К 30-летию en
Brenmutt облик А. К. Лядова Е
такой, каким он запечатлелея на
репинском портрете 1902 года, как-
то мало вяжется с творческим на
следнем композитора, В этом обли-
ке, несколько апатичном на первый
взгляд (пока не вглядишься в непо-
воримую полуулыбку сидящего),
трудно увидеть автора «Волшебного
озера» и «Скорбной песни»,
В одном из интимных писем, от-
посящихся к Неизбежному в жизни
каждого настоящего художника пе-
риоду влюоленности в свое произве-
{ ление, Лядов сказал о своем «Вол-
>: шебном озере»: «Как оно картинно,
чисто, ©0 звездами и таинствен-
ностью в глубине!»
Я всегда вспоминаю эту фразу,
когда думаю о музыке Лядова
поэтической, чистой и глубокой.
Целый мир образов раскрывается
в произведениях Лядова, начиная с
просветленной лирики фортепиан-
ных миниатюр и кончая былинным
эпосом баллады «Про старину» с ее
эпиграфом из «Слова © полку Иго-
ревез: «Поведем же, братие, сказа-
Hie oT времен Владимировых древ-
НИХ,
И наряду с этим — симфониче-
ские шедевры: «Баба-Яга» на ‹сю-
жет русской народной сказки, запи:
савной А. Афанасьевым, «KuKumo-
раз, которая «зло на уме держит на
весь Люд честной» («Сказания рус-
ского народа» И. Сахарова), «Из
Апокалипсиса», где «семь громов
проговорили голосами своими»...
Ля-
Ученик Римского-Корсакова,
дов воспринял от своего великого
, учителя живые традиции русской
\` музыкальной классики, националь:
ные черты: которой проявились до-
статочно ярко уже в фортепианных
варнациях на тему Глинки, в балла-
де «Про старину», в нескольких ци-
клах детских песен на народные
слова`и в других произведениях
Лядова,
Огромную роль в углублении ий
резвитии этих черт сыграло обраще-
ние композитора к истокам русско-
то народного песнетворчества. В из-
вестном письме от 18 декабря 1896
гсда Балакирев от имени Русского
географического ‘общества обратился
к Лядову с просьбой гармонизовать
ряд русских народъых песен, запи-
санных Истоминым, выразив надеж-
ду, что композитор согласится при-
нять Участие в этой работе «к воз-
величению нашей народной музы-
кальной чести». И Лядов полностью
оправдал эти надежды. Около двух-
сот песен русского ‘народа, об’еди-
ненных в несколько циклов /и сбор-
виков, в сольных, хоровых и OpKe-
стровых обработках Лядова вошли в
сокровищницу нашей музыкальной
культуры, возвеличив ее честь и
славу.
Значение ‘этих работ’ Лядова ог-
ромно. С одной стороны, как отме-
чает академик Б. Асафьев в сборни-
ke «Русский романс», ‹..сборники
русских народных песен в одного“
лосной редакции с фортепианным
` сопровождением, в конце концов, в
руках такого мастера миниатюры,
как Лядов, превратились в’ парал-
лельные романсу образцы BbICOKO-
’уложественной городской песенной
лирики на народной основе», ;
С другой же стороны, именно в
лядовских обработках получили раз-
\ шение многие проблемы нацио-
нального многоголосия, так волно-
вавшие Глинку в последние годы
его жизни, проблемы, над которыми
одновременно ¢ Лядовым неустанно
трудился Танеев.
Олин из крупнейших полифони-
пишит. Монино.
108 своего времени, Лядов, как
известно, делил всех композиторов
на две группы — имеющих прирож-
денную сповобность, к контрапункту
и лишенных ее.
Фортепнанвые фуги и каноны Ля-
дова — настоящие полифонические
шедевры, к числу которых относят-
ян потрясающие «Переложения
Игорь БЭЛЗА
А. н. ляло =
дня смерти
А. К. Лядов
Портрет работы И. Е. РЕПИНА:
из обихода» — высокий образец
русского хорового многоголосия,
Но даже в тех произведениях Ля-
‚дова, которые, казалось бы, лишены
элементов полифонин, она присутст-
вует в скрытом виде, так как все
гармонические голоса разработавы
обычно < поразительной мелодиче-
ской щедростью, не дающей права
считать HX «сопровождающими». М
в этом отношении Лядов, подобно
Ганееву, -— прямой продолжатель
Глинки, У которого никогда не было
цичего. «второстепенного» в музы-
кальной фактуре, ничег. лишнего
или мишурного. :
Эмоциональное богатство музыки
Лядова неисчерпаемо. Человек высо-
кого ума и большого сердца, всесто-
ронне образованный и пачитанный,
изучал.
Лядов страстно любил“ и
жизнь во всех ее проявлениях, не-
иавидя всякую ложь и несправедли-
вость. Вот почему Пушкин был 60-
жеством Лядова, по собственному
признанию композитора. Вот почему
в его музыке запечатлелись такой
армонически чистый строй челове-
ческих чувств, такие волшебные кар-
тины природы и красочного мира
русских народных сказок, а
Эта музыка возвышает и облаго-
раживает человека, черпающего в
ней силы для нравственного. очище-
ния, подобно Оресту, которого спас
от преследования эвменид Аполлон.
