В СПОРАХ О ЛИТЕРАТУРНОЙ НАУКЕ ЛЕНИНГРАД. (От наш. корр.). Напеча? танная в «Литературной газете» статья Г. Гуковского «Заметки историка литературы» («Л. Г.» № 39) вызвала оживленные от- клики у литературоведов Ленинграда, Для обсуждения вопросов, затронутых в этой статье, ленинградские литературоведы, по приглашению президиума ЛенССП, Ин- ститута литературы Академии наук СССР и «Литературной газеты», собрались в Доме писателя им. Маяковского. Беседу, превратившуюся в интересный и серьезный разговор о проблемах, стоящих перед советским литературоведением, начал Б. Эйхенбаум, зачитавший свою статью «Надо договориться», которая публикуется в сегодняшнем номере «Л. Г.». Таким образом, как заметил В. Десниц- кий, участники собрания имели возможность в своих высказываниях отталкиваться от двух во многом спорных статей. По мнению Л. Плоткина, в «Заметках историка литературы» большие проблемы, представшие сегодня перед литературоведе- нием, сведены к вопросу: над какими жан- рами предпочтительно работать литерату- роведам? Говорить же надо о более значи- тельном: о том, что изменилось в нашем представлении о тех или иных литературных фактах и явлениях. Л. Плоткин напоми- нает затем, что в то время, как у нас сло- жились традиции в изучении литературы прошлого, литературоведы пока что сдела- ли очень мало для изучения советской ли- тературы. Считая бесспорными утверждения, что важнейшей задачей советского литературо- ведения является создание монографий, больших и серьезных исследований. Л. Плоткин, однако, не соглашается с тем, что эта область науки является неким «белым пятном», Он перечисляет ряд работ, в том числе книгу Б. Мейлаха «Ленин и про- блемы русской литературы», вновь напи- санные советскими литературоведами мо- нографии о Лермонтове, Белинском, Крыло- ве, Писареве, Писемском и т. д. Все эти за- конченные работы, как и составленный не- давно издательский план Академии наук СССР, позволяют более оптимистически от- носиться к положению вещей. - В работе литературоведов- считает Б. Мейлах, - отсутствует еще обязатель- ная для науки специализация: нередко ис- чезает грань между изучением истории ли- тературы и истории других областей обще- ственной мысли, Было бы гораздо интерес- нее поговорить о том, как писать, чем о том, M. что писать. Почему-то,- продолжает Б. Мейлах, - у нас установилась однообраз- ная схема рядового литературоведческого исследования, делающая одну работу похо- жей на другую. Литературоведы все еще недостаточно используют богатую теорети- ческую базу для создания подлинной науки о литературе, Нередко мы ограничиваемся цитированием высказываний классиков марксизма-ленинизма о литературе, вместо того чтобы двигать вперед науку, неходя из теоретических положений марксизма- ленинизма. Следует обратить внимание и на разработку такой совершенно заброшенной области науки о литературе, как психология творчества, без которой невозможно глубо- кое раскрытие богатства литературы. В широкой публикации трудов литерату- роведов В. Жирмунский видит важнейшее условне дальнейшего роста советского ли- тературоведения. Несомненно, что важны и нужны коллективные работы ученых над из- даниями вроде «Истории русской лите- ратуры», но наука о литературе остро нуж- дается в большем числе индивидуальных монографий и исследований. Пожалуй, к числу наиболее спорных вы- сказываний, прозвучавших на собрании в Доме писателя, следует отнести ту часть выступления В. Жирмунского, в которой противопоставляются задачи литературове- дения и критики. Возвращаясь к общему смыслу статьи Г. Гуковского, В. Адмони замечает что смысл этот заключается в справедливом утверждении, что работа огромного мас- штаба, выполняемая литературоведами, ред- ко совершается ими в полной мере, Далее, касаясь роли литературоведения в совре- менной литературной жизни, В. Адмони от- мечает большое значение литературоведче ской науки в изучении творчества писате- лей-современников. Это положение, связан- ное с определением места литературоведа в творческой жизни Союза писателей, развил затем и В, Орлов, рассказавший об инте- ресном замысле группы ленинградских ли- тературоведов - поставить в порядок дня ряд тем, одинаково интересных для лите- ратуроведов и писателей. Таково в кратких словах содержание раз- говора ленинградских литературоведов. Нельзя не согласиться с мнением М. Аза- довского: какие бы критические замечания ни вызывала у тех или иных товарищей статья Г. Гуковского, эта статья заставила литературоведов поговорить о вопросах, волнующих каждого.

