Виблиография   «ДМИТРИИ ФУРМАНОВ»

Эта книга является новым расширенным и значительно дополненным изданием био- графии писателя, написанной его женой. Здесь много новых материалов, впервые публикуемых высказываний, писем, доку- ментов. Перед нами проходит весь жизненный путь писателя - его безрадостное дет- ство, годы учения, фронта, страстные по- иски правильного пути в жизни, Мы ви- дим, как иваново-вознесенский пролета- рий Дмитрий Фурманов вырастает в большевика, героического комиссара, вы- дающегося советского писателя. Со страниц книги встает образ человека, закалившегося в страданиях, в труде, в окопах, воспитавшего в себе волю боль- шевика и мужество революционера. Он ненавидит врагов социализма, он без- заветно предан своей партии, своему на- роду. В книге впервые печатается замечатель- ное письмо Фурманова к Чапаеву, напи- санное писателем в то время, когда он был отозван т. Фрунзе из дивизии для пересылки на Туркестанский фронт. Как волнует в этом письме мужествен- ная любовь и дружба двух замечатель- ный людей - Чапаева и Фурманова. В каждой строке письма ощущаешь горя- чую большевистскую страстность и вы- держку, боевой запал и ясную трезвую мысль. «Здравствуй, дорогой Чапаев, -- пи- шет Фурманов. - Ты едва-ли поверишь тому, как я ску- чаю по дивизии Усадили меня помощни- A. Фурманова. Иваново-вознесенское тельство, 1941 г. «Д. A. Фурманов». областное изда-

ком заведующего политотделом Турке- станского фронта - ну, сижу и работаю. Правда, работа широкая, почетная, сра- зу приходится думать о трех армиях, но не по сердцу мне эта работа, не дает она мне полного удовлетворения. Душа-то у меня молчит и не радуется. Бывало - летаем мы с тобой по фрон- ту, как птицы: дух занимает, жить хочет- ся, хочется думать живее, работать отча- янней, кипеть, кипеть и не умолкать. А теперь все притихло. Уж не слышу ору- дийного грохота, не вижу дорогих мне командиров и политических работников-- замазанных в грязи, усталых, нервно из- дерганных. Мне нестерпимо хочется на позицию…» Едва закончилась война, Фурманов взялся за перо для того, чтоб рассказать народу о Чапаеве, о славных его делах, о героической борьбе Красной Армии, Фур- мановым было задумано монументальное произведение «Эпопея гражданской войны» куда должны были войти как сос- тавные части «Чапаев» и «Мятеж» Им бы- ли задуманы также роман «Таманцы», по- весть «Луша». Особый историко-литера- турный интерес представляют приво- димые А. Фурмановой материалы, соб- ранные Дмитрием Андреевичем для ро- мана «Писатели» Читая книгу Фурмановой, невольно за- бываешь, что уже 15 лет прошло с того времени, как перестало биться пламенное сердце писателя-большевика. Своими книгами, великим примером своей суровой, простой и мужественной жизни Фурманов продолжает участво- вать в нашей борьбе, в нашей работе; он наш современник. М. БЕЛЬСКИЙ

П. Ф. нИЛин

СОЛОВЬЕВ

B.

А.

КАПЛЕР

A.

Я.

П.

А.