А как близка этой идее русского
этоса, раскрытой на основе антич-
ного сюжета в танвевской «Оре-
стее», концепция «Предварительного
действа» Скрябина!
Высокие моральные идеи, которые
всегда насышали и насыщают pyc-
ское искусство, воплотились в мМу-
зыке Лядова.
Эти иден Лядов завешал Boum
ученикам, к числу которых принад-
лежат такие мастера русской музы-
кальной культуры, как Мясковский,
Асафьев, Прокофьев и многие дру-
гие. Американский музыковед ни
композитор Л. Саминский, ° так-
Ke учившийся у Лядова, писал к
35-летию музыкальной деятельности
своего Учителя в 1913 году: «Кто из
учеников его — и тот, кто был об-
ласкан его строгой школой, и тот,
кто был в немилости и ушел далеко
сторону от нее, — He найдет в
sere чувства \ глубокой признатель-
ности, уважения и любви к ‘одному
из обаятельнейших российских xy-
: дОЖНИКОВ?»
Эти чувства сейчас особенно близ-
[ки и понятны нам, в ани Нового
расцвета русской музыкальной куль-
туры, связанного с могучим творче-
ским под’емом всего нашего народа,
которому Лядов, подобно Taneeny,
передал высокие заветы русско
музыкальной классики, её глубину,
правдивость и человечность.
——ыы—ы—ы———* :
Новые издания произведений Лядова
К 30-летию со дня смерти А. Ля-
дова Государственное музыкальное
издательство выпускает новое изда-
ние русских народных песен, обрабо*
танных композитором.
Подготовляется также к печати
двухтомник избранных фортепианных
Лев ОЗЕРОВ
«Можно не писать о войне, надо
, (^ Писать войною»,—говорил Маяков-
ский, Эти слова эвучат свежо; как
будто сказаны сегодня © нашей
Поэзии. ‘
В появляющихся в печати стихах
молодых наших поэтов можно Ha-
блюдать как старое борется с Но
вым, архаическое © новаторским,
коскоё с живым, версификаторство
к начетничество с поэтической ХА”
рактерностью и своеобразием. Не
` кем молодым поэтам ясна, от каких
«принципов» следует отказаться и
какие развить, углубить.
Три поэта, о которых здесь идет
речь — М. Дудин, Я: Хелемскии,
В. Захарченко, —поэты-фронтовики.
Их творчество навеяно пережитым
на войне. У них есть, ЧТо сказать
читателям, Но есть в художествея-
ных воззрениях этих авторов (да и
№ только их!) такое, что мешает
{ зрелости их поэзии,
Почти все молодые TOSTEI,” po
шедшие школу войны И избравиие
войну основной своей темой, высту
пают (иногда декларативио, иногда
косвенно). против поверхностного ее
изображения, М. Дудин в программ
ном стихотворении «Кукушка» гово-
рит о легкомысленном художнике,
изобразившем вражеского снайпера,
цедящегося «неведомо куда» H OT
крытого для взгляда идущих мимо
красноармейцев:
Они того солдата в две минуты,
По замыслу художника, возьмут,
Pe НА Е ee
BATLON HO) аней пам
Мы шли в боптанельйй вой метели:
Сквозь окаянный пушечный и.
Й если непомнить. ны любой опуигке,
Tne тле опасен мрак.
тусты ели, чить
321K
пять шагов не pac ey RY TIC.
я. враг!
Вот как умел маскироватье
М. Дудин справедливо высмеивя-
ет легкомысленного художника. Лю“
ди будут подтрунивать Над таким
«розовым» изображением войны, как
подтрунивал над ним веснушатый
иальчищка -- герой М. Дудина, yas:
девший на выставке эту кготину:
«куку КУ».
Так сказал мальчишка. Но М. Ду-
Жин при этом замечает:
‚ произведений А. Лядова под редак-
цией проф. Л. Оборина, —
Принята к изданию и сдается в Ha-
бор популярная монография © Лядо-
ве (из серии «Классики русской му-
зыки»), написанная доцентом Москов-
ской государственной консерватории
В. Васиной-Гроссман.
Евгений КРИГЕР
Когда беренть в рухи книгу Симо-
нова и прочитызаешнь перв ее
страницы, хотя бы описание пере-
правы через Волгу возле осажден-
ного немцами Сталинграда, кажется,
что мвогое написано им бледно, без
напряжения, что в действительности
волжская переправа была труднее,
чем показывает ее Симонов, .и самое
эзрелише охваченного огнем Сталин-
града с новыми и новыми вспышка-
ми взрывов и трассирующих пуль,
метавшихся в пламени, где все жн-
вое должно было давно задохнуть-
ся, сгореть и где вопреки всякому
вероятию еще жили, держали o60-
рону и сами переходили в атаку
занкитники города, это зрелище, не-
виданное прежде ни на каких вой-
нах, повергавшее в ужас первых
наблюдателей и в То же время на-
полнявнее их души чувством во-
сторга перед русскими флюдьми, вы-
жившими и продолжавшими сопро-
тивляться в этом аду, —Симонова не
тронуло, оставило его спокойным.
