раз советского человека в современной проз
f
Обсуждение доклада П. Павленко и Ф. Левина на открытом собрании
партийной. организации Союза советских писателей
П. СКОСЫРЕВ
Основные положения доклада т. Пав-
ленко правильны. Спорить с ним не при-
ходится. Иным из писателей мешает и от-
сутствие подлинного знания жизни, и чер-
ты некоего равнодушия, и боязнь «рис-
ка», и, главное, неумение мыслить тосудар-
ственно. Отсутствие последнего мне прея-
ставляется главнейшим из зол. Между тем,
умение мыслить государственно, применен-
Hoe к литературоведению, может быть,
устранило бы и тот налет некоторого пес-
симизма, каким окрашены наблюдения
т. Павленко.
В самом деле, так ли уж мало появи-
10с5 в нашей литературе последних лет
хороших произведений, написанных на
темы современности? Наиболее яркой ве-
щью о современности Павленко назвал
«Танкер «Дербент» Ю. Крымова. Спорить
с этим трудно. «Танкер «Дербент»—очень
хорошая книга. Но вот передо мной дру-
Troe произведение советокого писателя о
современности, роман Киачели «Гвади
Бигва». Роман, заслуживающий всяческого
внимания. Центральный образ ео — под-
линное достижение писателя. На первый
взгляд нерадивый колхозник Гвади Биг-
ва не кажется нам положительным типом,
тах как в нем нет ни одной внешней чер-
ты положительного героя. Он жуликоват,
ленив, не прочь прибегнуть к обману; но
вглядитесь в него повнимательнее, и вам
откроется глубокий и правдивый образ
прежде забитого крестьянина, который
еще «не умеет» быть колхозником, но ко-
торый, несомненно, им станет, так как,
умный и живой человек «от земли», он
уже понял, что только в колхозном труде
и есть выход его личным силам, и что
путь к счастью, какото он не знал ни-
когда, лежит через колхоз.
В книге нет ни одного штампа, нет схе-
мы, нет равнодушия. Книга интересная и
яркая, — большое достижение советской
литературы.
Мне скажут: но это роман не русский,
Киачели — грузинский писатель. Верно,
но научимся мыслить государственно. На-
ша русская литература; в многонациональ-
ной советской стране развивается не изо-
лироРанно от других советских литератур.
Роман Киачели издан по-русски, читается
русским читателем; он уже стал явлени-
ем русской советской культуры так же,
как и явлением грузинской советской
культуры. То же самое и повесть татат-
ского писателя Кутуя «Неотосланные пись-
ма» — хорошая советская повесть о семье.
Нельзя проходить мимо них. В жизни
всякой литературы бывают периоды, когда
она обогащается за счет достижения дру
гих литератур. В начале ХХ в. переводы
с западных языков во многом ©1п0соб-
ствовали расцвету русской литературы
ХГХ в. Сейчас происходит процесс o6o-
гащения русской литературы и культуры
путем постепенното сближения ее © куль-
турами и литературами братских народов.
Процесс, исторически предопределенный,
процесс отрадный и многообещающий.
Выводы о развитии той или иной OT-
дельной литературы можно делать, лишь
оглянувшись на явления других советских
литератур. И, «оглянувиись» на «Гвади
Бигву», на другие произведения нерусских
писателей о современности, мы должны
будем признать, что именно за последние
три года вся советская литература в це-
лом значительно двинулась вперед. Обмен
творческим опытом писателей разных на-
циональностей обогатил и русскую лите-
ратуру. Правда жизни нашей многонацио-
нальной родины может быть реалистиче-
ски и нехудосочно отражена в художест-
венных произведениях лишь при условии,
если писатель понимает национальные 0со-
бенности культуры каждого советского на-
рода, строящего -бок-0-бок с русским варо-
дом социализм. Вспомним, что и Магнито-
торок, и Комсомольск, и Днепрострой, и
Хибины строили все национальности, —
рядом с русским работал казах, украинец,
узбек, грузин. Моту ли я — русский пи-
сатель—правдиво описать грандиозное
строительство натшей страны, искусственно
исключая из поля внимания нерусских
деятелей строительства. Конечно, не могу.
Но правдиво описать нерусското советско-
го гражданина. я. смоту, лишь зная куль-
туру его народа. Появление таких’ книг,
как роман Киачели, произведения Кутуя,
Керашева, Муканова и др. помогают рус-
скому писателю понимать национальные
особенности советских сограждан, о каких
и лля каких он призван писать. Это об-
стоятельство, на мой взгляд, и позволяет
нам без всякого, даже малейшего, песси-
мизма ожидать от русских писателей в
самом ближайшем будущем полноценных,
правдивых, далеких от схемы, художест-
венных произведений на темы современ-
ности.
