Ю, КАЛАШНИКОВ
с

ГЛУБОКАЯ РАЗВЕДКА“

ПЬЕСА А. КРОНА B MOCKOBCK OM ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕАТРЕ

Связь нсеюго спектакля Художе-
ственного театра «Глубокая развел.

 

ка» с  сегодияшними страдными  
восЕНымМя днми отнюдь не ойре-
деляется поправками. внесенными

автором в четвертое действие пье-”
сы. В современном ваюианте пъесы
нефтяники прогожают товарищей
Ha фронт, позорях о’ бомбежке на-
шими самолётами Конетачцы, а за
сценой происходит митинг. Вряд
ли, слнако, спектакаь Хуложест.
венного театра, пою газленный
М. Кедровым. нуждался в подоб-
Bord pola «спразках», они кажут-
ся здесь чужеролными,  заглмство-
ванными из какой-то лругой; очень
хорошо знакомой ‘агитньесы, Связь
спектакля МХАТ с современностью
болев глубока и более органична,
чем ‘это может представиться по
последним его сценам (хотя колли:
зии его и гефо характерны уменя
но лля нашего ‘недавнего, довоен-
ного прошлого),

Спектакль говорит олновременно
и о прошлых, и о сегоднящних. и о
завтранних. делах и днях совет
ских людей. Так страстно и само-
отверженоо выполнеть свой .обще-
ственный долг могут только люди,
которым родина стала самым доро-
гим и близким в жизни, люди, ко-
торые, не жалея сил, создавали: и-
создают её мощь. силу и богатство.
Майсров в исполнении Бождумана;
Гулам Визиров —> Эзов, Морис —
Топорков, нефтяники — Теймур
(Дуб) н Газанфар (Хощанов) — все
они воипствующие люди, безраз-
дельно отдающие себя служению
родной. стране;

Открывается занавес, и прозаиче-
ская, казалов бы, картинка ‘быта
партии геологов-разведлчиков заин-
тересовывает, приковывает внима-
ние. Вс здесь полно волнения и
превсгн. Что-то. лелается не так,
как надо, и поэтому под угрозой
судьба большого дела, в которое
вложено много сил ис которым свя-
зано ещё больше надежд. Пюд сом-
нение ставится многое: результаты

напряженных творческих  ноканий
талантливого  ивженера Мориса,
целесообразность труда не жа-
леющих себя в борьбе за нефть  

рабочих, котрые
реться с неудачей.
пить,

В мировой литэратуре не ‘суще:
ствует такой лостойной пьесы, ко-
торая, по существу, не была бы
глубокой разведкой в глубины че-
ловеческого духа, В этом смысл
театра. его сила. его существо.
Для того, чтобы разведать челове-.
ка. театру совсем нет необходимо“
сте прибегать: к искусственным ана-
логуям или рассулочным символам.
Ал.Крон-умный и талантливый теи-
сатель, тонко понимающий ‹харак-
тер советских людей, своеобразие
жизни Его пьеса обладает множе-
ством достоинств пои’ одном реа“
ющем нелостатке. Это —= налуман-
ность схемы. в которую втиснута
живая жизнь. Разведка на нефть
скмволически идет’уКрона парал-
лельмо разведке My. ` Нравствен-
во неполноценный Гетманов у не-
го обязательно и неполноценвый
инженер, руководитель, деятель. И
наоборот. Майоров--<рыцарь без
страха и сомнений» в делах мю-
`бовных, столь же рыцарственен во
всёх своих абсолютно жизненных
проявлениях и отнолиениях Эгойст
Мехти—этот уже, вне сомнения, я
очковтиратель. и несведущий неф-
TAK, и раззратетый жуинр. 6 -тер=
вой же нашей встреча с героями
Mech, BION до последеего зана-
веса, эти параллели, подобно холод-
ным рельсам прямого и ровного
железнодорожного пути; бегут
куда-то в даль в неизвестность.
Поэтому четвертый акт и в первой
ив последней редакции льесы не
нужен, Потому и оказалось  возмож-
ным его переделывать, что OH ни-
чего не пышает и ничего He раз-
решает. Всв заранее иззестно—ва-

не могут прими-
не мотут отсту-

Речка Псёл.

Украина.