НАДО

Б. ЭйхЕБауМ

ДОГОВОРИТЬСЯ все пойдет прекрасно: «Есть и люди, есть и мысли, есть и материалы», - говорчт он бодро в заключение. Повернуть и заплани- ровать - вот и все. Мне думается, что на самом деле все это гораздо сложнее и тоньше, Ведь сами по себе эти «интегральные проблемы» не су- ществуют, как не существует сама по себе и литературная наука, Их постановка воз- никает из научной работы, из наблюдений над материалом из самой действительности. К этим проблемам нельзя стать ни лицом, ни спиной. Другое дело, что самый уровень пауки может понизиться, так что проблемы эти не ставятся заново, а как бы считаются раз навсегда разрешенными, Такие явления в истории нашего литературоведения пред- военных лет иногда наблюдались, особенно в пору расцвета вульгарно-социологических теорий. В таком случае дело не в этих «ин- тегральных проблемах» самих по себе, а именно в их новой постановке. А для этого необходимо прежде всего обратиться к теоретическим основам нашей науки - к тем ее основам, которые связывают лите- ратуроведение с философией (эстетикой), с искусствознанием, с лингвистикой. Если нужно и можно сейчас «повернуть» нашу науку, то прежде всего в эту сторону. Но- вое решение всех «интегральных проблем» (стиль, направление и пр.) зависит от того, как понимать художественное мышление и его продукт. Вульгарно-социологический метод трактовал художественное творчест- во, как процесс пассивный, ничего спецн- фического в себе не содержащий, От тако- го понимания наше литературоведение ото- шло, но никаких новых работ, обоенованных марксистско-ленинской теорией культуры и идеологии, не появилось, Теперь для этого наступила пора, но сделать это не так про- сто. Это требует и сил и времени и многих других условий. Что касается вопроса о «плановости», мне кажется, что мы пока еще не нашли достаточно гибких и вместе с тем действи- тельных, принципиально правильных форм планирования научной работы. Сравнитель- но просто и легко планировать труд - го- раздо труднее планировать творчество, Там, где труд играет основную и решающую роль, там планирование более или менее удается. Таково, например, положение с коллективными работами по истории лите- ратуры и критики в наших институтах, Это очень важные для педагогических целей работы, но это не исследования, а в полном  смысле слова «труды» - подведение науч- ных итогов. В них нет и не должно быть ни особенной оригинальности, ни чрезмерной новизны, ни тем более спорных положений, они во всяком случае нежелательны. Природа научно-исследовательской работы совсем иная: она связана и с преодолением неожиданных трудностей, и с длительными размышлениями и поисками, и с ростом те- мы или ее изменением, и с целым рядом других процессов, неизбежно сопровожда- ющих человека на пути научного творче- ства, Метод планирования такого рода ра- бот должен, повидимому, отличаться от метода, применяемого к работам педагоги- или научно-популярного типа, но совсем не в том направлении, о каком гово- рит 1уковский, Во всяком случае вопрос забыли,нального и онснь ного обсуждения. Я согласен с тем, что литературоведение должно сейчас сблизиться с критикой и с современной литературой. Их разобщение вредно отзывается особенно на критике, ко- торая за последние годы явно обеднела мыслью. За это дело должен взяться Союз писателей, но оно тоже не простое. Тут тоже надо и договориться и договорить не только об организационной, но и о прин- ципиальной стороне дела. Есть области ли- тературоведения, по самой своей природе очень далеко отстоящие от критики, Про- ще говоря: все ли литературоведы могут и должны быть членами Союза писателей? Это остается неясным, а между тем, это один из очередных вопросов. Необходимо, наконец, приложить все усилия, чтобы скорее добиться выхода в печать литературоведческих работ--книг и статей, У каждого из нас лежат в столах рукописи, своевременное появление кото- рых помогло бы нам договориться и дого- ворить гораздо легче, чем печатные дискус- сии без печатных работ, вслепую. Кажется, что человек замолчал, забыл, не задумал- ся, не понял и отвернулся от «интегральных проблем», а у него написано 25-30 печат- ных листов, в которых он обо всем поду-   мал и обо всем говорит, вплоть до этих проблем, Людей, правда, мало, времени то- же мало но мысли и материалы есть.

