герои Олдриджа выписаны без излишних психологических деталей, скорее в роман- тической, чем в реалистической манере при всем реализме их духовной основы. В этом, быть может, также сказывается артистиче- ская юность автора. Но недостатки книги искупаются ее на- пряженным пафосом, подчинением всех изо- бразительных средств единой страсти, чи- стой и глубоко человечной, единому худо- жественному доказательству того, что было сказано при прощании Нисом и Берком. Победа над Германией, так говорит Джеме Ондридж всем смыеломт своей книги, должна быть или стать одно- временно и победой подлинной демократии над мрачными силами реакции. И народные массы, будь то греки или кто другой, най- дут в себе силу добиться такой победы. В это верит Джемс Олдридж, и в это он заставляет верить и читателя. 3 -№ 39 Литературная газета

годняшнее заслонило собой все. Я получил пощечину, удар по голове, пинок ногою в пах. Сам не знаю почему, он принимал все это как «свое, личное». То был первый урок, Война против гит- леровской Германии перестала быть для обоих австралийцев только применением их военного ремесла, стала для них чем-то большим, кровным и личным. Отныне они были за одно со всеми честными людьми, вступившими в борьбу с темными силами фашизма, в борьбу не на жизнь, а на смерть. наступвита поздисе Для этово по требовалось еще несколько предметных дом до дераоти предприятиеМи али решиетолюрв должны были подойти и к этим отдаленным уголкам Крипа, аджи Митали убежнает Ниса повременить с отплытием в Египет и уговорить английский отряд принять уча- стие в предполагаемом набеге: « Об ясни им (англичанам. … B. Н.), что антиметак- систы могут принести много пользы в борь- бе с железноголовыми, Обясни, что если их освободить, они будут продолжать борь- бу. Это - настоящие люди». Только после освобождения узников Гавдоса Хаджи-Ми- хали выражает готовность предоставить англичанам лодки для отплытия в Египет. И англичане соглашаются после непро- должительного хотя и яростного сопротив- ления английского майора, Нис мог с удов- летворением отметить, что «никто не отка- зывался освободить антиметаксистов… ник то кроме майора». Впрочем, простояв недол- го в одиночестве, майор «взял свою акку- ратную офицерскую сумку и стал спускать- ся вслед за остальными». народная, демократическая сущность вой- ны против гитлеризма. Главы, повествующие о смелом предприя- тии Хаджи-Михали, о борьбе за освобож- дение узников Гавдоса, принадлежат к лучшим в книге. Здесь, наряду с вождями движения, наделенными политической муд- ростью и дальновидностью, вырисовывается гигантская фигура ловца губок Сарандаки, великана, в котором великолепно воплоти- лась стихийная мощь народа, инстинктивно рвущегося к высшей социальной правде. Его поразила метаксистская пуля во время счастливо закончившейся операции. Эта смерть омрачила торжество отряда-победи- теля и пророчески возвестила другие близ- кне беды. Когда победоносный десантный отряд В этой сцене очень тонко подчеркнута возвратился с освобожденными узниками на