 

Т. МОТЫЛЕВА ЕТ

9

‹Мы знаем и любим Джона
Стейнбека как ‘олного. MS. He
редовых писателей Америки,
большого мастера слова, как
тонкого, вдумчавого и в то же вре-
мя страстного художника. Его Ho-

пювест-

вый роман «Луна зашла»,
вующий о борьбе с фашистскими
оккупантами в Евоотще, написан
уверенной и оятытной рукой.

В книге Слейнбека нет ни одно-
та лишнего слова. ни одного. лиш-
Него штриха. Действующие ‘лица
збрисованы крайне лаконично, HO
иы видим их. Небольшой по 06 é-
му роман HaCbMileH действием, CO-
бытиями. остро доаматичен.

Однако это не совсем тот Стейн-
бек которого мы знали по
«Гроздьям гнева». В егэ НОВОЙ
книге нет того кипучего. темперз-
мента. того реалистического. nea-
нокровия, которое читатель Only =
щал в прелылущем романе. «Луна
зашла» написана в условном жанре.

Это почли алчегерия. Как говорится.

в издательской аннотации х ан:
глийскому тексту романа, «место
действия книги любая покорваная
страна в любое время, а Тема её —
храюрый, свободный народ, негю-
белим».

Отвленённость избранного писа-
genem способа. изображения   не
помешала ему $ убедительностью
выразить онтимистическую „идею
непобедимости народа. С болышой
хуложествениой силой передаётся
в романе та непримиримая этчуж-=
денность. та молчаливая, глухля
злоба, 5 когорой покоренное насе-

е встречает оккупантов.
и даёт почувствовать невыно-
cumoctp гнёта, нависшего нид
людьми. дает TOWATH, почему
даже самые тихие H мирные из
жителей покорённой страны не
могут физически. не МОГУТ. ды-
тать олним воздухом с ane OCBay
телями. Хорошо показано У Стейн-
бека. как в

естественно, варож-

органически

И рбая «Заамя» № 5—6 1943 г,

i

  внес ‘в

 

 

Паса-  

покорёниэм городе  

  Казавчый драматургом вывод уже

бым дан и стал для нас яюным чуть
ли не с пёрвого. акта.
Своим” спектаклем М. Кедров
пьесу важную поправку.
Качество трула` стало в апёктакле
не «следствием» моральных  факто-
ров и не илилюстранией к тезису.
В беззаветности: тоуда.: ‘во одер-
жимостя делом освоен жизни, в ггре-
давности ‘общественному благу уви-
дел театр красоту ‘современного
деятеля и о ней поэтичёоки рас-
сказал. Вот почему подленаыми
героям театра стали энтузиасты
Гулам Визиров. Теймур и Газан-
фар, Морис и ‘отчасти Майоров.

Гулам Визиров в исполнена
Л. Эзова и прост. и сложен; он
скромен, даже застенчив. HO так

интимно в непосредственно пере-
живаетг производственные неудачи,
что его ответ Гетманову ‘а заклю-
зительной сцене ПН акта эвучит, как
крик сердца. }

М. Прулкин. по сравнению с ма-
териалом роли. утлубил и развил
образ Мехиь Mexpu умен, стален,
внегнне зимиюзантен. М. Прулкин
5е  пишает. ого наблюдательностя,
энергии, изобретательности, Мехти
способен: произвести течатглэние,
но М. Прудкин вносит в своб ис
полнение HEROES .

Читазель понимает: мнимое ми-
ролюбие оккупантов — лишь мас-
кировка. демагогия. Но в этой де-
магогии оккупанты у Стейнбека:
заходят весьма далеко. Они не
тслько долго сохраняют на своём
посту мэра города прямодушного
старика Оурдёна, но и не применя-
ют к нему репрессий даже тогда,
когда он смело и громко, в. их
присутствии, выражает своё CO-
чувствие рабочему, убившему офи-
цера захватнической армии. Это.
мало похоже на то, что мы знаем
о поведении фантистов в оккупи-
рованных ими странах. Местами
в романе черты фанистского ре-
жима расплызаются. Он сводится

к простой экономической  экслан=
сии, к агрэссии «вообще»
А фашизм — нечто . иное, чем

апрессия ‹вооблце» ‘Применяемые
им приёмы беззастенчивого грабе-
жа, человеконенавистнического  са_
дизма, ниничного надругательства
над людьми. его попытки — варвар-
ского истребления целых народов
не имеют прецедентов в мировой
истории завоеваний. Вот почему
тредпринятый ° Стейнбеком ° опыт
изображения фашизма в романе,
действие которого происходит  — поговорками: «как ко-
ровы живем—кто мимо, ни прошел,
тет и доит». Еще более странно вв-
дут бе французы. Французы