Вопрос о нашем литературоведении и на-  шей критике стал сейчас явно злободнев- ным. О нем говорят и в журналах, и в научных институтах, и в издательствах, и в вузах, и на писательских собраниях, и в частных беседах, Заговорила о нем и «Ли- тературная газета», Это очень хорошо; надо только позаботиться, чтобы обсуждение этого важного вопроса не превратилось в бесплодное говорение, Надо помнить, что вопрос этот выдвинут самой жизнью ввсвя- эи с новыми задачами нашей культуры в це- лом. Нынешнее состояние литературоведения осознается самими литературоведами, как не соответствующее задачам нашеговреме- ни, как неполноценное, Темсамым это состо- яние уже нельзя назвать нынешним: в соз- нан и самих литературоведов и критиков (а иной раз и в их работах) есть уже пред- ставление о новой стадии, в которую долж- на вступить сейчас наша наука. Речь идет, таким образом, не о том, что наши литера- туроведы и критики о чем-то забыли или чего-то не поняли, или над чем-то не заду- мались, и что поэтому их надо срочно про- светить на этот счет, а совсем о другом: нам надо договориться о некоторых прин- ципах и о вытекающих отсюда организаци-  онных мерах. Статья Гр. Гуковского очень симптома- тична и даже показательна, но не более то- го. Она, к сожалению, проникнута «просве- тительской» тенденцией, в данном случае совершенно излишней и искажающей дей- ствительное положение. Например: «Мы, историки литературы, пишет Гуковский, слишком часто вели свою работу кабинетно или, в лучшем случае, кружково». Не ви- дел я что-то за последние годы ни этих ка- бинетов, ни этих кружков наоборот: мы работали слишком на ходу, в шуме, в суе- те, на заказ, Или: «Мы работали врозь, не задумываясь над тем, каков итог, какова цель, какова устремленность нашей работы» и т. д. Странно: кабинетно -- и не задумы- ваясь? Где же завелись у нас такие легко- мысленные и мало симпатичные литерату- роведы? Я что-то не встречал их. Наоборот: все озабочены именно итогами, целями и вопросом о жизненной необходимости на- шей науки. Статья Гуковского написана отчасти в тоне исповеди, а отчасти, наоборот, в духе проповеди, с обилием научной терминоло- гии и вместе с тем с довольно элементар- ными прописями, вроде того, что «без на- рода нет полноценной личности», или что «без общей истории нет смысла частного события», или, наконец, что художествен- нос произведение, писатель и литературное направление суть «диалектические динст- ва, вполне реальные и конкретные». Такого рода истины ведомы каждому литературо- веду, и не в них вопрос. Однако один из этих афоризмов приложим к статье самого Гуковского, поскольку она написана в яв- ном противоречии с ним: «Без общей исто- рии нет смысла частного события». Это бесспорно вообще и, в частности в отноще- нии к вопросу о нашем литературоведении; а Гуковский рассуждает так, как будто ны- дешиое состонеческого каких-то профессиональных, психологиче- ских и организационных недочетов от то- го, что чекоторые «мы» о чем-то или над чем-то не задумались, или работа ли «недостаточно планово», врозь. Он впа- дает даже в административный тон: «Рабо- тать в 1945 году так, как мы рабэтали в предвоенные годы, мне кажется, уже вель- зя» - заявляет он. Что значит это стран- ное «нельзя»? Разве мы работали плохо и теперь нам нужно опомниться и постыдчть- ся? Нисколько. Всякому ясно, что после войны мы вступили в новую стадию, в но- вую эпоху для всей науки в целом и что предвоенная работа отошла в прошлое. Весь вопрос в том, чтобы верно осознать эту новую историческую стацию, чтобы не оказаться вне «общей истории», чтобы до- биться полноценности. Гуковский думает, что для полного успе- ха нам нехватает, главным образом, «пла- новости»: «порернуть науку лицом к инте- гральным проблемам» и «договориться о плане исследований, о плане серии капи- тальных трудов, посвященных отдельным писателям, эпохам, «стилям», общим кон- цепциям развития русской литературы и ли- тературы вообще» - таковы его советы, Стоит это сделать (ч сделать это можно, как думает Гуковский, при помощи адми- нистративных и организационных мер) - и Статья печатается в порядке обсуждения. См. в № 39 ст. Гр. Гуковского «Заметки исто- рика литературы».