ПАВЛЕНКО

ПЕВЕЦ ЧУВАШИИ С. ЭЛЬГЕР В марте этого года чувашский народ празднует двадцатилетие литературной деятельности своего выдающегося поэта - Семена Васильевича Эльгера. C. В. Эльгер родился в 1894 году в бедной чувашской семье, Окончив сель- скую школу, будущий поэт не имел воз- можности продолжать свое образование. 19-летним юношей, в 1913 году, Эльгер призывается в царскую армию, затем от- правляется на фронт, получает тяжелое ранение, попадает в плен, откуда возвра- щается только в 1916 году. Тотчае после революции С. В. Эльгер, . воочию видевший и переживший все ужа- сы царского режима, с огромной энергией включается в общественно-политическую работу на селе. Он - председатель ком- беда, член волостного исполкома и т. д. К этому времени относятся его первые литературные опыты. Начал он с неболь- ших стихов, проникнутых пламенной не- павистью к империалистическим войнам, гнету и произволу парских сатралов, го- рячей любовью ко всему новому, живому, светлому. В стихах о новом мире поэт призывает на борьбу за светлое социали- стическое будущее. Обращаясь к чувашско- му народу в день образования чувашской автономии, поэт пишет: Ты выпшел проселочной, трудной дорогой На светлый большак исторических дней- Родившийся в срубах деравни убогой, Великим строительством занят ты в ней. - Да, скажешь ты гордо, - сегодня мне ясно, Что срока свободы я ждал не напрасно. Стихи первого периода творческого раз- вития поэта впоследствии были обедине- ны в сборнике «Самана» («Элюха»), кото- рый стал одной из любимых книт чуваш- ского народа. B 1923--1924 гг. Семен Васильевич со- здал историческую поэму «Под гнетом», в которой с большой художественной силой показал рабское, бесправное положение чувашских трудящихся в период коло- низации чуваш. Эта ноэма, вернее роман в стихах, также стала настольной книгой каждого грамотного чуваша. Книга за ко- роткий срок выдержала три издания. В 1940 году поэма была инсценирована ав- тором и с успехом идет сейчас неослабевающим в Чувашском Академическом те- атре. Вслед за этим С. В. Эльгер пишет ро- ман-хронику «В дня войны» - об ужа- сах империалистической войны, о росте классового самосознания русских солдат, о борьбе большевиков за превращение войны империалистической в войну граж- данскую. В 1940 году появляется другое крупное произведение Эльгера - роман «На заре» - о борьбе чувашских трудя- щихся за землю в период 19051907 гг. Сейчас поэтом закончен роман о новой чувашской интеллигенции. За выдающиеся заслуги в деле созда- ния и развития чувашской художествен- ной литературы Указом Президиума Верховного Совета Чувешской АСОР от 23 июня 1940 года С. В. Эльгеру при- своено звание народного поэта Чувашской АССР. 20-летие творческой деятельности C. В. Эльгера - радостная дата в лите- ратурной жизни Чувашии. A. ЭСХЕЛЬ, Л. АГАКОВ

Александр ДРОЗДОВ

Сила традиции лубках Шильдкрета, в свое время до ужа- са популярных в читательской среде (в ту пору в исторической области только начинали работать такие романисты, как Толстой, Чапыгин, Шторм, и голод на ис- торическую беллетристику был острый). Нехитрая хитрость этого языка состоит в том, чтобы погуше и побольше дать архаи- ческих речений, воссоздать церковно-сла- вянский синтаксис, воскресить языковые натурализмы, На неопытный взгляд полу- чается жирно, цветисто и трудно читаемо. Раз трудно читаемо, стало быть -- исто- рично. Роман -- в языковом своем звуча- нии - приобретает характер торжествея- ного акафиста, и смысл этого акафиста в заклинании читателя, в расчете на то, что читатель будет усыплен потоком кра- сивых на слух словосочетаний. Понятно, такие писатели, как Кунгуров, не эксплоататоры: они жертвы дурных традиций и уверены, что только в этом направлении лежит развитие языка исто- рических произведений. «Посреди Москвы кремль великий. А в кремле - госу- дарь, всея Руси властелин», пишет Кунгуров, зачарованный строем этих яко- бы нашевных фраз. Может быть, дело здесь вовсе не в творческой робости, а в творческом бесси- лии? Быть может, Кунгуров вовсе не художник, а всего-навсего грамотный ку- старь ремесленного цеха? счастью, та- кие предположения книжка «Путешествие в Китай» подсекает в корне. Несмотря на печальную верность плохим канонам, Кун- гуров нет-нет да и взбунтуется против их насилия. И тогда в повести возникают спены, пленяющие свежестью и свободой письма. Сюда прежде всего относятся сце- ны в Китае, посольские мытарства Спа- фария: материал собран Кунгуровым с большим усердием и тонко обработан. Всли Спафарий, как образ, одномерен, если так же одномерен и Ярофей (говоря проще, лубочен по канонам шильдюретовской «школы»), то образ Марфы Яшнкиной, озорной и любвеобильной жонки, показан трехмерно. Марфа, в сообществе немногих других персонажей, проходит в повести, как живой человек среди чучел. Правда, Марфа - лицо эпизодическое. Но именно поэтому-то Кунгуров и отважился на вы- лазку из своего традиционного Албазина! Эти вылазки в чистое поле литературы будут повторяться, Мне привелось читать «Путешествие в Китай» в первом вариан- те, опубликованном в альманахе «Новая Сибирь» и в последием варианте, только что выпущенном отдельной книгой, В книге видны следы немалой борьбы с на- турализмами языка. Это говорит о том, что в Кунгурове художнические тенденции побеждают тенденции школярства, Не бу- дем говорить по этому поводу торжествен- ных слов, ибо удивляться здесь нечему: здоровые силы тем и хороши, что побе пое дают болезни.

