М. ЗЕНКЕВИЧ
Саломея Нерис
Г Имя литовской поэтессы Саломен Нерис
Ртало широко известно у нас после того,
Как с трибуны УП Сессии Верховного Co-
вета СССР по всей стране прозвучала ве
речь в стихах из «Поэмы о Сталине» с
заключительными словами:
0 нем везде легенлы снова,
Творит народная молва,
И славит Сталина родного
Освобожденная Литва!
` «Поэма о `Сталине»—=первое произведе-
ние Саломеи Нерие, изданное на русском
языке. Однако поэма эта в творчестве Са-
ломеи Нерис была не дебютом. а завер-
шением довольно долгого и сложного пу-
TH. }
Саломея Нерие вышла из крестьянской
семьи, она родилась в Альвите на границе
Германии. писать стихи начала рано. но
писала их для себя, не думая стать ‘пи-
сательницей, — по профессии Нерис была
учительницей, Первый сборник ее стихов
«Ранним утром» вьипел в 1927 году. за
ним последовал в 1931 г. второй сборник
«Слелы на песке» (бе эти книги были
встречены с большой похвалой литовской
критикой. и молодая поэтесса выхвину-
лась в первые ряды литовской литерату-
ры. В своих стихах этого первого перио-
да Саломея Нерис веледза Людасом Гирой
использовала мотивы народной поэзии. но
по содержанию большинетво стихов — ун-
тимная. камерная лирика. Реакционная ка-
толическая пресеа налеялась даже’ найти
в молодой поэтессе своего певца, но вско-
ре жестоко в этом разочаровалась. Сало-
мея Нерис ие дала усыпить себя похвала-
ми реакционной печати и скоро смело
вступила на новый путь, ~
В 1931 г. Саломея Нерис олубликовала
евою «Декларацию» и три революцион-
ных стихотворения в левом журнале «Тое-
тий фронт». Этот смелый шаг молодой по-
этессы вызвал не только нападки бур-
куазной печати. но и прямое преслелова-
ние со стороны реакционного сметоновеко-
го режима. Нерис должна была оставить
место преподавательнипы в гимназии и ли-
шилаеь работы.-
Третья книга, стихов Саломеи Нерис под
характерным названием «Через ломающий-
ся лед» вышла в 1935 г. и была ветрече-
на, по словам Нерис, «яростными pyra-
тельствами». Олнако эти ругательства и
преслелования не остановили Нерис и не
сбили ее с намеченного пути.
Видя это, сметоновское реакционное поа-
вительство решило прибегнуть к другому
способу: оно надеялось полкупить поэтес-
СУ и переманить ее на свою сторону. Не-
ожиданно за свою четвертую книгу стихов
в 1938 г. Саломея Нерис была «удостое-
на» государственной премии. Однако эта
премия не соблазнила Нерие. В том же
1938 г. ona пишет ряд стихотв ко-
торые ‘показывают её настроение. Особен-
но показательно одно из них — «Про-
клятие». В этом стихотворении Саломея
Нерис описывает бегство литовской дезуш-
ки из «жутких сумерек избушки», от от-
повского поднятого кулака, Девушка He
хочет жить «среди предрассудков темных
трясин» и в грозу убегает из родной из-
бы. Молния освещает ‘ее дорогу, ночь обня-
лаее черными лапами. Девушка слышит,
как ломаются сосны и смело зовет: «Вто
последует по моим следам?» Это прокля-
тие символизировало как бы Уход самой
Саломеи Нерис от трясин сметоновской
Литвы к новой освобожденной Литве. о ко-
торой она паписала в «Поэме о Сталине».
Послелнее напечатанное стихотворение
Саломеи Нерис — дайна «Дары русалки».
В форме народной песпи лайны Нерис pac-
сказывает © ребенке. которого. мать —
крепостная крестьянка, работая на, барщи-
не. забывает под ивой. Ребенок попадает
в руки русалки, которая баюкает ео, —
по народному поверию, после этого он, вы-
росши, будет «чувствовать во сто раз боль-
ней горе братьев» и уже не может быть
«рабом, не будет крепостным».