Иллюстрации художника Е. Кибрика к повести Н. Гоголя «Тарас Бульба» (Детгиз). 

взглядах Маяковского на искусство A. КОЛОСКОВ   Как видим, в этом заявлении заключено не одно лишь положение о «сращении искус- ства с производством», но и другие очень важные мысли, в свете которых данное по- ложение выглядит не так уже страшно, как это показалось Сельвинскому, А если бы он взял двенадцатый том Маяковского и вни- мательно прочел его замечательную речь в Доме комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года то нашел бы там раз яснение то- го, как понимал Маяковский сращение искусства с производством. Вот что читаем мы в этой речи о том, что так неверно истолковал Сельвинский: «…Я говорил и писал о непосредственном внедрении в производство… Я считаю, что нужно с производственниками по крайней мере совместно работать, а если не это, то нужно другое участие во всей будничной работе цеха, Я понимаю эту работу так, чтоб выполнялся лозунг не совать руки в выполнялись мероприятия, на- правленные к тому, чтобы электроток не разбил рабочего, чтобы не было на лестни- и В № 4 журнала «Знамя» напечатана статья Ильи Сельвинского о книге В. Катаняна «Маяковский». Книга Катаняна, о которой сам автор статьи говорит, что это «справочник -- ни- чего больше», побудила И. Сельвин- ского высказать свои взгляды на сущность характер литературной деятельности Мая- ковского. пишет: В самом начале статьи Илья Сельвинский «Владимир Маяковский - это первый ли- рик страны, с огромной полнотой выразив- ший в своем творчестве себя, а в себе героя нашей эпохи, человека все помыслы которого, все стремления и действия, как стрела, летящая в цель, направлены на строительство социализма». Но оказывается: «В этом своем качестве Маяковский выше своих стихов, выше своей теории искусства, выше своей биографии трибуна». Сельвинского не смущает противоречи- вость этого заявления, где одно утвержде- ние исключается другим. И получается так что хочет или не хочет того Сельвинский, его статья дает путанное представление о Маяковском, о роли великого поэта рево- люции в истории литературы. серьсеОсобенно наглядно это обнаруживается в той части, где говорится об эстетических воззрениях Маяковского, о его теории искусства. Главным и самым характерным для эсте- тических взглядов Маяковского автор статьи считает стремление Маяковского служить своим искусством жизнестроению. Это верно, хотя Маяковский редко упо- треблял такой термин и гораздо чаще гово- рил - и в стихах, и в статьях, и в выступ- лениях -о том что смотрит на поэзию, как на орудие борьбы за социализм. Но можно ли согласиться с утвержденьем Сельвинского, будто бы «жажда превраще- жизнестроение овладела ния искусства в Маяковским с такой силой, что он уже не чувствовал, как начинает переходить за пределы самого искусства»? На чем же основано это странное сужде- ние? Сельвинский пишет: «Еще в 1924 г. на лекции «О современной поэзии» в Ленин- граде Маяковский утверждал следующие положения: «Главное - не в создании произведений, а в тенденции… Перевод ра- боты из искусства в жизнь». Через год он об явил: «Искусство застаивается, когда оно… изящно»! Еще через год говорилше, «сращении искусства с производством, как необходимом факторе индустриализации страны». И это не было для него словами. Маяковский заявил, что рекламирование продукции Моссельпрома - это высокая и революционная поэзия». Убедительны ли эти ссылки Сельвинско- го? Нет, очень и очень неубедительны, во- первых, потому, что он не полно цитирует, а, во-вторых, потому, что прежде, чем об- винять Маяковского в отрицании искусства следовало бы, помимо справочной книги Катаняна, заглянуть в книги Маяковского. Итак, рассмотрим по порядку все три случая, на которые ссылается Сельвинский. В первом случае Сельвинский ссылается на приведенные в справочнике Катаняна те- зисы выступления Маяковского в Ленин- граде 20 мая 1924 г. отцом, ответственным перед самим собою. Сверх того, ассамблея, которая будет иметь рил: «Настоящая поэзия всегда, хоть на час, а должна опередить жизнь». Третий случай, на который ссылается такую же власть, как и нынешняя Консуль- тативная ассамблея. В самом деле, пора по- Сельвинский. В 1926 г. Маяковский напи- кончить с этой неустойчивостью стерств, являвшейся язвой нашей республи- ки, где парламент - неслыханная вещь - имел право свергать правительство, в мини- сал заявление в отдел печати ЦК ВКП(б) просьбой разрешить издание журнала «Но- вый Леф». В заявлении указывалось что перед журналом ставится задача: «исполь