Я не знаю, испытывают ли это
впечатление другие читатели, но У
меня оно было; хорошо помню, что
следующие страницы я читал с не-
которым холодком по отношению к
книге, которая могла бы показаться
написанной. рукою вялой и равно-
душной. С тем же -чувством. разоча-
рования прочитываешь еще несколь-
ко страниц, где описываются. по-
ступки, как будто ничем не заме-
чательные, приводятся разговоры
самые обыденные, и отношение лю-
дей к своему необыкновейно труд-
ному делу рисуется чересчур уж
просто и буднично, Но чем дальше
углубляешься в чтение; привыкая к
варочито спокойной и обстоятель-
ной манере изложения событий, ко-
торым изумился мир, тем со все
большей и большей ясностью. начи-
наешь понимать, что сильные эф-
фекты и картинные опизания отсут-
ствуют в книге не потому, что у
Симонова нехватило на них темпе-
рамента или силы воображения или
хотя бы, писательской памяти, а по-
тому, что Симонов Устраняет их из
книги намеренно, вытравляет ка-
стойчиво, приглушает краски, бойт-
ся, как бы не проскользнули где-ни-
будь заведомо красивые слова, сам
отворачивается от картин, которые
могли бы показаться эффектными,
избегает романтической приподия-
тости чувств и экзальтации, свой-
ственной первым сторонним наблю-
дателям войны, уходит к простому
и трезвому взгляду на вещи, свой-
слвенному русским солдатам, совет-
ским людям.
Симонов берется за самое труд-
вое. Такую книгу трудно написать
во время войны. Первые ее впечат-
ления, неспокойные, исполненные
сознанием общей для всех опасности,
вызванные картинами поистине
грандиозными и поступками необыЕ-
новенными, побуждают всех её сви-
детелей, в том и числе и пизателей,
передать прежде всего это ошуше-
ние необыкновенности. Зрелище
войны ужасно, но в нем есть свое
мрачное ‘величие, и наблюдатели,
пораженные виденным, склонны ObI-
вают к манере повествования пате-
тической, взволнованной, им хочет-
ся, чтобы в-каждой фразе был елы-
иен гром многих орудий и кажлая
стравица открывала картины, виер-
вые поразившие воображение свиде-
телей. Многое здесь будет нзобоа-
Рисунок В. Иванова
К повести «Дни я ночи».
Правда жизни
и литературные каноны _
А что же будет. если ен BOBOET
В такого допотонного врага
Вряд ли мы можем что-либо воз-
разить М. Дудину, ход его мысли
правилен. Но, показывая трудную, а
не легкомысленную (как У осмеяя-
ного им художника) войну, м. ду-
дин, равно как и многие молодые
поэты, не уберегся от другой <
ды. Мы говорим о красивости, ко-
торая во все века была врагом кра-
соты.
Романтический, приподнятый го-
‘лос М. Дудива славословит Жизнь В
образе соловья из одноименного сти»
хотворения. 7:
Bout товарицт. из пулеметной ро-
ты, гибнет на поле боя.. Товарищ
умирал «и, понимая это, смотрел на
нас и молча ждал конца». Здесь,
собственно, ‘автору и надлежит В
меру своих сил и Умения раскрыть
драматизм события, сказать свои
слова. о. Жизни и. смерти. Но
автор ищет, помощи Ha стороне.
Едва замолк поэт, как сразу же
«томительно защелкал соловей». Тут
же в связи с этим «мир раскрывал-
ся. Набухал росой...» лан-
noun; «приподнявшись На песок»,
загляделся в воронку QT разрыва.
Еще минута, и «задымит сирень клу-
бами фиолетового дыма» H, наконец:
дто здесь рыдает сам Tilonex,
а Kaew UL розовую „пену,
В предчуветвии великих перемен
Оплахивая тяжкую измену.
Ее мгновенье, Перекосит рот
От сердце раздитаютщего крика,
Но успокойся. Посмотри. цветет. а
Цветет на MiEHHOM поле земляника.
Отличное ‘Утешение: когда «пере-
KocuT por OT сердце раздирающего
крика», посоветуйте умирающему
другу смотреть, как цветет земляни-
ка. Врачуйте умирающего и
пеной» эпигонских словоизлия! i
«Звенят стрижи, ‚малиновки поют...
Действительность словно Е
перед умирающим. Друг все a
ждел. конца, и Автор для того, yeas
бы снова. вовлечь умирающето в с :
‘жет несколько затянувшегося пов
ствования, Говорит:
Смерть не вмещается в мозгу. Тем
боле,
Гту, а
`стило ему.
«розовой
Что может еше добавить к этому
автор? Оказывается, он ставит себя
на место друга: Случится с ним та-
кое, и он скажет:
<..:Ребята. дайте знать Ирине —
У нае сегодня пели соловьи».