После «Поэмы о Сталине» Саломея Не-
рис опубликовала новую поэму «Путь
большевика». В этой поэме она описы-
вает свои впечатления от Москвы, от
Кремля, мавзолея. Ленина, от УП Сессии
Верховного Совета:
И пох сводом мраморным витает.
Й звучит литовский мой язык.
Сталин сам словам его внимает,
Сталин, как он прост и как велик!
И полярники co мною рядом.
Й стахановцы вокруг сидят,
Я смотрю на.них открытым взглядом
И ловлю их светлый тверлый взгляд.
Родная Литва, «маленький мой край»
кажется Саломее Нерис «золотой катель-
кой янтаря», которая вливается в море
народов СССР:
_ Янтарек с лучадги золотыми,
Балтики прозрачную красу. —
0, Литва, твое родное имя
Солнцем крошечным в руках несу!
Влившись в СССР — народов море,
Зазвени. как новая струна,
В их могучем и согласном хоре.
Светлая Литва, моя страна!
В настоящее время Саломея Нерис вы-
двинута канлиталом в депутаты Верховно-
то Совета СССР.
Китайский журнал
о В. Маяковском
В руках у нас журнал, изданный в ет китайскому читателю ‘представление о
Яньани, в городе, где живет. Мао Цзэ-
дун, куда устремляется со всех концов
Китая молодежь, в городе, который по
праву называется городом-школой,
«Да чжун вэнь-и» — «Литература масс»
— название этого журнала. Небольшого
формата, отпечатанная на тонкой бумахе,
книжка посвящена Владимиру Маяков-
скому. i
В журнале помещены: «Левый марш»
в переводе известного советскому читате-
лю китайского поэта Эми Сяо, статья Сяо
о Маяковском, подробное сообщение о
мероприятиях, проводимых президиумом
Союза советских писателей для увекове-
чения памяти Маяковского, «Разтовор ©
товарищем Лениным» в переводе Сяо и
Ли Ю-жаня, перевод статьи В. Катаняна
«Мзяковокий — сатирик» и «Прозаседав-
aa в переводе с английского Вэй
0. y
Перевод «Левого марша» чрезвычайно
близок 5 подлиннику, что, конечно, яв-
ляется очень большим ето достоинством.
И все-таки при переводе утрачен желез-
ный ритм этого прекрасного стихотворе-
ния: не сохранен предельный лаконизм
Маяковского, при одинаковом количест-
ве, строки перевода растянутее, чем в
оригинале, азы длиннее и не такие
четкие, как у Маяковского. Все же, несмо-
тря на отдельные недостатки, перевод да-
«Левом марше»,
Переводчик в послесловии товорит о
трудностях перевода Маяковского на ки-
тайский язык. о том, с какими cTapa-
нием и любовью он над этим работал.
Стихотворение «Прозаседавшиеся» пере-
ведено с английского. Это скорее распро-
страненное переложение, чем перевод:
Хорошо и точно переведен «Разговор ©
товарищем Лениным»,
Очень интересна статья о Маяковском,
написанная Эми Сяо с большим под’е-
мом. Начинается она словами Сталина о
Маяковском, Kak о лучшем и талантли-
вейнгем поэте советской эпохи.
— Китайские литераторы недостаточно
хорошо знают творчество Маяковского и
зачастую неверно понимают ето, — го-
ворит Сяо. Своей статьей он хочет вне-
сти ясность в толкование поэта и, нуж:
но сказать, что в пределах этой неболь-
шой статьи им сделано очень мното,
Перед китайским читателем встает об-
раз Маяковского, поэта-гражданина, ec-
пощадного к врагам, любимого народом.
Отатья заканчивается о обралщением к
китайским писателям — выйти на ули-
цу, в массы, на линию огня, писать мар-
ши и лозунги так, чтобы толос их зву-
чал, как голос Маяковского.