Но взяв два пункта тезисов, Сельвинский  почему-то опустил третий, заключенный между ними, заменив его многоточием. А этот пункт тесно связан с двумя приведен- ными Сельвинским положениями и для по- нимания их очень важен. Опущенный пункт тезисов гласит: «Жизнестроение вместо жизнеописания». Вот о какой тенденции хотел говорить Маяковский и вот что зна- чит «веревод работы из искусства в жизнь». Не вообще искусство отрицал Маяков- ский как пытается доказать Сельвинский, а бесполезное искусство, то, которое не по- могает нам в нашей борьбе. «Искусство для пролетариата не игруш- ка, а оружие … поэтому да здравствует страстная, беспощадная борьба за новое пролетарское искусство». Вот что говорил Маяковский в лекции «О современной поэзии», прочитанной им в зале Ленинградской филармонии 20 мая 1924 года, И это приведено в том же спра- вочнике Катаняна, сейчас же вслед за те- зисами, цитируемыми с таким пристрастием Сельвинским. Маяковский не довольствовался требова- нием сделать искусство оружием борьбы но упорно, настойчиво боролся за качество этого оружия. Так, например, выступая на диспуте о задачах литературы и драматур- гии 26 мая 1924 года, то-есть через пять дней после лекции в Ленинградской фи- лармонии, Маяковский заявил: «Тут говорили, что только то искусство имеет право на существование, которое яв- ляется оружием рабочего класса класса, идущего под знаменем коммунизма, только такое искусство должно быть всемерно всеми издательствами и учреждениями под- держиваемо, только такое искусство имеет право на существование в республике. Вот тут-то, в этот самый момент и начи- должно являться оружием; таким оружием, которое худож- ник, писатель, актер дают классу, Но, с точки зрения коменданта того интендант- ства которое собирает все это искусство, не будут ли эти поставщики через 5-10 лет привлечены к ответственности за поставку явно гнилого сукна?» «Поэтому, - говорил Маяковский даль- - критика должна интересоваться тем, как должно быть сделано это самое искус- ство, при основном условии, что это ору- жие - оружие пролетариата». В том же выступлении Маяковский ука- зывал со всей определенностью и ясностью: «Я считаю одним из огромнейших момен- тов в области искусства - это ремесло, умение…» Похоже ли это хоть сколько-нибудь на то, что говорит о Маяковском Сельвинский? Нисколько! Обратимся ко второму случаю на кото- рый ссылается Сельвинский, цитируя по справочнику Катаняна опубликованную в газете «Нью-Йорк таймс» беседу с Маяков- ским американского писателя Майкл Голда. Но цитирует он неполно, и по существу сказанное Маяковским теряет свой прямой смысл. Делая ссылку на это выступление Мая- ковского Сельвинский, видимо, хочет дока- зать, что Маяковский отрицал в искусстве эстетическое начало, А что на самом деле говорил Маяковский в беседе с Майкл Гол- дом? Он говорил:

и это не менее важно чем самые вдохно- венные темы волосатых лириков». И Мая- ковский делал это. Сельвинский прав: у Маяковского слово не расходилось с делом. И действительно, Маяковский писал об этой своей работе поэта-агитатора, пропа- гандиста, производственника: «Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю «нигде кроме как в Моссельпроме» поэзией самой высокой квалификации». Он имел право это написать, потому что его рекламные стихи, так же, как и произ- водственные сделаны с большим мастер- ством. Но так же известно, что Маяковский ни- когда не ограничивался моссельпромовски- ми и производственными агитками, что он никогда и не думал ограничить задачи поэзии ее участием в рекламе госторговли, в пропаганде правил безопасности труда и т. п. Ведь это же Маяковский говорил в своем «Послании пролетарским поэтам»: Одного боюсь - за вас и сам чтоб не обмелели наши души, чтоб мы не возвели в коммунистический сан плоскость раешников ерунду частушек. Несмотря на все это, Сельвинский пишет: «Для нас, изучающих теорию Маяков- ского в связи с его творчеством стихи, вос- певающие соски Резинотреста, любопытны тем, что подкрепляют тот тезис эстетики Владимира Владимировича, в котором он дошел до абсолютного уничтожения черты между искусством и жизнью». к Заканчивая свой «анализ» эстетических взглядов Маяковского, сделанный им на основе случайных и далеко не полных мате- риалов, включенных Катаняном в его спра- вочную книгу о Маяковском, Сельвинский заключает: «Эстетические взгляды Маяковского ока- зали огромное влияние на развитие совет- ской поэзии. Основное в них - представ- ление об искусстве, как о средстве жизне- строения, В этом своем качестве теория Маяковского революционна и бессмертна. Но Маяковский добивался превращения искусства в нечто иное, новое по самой своей природе. Он пытался вывести искусство за пределы эстетической катего- рии и подчинить ее законам промышленно- сти. Но Маяковский забыл о том что мир эстетики связан с устойчивыми законами человеческой исихики, в которой потреб- ность красоты глубочайшим образом отра- жает в себе и нравственное начало». Эти выводы Сельвинского основаны на непонимании того, что говорил Маяковский, чему призывал он. А он призывал к тому, чтобы поэзия верой и правдой служила великой борьбе за коммунизм. «Нам слово нужно для жизни» -- гово- рил Маяковский еще до Октябрьской рево- люции, в самом начале своего литературно- го пути, И это «для жизни» - что ясно из всех выступлений Маяковского предрево- люционных лет и главное, из его творче- ства - означало для борьбы. А против ко- го и за что бороться - Маяковский уже тогда отлично знал, недаром он работал большевистским пропагандистом, недаром читал Маркса и Ленина. В 1918 году, в первый же год Великой Октябрьской социалистической революции, Маяковский выступил с отчетливой и пре- дельно ясной декларацией о том, как пони- мает он задачи революционной поэзин. В предисловии к сборнику «Ржаное слово» Маяковский писал: «В чем насущность сегодняшней поэзии? «Да здравствует социализм» … под этим «Да здравствует социализм» … этим воз- вышенный идет под дула красноармеец. «Днесь небывалой сбываатся былью со- циалистов великая ересь» - говорит поэт. Если б дело было в идее, в чувстве -- всех троих пришлось бы назвать поэтами. Идея одна. Чувство одно. Разница только в способе выражения. одного … политическая борьба. У второго -- он сам и его оружие. У третьего венок слов». Спустя десять лет, уже в эпоху бурного социалистического переустройства нашей страны, он говорил: «Было много противоречивых определе- срозии. Мы выдвигаем единственное правильное и новое, это -- «поэзия -- путь к социализму». Не ясно ли из всего этого что Маяков- ский никогда не собирался превращать поэзию в прикладное искусство, что он всегда отлично понимал высокое предназна- чение поэзии. Литературная газета № 43 3

 

Рисунки художника Б. Берендгофа к «Стихотворениям в прозе» И. Тургенева (Детгиз).