Исторические романы вызваны к жизни стремлением познать наше прошлое, уви- деть в настоящем его лучшие традиции, проследить пути развития общества и го- сударства, воссоздать образы великих сы- нов народа. Исторических романов у нас малю. Убеждение в том, что их угрожающе мно- го, вызвано явным заблуждением. Много авторов, берущихся за исторические темы, но что выходит часто из-под их пера? Бездушные, иногда грамотные, иногда вовсе безграмотные поделки. А худшая часть этих поделок не что иное, как спе- куляция на читательском интересе к истории (так в свое время процветала спекуляция на интересе к мемуарам). Вот таких «романов», действительно, дает земло, И несмотря на то, что в кре- пости почти не осталось бойцов, несмотря на то, что оборону взяли в свои руки казацкие жонки, - китайцы сняли оса- ду, отчаявшись в успехе, и увелипо Аму- ру свои корабли. В этом направлении прочерчена первая тематическая ветвь -- завоевание восточ- ных земель от Нерчинска до Амура доблестью русских ратных людей, Втэрая ветвь - закрепление этих земель рус- ской дипломатией. Сношения с Китаем Москва начинает в 1674 г., отправляя во главе посольства ученого грека Спафария, и завершает при Петре усердием посла Федора Боловина. Меж Китаем и Москвой установлен мир и, хотя по этому миру к богдыхану отходит крепость Албазин, ненавистная китайцам, за русскими оста- ются все земли до Амура. повоеванные казаком Ярофеем иего вольными сподвиж- никами. Престарелый Спафарий, уже ко- стешеющей рукой, пишет о человоке гря- дущей Руси: «Человек сей трудолюбием безмерным преобразует лик земли греш- ной; повергнет горы, реки запрудит, моря зажжет, слезами и кровью утолит нена- сытную жажду земли… Из этого боя вый- дет гордый человек победителем». Что же помешало Г. Кунгурову с полной внутренией свободой осуществить свои интересные намерения? Помешала ему творческая робость. Нельзя представлять себе литературный труд, как маршировку по дорогам, давно нанесенным на карту исторической художественной литературы. Художник-историк, вооруженный маркси- стским методом, в своем искусстве обязан прокладывать повые маршруты, иначе дар его задохнется. Иначе художник будет держать дар свой на цепи окостенелой традиции, удушающей всякое проявление самостоятельной творческой мысли: ис- кренно, с мучительным самоограпичением, он будет выполнять ту же работу, что и холодные ремесленники. Повесть Кунгурова несет на себе следы много! Слишком ретиво они пишутся! И так бойко читаются, так бесславно тоонут в забвении! Конечно, появление ремесленных рома- пов не может не тревожить литературы, поскольку поле ее засоряется худой тра- вою, Кроме того, ремесленная литература, вооруженная видимостью четкого метода, способна влиять на молодых неотстояв- шихся писателей, сбивая их с верной до- роги. В очень большой степени от такого влияния не уберегся Г. Кунгуров в своей повести «Путешествие в Китай» Этоочень обидно. Повесть написана с неподкупным интересом к теме, В ней рассказало о пер- вых попытках Руси завязать сношения с Китаем, страной незнаемой и устраша- ющей своей силою. Ярофей Сабуров входит в повесть, как покоритель народцев и добытчик царской казны, Царевы ставленники предпочли разговаривать с ним плетью. Профей вы- пустил на их крыши красного петуха, и с тех пор «полетела судьба Ярофея по ветру, как дым по небу». Но это совсем не так. Совсем не как дым по небу. Человек тугой и собранной воли, к тому же воли целеустремленной,