Л. ЭЙДЛИН.
«И. В. Сталин и А. М. Горький в Горках». Картина художника А. М. Герасимова на выставке лучших
советских художнинов,
м $ =
оо
произведений
Фото Ю. Говорова.
Регламентированный Гаврош
Образ Гавроша, этого маленького народ-
ного героя, искупает многие погрешности
романа Гюго «Отверженные».
Но Гюго слишком рано лишил своего
es)
‚Б. РАГИНСКИЙ
>
тероя жизни. У читателя остается чувет-‘
ро неудовлетворенности. Хотелось бы еще
встретиться с Гаврошем.
Это читательское желание учли авторы
исторической повести «Ёри-Бри».
Ничего плохого нет в том, что четыр-
надцатилетний Шарло Бантар, ’подаваль-
щик в кафе ‘«Веселый сверчок», прини-
мающий участие в борьбе коммунаров Па-
рижа. напоминает нам Гавроша. `Гавроп
‚вполне заслужил право иметь литератур-
ных потомков,
Но Шарло Бантар — оскудевший по-
томок-эпигон.
Книга «Кри-Кри» предназначена для
читателя «старшего возраста». Читатель
этот очень требователен, у него — по-
разительное чутье на фальшь и ложную
патетику. И более всего он не терпит ме-
лочной опеки и пеевдопедаготики. А в
этом — как раз серьезнейший грех кни-
ги Е. Яхниной и М. Алейникова.
Вопрое о пропорциях занимательного и
назидательного в детеких книгах как бух-
то бы уже решен. (ба эти свойства в
действительно хорошей книге должны
быть взаимопроникающими, Совершенно
естественно, что книга о подростке, уча-
етнике Парижской Коммуны, должна быть
увлекательной. В повести «Кри-Ёри» мы
видим, как герой выслеживает питиона,
попадает в плен, бежит подземными хо-
дами, сражается на баррикаде. Но авто-
ры, видимо, смертельно боятся, чтобы все
это не показалось «голым приключенче-
ством». Им хочетея; чтобы книга сочета-
ла в себе свойства приключенческой по-
вести, учебника средней школы и хресто-
матии по’истории Парижской Коммуны,
Е. Яхнина и М. Алейников постоянно
перемежают повествование отступления-
ми и документами. Эти вставки никак
Не срастаются с основным текстом, и епо-
собы соединения, в которым прибегают
авторы, весьма однообразны. Шарло нахо-
дит на полу кафе обращение к солдатам
версальской армии. Повод для цитирова-
ния есть. Коммунары работают на по-
Е. Яхнина: и М. Алейников. Кри-Кри,
Повесть. Детиздат. 1940.
стройке баррикады и беседуют, вспомина-
ют про воззвание к французскому народу,
— опять цитата, Шарло видит расклеен-
ное на деревьях воззвание к сельским ра-
бочим — снова можно цитировать. Все
персонажи этой книги обречены на непре-
рывное произнесение пьипных тирад. Они
ухитряются предаваться этой страсти в
самых неподходящих для того случаях.
Вот задержан по подозрению в шпионаже
неизвестный человек. Член Коммуны, Ж№0-
зеф Бантар, дядя Шарло, отдает распоря-
жения:
«— Люсьен, — сказал тогда Aosed,—
поручаю тебе строго расследовать это де-
ло. Тут, перед развалинами этой фабрики
и среди стонов пострадавших от пожа-
ра, тебе не надо повторять о той беспо-
шадности, © которой мы должны очищать
Париж от ппионов. Но помни в то же
время, что Коммуна гарантирует неприкос-
новенность честным гражданам».
Совершенно безудержно предается’ па-
тетике и красноречию поэт Виктор Ли-
мож. Авторы попросту лишили ero cno-
собности выражаться обычным человече-
ским языком. Лимож вечно декламирует.