Вл. НИКОЛАЕВ ИКОЛА ЖИ З Н И Бывают книги, мимо которых ни один со- временник не может и не должен пройти рав- -и нодушно. Так значительна их тема, так мно- го вложено в них от исторической энергии, продолжающей действовать и за предела- ми малого отрезка времени, отображенного автором. К таким книгам бесспорню при- надлежит и повесть Джемса Олдриджа «Морской орел». Джемс Олдридж - молодой австралий- ский писатель, военный корреспондент, по- бывавший в ряде стран, ставших театром мировой войны, и отовеюду славший на ро- дину содержательные статьи и заметки, от- плодотворна. Младший inglisos (англичанин), как на- вывают жители Крита австралийцев и ново- зеландцев, Джемс Олдридж испытал к Греции и к грекам ту же большую и муже- ственную любовь, которая некогда вспых- нула в сердце великого Байрона, А любовь, как известно, обостряет зрение. Олдридж увидел за событиями и людьми, с которыми он столкнулся, больше, чем положено ви- деть добросовестному военному корреспон- денту, Он узрел ту же действительность, но уже в четвертом измерении, т. е. с уче- том исторических корней, вскормивших по- любившихся ему героев, и в предвидении их великих грядущих подвигов. Эта дополни- тельная зоркость и порождает художест- венное произведение, т. е принуждает ав- тора создавать образы такой жизненной си- лы, которые позволяют им рассказывать больше, чем может вместить в себя всегда ограниченное содержание повести, хотя бы и самой обстоятельной. События, вместившиеся в рамку повести, относятся к 1941 году, когда английские эсминцы покинули берега Крита и было обявлено, что остров эвакуирован. То, что еще осталось на Крите от английских эк- спедиционных войск, продолжало дробить- ся на отряды и группы, чтобы, избегнув не- мецких тенет, просочиться к морскому бе- бе регу и там раздобыть лодку для перепра- ра- вы в Египет. С этой же целью два австралийца, Рид и Берк, спустились в Сан-Ксантос, Первый из ишь для того, чтобы тут же выпасть поля зрения читателя, т. е. погибнуть, Вто- рон - чтобы после ранения сблизиться с неким Стоуном, таким же, как и он, авст- ралийским солдатом, но, в отличие от ри- да, принадлежащим к людям той породы, Джемс Олдридя, «Морской орел», Гослитиз- дат-1945. и го и внутреннего. Берк и Стоун, в начале повествования яв- ляющиеся типичными потомками киплин- говских «томми аткинсов», не задумываю- щихся над целями войны, оказываются во- влеченными в эту борьбу благодаря встре- которые способны противопоставить войне связанным с нею опасностям свою наход- чивую жизнеспособность. Борьба с невэгодами, к тому же облаго- роженная здесь высокой целью - разбить уничтожить врага всего прогрессивного человечества, сама по себе вызывает живое сочувствие читателя. Но подлинное значе- ние книги Олдриджа не столько и не только в нагромождении волнующих дра- матических приключений, сколько в убеди- тельном показе той школы жизни, в кото- рую попадают его герои Берк, Стоун и дру- гие солдаты английской армин, и откуда они греческого народа против ненавистных им «железноголовых» (так критяне называют гитлеровцев) и столь же ненавистных им метаксистов, т. е. против фашизма, внешне- че с Нисом, молодым греком, который, как и они, стремится попасть в Египет, чтобы там, в рядах английской армии, продолжать борьбу за освобождение своей родины, Нис и есть тот «морской орел», о котором Олд- ридж говорит в замечательном эпитрафе к своей книге: «Нис защищал Мегару, когда в страну минотавр. Его сводный брат вторгся задумал захватить Мегару в свои руки, как только Нис одолеет минотавра. Нис про- ник в его замысел и рассказал о нем Зевсу, Зевс превратил сводного брата в рыбу, а Нису дал власть по желанию превращать- ся в «морского орла», чтобы в этом образе преследовать сводного брата и наблюдать за действиями врагов». Этими мудрыми словами древнегреческо- го мифа Олдридж превосходно обрисовыва- ет сложную военно-политическую ситуа- цию Греции. Ее стратегическое положение делает Грецию естественным плацдармом всякого агрессора, желающего угро- жать Суэцу и северному побережью Африки. Поэтому была более чем по- нятна та поспешность, с которой Гер- мания стремилась захватить это наи- более южное балканское государство. Ко- гда германские механизированные части пришли ва помощь неудачливым войскам фашистской Италия и перешли границу Греция, греческие генералы-предатели немедленно сложили

кими захватчиками. Они предпочли нацио- нальное унижение участию в борьбе грече- ских партизан против гитлеровцев, так как отлично понимали, что это народно-освобо- дительное движение является не только частью национально-освободительной вой- ны народов Европы против германского фа- шизма, но и продолжением политической борьбы греческого народа против фашист- ской диктатуры в Грецин. Однако, при всех своих политических симпатиях к сильному собрату по фана к гитлеровской Германии, «хитроумные» метаксисты не могли не сознавать большую ствами и их политическими интересами: вся- чески подрывая национально-освободи- тельную борьбу своего народа, в то же вре- мя поддерскивать иллюзию собственного, якобы руководящего, участия в этой борь- бе, слыть «законным» правительством со- противляющейся Греции, Конечным же за- мыслом «сводного брата» было сохранить фашистскую диктатуру в стране и после ее освобождения от нового минотавра. В такой политической обстановке раз- вертываются события, изображенные Джем- сом Олдриджем. Нис сводит своих австралийских друзей со стариком Спадой, во имя освобождения ро- дины от гитлеровцев отдающим им един- ственное свое достояние - лодку Мор- ская непогода выносит их лодку на тот же критский берег, откуда они отплыли. Совершенное еще до отплытия убийство не- мецкого часового солдатом Стоуном по- влеклю за собой ожесточенные репрессии со стороны немецких властей, Деревня, где жил великодушный Спада, была сожжена, он же сам и его жена, «яблочко-скороспел- ка», повешены: очень мертвыми»… «Они висели неподвижно и казались - Видите? -- сказал Нис. - это все из- за нас и ради нас. Кровь пролилась, и те- перь мы пьем ее. Смотрите, - сказал он гневно, негодующе, обвиняя их,-смотрите, сказал он. - Вижу, -- сказал Берк отрывисто. Он видел: это Спада и скороспелка ви- сели там, под мостом, Оба мертные, пре- данные смертной казни через повешение. Непристойно, бесстыдно мертвые. Даже от- скда был виден язык скороспелки, выва- лившийся, когда она, задыхаясь, ловила воздух в последнюю секунду… Один толь-

ко раз в жизни он (Берк. - В. Н.) уже ис- оружне перед немец- пытал такое Он не помнил когда, Это, се-