Ю. КРЫМОВ
Ba последнее время было много разго-
воров 0 том, что на нашу советскую ©о-
зременную тему писатели пишут неохотно,
что писатели уходят от современности в
историческую тему и т. д.
Я не внаю, в какой мере справедливы
все эти разговоры, во всяком случае, сей-
час обнаружилось, что количество POMA-
нов, повестей и рассказов, написанных на
тему о советских людях, не так уж не-
значительно.
И тем не менее в передовой «Нравды»
в культурном строительстве, напечатан-
ной в прошлом месяце, говорилось о
большом долге советских писателей перед
страной. Спорить здесь ‘не приходится.
Причин для этого много. Тут и исклю-
чительная сложность материала, и боль-
шая динамичность нашей эпохи, и 0т0-
рванность писателей от жизни. Все это
вещи известные, и каждый из нас справ-
ляется © ними на свой лад.
Но есть у нас один грех, одно свойство
иных наших произведений, © котором
стоит и нужно говорить. Этот грех я бы
назвал аполитичностью, но аполитично-
стью особого рода.
В самом деле, бывает так, что произве-
дение написано бодрым голосом, на ак-
туальную тему, в нем есть мораль в BBIC-
шей степени ортодоксальная, соблюдены
все политические пропорции... а вещь апо-
литична. Читатель проглатывает ее, но все
время как будто кто-то шепчет ему на
ухо: «Да не так все бывает в жизни,
совсем не так!» И не только пропадает.
политический заряд вещи, но политиче-
ская мысль в ней выглядит как бы оби-
женной, она жалобно вопиет за себя: «И
вачем только меня сюда всунули». Вот
это и есть аполитичность, но не явная, а
скрытая, в большинстве случаев, я ду-
маю, не осознанная и самим автором.
Как-то на одном из заседаний актива
«Красной нови» т. Фадеев высказал сле-
дующую мысль: у нас писатель еще за-
частую находит время для того, чтобы
писать, & вот для того, чтобы думать,
размышлять, — унего времени не остается.
Надо сказать, что ту же интонацию я
уловил и в докладе т. Павленко. Все мы
в той или иной степени этим грешим.
Все мы в какой-то мере оторваны от
жизни, иной раз до того оторваны, что
получается удивительная вещь; Kona
книга доходит до читателя, то оказывает-
ся, что все это он уже знает, мысль
для него не нова, а эмоциональное воз-
действие книги — слабовато. Политиче-
ская мысль известна ему из газет, часто
проверена им самим на практике, и эта
читательская практика намного превосхо-
дит познавательное содержание книги.
выходит так: нам думать недосут — мы
пишем, учимся, спорим о форме. А чита-
тель в это время думает, размышляет.
И когда мы, наконец, выступаем со своей
книгой, то оказывается, что ›н нас уже
обогнал: Мудрено ли, что, при всей серь-
езности и основательности наших замы-
слов, мы порой кажемся читателю недо-
статочно правдивыми.
Я повторяю: термин «аполитичность»
я употребил не в том смысле, что писа-
тель отстраняется от общественной темы,
а в том смысле, что, затронув большое
общественное явление, он не находит в
себе достаточно сил, страсти, ума и жиз-
ненного опыта, чтобы сказать 0б этом но-
вое слово.
В этой неповоротливости нашей, по-
нятно, виноваты, главным образом, мы
сами, но доля греха есть и у наших об-
щественных организаций. Я думаю, това-
рищи, что мы очень мало говорим дру!
с друге начистоту. Мы очень мало раз-
мышляем коллективно. Рассуждая о фэр-
ме, мы. что называется, чувствуем себя
в своей тарелке. Но, когда дело доходит
до идейных проблем литературы, мы как-
то не можем расшевелиться. От нас тре-
буют художественного воплощения идей.
Вот об этом-то мы меньше всего говорим.
А есть вопросы кардинальные, лежащие
на прямом тракте нашей современной ли-
тературы.
Меня, например, интересует вопрос 0
том. как сопрягать в литературе настоя-
щее с недавним прошлым. Как сочетать
свои сегодняшние взгляды на вещи и яв-
ления со взглядами прошлых лет. Ведь
0, что было, скажем, пятнадцать лет то-
Se ES ИЕН
Литературная газета
№ 6
4
му назад, это еще не история. Это собы-
тия, в которых я сам принимал участие,
которые по-своему переживал, но на ко-
торые я уже смотрю с сегодняшней точ-
ки зрения. Мой опыт с тех пор обога-
THICH, & материал освещен эмоциональ-
ным восприятием прошлых лет. Полу-
чается своеобразный разрыв. И вот, когда
я в свое время пробовал налтисать повесть
о первой пятилетке, о тех днях, когда я
двадцатилетним техником впервые при-
шел на стройку, со мной случилась лю-
бопытная зещь. Неожиданно мои герои
заговорили языком моего сегодняшнего,
оботалценного опыта, и, наоборот, в тексте
от автора появились наивные фрагменты
моих собственных переживаний тех дале-
ких дней. Пришлось отложить повесть.