Вот он пришел на баррикаду:
«У баррикады, грациозно (!) облоко-
тившиеь на мешок с песком, стоял Ли-
мож с вдохновенным лицом,
Увидев Жозефа, Лимож енял свою. мяг-
кую шляпу и церемонно раскланялся.
— Делегат Бантар, — сказал он, —
вы знаете меня...
— Вы-—поэт Виктор Лимож! Вашя
стихи и песни распевает весь рабочий
Париж. Вы хорошо делаете свое дело, и
Коммуна благодарна вам.
— Я нео только поэт, я еще и граж-
данин, — гордо заявил Лимож. — Я
пришел просить вас, депутат Бантар,
принять меня на валгу баррикаду.
— Вы поэт, — сказал Жозеф. поду-
мав, — вам незачем итти на баррикаду.
Каждый из нас способен воевать, но не
каждый может быть ‘хорошим поэтом!
— Нет, гражданин депутат, — nacta-
ивал Лимож, — теперь, когда Коммуне
грозит смертельная опасность, я хочу
делать то, что может сделать каждый:
отдать за Воммуну свою жизнь.
— А вы умеете стрелять? — спросил
_ бозеф. 3 *
— Я бью 663 промаха, когда мишень
мне ненавистна!
— Вы получите ружье, Лимож, и пусть
ваши пули будут бить так же метко, как
ваши стихи!
`Нужно ли описывать, какое впечатле-
ние произвел на Ери-Кри этот короткий
разговор!»
Этот торжественный стиль господетву-
ет во всей книге. f
Й авторы и герои проявляют иеклю-
чительную проницательность.
Шарло, например, разгадывает с пер-
вого взгляда человека, оказавшегося пиши-
оном;
«Он отчетливо видел его тонкий, су-
хой профиль, орлиный нос, маленькие
поджатые губы, подбородок с глубокой
ямкой посредине. Темный штатский ко-
стюм плотно облегал его мускулистое,
крепкое тело. Мальчин сразу невзлюбил
нороткую’ красную ‘шею незнакомца; с0-
ставлявшую резкий контраст ‘© ‘его сухим
и нервным лицом» т :
Весьма опытными мастерами воздейет-
BHA на человеческую душу оказываются
в этой книге версальские пшионы, Ме-
тоды их, кстати сказать, как-то мало от-
личаются от ухищрений разведок совре-
менных капиталистических стран. Если
верить авторам, то в этом деле за по-
следние семьдесят лет никаких сдвигов
не произошло.
Есть в книге отдельные эпизоды, сви-
детельствующие 0 том, что книга могла
выглядеть иначе, если бы откровенная
назидательность и нарочитая патетиканё
испортили ее. Превосходна сцена ареста
Луизы Мишель, очень удачно изображены
друзья Шарло-—мальчик Гастон и левочка
Мари, колоритна фигура мадам Дидье,
владелицы кафе...
Хорошо задуман образ Шарло. Жаль
только, что его жизнерадостность, задор,
находчивость тонут в море ненужной па-
тетики. После «Чапаева», после книг
Ник. Островского и Гайдара вряд ли мо-
жет сильно подействовать этот плохо
представленный фейерверк. Трагинеская
тероика Коммуны не нуждается в мело-
драматическом освещении.
ыы —ВЙб———ы——— о ——————_ и
Т. МОТЫЛЕВА
>”,
ЖИВОЙ ДИККЕНС
i
Есть книги-друзья, К которым с ра-
достью возвращаешься много раз, в кото-
Re каждый возраст находит что-то свое,
«Пиквикским клубом» Диккенса чита-
тель знакомится в детстве, — вряд ли
перестает любить его и тогда, когда ста-
новится ровесником диккенсовского героя.
«Пиквик», изданный Детиздатом,—ипер-
вый том давно подтотовлявшегося, долго-
жданного собрания сочинений. Оно откры-
вается обстоятельным биографическим
очерком Е. Ланна. Это—по сути дела ca-
мостоятельное литературное произведение.