И полетит письмо в Москву, и
«потом просохнут слезы», и «не со
мной, а с кем-нибудь другим» будет
стоять Ирина.
Пусть даже так. Нотом
ля подвигов. для песен, для любви.
Пусть их разбудят рано на рассвете
Томительные птецрг -— еоловьи.
M. Jiyaua подобрал эффектный
фон для своего умирающего героя и
не замежил, как желание «выглядеть
шикарно» привело к искусственно
сти. надуманности и поразительному
равнодушию к судьбе человека. В
стихотворении есть удачные строки,
во все оно написано согласно лож-
ным идейно-художественным кано-
нам. Красивость здесь убила красо-
вместе с ней убила и правду
ее елиноутробную сестру. Так
легкомыслие, ‚ против которого
удачно. выступил М. Дудин, отом-
У М. Дудина хватило
таланта, чтобы избежать шаблона,
но нехватило глубины и такта, что
бы избежать красивости и внешних
эффектов.
Это стихотворение, как и сотни
других, MeHee примечательных, нани-
сано о войне. Оно не писалось вон-
ной, как того требовал Маяков-
ский. Это «сочинение ‘на тему», “a
не пережитая поэтом и
родятся дети—
вынесенная
из огня войны правда, не нуждаю-
шаяся в книжных ° опосредствова-
ниях. 3
Возьмем другой пример. Я. Хелем-
ский -— не новичок в поэзии, и его
новая книга «По орловской земле».
заслуживала бы похвал, если бы не
тот же порок — красивость.
В высоте июньского неба (сти-
хотворение «Вальс») видна «рос-
пись воздушного боя». Автор c Ha-
ми остается на земле, так как звук
воздушного сражения им «не услы-
ан, а угёдан», но не в этом суть.
\1Я. Хелемский, в отличие от М. Ду-
дина, He открывает сразу свои Kap-
ты, — потом, мол, узнаете, чем KOH-
чился воздушный бой с +*Meccep-
«Дни и ночи», выходящей в из
жено более красивым и эффектным,
чем это представляется людям, не-
посредственно участвующим в ‘Odx0,
и хотя в таком способе изображе-
ния нет ничего ложного, но нет в
вем в то же время и полной прав-
‚ды. Полная правда познается в ‹5е-
динении величия и простоты. Си-
монов ишет величия именно в самой
простоте солдатского отношения к
делу войны, :
}- Он сразу изолирует свое внимание
И свою тему от тех людей, которые
могли наблюдать обороняющийся
Сталинград ©0 стороны, скажем, с
левого, восточного берега. Он ие
останавливается на опнсанин всего
города, полуразрушенного, горяще-
го, поминутно раздираемог5 новы-
ми и новыми взрывами. Он хочет
видеть только то, что видел отдель-
ный солдат и его. непосредственный
начальник, командир взвода, роты,
батальона, дивизии, такой дивизии,
которая к концу сталинградской обо-
роны насчитывала меньше штыков,
чем обычная рота. Он сразу вводит
нас в узкое, темное укрытие или в
подвал полуразрушенного дома или
в ‘бетонную канализационную тру-
бу, где разместился штаб батальона,
—туда, где можно ‘близко разгля-
деть лица солдат и офицеров, услы-
шать, о чем они говорят между со-
бой, посмотреть, как они живут в
таком месте, где, казалось бы, не-
мыслима никакая жизнь, где даже
камни разрушаются от сотрясения, а
люди выдерживают и остаются в
бою неделями, месяцами. у
Г` Он оставляет вас лицом к лицу с
людьми, которые совершили то, что
казалось немыслимым, ‚невозмож-
ным, —отетояли Сталинград, вернее,
узкую прибрежную полосу, олице-
творявшую для них Сталинград,
ибо самый. город в его высокими
зданиями и холмами был почти весь
в руках немцев. Симонов не хочет
ни удивлять, ни пугать вас. В. пове-
дении и в высказываниях Сабурова,
Проценко, Ремизова, Матвеева, Ва-
нина и солдат, дравшихся под их
командованием, он старательно. и
упорно подчеркивает простоту и не-
которую даже обыденность, трезвый
взгляд на вещи, умение как можно
лучше, удобней, хозяйственней уст-
реить свое существование в таком
месте, котороё врял ли многим от-.
личалось от кратера ? вулкана. [im
нужно было выжить, чтобы продол-
жать бой, и они делали все, чтобы
выжить т. е. действовали более
\ хладнокровно, расчетливо и в то же
‘время более мужественно и храбро,
чем немцы, обладавшие вначале
громадным превосходством сил. Бы-
‘ло ли У них при этом сознание о5-
реченности? Симонов говорит— нет,
И он прав. Не было У советских ар-
мейских людей этого сознания Ни в
Сталинграде, ни в окружении, стра-
шную муку которого многие испыта-
ли в первые дни войны, ни в тех
случаях, когда понесшая потери ро-
‚та в районе Тракторного завода
‚сдерживала напор десятков немец-
ких танков и сотен немецких авто-
матчиков. Не было потому, что в
самых тяжелых обстоятельствах со-
ветские войска не теряли веры в ко-
ненную победу. Не было потому, что
русскому человеку вообще ве свой-
ственно преувеличивать опасности и
находить своеобразное мрачное удо-
влетворение в «романтике обречен-
ности».