И тут я понял, до какой степени обога-
щается повседневно наш идейный опыт;
oT Сезда к сезду, от конференции к кон-
ференции, от события к событию. И ©
этой точки зрения широкая коллективная
критика наших книг представляет огром-
ную важность. Например, повесть «Тан-
кер «Дербент», которую упомянул т. Пав-
ленко, писалась три тода тому назад, а
я уже теперь внутренние полемизирую ©
некоторыми местами в ней, и, вероятно,
с годами эта внутренняя полемика будет
утлубляться. И вот, если бы кто-нибудь
захотел покритиковать «Танкер «Дербент»
с этой стороны, © точки зрения пробы
временем, это было бы очень полезно.
Я хочу остановиться на одной книге,
которая вышла недавно. Книга эта меня
задела, и я должен пред’явить за нее ав-
тору небольшой счет. Я говорю о «Сана-
тории «Арктур» Федина.
Я очень люблю Федина. Скажу больше:
его романы «Города и годы» и «Братья»
были целым этапом в моем литератур-
ном развитии. В книгах Федина меня
прежде всего подкупает его экономная,
скупая и необычайно точная манера пись-
ма. И с этой точки зрения «Санаторий
«Арктур> не обманул моих ожиданий. Но
когда я прочел роман до конца, то почув-
ствовал недоумение.
Еще начиная с 1932 г. мне приходи-
лось знакомиться с данными американ-
ското бюро патентов. Там часто можна
встретить хорошие работы, которые были
положены на полку из соображений кон-
куренции. Это случалось еще до первой
мировой войны, и в нашей партийной
прессе такие факты освещались еще в
позапрошлом десятилетии. Прогрессивное
творческое усилие человека превращается
в свою противоположность. Изобретения
становятся тормозом. Лечение превра-
щается в бизнес, в спекуляцию. Это одна
из основных мыслей, заложенных в ро-
мане. Искусно сделано, тонко, умно, нэ
все-таки сейчас, в обстановке новой вой-
ны, новых потрясений все 9TO звучит
приглушенно. Можно было бы не делать
автору этого упрека, если бы не было
в романе другого греха, — неудачного
образа советского человека. Он-то и по-
верг меня в недоумение. Надо сказать,
что с общечеловеческой точки зрения этот
образ понятен. Но автор натрадил инже-
нера Левитина званием советского чело-
века и тем самым поставил ето в очень
трудное положение. Есть сюжетные ситуа-
ции, в которых назвать героя советским
человеком — значит возложить на него
кучу обязанностей. Так обстоит дело в дан-
ном случае. Ведь понятие «советский
человек» для писателя — это не только
национальные черты или подданство, но
и еше кое-что. Это прежде всего миро-
воззрение, это комплекс идей, это, нако-
нец. деятель. И если всего этого нет, то
какой смысл предоставляет подобная фигу-
ра именно в данной сюжетной ситуации?
В романе Лёвшин, правда, отличается
от остальных героев. ругие медленно
умирают, а он выздоравливает. Другие
тяжело страдают, a OH радуется возвра-
щению к жизни и испытывает жалость к
окружающим. Кстати, жалость эта какая-
то высокомерная, брезгливая и по-моему
неприятная. Не верится, что она харак-
терна для наших людей. Но самое главное
заключается в том, что вое происходя-
щее в «Арктуре», не вызывает в Левии-
не никакой энергичной реакции. Он
остается пассивным свидетелем мрачной
тратедии. Это какая-то ходячая антитеза,
замкнутая в себе мудрость, о которой
можно только догадываться, но которой
не ощущаешь.
Да и, наконец, это воля к выздоровле-
ERW, которую так подчеркивает автор,
тазве она является привилегией только
советского человека? думаю, что те
американцы с неизменными оптимистич-
ными улыбками, которых описывают
Ильф и Петров в «Одноэтажной Амери-
ке», боролись бы за жизнь ничуть не ме-
нее энергично, чем советский человек.
Дело ведь не в воле к выздоровлению
а в том духовном и идейном мире, кото-
рый определяет эту волю. Но 06 этом
опять-таки приходится дотадываться.
Тема «Советский человек за рубежом»
— очень сложна Й ответственна. Я пред-
ставляю ее себе, как столкновение разно-
родных начал, словно бы соприкоснове-
ние огня и воды. От соприкосновения ог-
ня и воды происходит бурная реакция.
И мы зидим эту реакцию — мыслей,
действий и чувств — в наших советских
произведениях, хотя бы в той же «Одно-
этажной Америке». Это интересно, это за-
ставляет размышлять. В «Арктуре» Федин
плеснул воду на огонь, но реакции не
получилось. В «Арктуре» нет советского
человека, там есть только символ, и этот
символ в ферлистическом произведении
Роспринимаетдя как досадная ошибка.