«123-я В БОЯХ С БЕЛОФИННАМИ» МОРДОВСКИЕ ПОЭТЫ

Рядом с заголовком на обложке вы- тиснен орден Ленина, Указ о награ- ждении 123-й стрелковой дивизии орденом и имена девятнадцати Героев Советско- го Союза открывают небольшую книгу очерков Ал. Исбаха и Юр. Королько- ва, рассказывающую о мужестве совет- ских патриотов, сражавшихся с белофин- нами. 804 бойца, командира и политра- ботника этой дивизии получили в г. Выборге 11 мая 1940 г. из рук М. И. Калинина ордена и медали. Боевой путь дивизии отмечен красны- ми стрелками на огромной карте, кото- рая висит теперь в штабе. «Чертежник подробно изобразил на карте, - пищут авторы книги, - все препятствия, ко- торые пришлось преодолевать бойцам орденоносной дивизии Не мог он изоб- разить на карте только одного - глу- боких снегов да суровых морозов, до- ходивших в дни боев до сорока граду- сов. Не сумел он изобразить и ледовых переправ, во время которых бойцы шли по пояс в воде под огнем врага, прояв- ляя образцы смелости и героизма»… Оживить эту бесстрастную карту с условными обозначениями множества преодоленных препятствий, показать лю- дей, покоривших яростное сопротивле- ние, хитрость и коварство врага - та- кую задачу ставили перед собой авто- ры книги. До предела выразителен ску- Ал. Исбах, Юр. Корольков. «123-я в боях с белофиннами». Воениздат, 1941 г. Москва. «Библиотека красноармейца».

пой, лаконичный язык цифр и фактов, приведенных в коротких рассказах о фронтовых эпизодах и незабываемых подвигах, истории которых будет посвя- щено еще много томов. Вот как описывается один из опорных пунктов бронированная крепость на высоте 65,5, соединенная с другими та- кими же крепостями: «Лобовая стена этого ДОТа была прикрыта семью тол- стыми броневыми щитами, поставленны- ми один к другому. Сверху над железо- бетонным потолком лежали два сталь- ных щита… Перед высотой 65,5 финны построили сорок два ряда проволочных заграждений и двенадцать рядов на- долб, глубоко врытых в землю. Высота отдельных надолб достигала полутора метров Кроме того, за высотой 65,5 тянулась мощная, толщиной в два ме- тра, железобетонная стена. позади кото- рой находились минометные батареи и пушки. Весь район был густо усыпан минами и фугасами. Саперы 123-й ди- визии нашли и обезвредили здесь боль- ше четырех тысяч мин» Так укреплена была линия, которую штурмовала 123-я стрелковая дивизия. Первые бесхитростные правдивые рас- сказы о героических делах орденоносной дивизии, собранные в сборнике, - это рассказы о беззаветной преданности ро- дине, сплоченности и организованности, смелости и находчивости бойцов и ко- мандиров, покрывших себя неувядаемой славой. B. ГОЛУБЕВА

светлой, человск бесшабашной храбрости, Ярофей собирает вокруг себя предприим- этого мучительного самоограничения, вы- званного, быть может, неуверенностью в в собственных силах, либо податливостью к чужим влияниям. Картины осады Албази- на всем строем своим наломинают осалу Смоленска из одноименного романа Ари- стова, Аристов своеобразный худож- ник; картины смоленского сидения он строил на определенном приеме и достиг известного предела выразительности имен- чо потому, что использовал прием для вы- явления своей творческой силы. Кунгуров работал на том же приеме, подчиняя ему свои творческие силы и тем самым уйдя вассалы этого приема. В этом все дело! Самоограничение в трактовке событий и лиц, самоограничение в языке - и всё это в угоду якобы канонических тради- ций! В повести Кунгурова торжествует тот самый «исторический» язык, который нашел ярчайшее выражение в романах- чивых людей и с ними идет на освоение неведомых земель, богатых зверем. Ему сопутствует верная подруга Степанида. Походы приносят тяжелые испытания, Ка- закам приходится воевать и с природой, и с тунгусскими князьками, и с китайца- ми, и с царскими воеводами, которые почитают казаков то изменниками, то по- корными слугами московского царя. На- конец, ярофеевская вольница закладывает на Амуре крепость Албазин. Китайцы ве- дут долгую осаду, в крепости голод, большой урон в людях, силы слишком равны. В одной из вылазок погибает Ярофей, тело его уносит Степанида и пре- не- Г. Кунгуров. «Путешествие в Ки- тай», Иркутское областное издательство, 1940 г.