Вы
Первая я четвертая страницы обложки книги К. Симонова
дательстве «Советский писатель».
Фотомонтаж худ. И. НИКОЛАЕВЦЕВА,
Если говорить © чисто литера-
турной стороне дела, о легкости или
трудности освоения темы, то нали-
чие такого рода «романтики», имей
она хоть какие-нибудь корни в на-
шей стране и в нашем народе, зна-
чительно облегчило бы задачу Си-
монова. Вспомним «На западном
фронте без” перемен» Ремарка, или
«Потоп» Бергера, или «Конец пути»
Шерифа, или даже «Прощай, ору-
жие» Хемингуэя, — эти КНИГИ и
пьесы, развивающие каждая по-сво-
ему тему потерянности и обречен-
ности, получили широкую извест-
ность и привлекли К себе внимание
в силу того, что человеческое серд-
Це легче всего взволновать и растро-
гать судьбами’ тех, . кто: живет с
ощущением близкой гибели. Но са-
мая мысль о возможности обратить-
ся к такой теме показалась бы дн-
кой Симонову и любому из наших пи-
сателей, ибо она противоречит при-
роде советского человека и не ъахо-
дит в его душе никакого отклика,
ве для него фальшиво и ложно.
HMONOB пишет о советских солда-
тах и офицерах, о русских людях на
войне, выполнивших с честью и ве-
ликой славой сталинский план эаз-
грома немцев на самом трудном и
решающем в то время участке гран-
диозного фронта, и задача писателя
здесь неизмеримо труднее, но зато в
тысячу раз благодарнее, чем у «ро-
мантиков обреченности». Защитники
Сталинграда в самом отчаянном по-
ложении не теряли жизнеспособно-
сти, воли к отпору, твердости Xa-
рактера и гланное — любви к жиз-
ни, которая отожествлялась У них с
любовью к родине. Когда батальон
Сабурова потерял большую часть
своих людей и pce. Ke продолжал
удерживать прежние. позиции против
неисчислимо больших сил неприяте-
ля, комиссар батальона Ванин ска-
зал:
<— Все никак не можем . привык-
нуть, капитан, что батальон уже не.
батальон. Все называем; «ооты, взво-
ды; отделения». Сами уже все вме-
сте взятые давно ротой стали, а
привыкнуть не можем. ;
— И не надо, —сказал Сабуров.—
Когда мы, милый, привыкнем к то-
му, что мы не батальон; а рота, то
нам придется два дома’ из трех ос-
тавить, потому ‘что ротой мы не мо-
жем три дома оборонять, мы их мо-
жем оборонять только батальоном.
`А стоит нам представить себе, что’
мы рота, и уже сил нехватит,
— И так иногда нехватает.
— Ты. по-моему, в пессимизм удз-
рился.
« Немного. Смотрю на этот быв-
лний город, и душа болит,
нельзяР
что,
А
— Нельзя. _
— Ну, ато ж, нельзя, так нельзя.
Мне Масленников сказал, что ты
вроде как жениться собрался, —
добавил Ванин после паузы». —\
> Я выбрал почти наугад это место
‘из книги Симонова. Можно раскрыть
книгу на любой странице и встре-
титься со всё тем же впечатлением
простой, давно уже ставшей нри-
вычной Сабурову и его людям, ни-
какими испытаниями не искоренимой
воли к сопротивлению и победе. Она
стала законом существования этих
==«—«„А ААА
Е
‚ Статьей тов. Е. Кригера редакция открывает ‚обсуждение романа
К. Симонова «Дни и ночи».
шмиттом». Поэт
деть вокруг себя. Внизу, т. е. на
земле —
..иеобычней стократ . 5
Вьется. кружится, нлешется ПИграус,
Крепнет светлого вальса раскат.
Композиторам везет, У М. Дудина
— Шопен, у Я. Хелемского— Штра-
ус. Оба: призваны олицетворять
символизировать красоту жизни,
очевидно, за ведостатком других
для этого средств.
.ювелкание мирного вальса.
Словно брызги в траву уронив.
Пианкста певучие пальцы
Лепят чистый, как сказка. мотив.
На виду у заоблачной смерти
И в готовноети номер один
Все пилоты сидят на концерте,
Не покинув привычных кабин,
Рояль, стоящий Ha трехтонке и
«не чужой в их орлином кругу»,
устремивиийся ввысь ‘и звучащий,
как сон наяву,
Отразил в своем блеске безлонном.
Оловно в темной воде. синеву
И узоры высотного боя. :
Наконец, в небе возникает звезда,
«летучим пожаром» несущаяся к го-
ризонту. Что это? Командир эскад-
рильи припадает к биноклю:
— Эго «Мессер»!