В «Арктуре» я почувствовал отход куда-
то в сторону от становото нерва нашей
эпохи. Это произведение аполитично,
именно в той своей части, где оно долж-
но быть максимально полнокровным, в
силу выбранной автором ситуации. Нель-
зя назвать человека особенным, исключи-
тельным и не показать этой его исключи-
тельности. Нельзя назвать героя совет-
ским человеком и не показать его совет-
ских качеств в обстановке зарубежного
окружения. Тут дело не в том, что он
«цаца», а они «бяки». Он может быть
грубым, раздражительным, злым и даже
несчастным, но он обязательно непохож
на них. С нашей точки зрения он хоро-
ший, а им он может показаться плохим.
Но и мы и они обязательно почувствуем
огромную разницу.
оман Федина «Санаторий «Арктур» —
вещь сложная, многоплановая. То, что я
сказал, не исчерпывает, понятно, содер-
жания poMana. многом здесь можно
опорить, о многом хотелось бы спросить
автора. Но я сознательно воздерживаюсь
от этого и товорю только об образе со-
BeTCKOTO человека.
В. ЕРМИЛОВ
Мне кажется, что т. Павленко в своем
докладе сделал полезное дело, подчерк-
нув значение драматической остроты коя-
фликта в произведениях советской лите-
ратуры. Если вопомним произведения с0-
ветской литературы последних лет, мы
увидим, что, действительно, лучшие из
них в основе своей имеют более или ме-
нее острый драматический конфликт.
В повести Крымова «Танкер «Дербент»
конфликт, определяющий сюжетную оено-
ву, взят остро и без каких-нибудь смяг-
чений. В самом деле, положение Басова
в первой половине повести, весь конфликт
‘развивается, в сущности, почти традици-
онно, как конфликт одиночки-новатора, не
признанного косным, равнодушным, инерт-
ным окружением. Басов теряет дружбу,
любимую работу, любовь. Тем интереснее
весь дальнейший ход сюжета, котда YH-
тателю становится ясным, что положение
новатора в нашей стране не есть положе-
ние героического одиночки. Что тон в
стране задают новаторы, передовики, и
что конфликт Басова был, конечно, дра-
матическим, но не был трагическим, что
жизнь — за Басова! :
Повесть Крымова интересна и с той точ-
ки зрения, что это один из реальных
примеров чеховских традиций, чеховского
влияния в советской литературе.
В последней повести Крымова «Инже-
нер> тоже явно ощутимо чеховское влия-
ние. Чеховская традиция существенна для
нашей литературы прежде всего потому,
что Чехов владел поразительным уменьем
сделать ясным для читателя, что за его
тероем — целый слой, поток жизни. Че-
хов ввел в литературу массовую демокра-
тическую среду. Его герой ве противосто-
ит своей среде, он связан с нею, он. —
один из многих.
Крымов учится у Чехова этому уменью.
В <«Танкере» однь из самых интересных
черт — это сочетание индивидуальности
тероя с его обликом массового, обычного
советского человека, одного из многих, за-
хваченных великой исторической праздой.
«Басов сам даже толком не знал, как на-
зывается та правда, которая захватила
ето». Только после того, как он сделал
стахановское дело, он узнал O том, что
во всей стране поднялось могучее движе-
ние и что он — один из зачинателей
движения.
Образ советского человека строится в
некоторых наших произведениях по кано-
нам эпигонской поэтики. Сочувствие чи-
тателя мобилизуется такими вещами, как
болезнь, неудачи тероя в личной жизни,
Герой окрашивается тонами пресной до-
бродетельности. Поэтический — материал,
движение жизни — все это не может свя-
зываться с таким героем. Макаренко в
«Педатогической поэме» очень хоропо ска-
зал 06 отвратительной повадке святой
жертвы.
У нас еще тянется эта нить эпигонской
поэтики, когда сочувствие читателя вызы-
вается не наступательной силой героя, &
оборонительной позицией «святой жерт-
вы». Герой холько реагирует; а не ведет
сюжет, не наступает, и поэтому He е
ним связывается движение жизни, не он
находится в поэтической атмосфере.
Крымов вызывает сочувствие читателя
не этими средствами. Его герой наступает,
Весь поэтический материал реально свя-
зан с ним, он ведет сюжет, и ето окру-
жает поэтическая атмосфера.