«зело»,  

 

 

 

 

 

поюхине выражают о свои мые
о
ким ивотренным онбсобом: «Пол:

KOBHEK де Гранжье в плену, Ваше.
величество. Но и в плену `опасе-
й за свое будущее. Я его знаю.
так же хорошо. как и вас. —
«Кутузов» Брагина — популярная é
историческая Книга. «Герасим. Ky-
рин» — неудачный опыт историче-
CRON беллетристики, «Степан Ра:
зино  Заюбнна ва. полдорюне ‘от,
GE ‘oro жанра к ipyromiy, История
повесть существуют т
отдельно по страницам.
страниц изложения учебника,
страницы — ‚Ди  
чек, описаний
сказать, что уч

 

 

    

три
5 боевых. CThI-

 

   

юироды. Нельзя  
ик изложен Hem

 

верно или плохи `диалоги- HS делю

05:

в том, что история. повооражаясь.
В искусство, долязна становиться ис.
кусством до конца. В «Капитанской
дочке» Пугачев лицо  историче:  
ское. Швабрин— полуисдюрическое,
Гренев — вымькнленное, Но разве
Гринев в способе его изображения  
тли в восприятии читателя околько-
нибудь разнится от Пугачева? И
разве художественная роль заячь-
его тулугчика не тождественна с

 

 

У:
мейный человек, любитель собак,
розовых детишек и рождлествен-
ских праздников». Лейтенанбы
Прекл и Тондер явно  тяготятся
Своим положением, тоскуют по до-
му. И только один Капитан Лофт
маниакально предан «предводите-
лю».

Однако и к нему относится об-
мая характеристика оккупантов:
«каждый из них играл в войну, как
дети играют в пятнашки». Ребячья
покорность — таково. по’ Стейнбе-
ку. одно из основмых их качеств.
Они выступают в гомане прейму-
щественно как орудие агрессии.  

И это определяет авторское от-
ношение к ним. Они отвратитель-
ны, но подчас и жалки. Пожалуй,
трагизм положения оккупантов —
мух на липкой бумаге — показан
в романе никак не менее вырази-
тельно, чем трагизм положения ко_
ренных жителей страны, лишив-
шихся свободы.

Один из намболее напряженных,
волнующих моментов повествова_
HUA — встреча лейтенанта Тонде-
ра с Молли Морден. Молли, мо_
лодая вдова рабочего, расстрелян.
ного захватчиками, нравится Тон-
деру. Он оскорблён её вопйосом:
«Вы хотите спать со мною2». Он
читает Молли стихи Гейне, он пы-
тается вызвать в ней симпатию к
себе: «Не надо меня ненавидеть.
Я всепо лишь лейтенант. Я не на-

 

вязыважя. чтобы меня послали
сюдаА.. Я не завоеватель, я чело-
век».

Молли закалывает ножницами
лейтенанта. явившегося» к ней на
любовиое свидание: для неё он —
олин из убийц её мужа, враг, ко-
торому нет и Не может быть по.
щады. Смерть Тондера восерини-
мается и трактуется самим худож:
ником, как справедливое возмёз_
дие.

При всём том образ Тондера 0с-
тавляет двойственное впечатление.
Тондер предстаёт как поеступник,
заслуживающьий кары, но в тэ же
время и как жертва,

В жиз 21 бывает иначе, Мы сли.
ком хорошо знаем, что не со сти-
хами Гейне приходят фаттистомее  
скоты к женщинам  оккупирован-)

 

‘ний опыт боев с турками

а -. ие

\ теристики

результаты борьбы народа против
захватчиков:

 

уложест гвенная повесть  
и популярная. историогр

фия_

rv aves и пиками пугачевцев? А
Злобин обрек себя на. несповоэ-
ность создать хотя бы один впе-
чатляюдщий образ. В прерывистом
рисмнке читатель с трулом узчает
контмры событий и героев,

Пожалуй, едичственный автор,
приблизившийся к пушкинской
тейне-—С  Грагорьев. Он создал
художественное произведение 0
Суворове и сумел очертить образ
славного русского зонмтеля, не на-
руная научной поавды и не засло=

 

 няя историческими событиями ни
героя. ни’ себя. как художника.
Когда Брагин писал: «Сорокалет-

убелил
его (Кутузова—Ю. 0,), что опас-
ны лишь первые отчаянные атаки
и особеняю стремнтельные атаки
их конницы» он не рисовал пе-
пед читателем какой-либо каотенъь
Когда Григорьев говорит: «Турки
Сс батареи подняли ИР
близок к цели.  Конечно/ сезрет
не только в 10м, чтобы перестро-
кть фразу, но эдесь заключено ка”
кое-то зерно‘ удачи.