Ликующий крик,
Пусть продолжится музыка!
Быстрый
Вальс опять ослепительно. чист.
Блещут клавипти так, словно искры
Высекает из них пианист.
Громче вальс!
Все ясно: победитель, «чуть ша-
таясь», идет, «как в дыму», и из
кабины ему рукоплешут друзья, и
звуки рвутся навстречу —
И ногами он пробует землю.
Отущением жизни влеком,
Золотистой мелодии внемля,
Посвященной ®му великом.
Какая эффектная сцена! И как
она неприкрыто переплетается с са-
мым трезвым расчетом — поразить
читателя бенгальской вспышкой се-
кундного эффекта. Если поэт и вн-
дел такую сцену в жизни, то дол-
жен был бы хорошенько подумать,
прежде чем переносить ее в свои
стихи; Поэт. польстился на бездонный
блеск крышки рояля, отразившего в
своей глубине «роспись» (как изящ-
но сказано!) — «синеву и узоры вы-
cotHoro боя». Хрокикер верен ви-
денному, художник-реалист верен
прежде всего ‚характерам и обетоя:
тельствам, К счастью, такие, хотя и
гладко написанные, стихи He так
уж часто встречаются У Я. Хелем-
ского. Но все же старые эстети-
велит нам погля- ческие каноны
и.
эпигонской поэзии
«Цеха поэтов» вступают в борьбу <
подлинным, живым, новым.
Обратимся к третьему’ молодому
автору — В. Захарченко. В выпу-
щенной Гослитиздатом книге его
стихов «Кровью этой земли» есть по-
казательное в этом смысле CTHXO-
творение «Театр военных действий».
«Мы вошли в театр» начинает ав-
тор повествование, в театр, в кото-
ром «властными ладонями Морфея
Ha поло опрокинуты бойцы». Они
СПЯТ, «расставив пулеметы», и «сжав
в тяжелых пальцах автомат». *
Здесь недавно раздавали роли
На героев с пламенной судьбой.
‚Но война... \
И. зубы сжав до боли,
Мы сегодня принимаем бой.
Место и время действия ясны. Ав-
тор видит-—«на плафонной резкой
крутизне» намалеваны «курносень-
кие музы». Как удалось ему увидеть
их, если в первых же строках сво`-
его стихотворения он предупредил.
нас, что в театре «темно и пусто»?
Но оставим вопросы театрального
освещения в стофоне. <Курносень-
кие музы» понадобились В. Захар-
ченко для того, чтобы «подготовить»
читателя к почти афористической
остроте. Он обращается к «курно-
сеньким»:
Что ж, висите невесомым грузом,
Свежестью нетронутой полны:
Никогла не умирали музы
В орудийном грохоте войны!
И тут же, отдав должное музам,
поэт обращается снова к бойцам:
Спят бойцьг...
Тревожный сон. неровен.
Люди перед боем говорят...
В зале. где вчера звучал Бетховен,
Несколько Часов тому назадь
Полушонотом приняв’ пароли.
Кажлый, из бойпов теперь берет
Кровью переписанные роли,
Автомат, гранаты, пулемет.
_^ Тирада произнесена, занавес Olly-
щен, свет рампы воистину погас,
Назван под занавес третий у нас по
счету композитор. «Обыграны» му-
зы на плафонах, не умирающие «в
орудийном грохоте войны», во всю
эту историю’ вплетены бойцы, опро-
кинутые на пол Морфеем. Вее сти-
хотворение сделано безвкусно, 060-
бенно кощунственно и грубо сказа-
ны последние слова о бойцах, кото-
рые берут «кровью переписанные
роли». Это стихотворение не войной
написано.
Откуда такая любовь к красиво-
`А героев его книги есть один общий
лос». Надо забыть о ложных и дав-
ПРИ ПЕРВОМ ЧТЕНИИ
людей. Они не считали себя героя-
ми, не гордились и не бравировали
своим поведением, порою даже не
замечали или не хотели показывать,
что замечают всю исключитель-
ность солдатской судьбы, выпазшей
на их долю, — они жили по закопу
сталинградского боя, и иначе жить
не могли, не представляли себе дру-
гой жизии в те, страшные для всей
страны месяцы, [Ничего похожего на
экзальтацию И” этакое солдатское
«гасконство» не прорывалось у них
никогда. Ясный и трезвый взгляд на
вещи и русский юмор помогали им
в тяжелую минуту. Ванин полушутя
пскаялся в своем «пессимизме», Са-
буров тоже полушутя, с дружеской
грубоватостью разоблачил его, и оба
знали, что такого рода разговоэ
между вими может быть только
Иовый концертный
с9зон° в Москве
Московская государственная фи:
лармония полготовляет к предстоя-
щему сезону несколько циклов <им*
фонических Бонцертов.