О повести «Инженер» т. Павленк. ска-
зал, что она скучней «Танкера «Дербент»,
хотя в ей поставлена огромная тема —
тема равнодушия. Мне думается, это ощу-
щение вызывается тем, что в повести все
готово к борьбе, все созрело для очень
острого столкновения противостоящих
сторон, но самого столкновения не проие-
ходит. Люди Там стоят в такой позиции
по отношению друг к другу, когда может
произойти очень острый драматический
конфликт. Но этого не происходит. Герой,
противостоящий равнодушию, советский
инженер Стамов, не совершает поступков,
не вступает в борьбу. Крымов хочет ска-
зать, что его Стамов — «не герой». Но
ведь и Басов — «не герой» в «романти-
чески»-народническом смысле, он не
противопоставлен среде, он — тоже один
из многих советских людей. В «Инжене-
ре» противоположности не обострены до
состояния борьбы, и Стамов, как мне ка-
жется, не получает острой и полной оп-
ределенности характера.
Ясен ‘писательский рост Крымова в «Ин-
женере», рост ето изобразительной силы,
умения показать движение человека. Но
в повести нет того сочетания лиричноети
с драматизмом, которое делает обаятель-
ным «Танкер «Дербент». Радостно в «Ин-
женере» то, что Крымов не остановился,
что он не оказался автором одной вещи,
радостна несомненность его роста. И, ко-
нечно, радует то, что Крымов разрабаты-
вает по-настоящему острые, жизненные
темы нашей современности.
Г. БРОВМАН
Слушая доклад, я с нетерпением ожи-
дал того момента, когда мы будем введе-
ны, наконец, в круг наиболее острых про-
блем, связанных с развитием современной
темы в нашей литературе, но так и не
дождался. Доклад представляется мне ма-
ло удовлетворительным с точки зрения
тех сложных и важных задач, которые
стоят сейчас перед советскими писателя-
MH,
В докладе почти отсутствовал анализ
основных процессов развития современной
советской литературы, хотя бы за послед-
ние три года. Вышло 20 книг о Севере. —
особенно подчеркивали авторы доклада, —
но разве этот факт имеет такое сущест-
венное значение в анализе литературного
процесса?! Речь должна итти о советском
человеке, о новом герое, об эволюции его
характера и принципах ето изображения,
& не о том, какие земли фигурируют В
романах: южные ли степи или террито-
рия вечной мерзлоты.
В самом деле, что раньше всего бросит-
ся в глаза, если мы серьезно задумаемся
над тем, как отражена современность в
нашей литературе? Мы увидим, что в
последние годы многие крупные советские
писатели (может быть, самые талантли-
Phe) упорно обходят современную Te-
му... Я позволю себе напомнить несколько
широко известных имен. Это большие ма-
стера, которые дали немало ценнейших
произведений искусства, но которые как
раз за эти последние три года че созда-
ли ни одной настоящей вещи о совре-
менном советском человеке. Это Михаил
Шолохов, Ал. Толетой, А. Фадеев, В. Ка-
таев, К. Федин, А. С. Новиков-Прибой,
М. Шагинян, Л. Сейфуллина, Л. Леонов.
Этот перечень может быть изменен —
дополнен или сокращен, дело неё в этом—
важна тенденция. Писатели, которые де-
сятилетия назад освещали в своем твор-
честве волнующие вопросьё современно-
сти, теперь занялись чем угодно, но толь-
ко не живым, реальным, советским чело-
веком. Вспомним «Соть», «Время, вние-
ред!», «Гидроцентраль»... Современные те-
мы больше не волнуют писателей. А если
они обращаются к соврёменности, то в ли-
це героя своего произведения изображают
нечто, весьма мало напоминающее советско-
‚то человека. Так написаны «Метель», «До-
мик» — кривое зеркало нашей жизни.
Любопытно, что в то время, как федин-
ские «Города и годы» были одной из бле-
стящих современных вещей своей эпохи,
сейчас в «Санатории «Арктур> мы в образе
Левшина с трудом узнаем нашего совре-
менника. А Леонид Леонов отправляется
зопять от «Окутаревского» к мрачным пер-
сонащам старого Зарядья, которым дает
имена и облик якобы новых людей социа-
листической эпохи. В результате—фальшь
и уродство.
Отсюда следует, очевидно, что для не-
которых советских писателей величайшие
события, происходящие сейчас в социали-
стической стране, образ нового, советско-
го человека, его мысли и чувства и вся
его интеллектуальная и душевная жизнь
составляют либо тайну за многими печа-
тями, либо воспринимаются только умо-
зрительно, рационалистически, а в сердце
писательское не проникают. вот наи-
более сильные художники, предчувствуя
неудачу на поприще современной темы,
уходят прочь от изображения нового че-
ловека. Они путешествуют в глубь веков,
в ХУП или ХУШ столетие, они годами
работают над близкой им темой граждан-
ской войны, но они не умеют показать
современного красного воина, современ-
‚ного патриота, современното героя:
Для многих из этих художников тема-
тика нового времени, новых характеров—
это действительно еще сложная пробле-
ма, и, надо прямо сказать, что пора при-
ступить к ее творческому разрешению, пора
от умозрительного восприятия современ-
ной жизни перейти к ее эстетическому
художественному освоению. Ведь это про-
сто грешно, что такие создатели ценно-
стей советской литературы, как, напри-
мер, А. Фадеев, — автор прекрасного «Раз-
грома», — никак не оботащают современ-
ную тему. То же можно сказать и о Шо-
лохове. А Ве. Иванов, который после «По-
вестей бригадира М. М. Синицына» (1930)
ничего не написал о новых людях? Хотя
появились замечательные бригадиры-ста-
хановцы, терои социалистического труда.