СТАМБУЛОВорь к и сме> Рейно, приведший страну к краху и пере- давший бразды правления Петэну, пропове- дует ныне «западный блок» против СССР. Один из виднейших столпов «двухсот се- мейств» - де Вандель, снабжавший Герма- нию сталью и активно сотрудничавший с гитлеровцами, привлекает к суду патриоти- ческие газеты. Вернулся из Америки Шотан - одна из самых зловещих фигур довоен- ной Франции. Бежавшие от немцев, по- кинув на произвол судьбы своих сол- дат в ловушках «линии Мажино», гене- ралы и офицеры отряхивают от наф- талина свои залежавшиеся парадные мундиры и вытесняют с командных постов в армих тех, кто действительно сражался за Францию. Они, оказывается, прекрасно сохранились под гитлеровским режимом, эти годные лишь на свалку осколки рух- нувшей третьей республики. «Нафталино- вый заговор» - так характеризует живу- вредной породы «Скованная ут- э этой честь ь верну себе свое место в прессе». «И самое смешное, - замечает «Скованная утка». говорят, будто так оно и будет». «Как бы- стро проходит время» - озаглавлена одна из заметок, где воспроизводится письмо от 1941 года председателя французской ассо- циации инвалидов Шатене, сообщающего с энтузиазмом о своем присоединении к пе- тэновскому «Легиону», вербовавшемуся для участия в войне на стороне Германии, с кратким сообщением, что автор письма состоит ныне председателем комиссии по чистке Генерального секретариата бывших фронтовиков. Газета приводит немало по- добных пикантных фактов, иронически за- веряя, что дело идет лишь о «любопытных случаях перевоплощения душ», «Наш кол- лега Удар, -- говорится в статейке, - был немало поражен, когда встретил пытавшего его полицейского комиссара, которого он считал мертвым, на посту начальника отде- ла министерства информации. Коллабораци- онисты, о которых были все основания по- лагать, что они навсегда исчезли из обра- щения, ежедневно появляются облике участников движения сопротивления Мы воображали Виши похороненным и мы на- ходим его во всех наших учреждениях», В сохранили нам Виши». Эта сохранность Виши дает себя вовать на каждом шагу, Анри Бордо но протестовал против исключения из Фр з Фран цузской академии Шарля Морраса - гла- вы роялистов и одного из самых гитлеровских клевретов, Франсуа всеми силама отстаивал Национальным фронтом он «сплочение вокруг родины Шекспира цузов, итальянцев, испанцев и сыновой ха, Бетховена и Гете», В начале этого с целью возобновления культурных из Франции была направлена миссия в ную Америку, В нее был включен один видных коллаборационистов академик Лакретель. «Скованная утка» как изумились англичане и когда для него была запрошена виза. Но, когда миссия прибыла в Нью-Йорк, обще- ственность Южной Америки решительно запротестовала: «Если он появится наша пресса опубликует его статьи с 1940 по 1944 год». Французское правительство не решилось настаивать. Де Лакретелю при- чувст- ярост. гнусных Морнак академическое продинет фран- Ба- года связей Юж- из де описывает. аметиканцы, шлось повернуть вс ять.

По страницам французского сатирического еженедельника «Скованная утка» Вишийцы быстро набирактся храбрости. Красная Армия вела еще бои в Берлине, а в некоторых французских кругах выращи- валась уже ныне открыто всплывая на по- верхность идея «западного блока». Вот ма- ленькая цитата из статьи «Нафталиновый заговор» редактора Пьера Бенара: «В одном военном клубе два оф цера оп- ределяли новую миссию Франции: защи- щать западную цивилизацию. Как будто западная цивилизация не одержала своей первой победы в Сталин- граде. Уже все забыто. И мы видим, как перед Малиновским и Толбухиным з запахе плесени внезапно встает нелепый, негрими- римый и смехотворный силуэт маршала Нафталина, Жан, вы здорово посмеетесь» Жану, действительно, есть над чем по- смеяться горьким, желчным смехом. Сража- ясь против захватчиков, выкидывая преда- телей из казино Виши, французский народ верил что ему будет дано, наконец, право свободно выявить свою волю, установить в стране режим подлинной демократии. Но предложенные ему «реформы» и сама си- протест всей передовой францучской обще- самому народу. Он сам решит 14 октября. под каким соусом он желает быть седен- ным. В полном суверенитете он выберет между буйабессом или соусом девятого термидора, т. е. между кухней Третьейрес- публики и столовкой высшего офицерстза… под временных режимо продолжнем жить ветственными перед богом-отцом, и богом-

В.

«Искусство застаивается, когда оно рес- пектабельно и изящно. Оно должно вы- браться из обитых бархатом комнат и разу- крашенных студий и вступить в тесный кон- такт с жизнью…». Респектабельный … значит почтенный, степенный. И совершенно ясно что слово «изящно» употреблено Маяковским в том же и смысле, что «респектабельно», почему опустил это слово Сельвинский. В справочнике Катаняна, которым поль- зовался Сельвинский, вынося приговор эстетическим воззрениям Маяковского, на странице 172 приведена выдержка из отче- та «Комсомольской правды» о выступлении Маяковского 14 января 1927 года в Поли- техническом музее с докладом «Даешь изящную жизнь». Маяковский говорил:   «Мне ненавистно все то, что осталось от старого, от быта заплывших жиром людей «изящной жизни», «Изящную жизнь» в ста- рые времена поставляла буржуазная куль- тура, ее литераторы художники, поэты… Мы стали лучше жить, показался жирок, и вот снова группки делают «изящную жизнь» В нотных магазинах появились приятные изящные романсы. Их пишут сне- Разве не ясно, что именно в этом плане говорил Маяковский о застойности изящно- го искусства. Но Маяковский требовал не только того, чтобы искусство находилось в тесном кон- такте с жизнью и, значит, развивалось, двигалось вперед высстдеятелямУ жением жизни. Он пред являл деятелям Применительно к поэзии Маяковский гово-