У Григоръева совсем уж He так
много вымысла Ключ его приема
в том, что из тысячи исторических
фактов. связанных © Суворовым,
он творчески выбирает нужные ему
и лепит с их помощью образ ево-
его героя. Тканъ повествования у
Григорьева плотна и едина. В кей
нет раздельного изображения Су-
ворова-пояковолца, Смворова-чело-
века и Суворова—военного теорети-
ка. Прочитайте эпизод с ночным
смотрем Суздальского полка, и вы
увидите  олновременно великого
ROCHHOTO новатора. замечательного
воспитателя солдат, мыслителя
автора «Науки побеждать» Van
вительного человека. В беседе кап-
рала и Гуська, когда старый слу-
жилы заставияет овобранца

играть с ним в суворовокий экза-

мен, вы вялите He только
Суворова. но
солдат.

самого
и взращенных им

При всем этом Григорьев всегда

 вахолит такое слово, такой игтрих,

котопый близок детскому восприя-
тию. На месте читателя книги Гри.
ropbesa я бы. например, обязатель-
WO пересказал своему  шмольномь
товарищу CYROPOBCKVIO историю о
том, как султан достал яз шэровар
поигершию мака и показал Петру
о попробуй. сосчитай-ка,

сколько у меня войска. А Петр в
ответ вынул’ одно зернышко, пер-
на и сказал:

Мое войско невелико,
А попробуй. раскуси-на.
Так узнаешь, какова
Иротив войска твоето.

Григорьев создает такой яркий
сбраз Суворова еще потому, что
он вилит в характере авоего  ге-
роя не олия только героические
стороны. Он рассказывает о злой
шутке Сузорова с Потемкиным и
о тщеславыи великого полководна.
Его Сувороз и своенразен и He
слишком добр. Короче, Суворов у
Григорьева человек.

Повесть Н. Кальмы о Надежле
Луровой примыкает к  григорьев-
ской книге. Это тоже историческая

беллетристика, ‘без перетожения
учебеиков, без справок н пытат,

освобожденных от кавычек. Писа-
тельские поиомы Кальмы менее мн?
‘тересны. менее ярки и индивилу-
‘альны, чем у Григорёева. К тому же
Н. Кальму можно упрекнуть в том.
что война выглядят у нее сли
ком уж нарялно. Легкость стиля
Н. Кальмы полчас переходит в лег-
ковесность. Очень уж весело, T10-
праздничному, в струящемся Tro
гладкому руслу повествовании,
бросается Лурова в атаку. избегает
расстрела спасает офицера, полу-
чает награды.

Как известно. для того, wees
написать «Историю Пугачева» и

\ «Катитечекую лочку», Пушкин иско-
‘recur Урал р Поволжье.

рояеь в
архиеэмх пасспраиивая старожилов,
размьитляя нат свомми произвеле-
НИЯми более дахх лет.

Читая историческую повесть Дет:
гиза. задаешь себе ponboc—muyorne
ли Hatin писатели утруждают себя

акими прелзарительными” изыюка“
ниями и размьшилениями, всегла ли
им ясно, что задача их сводится

не к использованию Уже сложив:
шихся сюжетов. а к хуложествен-

ному претворанию событий исто-
pun. :

‘ных ими земель. Нет, дая харак-
гитлеровского вояки
можно и должно было найти иные
слова, иные краски, — такие. Ko-
торые абсолютно исключали бы
снисхождение. Образы  завоевате-
лей, созданные Стейнбеком, прн
всём его психологическом мастер-
слве, при всей тонкости его иро-
‘нии не внушают той лютой, жгу-
“ue ненависти, какой заслужива-
ют фашистские рабовладельцы.
Лучше удались Стейнбеку Ффи-
гуры жителей страны, борющейся
против агрессии. Большая удача —
образ мужественного = патриота,
мэра Оурдена. Мы видим внут-
ренний рост этого добродушного
старика, лишь медленно, лизнь по-
степенно стряхиваюшего с себя
привычки прежней. мирной жизни,
обретающего в. себе силу воли и
силу гнева. необходимые для борь-
бы. Великолапен заключительный

этизюл, где Сурен, арестованный в  

качестве заложника и ожидающий
казни, с достоинством, / с полным
сознанием своей исторической пра_

воты обличает своих палачей. ци-.