В нем дано умелое сочетание элементов
художественного повествования“и научно-
популярной биографии. В работе есть хо-
роший историзм: жизнь художника пока-
зана в ней на фоне жизни страны. Перед
читателем встает Англия середины ХХ в.,
та Англия, которая отражена в романах
Диккенса, та Англия, которая пережила
избирательную реформу 1832 г, борьбу
вокруг хлебных законов, чартизм, Обо всех
этих событиях Е. Ланн рассказывает про-
стыми словами, но не упрощая.
У Е Ланна обрисован-хотя бы в 06-
новных чертах — неповторимый облик
Диккенса-человека, Мы видим Диккенса В
разных аспектах, в разные моменты жиз-
ни, — и постепенно раскрываются разные
стороны его многогранной личности: его
колоссальное трудолюбие, требователь-
ность к себе, неимоверная настойчивость
и организованность в работе; его чуткость
и нежность к людям, его восприимчивость
к людским страданиям, обостренная вос-
поминаниями о собственном тяжелом дет:
стве; его светлая жизнерадостность, лю*
бовь К театру, музыке, свежему воздуху,
ярким краскам; его внимание к детям и
проникновенное понимание детской души.
Перед нами встает живой Диккенс.
vanena сама по себе мысль-—ваменить
традиционную вступитёльную статью био-
графическим очерком, Такая форма уже
Литературная газета
2 №2
ранее оправдала себя в детиздатовской
практике: стоит вспомнить прекрасное
вступление А. Роскина к однотомнику Че-
хова. Очерк Е. Ланна о Диккенсе в неко-
торых отношениях‘ может служить образ-
цом работы, помогающей массовому чита-
телю понять и почувствовать писателя-
классика. Но хотелось бы видеть в этой
работе более птгирокий, более углубленный
анализ творчества Диккенса. Ведь творче-
ство и все связанные с ним искания —
самое существенное в жизни художника. И
о нем, именно о нем, можно было pac-
сказать больше.
Правда, Е. Ланн сообщает интересные
данные о творческой истории отдельных
романов Диккенса, о прототипах его геро-
ев; очень органически и убедительно вклю:
чены в биографию сведения о том, ‘как
впечатления жизни подсказывали Диккен-
су темы его произведений, как в произве-.
дениях Диккенса проявлялись особенно-
сти его характера — чувство юмора, ли.
рическая задушевность, нетерпимость ко
всему-тому, что заставляет человека стра-
дать, Все это хорошо. Но можно было бы
лучше расшифровать, в чем своеобразие и
смысл реализма Диккенса, в чем особен-
ности и противоречия его мировоззрения.
Можно и юному читателю об’яснить. в
чём величие классика и где границы это-
го величия. Можно было и юному чита-
телю об’яснить, почему Маркс причислял
Диккенса к писателям, которые «разобла-
чили миру больше политических и соци-
альных истин, чем это сделали все по-
литики, публицисты и моралисты, вместе
взятые», и, с другой стороны, почему
Ленин (по свидетельству Н. К. Крупской)
ушел с середины спектакля «Сверчок на
печи», раздосадованный сентименталь-
ностью пьесы.
Очень сложная проблема — Диккенс и
чартизм, Диккенс и рабочее движение его
времени. Тут от биографа и популяриза-
тора требуется большое искусство кон-
кретного анализа, так, чтобы художник
встал перед читателем во всей сложности,
без «хрестоматийного глянца». В. Ланна
прав, когда пишет, что «не нужно превра:
щать ‘Диккенса в революционера, им он
не был», но что Диккенс «всегда обру-
шивался на социальное зло». Однако в
очерке преобладают такие вот. общие за-
мечания. А читателю — в том числе и
юному — естественно, может быть, захо-
чется знать, в чем же именно выражалась
борьба Диккенса против социального зла.
Е. Ланн подробно пишет о том, как Дик-
КеЕНс обличал ложь и лицемерие, борясь
тем самым за моральное оздоровление об-
‘щества. Нам кажется, что социально-об-
личительный смысл романов Диккенса
несравненно значительнее. Напрасно так
бегло говорится в очерке о «Домби и
сыне»,. о «Тяжелых временах». Диккенс
обличал пороки не только Как моралист.