Перед нами несколько номеров ежене- дельника «Ле канар аншене» («Скованная утка»). Эта газета составляет эпоху в исто- рии современной французской передовой журналистики, Она родилась еще в дни первой мировой войны. Ее название живо напоминает французскому читателю ярост- ный жест «тигра» Клемансо, ответившего на закрытие правительством его органа «Свободный человек» выпуском новой газе- ы «Скованный человек». Но когда сам Клемансо стал у власти, ножницы «Анаста- сни» (так была окрещена тогда военная цензура) начали особенно усердно кром- сать колонки «Скованной утки». Орипинальная особенность «Скованной утки» состоит в том, что она выглядит, как обычная французская газета. Передовицы, телеграммы, репортажи, обзоры тонко па- родируют дух и стиль политических и буль- варных органов, В ней есть «котировка бир- жи», «новости моды», «об явления» и даже   «уголок факира», И все это хлестко, с под-  линным рмором, разоблачает, высмеивает и бичует реакционную сущность режима, его политические нравы, темное царство «двух- сот семейств». В черные годы оккупации и петановского режима газета, естественно, ствительность дает богатую пищу для гнев-  ного смеха. Страна сбросила с себя ярмо чемецких захватчиков. Ни в Париже, ни в Виши нет более гитлеровских гаулейтеров и застен- кэв гестапо. Но как далеко нынешнее поло-   жение от того, о чем мечтали, проливая родины, лучашие кровь за освобождение сыны французского народа, беззаветно сра оста оставлять белые «Анастасия» продолжает «Скованной утки». пятна на страничках Французская поговорка гласит: «чем больше изменений, тем больше все остается по-старому». Печальной иллюстрацией к этому служит то, что происходит сейчас во Франции. Можно подумать, что не было чудовищной измены и предательства, чер- ных кровавых лет он т оккупации, позора капи- туляции и сотрудничества с врагом, Осуж- дены Петэн и Лаваль. Но сколько других внновников французских бедст- и не только благополучно разгули- вают на свободе, но и прокладывают уже себе дорогу к власти. Творец «Мюн- Даладье цинично превозносит свою Поль жна» политику, разжегшую мировой пожар,

ка». Но этого мало, Из темных кротовых нор спешно выползают и сами креатуры Вишя. Быстро оправившись от первого испуга, они убедились, что страхи их были напрас- ными, Блестище пародирум стиль Ферда- нырлив, чем другие, Мне не составляло тру- да получить свидетельство о принадлеж- ности к движению сопротивления, Если я писал в «Же сюи парту», то это, какипро- чие, чтобы давать сведения де Голлю. Но видишь ли, я зря поверил, будто с наступ- лением того, что ты называешь «освобожде нием» над Френицией повест новый, чисный дух, и не могу ходимо алово- ние. Я напрасно, однако, портил себе на- строение по этому поводу. Ибо во Франции вновь начинает пованивать. Я это чувствую отсюда. Вся гниль мало-помалу возвраща- ется. Они берут уже в руки рычаги управ- ления, как они это называют, мой бедный старый дурачина…» Чистят «стрелочников» лампистов (фонарщиков), как говорят французы. Об этом красноречиво говорит фураж- ка ламписта, фигурирующая в качестве за- ставки в ряде колонок «Скованной утки». Но крупные коллаборационисты в боль- шинстве чувствуют себя вполне спокойно. Арестованный по возвращении видный геб- бельсовский агент Люшер спокойно заявил журналистам: «через шесть месяцев я вновь

предлагаемой системе правительство смо- жет свергать парламент. Это просто, но на- зовать искусство для социалистического строительства одновременно с максималь- до было до этого додуматься». Так осмеивают во Франции происки реак- ции, пытающейся навязать ей свое поспод- ным повышением качества этого искусства, - сращение искусства с производством как необходимый фактор индустриализации

ство. И этот смех красноречиво свидетель- страны, борьба с художественной халтурой,   с уклоном в эстетизм, с художественной ре- ствует о настроениях французского народа, о его твердой решимости бороться за новую, ставрацией и прочими мещанскими уклона- ми». свободную Францию.