тнруя предсмертные слова Сокра-
та, Читателю ясно, что обращение
к античности здесь не только
приём патетической характеристи-
ки, HO CO стороны героя приём
конспирации. Повторяя слова гре-
ческого философа о «долге, котю-
рый должен быть уплачен», Оур-
ден передаёт друзьям‘ своб заве-
щание,

С болыной теплотой обрисованы
и менве значительные положитель.
ные ‘персонажи  книги -— философ.
ствующий доктор Уинтер, отваж-
ная мстительница Молли Моэрден,
служанка Энни с её вспыльчивым
нравом и“ ллебейским юмором.
Кажцый из них по-своему стараг
ется сделать жизнь в завоёванном
городе невыносимой для эккупан-
тов:

Но и здесь проявляется ублов-
ность подхода к теме. Мы видим

смятение и растерян_
несть в лагере завоевателей ‘рас:
стройство всей их системы эконо-
мического ограбления страны

неясности,

Александра БРУН БРУШТЕЙН

ae

 

Лет 15 тому назад в одном дет-
ском Театре случилось небывалое
происшествие, Была премьера <Хи-
жины дяди Тома», ‘спектакль шел
отлично, зритель аплодировал, вел-
новалея и даже делал попытки ак-
тивно вмешиваться в судьбу гего:
ев. Гак, в сцене невольничьего тор-
га. когда а\кцаонист сказал: «Пять-
сот. долааров! Кто больше?» ипод-
няд уже молоток. чтобы присудить
asm Тома жестокому хозяину,
кто-то из зала отчаянно крикнул:
«Истналцать тысяч лаю! Непро-
лавайте!». Но конец пьесы, когда
героиня хлестнула нагайкой по лч-
цу злодея, убившего Тома, и крик-

HVA. OMY какие-то кинжальные слю-
ва, этот конец мал в хололную
Вох! Занавес опусталея иги гро-
бовом молчании зрители ухолили,
суровые,   насупленные, Они лаже не
хотели ответить, за что они Tak
рассердились. И только один маль-
чик сказал с обидой, с серлцем:
«Такого гада—и только по морле!.

В ту же ночь театр переделал
конец: к злолею была
высная мер? наказания. И на слё-
дующий же вечер, когда злодей
рухвул, застреленный из длийноно-
сой старинной пистоли, зрители не
только восторжечно зааплодирюва-
  ли, но даже затомали ногами и за
кричали от радости и глубокого
удовлетворения. г

В этом сказалась одна из харак-

тернейших черт юното зрителя—
ревнивая. придирчивая  нетерпи-
мость к малейшему нарушению

спразедливости. Если вы показали
ему: злодея, обижающего хороших
людей. то уж бульте добры, побе-
спокойтесь до конца, и пусть это-
му злодею булет_—хотя бы под за-
навес--воздано в меру его подло-
сти!

Те зрители. которые 15 лет назад
так сурозо отвергли спектакль —
выне взрослые и с оружнем в ру-
ках дерутся за нарушенную миро-
вую справедливость. М дети сегод-
ня еще более нетерпимо пережива-
ют мировую трагедию, еще более
страстно жаждут возмездия злоде-
ям и торжества правды. И так же,
как до войны они не хотели и не
могли оставаться в театре только
эрителями, так и сегодня ю©ни не
могут быть только пассивными
озидетелями происходящего B
жизни Они не хотят ждать, они
рвутся сегодня, сейчас,
место в боевом строю, в борьбе
и труле звзоослых. И в искусстве
дети сегодня болыне всего хотят
геромки, ромазтики, пафоса борь-
бы и преодоления.

Как же отвечает детская и юно-
шеская кинематографаия на зто 3a-
конное требование своего зрителя?
Пояходится отвегить: «Почти ни-
как...