Хочется отметить, что и в произведе-
ниях о гражданской войне стало больше
рассудочности и меньше живого реально-
то изображения. В «Восемнадцатом годе»
А. Толстой отлично локазал распад бело-
твардейщины, без тех грубых красок, ко-
торые обесценили пьесу «Путь к победе».
И даже образ В. И. Ленина в названном
романе, несомненно, более правдив и ярок,
чем в этой поздней пьесе,
Все это заслуживает глубокого внима-
ния, и минорной нотой, которая зазвуча-
ла в докладе т. Павленко, отделаться
здесь нельзя.
В. И. Ленин в известной заметке об
Азерченко писал: «Когда автор свой pac
сказы посвящает теме, ему неизвестной,
выходит нехудожественно» *. Но следует
ли отсюда, что от таких тем нужно от-
°ВИ Ленин. 0%. х ХХУП, стр. 9. РЕЧИ ПЕЧАТАЮТСЯ ПО СОНРАЩЕННОЙ СТЕНОГРАММЕ Онончание см
хазываться?! Неправильнее ли добиваться
Toro, чтоб эти темы стали чизвестными?.
В этой же заметке Ленин указал, что наи-
более удачными у писателя получаются
произведения на такие темы, которые он
«великолепно знает, пережил, передумал,
перечувствовал». не в этом ли одна
из причин успеха молодых писателей и
авторов из «бывалых людей», о которых
товорилось в докладе? И не отсюда ли
НУЖНО исходить в определении реальных
перспектив творческого развития многих
мастеров нашей литературы, которые,
быть_может, еще не совсем знают, не пе-
режили, не передумали и не перечувстео-
вали наше время и ето тероев, — так,
как это требуется взыскательному худож-
нику?!
Вот вокруг таких вопросов должна бы-
ла ити наша дискуссия. А, между тем,
товорили совсем о других и подчас мало-
значительных вещах.
Я хочу в заключение привести, в по-
рядке иллюстрации, любопытный пример
Е вопросу о характере противоречий и
конфликтов, которые изображают наши
писатели, и о том, какими средствами они
пытаются иногда проникнуть в душевный
мир человека.
Известно, что в книгах наших писале-
лей часто встречаются положительные ге-
рои, которые демонстрируют собой борьбу
высокого морального духа с физической
слабостью тела. Николай Островский бле-
стяще показал, как побеждают в этой
схватке духовная стойкость большевика,
пафос его высоких идей.
На прошлом собрании т. Крымов пра-
вильно сказал, что и американцы борют-
ся за жизнь, и не в этом отличительная
черта советското героя. Островский pac-
А. КРОН =:
Я хочу товорить о Юрии Крымове. К
сожалению, его последнюю повесть «Ин-
женер» знают немногие. так как она еще
в рукописи. Произведения Крымова, его
недавнее выступление на нашем собрании,
его литературная биография — все это
созлает привлекательный облик писателя,
в котором большое дарование и сила убеж”
дения соединяются с настоящей скромно-
стью и простотой. Крымов уже профессио-
нальный писатель, но он еще не перестал
быть «бывалым человеком».
«Бывалый человек? — это не только
человек, много видевший, владеющий про-
фессией, но прежде всего человек, зани-
мающий в жизни активную позицию,
участник строительства, а не наблюдатель.
Отсюда рождаются страстность, убежден-
ность в своей точке зрения, опыт, даю-
mut право на обобщение.
В. Катаев в пьесе «Время. вперед!» дал
очень забавную зарисовку. Писатель Геор-
тий Васильевич приехал на стройку. Он
быстро усваивает технологические терми-
ны, запоминает внешние подробности бы-
та, но именно в силу своей позиции сто-
роннего наблюдателя все время попалает
впросак в оценке существа явлений, и
ему приходится по нескольку раз в день
менять свою точку зрения. Ясно, что как
бы ни был даровит Георгий Васильевич,
ему не написать ни «Танкера «Дербент»,
ни «Инженера».
Сила Крымова в том, что он раоссмат-
ривает процессы, происходящие в нашей
жизни, будучи их активным участником,
он черпает материал для художественно-
г обобщения из первоисточника.
Я не согласен с т. Дерманом, который
товорил здесь о том, что все писатели
достаточно знают современную жизнь. Не
будем говорить о тех, кто не пишет на
современную тему. Вспомним «Половчан-
ские сады» Леонова и «Строгого юношу»
Олеши. Леонову искренне хотелось пока-
зать новых, советских людей. И несмот-
ря на то, что автор нажимает все педали.