Его сатирические образы Домби, Гред-
трайнда, Баундерби — острая, принципи
альная критика буржуа-соботвенника, кри-
тика, ватрагивающая самые основы бур-
жуазного общества. Недаром Маркс считал
особой заслугой Диккенса и его собрать-
ев мастерское — изображение английских
буржуа, полных «самомнения, чопорности,
мелочного тиранства и невежества». Дик-
кенс не только наделяет. своих героев
этими качествами, но и показывает, чем
они порождаются. Диккенс не просто бо-
рется против лицемерия, эгоизма, скупо-
сти, жестокости, но и органически раскры-
взет связь этих пороков с буржуазной
собственностью, буржуазной‘ эксплоатаци-
ей. Именно в этом — глубокий антикапи-
талистический смысл реализма Диккенса.
Именно этим он об’ективно был соратни-
ком английских пролетариев, хотя реши-
тельно отвергал революционные методы
борьбы. Диккенс отнюдь не сочувствовал
чартизму. Но в «Тяжелых временах» он
первый среди реалистов Запада указал
на всю глубину пропасти, отделяющей
буржуа от пролетария. Буржуа. был по-
казан в мировой литературе и до Дик-
кенса. Но его Баундерби — одна из пер-
вых в ‘мировой литературе фигур буржуа-
эксплоататора,
Е. Ланн рассказывает, как молодой
журналист Диккенс организовал забастов-
ку работников газеты «Сан», и приписы-
вает Диккенсу такие размышления: «Бур-
жуа нет смысла уговаривать — из это+
то ничего не выйдет, Чтобы чего-нибудь
добиться, надо с буржуа бороться так,
как борются текстильщики Ланкапгира,
металлисты Бирмингема и горняки Кар-
‘дифа». Вот это уж spa. Очень мало веро-
ятно, чтобы у Диккенса могли быть по-
добные мысли. Ведь вся его тратедия и
была в том, что он долгое время наивно
и искренне верил, что есть смысл ‹угова-
ривать буржуа». Достаточно вспомнить
сентиментально-морализирующую концов-
ку «Домби и сына», чудесное перерожде-
ние холодного, жесткого собственника — в
любящего отца и трогательного дедушку.
Аналогичные мотивы есть и в друтих
произведениях Диккенса, хотя бы том
же «Сверчке на печи».
В этом и была ахиллесова пята дик-
кенсовского реализма. Диккенс не понял,
не смог понять революционного движения
пролетариата, как не понял он и рево-
люционных традиций буржуазии («Повесть
о двух городах»). При всем своем искрен-
нем народолюбии, при всем своем искрен-
нем отвращении к лицемерным парламент-
ским политиканам, Диккенс, ‘несомненно,
был отчасти затронут влиянием англий-
ского либерализма, с его идеями «орга-
нического» мирного развития: отбюда
идиллически-примирительные нотки в его
романах. Ведь и в «Пиквике», где изоб-
ражение социальных зол занимает отно-
сительно небольшое место, где оптимисти-
ческая картина мира у Диккенса относи-
тельно наиболее гармонична, лишена на-
тяжек, читателя все же несколько раздра-
жает преувеличенная преданность Сэма
Уэллера Пиквику, преданность, заставляю-
щая разбитного слугу отказываться от
личного счастья, лишь бы только продол-
жать служить своему хозяину.
Но Диккенс всегда был слишком велик,
чтобы всерьез верить в осуществимость
социальных идиллий. В «Пиквике» есть
эпизод, замечательный по своей горькой
иронии. Пиквик, попав в долтовую тюрь-
му, потрясен страданиями своих товари-
щей по заключению, Некоторым из них
он пытается помочь, но не может же он
помочь всем! И он принимает решение —
уйти подальше от этих невыносимых вре-
лищ нищеты и горя. запереться в своей
камере, чтобы ничего не видеть: «У меня
толова болит от этих сцен и сердце тоже.