Уже к началу войны детское и
юношёское кино имело большой
«хвост» задолженности перед сво-
им зрителем. В предвоенные годы
у нас не было создано почти ни-
чего. UTC поедставлялс бы интерес
и сегодня. По-настоящему детски-
ми то-есть нужными детям, оста-
ются «Чапаев», «Шорс». «Александр

евокий»—чвсе те картины, доступ
на которые закрыт для зрителя мо-
ложе 15 лет. Е

 

За время войны это положение
не улучшилось. Ни прелестное
«Вомнебное зерно», ви <«Поини

и нищий» не могут закрыть нечаль-
ой истины: у нас нет детской кар-
тины, достойно отвечающей требо-
ваниям военного времени.

Остаётся будущее. Ито. что ono
обещает,

Когда я слушаю тематические и
репертуарные планы, мне почему-
то всегла вспоминается чеховская
Соня, мечтающая: «Мы отдохнём,
дядя Ваня... Мы увидим ангелов,
мы увидим небо в. алмазах...» Ho

мы. сегодняшние люли. деловые и  ;

сердитые, мы не берём на веру обе_
`щания и залаём целый ряд валу
менньх вопросов.

Почему детское кино не ая
в будущем почти ниодной сказки?
Неужели там еще неизвестна та
простейнтай истина. что так же, как
«лошади кушают 0866 и сено», ма-
ленькие дети охотно `и с пользой
для себя «кушают» сказки? Имея  
таких режиссбров-сказочников, как
Птушко и Роу, и таких блестяшиах

писателей-сказочников, как Мар-
шак Шестаков, Шзарн, -Симуков,
можно было создать чудесную.

сказочную кинематографию.
‚ Почему сценарий В. Недоброво
«Жила-была девочка»  адресуется

илья о нь

шахтах, успешное истребление ок-
купантов по-одиночке. Всё это по-
казано правдиво. Но мы очень ма-
AG Узнаём о том, как протекает
самый процесс борьбы. как спла-
чиваются силы патриотов.

Конкретный ход освободитель-
ной борьбы нации определяется
многими сложными факторами: ис-
торическими традициями, paccTa_
вовкой общественных сил. Роман
«Луна зашла» не даёт почувство-
рать всей этой сложности. Рамки
повествования замкнуты в подчер_
УКнуто карликовые масштабы: гат-
низон города насчитывает 12 сэл-
дат, мэр живёт во «дворце» из 5
комнат. Так людям и стране при-
даётся оттенок чего-то иоскусст-
венного, почти идиллического.

Элемент идилличности особенно
явственно проступает там, где го-
ворится о недавнем прошлом ок-
купированной страны. о том, ка-
кой она была до захвата. Недаром
так подчеркнуто  патриархальное
добролушие отца города — мэра
Оурдена, Весь жизненчый уклад
изображаемой в романе страны ри_
суется как образцово-показатель.
ная символическая Демократия,
где «власть — само население го-
реда», где все гражлане привыкли
чувствовать себя ‘абсолютно сво-
бэдными. М естественно возникает
вопрос: да существовало ли на За_
паде до ae хоть одно такое
государство?

Образ народа в романе «Луна
зашла» носит на себе отпечаток,
внеисторической абстракции. И это
мепгает
четливостью и ясностью показать
те сложные и нелбгкйе my, Kanye
ми ведётся антифашистская борьба
в оккупированных странах Евро-
пы.

Но Стейнбек искренне и страст:
но хочет победы над  фашизмум.
Реман его, несмотря на отмечен.
ные черты непоследовательности и
— свидетельство креп-

 

применена.

‘занять.

художнику с полной от. :

О ФИЛЬМЕ

ANA ЮНОГО ЗРИТЕЛЯ

к детям? Отнесение произведения
в разояд детских ТОЛЬКо потому,
что в нём действует ребёнок, так Же
неправильно, как, скажем, помеще-
ние «Поднятой целины» Шолохова
в раздел сельскохозяйственной ли-
TepaTypbh )

О чудесной своей героине
девочке Настеньке Недоброво pac-
сказал с интонациями взрослого,
может быть. впервые  открызшего
ребёнка и влюбизшегося в этот но-
вый для него мир, как прозревний
слепой. Об этом своём открытии
автор написал горячо. влюблённо,
с умилением перед крохотность`о
‘детей, с восторженной дегустанией
наивности детской речи и детского
MBMILTCHYS Sra Kapryna  Ovier
иметь законный и справедливый
успех У. взрослого  зоителя, но как
могут дети разлелять авторское
умиление передо их детскостью?
Как oMorvr сами лети оценеть
наивную, экзотику своего языка?
И зачем васильно отрывать карти-
ну от того зрителя, которому оча
BVKHa и полезна, и загонять её в
летское кино. где она будет го-
разло менее эффективна?