В программе концертов — лучшие
симфонические произведения рус-
ских композиторов-классиков (Глин-
ки, Балакирева, Муборгского, Рим-
ского-Корсакова, Бородина, Чайков-
ского, Глазунова, Рахманинова, Скря-
бина, Танеева) и советских компози-
торов (Н. Мясковского, С. Прокофъ-
ева, JI. Шостаковича, P. Глиэра,
А. Хачатуряна, В. Шебалина, Г. По-
пова и др.).
Чайковский будет представлен
наиболее значительными симфониче-
скими произведениями, в том числе
шутливым, и тут же стали обсуж-
дать, как и когда быть свальбе Ca-
бурова.
Симонов, видимо, помнит, что у
предок — капитан Тушин. К этому
родству он относится с величайшим
уважением, как всякий русский,
сознающий все особенности своей
натуры, и черты сходства се Туи:
шестью симфониями, симфонией
«Манфред» и редко исполняемыми
сюитами.
Выдающимся событием музыкаль:
ной жизни будет исполнение канта-
ты Чайковского «На открытие по-
литехнической выставки». Эта канта-
та была написана Петром Ильичем
в 1872 году и исполнялась в Моск=
ве только один раз, после чего ноте
ный материал ее был утерян: Физ
quan музея Чайковского в Воткин-
ске начнел утерянную партитуру кан=
ным стремится найти в каждом, кто
особенно полюбился ему.
Г Героизм советского человека, рус-
ского солдата и офицера, обнаэу-
живается в книге в самом простом и
естественном его выражении.) Ни ра-
зу Симонов не позволяет себе вос-
пользоваться приемами внешней,
словесной экспрессии. ГОн несколько
даже суховат. Он как будто бонтся
варушить и оскорбить чем-нибудь
лишним это общее впечатление про-
стоты и естественности людей, со-
вершивших чудо сталинградской
обороны. В этом для меня — глав-
ная сила, нрелесть и привлекатель-
ность. книги,
Симонов во многом решил задачу,
ставившую в тупик многих из ‘нас,
пишущих о войне. Сколько раз мы
вссклицали в отчаянии: «Как же
рассказать © подвиге советского
солдата, чтобы, не скрадывая об:це-
го впечатления исключительностя
этого подвига и громадного волево-
го напора, напряжения всех душев-
ных сил, проявленного солдатом, по-
казать в то же время свойственную
русским людям способность прида-
вать черты обыкновенности, буднич-
ности самым удивительным и в дей-
ствительности совершенно необык-
новенным делам и поступкам?» Эпи-
теты «скромный», «простой» и
т. д, щедро рассыпанные на страни-
цах всех наших газет и журналов,
ничему HE помогают и ничего че
y -
об’ясняют] Может быть, сами пишу-
щие должны сообщить эти чер`ы
простоты и скромности своей лите-
ратурной манере, способу описывать
события необыкновенные. Симонов
этого добился. Он владеет ясным,
каждому понятным, чистым языком,
который свойственен и героям его
книги. Даже в моменты наивьюшего
напряжения событий он старается.
не увлекаться и сохранять общий
тон уравновешенности, рассудитель-
ности, простоты, чтобы и <амому
еще больше приблизиться к людям,
‚0 которых рассказывает нам, и не
мешать им громыханием словесных
‚украшений; железных эпитетов,
‘спех склеенных и пустыхв середине
‘картонных мечей, которыми, к со-
жалению, и до сих пор еще разма-
хивают некоторые пишущие о войне.
Ё
Рисунок В. Иванова
к повести «Дни и ночи».
sh
PP PPP PPP PLP PPP PPLE LPP PPL PL LLL ALLL IAL
стям? Сила литературной инерции
велика, и под пером молодых поз-
тов, может быть, и незаметно для
них самих оживают давчо забытые
эпиговские сборники 10—20-х годов
нашего века, «розовая пена» плохо
усвоенного раннего * Пастернака
(вспомним знаменитое «рояль дро-
жащий пену с губ оближет»). Моло-
дые поэты повторяют идейно-эсте-
тические зады нашей литературы,
забывая, что их учителя ушли впе-
ред и тот же Пастернак выдвигает
своим знаменем выче реализм, прав-
ду жизни.
В передовой русской литературе
правда всегда была спутницей красо-
‘виться». Русский писатель прежде.
всего нравился, посколвку был прав-
див, а красив был тоже, поскольку,
был правдив. Нам возразят: «Тогда.
можно ту же самую правду излагать
в форме статей». Мы ответим: речь!
идет о правде, высказанной худож-!
ником, т. е. о правде, ставшей uc:
кусством. У художника есть своя.
точность, свое соответствие дейст-\
вительности, правде жизни. Эта точ-
ность у лучших наших поэтов была!
производным от глубины проникно-
вения в действительность, умножен-
ной на живость воспроизведения ee.
Задачи, стоящие перед молодой
звено в развитии всей советской по-
эзии, у которой был такой поэт,
как Маяковский А ведь никто’
иной, как Маяковский, разрушил
эстетское средостение, стоявшее
в начале его деятельности между
поэзией ‘и читателем, искусством и
ма
1 трио в составе Л.