чтобы доказать, что Маккавеевы люди но-
вой складки, сильные и страстные, семья
Маккавеевых выглядит, как очень знако-
мая по литературе прежних лет старая
интеллитентская семья. Герои Леонова
пыжатся, хвастаются своей «духовной
мускулатурой», но не могут скрыть своей
дряблости, неврастеничности, заставляю-
щих вспоминать героев гауптмановского
«Праздника мира».
Олеша, выступая на с’езде писателей,
говорил: «Я хочу создать тип молодого
человека, наделив его лучшим, что было
в моей молодости». Он написал «Строгого
юношу», положившись преимущественно
на ‘свою творческую интуицию и прене-
брегая подробным знанием современной
среды. Он не захотел заглянуть в гущу
комсомольской жизни, а предпочел изо-
брести в срОоей лаборатории «моральные
заповеди комсомольца» на манер Баден-
Пауэлевского устава скаутов. И, несмотря
на благие намерения, в сценарии многое
звучит ложью.
Герой Социалистического Труда А. А.
Микулин, который является автором слож-
нейцких конструкций и многих изобрете-
ний, выступая в клубе писателей, очень
верно говорил, что нельзя ничего изобре-
сти, не учась у природы, не подематривая
ее тайн. Я думаю, что эта мысль верна
и тогда, когда мы говорим о писателе
и окружающей его действительности.
Я считаю большой удачей Крымова об-
раз Григория Емчинова из повести «Ин-
женер». Емчинов — не враг. Он дрался
за Советы в годы гражданской войны, он
много и напряженно работает, он беско-
рыстен и по-своему предан делу. Но в то
же время он раз’еден скепсисом, не верит
люлям, ему кажется, что ту работу, ко-
торую оч делает, не всегда можно делать
чистыми руками. Он дипломатничает и
юлит, боится рисковать, боится не уга-
дать «кон’юнктуры» и тем самым мешает
подлинным большевикам пролагать новые
пути в строительстве.
Существует ли такой тип в нашей дей-
ствительности? Да, существует. Емчинов
существует и в том виде, как его изобра-
зил Крымов, но, что самое тлавное,
«емчиновское» в какой-то доле присуще
многим людям, которые по своему мо-
рально-политическому облику стоят мноте
выше Емчинова. Крымов увидел явление,
о котором далеко еще не все сказано в
нашей партийной публицистике, сумел
дать ему образное выражение и этим сде-
лал настоящее партийное дело. Я говорю
о партийности Крымова потому, что он
не ждет, пока явление, о котором он пи-
шет, будет официально названо, а смело
ставит свежую проблему.
Литература частенько отстает от нашей
партийной публицистики, но мне кажется.
что есть ряд вопросов, где такое отстава.
ние не заключает в себе ничего законо-
мерного. Вспомните, как тов. Сталин на
крыл особый характер этой борьбы, и 8 ;
этом его огромная заслута.
Но вот перед нами Е
Saale ева, изданная в Г. ле. ,
ет способный литератор. Однако
все пять рассказов этой книжки прож.
HEI TOIBKO ОДНИМ противопоставлением:
сильный духом терой страдает от различ-
ных недомоганий и несчастий, приключа“ г
ющихся с его телом. Борется 0 смертью
знаменитый металлург, изобретатель Н0“ То
вой отали. В рассказе «Молодость» KOMCO-
мольцы типографии выпускают газету, и
одна ‘из героинь — ‘Лена — обжигается
свинцом и преодолевает это стралтное не-
счастье. Особенно показателен рассказ
«Простое дело». Работник уголовного po- a
зыска выслеживает и преследует грабите- 5
лей. Он сокрушает тысячу препятствий.
Но главное препятствие, с которым связа“
ны все его внутренние переживаних, ь
это.. ноющий зуб! Азвтору кажется, =
показывая страдания героя из-за больного ‘
зуба, он тем самым проникает В сферу
ето психических переживаний, i
Итак, человека-победителя, положитель“
ного тероя, по мысли автора, можно по:
казать как настоящего человека только че-
рез его физические страдания. Отсюда,
якобы, кратчайший путь к душе героя!
И нужно сказать, что не только Пет-
рищев, но и Федин идет этим путем к
анализу психических переживаний нового,
советского человека. От «Простого дела» i
к «Санаторию «Арктур» тянется нить оши- fy
бочного представления о внутренних кол-
лизиях нашего героя. И они, конечно, He
в борьбе агента Угрозыска с его ноющим
зубом. Истинные черты характера HOBOTO
человека этими путями вряд ли могут ус-
пешно раскрыться.