Особый интерес представляет В
наши дни сценарий «Мы с Урала»
Е. Помещикова и Н. Рожкоза, «Мы
с Урала»—первая картина о работе
подростков на обооонных заводах. 
Написанный в «дефицитном» жан-

ре — в форме веселой комедии —
сценармыя Hain всячески  поивет-
ствовать. :

Тем досалнее, олнако. что авто-
ры крае в чем полили по линии того
неглубокого украйцательства, кото-
рое иногда почему-то почитается
у нас за оптимизм. Самые опти-
мистические произведения те. где
читатель или зритель вместе с
героем побеждают препятствия,
требующие героических усилий,
твердости, несломленности духа.
Если бы Левинсон не жил пафосом
преодоления трудностей, вряд ли
GH стал бы героем миллионов со-
ветских людей, как не стал бы им
Павел Корчагин, поставленный в
«лёгкие». условия. Через ‘какие же
трудности прорываются к победе
герои «Мы с Урала»? Два мальчи:
ка. едва окончившие ремесленное
училище, попадают на завод. В
первый день один из них «выдает»
87 проц. нормы, а на следующий
же день — уже 1009. проц. т. е. в
4 раза «перекрывает» стахановскую
норму. А второй точно так Же в
первые дни работы изобретает
нечто, спасающее весь завод от
срыва квартального плана...

Зритель. знакомый с делом, не
ощутит оптимизма в такой ситуа-
ции, ибо он хорошо знает: «это не-
празла». А зритель, далекий от за-
вола, и вовсе етадёт от такого
«оптимизма» в пессимизм Что это
за завод с такими  сниженными
нормами. что неопытные ребята в
первые же дни, обогнав стаханов-
цеёв, сразу выходят в тысячники?
И почему никтс не может долу-
маться до вещи. ясной для только--
что пришелиего парнишки и, зна-
’чит, проестейцей?

Ребята—подростки и молодежь,
—в самом деле. нередко вносят
блестящие _ рационализаторские
предложения и т. п. Но это никог-
да и нигде не даётся им «просто
так—вдруг», =

Интересен в’ этом отношении
сценарий Л. Арнштама «Кто она?».
(О Зое Космодемьянской). Сцена-
рий нленяет прежде всего обра-
зом самой Зои—поэтичным, чистькм,
благородным. Сценарий показывает
He только то, как Зоя совершила
свой подвиг. но и то, что Зоя, таз
кая. качон она была, не могла Ве
совершить его. Подвиг не есть
здесь нечто внешнее для героя,
как BO многих сценариях и пьесах,
— он закономерен и неизбежен.
Умно и глубоко показывает автоп
становление Зои — 17 лет короткой
её жизни, органически переплетён-
ной в одно целое с событиями
жизни молодой нашей страны, И из
‘этого встаёт образ Зои Космо-
демьянской. воспитанной и сталин:
скими вягилетк амей., и папаничоким
доейфом на льдине, и Днепро-
строем, и перелётами Водопьянова
и Чкалова, стихами Маяковского.
и. книгами прошлого и всей -во-
обще нашей советской жизнью.
От этого сценарий приобретает
силу настоящего обобщения и
становится подлинным произведе-
нием о молодом человеке Сталин:
ской ‘эпохи: Автор не  побоял-
ся трагических красок, и потому
его сценарий получился по-наетоя:
щему оптимистическим, зовущим
любить жизнь, радоваться жизни
и бороться с её душителями:

Идёт третай год войны: Неслы-
ханные испытания выпали на долю
детей и подростков,—они выдержа-
ли эти испытания < честью. Их
ждут еще трудные дела после вой-
ны, после победы, когда настанет
час отстраивать жизнь. Готовить
детей и подростков к трудовому

 

 

 

 

подвигу, воспитывать в них горячее
сердне надо уже сейчас. и огром-
ная роль в этой подготовке при-.
надлежит искусству.

 

«Связисты».
Из фронтовых рисунков Б. НИКИТИН _

 

нушей роли свободолюбивых на-
родов к разгрому гитлеризма.

м 36 о

 

вследствие взрывов и саботажа ft

Выставка работ Студии военных ху-
ложников им. !рекова,

 

ЛИТЕРАТУРА И Искусство 3