‘ты. Русский писатель никогда. не за-
ставлял свою музу потешать и orn
поэзией, — трудны. Но ведь она —
Tel u передал ее Московской фи-
лармонии. Сейчас Н. Голованов за-
канчивает работу над музыкальным
редактированием забытой кантаты.
Несомненный интерес слушателей
вызовет. исполнение «Колоколов»
Рахманинова — монументальной кан-
таты для солистов, хора и оркестра,
6-й симфонии Н. Мясковского, «Рек-
виема» Берлиозаи отрывков из опе-
ры Танеева «Орестея» (к 30-летию со
дня смерти композитора), первое ис-
полнение концерта для’ скрипки
`С. Ляпунова (рукопись этого кон-
церта недавно найдена в Ленинграл-
ской государственной публичной би-
блиотеке им. Салтыкова-Щедрина).
К 80-летию со дня рождения из=
вестного русского композитора
А. Гречанинова Московская филар-
мония проведет рял концертов, по-
священных его творчеству. 25 октяб-
ря—в день рождения композитора—
Государственный симфонический .ор-
`кестр под управлением А. Орлова
впервые исполнит симфонию Греча-
нинова «Памяти Чайковского» и_от-
рывки из оперы композитора «Доб-
рыня Никитич». В программу кон-
церта войдут также новые хоровые.
произведения А. Гречанинова.
В ноябре 1944 г. исполняется 50+
летие со дня смерти Антона Ру:
бинштейна. Московская филармония
‚ознаменует эту дату исполнением
симфонических и камерных произве-
дений композитора и проведени-
ем цикла концертов памяти А. Ру-
бинштейна в исполнении крупней-
щих советских пианистов (по про-
граммам А. Рубинштейна, исполнен-
ным великим пианистом в сезоне
1888/89 г.).
В репертуар сезона включены
крупнейшие произведения Бетховена
(в том числе все девять симфоний).
В портфеле’ Московской филармо-
нии имеется ряд готовящихся к ис-
полнению. новых произведений с0=
ветских композиторов: симфонии
В. Крюкова, И. Морозова, Л. Ноло-
винкина, М. Вайнберга, симфониче-
ская сюита В. Кочетова, фортепиан»
ные конперты С. Фейнберга, А. Спа-
давеккиа, Зары Левиной, Ю. Леви-,
тина, скрипичный концерт Н. Ракова.
Коннерты будут исполняться Госу
дарственным симфоническим офкест-
ром СССР под управлением дириже-
ров: Н. Аносова, А. Гаука, Н. Го-
лованова, К. Иванова, К. Кондрашина,
Е. Мравинского, А. Орлова, Н. Рах*
лина, Б. Хайкина и др. в них так-
же примет участие Республиканская
‘русская хоровая капелла (хулдожест-
‘венный руководитель А. Степанов).
Циклы камерных концертов фи-
лармония будет проводить в Малом
зале Московской консерватории, в
Доме ученых, в Московском универ-
ситете и в Октябрьском зале Дома
союзов. Исполнители — квартет им:
Бетховена, квартет Большого те-
атра СОСР, квартет им. Комитаса,
Оборина, Д. Ой-
страха и С. Кнушевицкого и крун-
темя. солисты-инструменталисты:
B ‚Софроницкий, Э. Гилельс, ДД. Ой-
страх, Л. Оборин; Я. Флиер и др.
В нлане сезона — шесть концер-
тов-монографий, посвященных твор-
честву Д. Шостаковича, С. Прокофь-
ева, В. Шебалина, Н. Мясковского,
Ю. Шапорина и Ан. Александрова:
В цикле запалной музыки будет
широко представлена новая англий-
ская и американская музыка (Холст,
Бакс, Блисс, Гершвив), камерная му-
зыка славянских композиторов (Мо-
Phy tg Шимановский, Дворжак и
Др.).
Ноказу музыкального искусства
братских республик ежемесячно бу-
дут посвящены концерты в Зале им:
Чайковского.
Мастера художественного слова
(ЛД. Журавлев, Э. Каминка, С. Ко-
чарян, А. Шварц, Н. Эфрос, М. Яро-
славцев, В. Яхонтов) примут участие
в литературных концертах, посвя-
щенных русской классической поэ-
‚зии и прозе,
Московская филармония выпусти-
ла 6 абонементов, включающих 32
концерта; два из них предназначены
для школьников и молодежи:
*——
oe
народом, и обратился к современни-
кам на языке улицы «во весь го-
но перечеркнутых Жизнью «красо-
тах» и говорить на языке (речь идет
Не только о словаре, но и © психо-
логии) нашего народа. Это и значит
«писать войвою». М. Дудин в сти-
хотворении «Романтика» говорит:
Так выходи. живое’ слово.
На караул солдатом стань
И обнажи, как пить, сурово
Свою отлоченную грань!
Чем ‚скорее воплотится в: жизнь
это пожелание, тем скорее Поэзия
молодых двинется вперед.
fa
Партизан
Гравюра эстонского художника
Айна БАХ, гв
Искусство 8
я