4
ХУП с’езде в нескольких словах блестя-
ще охарактеризовал Tak называемых
«вельмож» и «честных болтунов». Эти ти- д
пы были почеринуты тов. Сталиным неё 4;
посредственно из жизни. Но литература— *
тоже жизнь. Может быть, если 6 наша
проза в то время уже нащупала образы
«вельможи» и «честного болтуна», можно
было бы сослаться и на литературный об-
раз, как это неоднократно делается на М№а- и
териале литературы классической. Пока
об этом можно только мечтать, но в этом
нет ничего невозможного.
Типичен ли Емчинов? Да, Емчинов ти-
пичен, как типичны Стамов, Мельникова,
Семен Алексеевич, Шеин и другие персо-
нажи повести. Почему-то, когда мы гово“ м
рим о типе советского человека, мы обыч-
HO подразумеваем, что речь идет о поло-
жительном типе советского человека. Во-
первых, положительных типов в нашей
действительности есть великое множество, yn
и все они по-своему характерны для на-
шей эпохи. Во-вторых, можно и должно
говорить 06 отрицательных типах и яв-
лениях, которые, уходя своими корнями
в капиталистическое прошлое, в своих
конкретных проявлениях присущи именно
нашему времени. В вопросе о типичности :
тех или иных образов в советской лите-
ратуре происходит, вообще, немало пута-
ницы. Когда мы говорим о классиках, ни-
кому не приходит уже в голову сказать,
что Анна Каренина есть типический об- t
раз русской дворянки, a coMHeHHa Eropa \
Булычева есть типические сомнения Pye 17
ского капиталиста. Однако все понимают,
что это художественные типы большой р
обобщающей силы. А котда речь идет о
советской литературе, понятие типичности
зачастую вульгарно упрощается. Емчинов
—член партии, командир промышленно-
сти. Нетрудно доказать, что ЕВмчинов не
представляет собой ни партии, ни основ-
ных кадров наших хозяйственников. Но
в 10 же. время Емчинов — художествен-
ный тип, обобщающий в себе черты, в
разной мере свойственные многим людям,
и безусловно жизненный.
С большой теплотой и правдивостью ри-
сует Крымов положительные образы на-
ших дней. В существование этих людей
веришь тем более, что в каждом из этих
людей Крымов находит свои индивидуаль-
но-неповторимые черты. Правда в искус-
стве — конкретна. В плохих газетных 38-
метках, посвященных открытию парка или
нового дома культуры, нередко фигури-
рует некий старый рабочий, который гово-
рит © своей радости и сравнивает настоя-
щее с тяжелым прошлым. Этот старый ра-
бочий — правда. На каждом таком тор-
жестве присутствуют десятки таких pado-
чих, которые могли бы сказать прибли’
зительно то, что говорится в замегке. Вот
в этом «приблизительно» все дело. Xy- ‘
дожник должен обладать точным видени-
ем, иначе ему не поверят. Рабочие-неф-
тяники Крымова — живые люди. Для того,
чтобы написать о них, нужно было мно-
тое видеть и многое передумать.
Я не согласен с товарищами, считаю-
щими, что в «Инженере» нет настоящего.
конфликта. Конфликт не обязательно
бовое столкновение. В повести показак /
идейный конфликт, который Крымов раз-
решает очень тонкими средствами, 1
слишком заботясь о внешней напряженио-
сти сюжета.
В повести Крымова немало недостатков.
Манера его не лишена некоторой старо-
модности. Новое и свежее содержание тре.
бует и большей новизны в приемах из.
ложения. Крымову еще свойственна сти
листическая робость. Кстати, о робости.
Она присуща не одному Крымову. Су-
ществует предрассудок, что хорошо только
такое новаторство, которое немедленно
будет всеми понято и признано, иначе
это чуть ли не формализм. Я думаю, что
и в нашей стране может быть такое поло-
жение, когда художник-новатор может
быть не сразу понят. Лет 30 тому назад
кинорежиссер Дэвид Гриффитс ‘изобрел
«крупный план». Это было серьезным но
ваторством. Ero не сразу поняли. Многим
зрителям казалось, что голова, показанная
«крупным планом», отрезана от тела, я
смеялись, когда на «общем плане» голова
оказывалась опять на своем исконном ме.
сте. Через некоторое время эта новая yor
ловность, предложенная художником, On
ла освоена публикой и вошла в арсенал
средств реалистического искусства. Можем
ли мы утверждать, что мы застрахованы
от случаев, подобных истории рождения =».
«крупного плана»?
Я не берусь предсказывать литератур-
ной судьбы повести и вступать в спор,
является ли «Инженер» большей удачей,
чем «Танкер «Дербент». Важно, что в
«Инженере» есть рост, движение вперед.
Тогда даже неполная победа стоит дорб-
же любой удачи. Крымов стоит на верном
пути, и его успехи вызывают чувство pa
дости и уважения.
tp
на стр. 6,