Отныне я буду пленником в своей собст-
венной комнате». Так мог поступить Пик-
Buk, HO He Диккенс. Создатель Пиквика и
не мог, и не хотел ‘никуда прятаться от
тех впечатлений жизни, которые причи-
няли боль его голове и сердцу. Не эта
ли боль породила тот душевный надлом,
который свел Диккенса в могилу?
Мысль о неразрешимости классовых
противоречий все настойчивее возникает в
сознании Диккенса после 1848 года: об
в 10 же время роман о
этом свидетельствуют и «Холодный дом»,
и «Крошка Доррит», и «Тяжелые време-
Hap, ‘
_ Любопытно, как изменяются концовки
романов Диккенса. «Пиквик» своим кон-
TOM напоминает романы старых ‘англий-
ских мастеров ХУШ в., которыми зачиты-
вался Диккенс в юные годы. В «Пикви-
Keo, как 0970 было и у Филдинга, у
Смоллета, в заключение все узлы развя-
зываются, любящие пары, преодолев не
столь уж значительные препятствия, сое
диняются; общий колорит последних стра-
ниц романа — безмятежно-радостный. В
последующих романах Диккенса возникает
новый тип счастливой развязки, более
сложный, более реально отражающий про-
тиворечия жизни, Конец «Холодного `до-
ма>, «Крошки Доррит» — тоже благоно-
лучный, но герои успели пережить столь-
ко испытаний, которые и утомили и до
известной степени и. сломили их, что са-
мое их счастье оказывается несколько про-
блематичным, (Этот тип Варру end pas-
рабатывался и другими мастерами BHETO-
рианского реализма — он есть и в «Яр-
марке тщеславия» Теккерея, и_в «Джен
Эйр» Ш. Бронте, и в «‹Адаме Биде» Дж.
Элиот — вплоть до «Вдали от шумной
толпы» Гарди). У Диккенса эти развязки
знаменуют постепенно назревающий кри-
зис его оптимизма.
Очень стоило бы хоть немного ‘раз’яс-
нить во вступительном очерке эволюцию
творчества Диккенса, постепенный пере-
ход его от мягкого юмора к бичующей са-
тире, от трогательных описаний народной
нужды к трагически острой постановке
вопроса: как быть? Эта эволюция сказы-
вается уже. в «Пиквике» — этом первом
шедевре двадцатичетырехлетнего Диккен-
ca, «Пиквик» — становление реализма
Диккенса.
В Пиквике есть что-то от обаяния жи:
вого Диккенса. Этот старый джентльмен ©
«душой двадцатинятилетнего» напо-
минает своего создателя и кристальной
чистотой, и душевной свежестью, и сво-
им искренним желанием помочь людям. И
1 е, ‘при
всей юмористической розовости колорита,
дает представление о чопорной эгоисти-
ческой и. бездушной буржуазной Англии,
9 той Англии, летописцем которой был
Диккенс и столкновение с которой уско-
рило’ его гибель.
рассказ Н. Рыбака, стихи
М. Рыльского, М. Бажана и общий очерк
0 народном хозяйстве и культуре УССР.
_Вера ИНБЕР.
Товарищ Виноград
У апельсина кожура
Красней гусиных лап.
На родине была жара,
А нынче он озяб.
Такой тут ветер ледяной,
Что стынут даже сосны.
А он, подумайте, в одной
Обертке папиросной.
Впервые снежных звездочек
Он увидал полет.
Промерз до. самых косточек
И превратился в лед.
Покрыт пупырышками весь
Бедняга-апельсин,
Он люто. замерзает здесь,
Да и не он один!
Вот персик. Он тепло одет,
На нем пушистый ворс,
На нем фланелевый жилет,
И все же он замерз.
А золотистый виноград,
Приехав ночью в Ленинград,
Увидел утром Летний сад
И ринулся к нему.
Он видел, — статуи стоят,
И думал: «Я в Крыму!
Пройдет еще немного дней, —
Загар покроет их».
Раздетых мраморных людей
Он принял за живых. у
Но скоро бедный южный гость
Лежал в опилках, весь дрожа,
А холод резал без ножа,
Терзал за гроздью гроздь.
i
Но в эту же погоду,
На этом же лотке —
Антоновские яблоки
Лежали налегке.
Их обнаженной коже
Морозец не мешал,
И было непохоже,
Чтоб кто-нибудь дрожал.
И самое большое
И крепкое из всех
Сказало винограду
Е апельсинам: «Эх!
Укрыть бы вас покрепче
От нашинских снегов,
Да ведь не напасешься
На вас пуховиков.
‚Но вот что я скажу вам,
Товарищ Виноград,
На свете жил ученый,
И у него. был сад, >
Где изучал замашки он
‚ фисташки и айвы,
Где, главное, заботился
Он о таких, как вы.
„Чтоб вы росли и зрели
_ Под ветром ледяным,
Чтобы суровый север
_ -Казался вам родным.
Чтоб было вам, как яблокам,
Не страшно ничего.
Зовут его Мичуриным —
‚ Ученого того.
` Ему поставлен памятник
В Москве, мои друзья,
И там. он держит яблоко
` Такое же, как я».
И сразу встрепенулся,
И, видимо, был рад,
’И сладко улыбнулся
Товарищ Виноград.
Александр ОЙСЛЕНДЕР :
Баренцово море.
Как прежде, зовет и тревожит
Густая его синева. ;
Все помнит, все знает, все может —
И где разыщу я слова
О долге, о подвиге скромном,
О людях, что крепче гвоздей,
О море, седом и огромном,
О небе, что моря седей.
Дымясь от тяжелой работы,
Вздымается горб водяной,
Все-мелкие наши заботы
Сменив настоящей —
Одной.
И волны шумят, как страницы,
Как. будто листается том
Истории древней —
И мнится,
Что сумерки помнят 0 том,
-Кто был здесь столетия за два,
Кто в наши ходил здесь года,
Морскую соленую правду
Однажды приняв навсегда.
И только мерещились где-то’
В набрякшей от холода мгле
Седые от лунного света
‚Деревья на милой земле,
Как в смутном тумане пробиться,
Не веря, что где-то вдали
Звезда над Кремлем золотится,
Как орден у сердца земли?
Я верю —°
И полночью трудной
Все вытерплю, все пережду.
И на бок летящее судно
Сквозь яростный шторм проведу.
И мужество, как эстафету,
Тому из. мальчишек вручу,
Кто. тянется к дальнему свету,
Как тянется стебель к лучу.
«Вийснурк» № 5
В декабрьском (пятом) номере «Вийб-
нурка» опубликованы материалы, посвя*
щенные Украинской OCP: crarsa o Tae
расе Шевченко и три ero стихотворения,
обзор литературы Советской Украины,
П. Тычины,
Номер открывается статьей М. Реушя
«Интеллигенция капиталистических стран в
поисках новых путей», перепечатанной из
журнала. «Коммунистический Интеркацио-
нал». Опубликованные вслед затем стихи
и статья В. Адамса передают настроениб
автора, ознакомившегося с «Кратким кур-
сом истории ВКП(б)». По словам В. Адам-
са, эта книга — обвинительный акт бур-
жуазии и самое величайшее reponyeckog-
произведение в мире, которое отрезвляйт
интеллигенцию от яда
идеалистической
философии, прививавшейся ей в условиях
капитализма. ]
В журнале напечатаны ees
С. Тельман” о побеге из тюрьмы, стихи
молодых эстонских поэтесс
А. Кзаль, рассказ молодой писательницы
Лейды Кибувитс,
М. Веетамм,
К: сатирическая новелла
Пауля Кеердо. Номер содержит также )об-
воры новых театральных постановок и
осенней выставки эстонского изобразитель-
ного искусства.
o
<