Слова Алексея Максимовича Горького о том, что устная поэзия является ро- доначальницей литературы, находят се- бе наглядное подтверждение в этом сборнике. Перед читателем проходит путь от бесконечно простых, строгих стихов народных сказительниц Беззубо- вой и Кривошеевой к насыщенным об- разами и ритмами народных песен сти- хам современных мордовских поэтов. Близость к фольклору, к истинно на- родной поэзии придает стихам особую простоту и лиричность. В сборник вошли стихи поэтов: Ми- хаила Безбородова, Федора Ильфека, Степана Кумбря, Алексея Лукьянова, Александра Мартынова, Артура Моро, Ивана Прончатова, Эмиля Пятая, Алек- сея Рогожина, Василия Радина, Никула Эркай, Ивана Чумакова, Петра Кирил- лова и двух сказительниц - Феклы Иг- натьевны Беззубовой и Ефимии Пет- ровны Кривошеевой. Все стихи об единены чувством горя- чей любви к своей родине, к своему, возрожденному Октябрем, народу. Лучшими и наиболее поэтичными яв- ляются в сборнике стихи Василия Ра- Мордовские поэты. Сборник под ре- дакцией А. Дорогойченко. Государствен- ное издательство «Художественная ли- тература». 1940 г.

дина и Алексея Рогожина. Живое ощу- щение природы передано в них инди- видуально и ярко Очень удачно молодое, веселое сти- хотворение «Сенокос» Михаила Безборо- дова, Задорный ритмический строй это- го стихотворения хорошо передает ра- дость труда молодых свободных людей на свободной земле. Читатель запомнит лирические стихи Никулы Эркай «Октябрьские мотивы», «О Ваське», проникнутые большой чело- вечностью и теплотой, а также хорошее стихотворение Ивана Прончатова о его а,любимой, хотя и «незнакомой сестрен- ке» - Мамлакат. Поэма Кириллова «Утро на Суре», в сущности, растянутое стихотворение, В ней нет сюжета, нет людей Автор в невероятном темпе риторически излагает историю народа эрзян от древних вре- мен до наших дней. Приятны в поэме лишь хорошие лирические описания природы Поэма Кириллова, пожалуй, сдинствен- ное неудачное произведение сборника, Вызывает удивление отсутствие пре- дисловия к книжке. Ведь русский чита- тель почти незнаком с мордовской ли- тературой и хотел бы в предисловии получить хотя бы общее представление о путях ее развития. A. К.

Единство и многообразие мени года». Стихотворение «Свои» откры-   вает новый этап в развитии поэта, пусть потихоньку, без качественного «скачка», но открывает. Не все стихи конца осени и зимы 1940 г. равноценны но большинство их живет уже в новой поэтической инто- нации. Какой-то перелом в творчестве совершился. «Свои», «После боя», «Уста- лостью глаза подведены», «Воспоминание о Тайпалеен-Иоки», «Заявление», «Плен- ный», «Земля от разрывов черным-черна» - это произведения ия уж совсем другого рода и сорта, чем стихи «Дня» или даже чем такие стихи того же 1940 г… как «Варежки» или «Песня о сестре», еще поверхностные и легковесные. В этих пос- ледних поэт находит для выражения глу-ной ооких чувств лишь слова, перепетые и стертые, в то время как выпеперечислен- ные стихи написаны верно и ясно, без ные стихи написаны верно и ясно, пез сентиментальности и лирического «наиг- рыша», свойственных многим строфам Долматовского.   го Лирический тон поэта, его своеобраз ная интонация применяются в ряде но- вых стихов не по мнимо поэтическим по- водам, а по существу и в соответствии с этим крепнут, углубляются, с этим креднут, углубляются, кристалли- зуются. Мнимой лирики в стихах Долматовско- мнюго, как у всякого поэта, который бродит еще вокруг да около нужных и верных слов, не умея ими завладеть. Ин- тонация, посредством которой принятораз- дувать поэтическую «муху» в поэтиче- ского «слона», долго помогала мололому поэту множить стихи забывающиеся и не- долговечные от них в сущности, и пс- тавалась в памяти одна интонация, еще не облеченная крепкой плотью, неясный мотив, еще только требующий музыкаль- ного и смыслового разрешения. Но ряд названных стихотворений из книги «Три времени года» доказывает, что он счаст- ливо выбрался из словесного тумана и твердо стал на путь мастерства, на путь, ведущий к сильному, ясному и чистому звучанию. Этот путь уже давно намечал- ся в лучших стихотворениях и отдельных строках предыдущих книжек Долматовско- го, но терялся в туманных и вязких мелочах.  синтезируются в едином мощном поэтиче- ском организме, полном шекспировских чувств и противоречий, - и тогда перед нами возникают лирические автобногра- фии подлинных поэтов-гитантов; либо же эти разные характеры, разные автобногра- фические мопологи, разные лирические герои действуют разобщенно, пе сливаясь, - тогда голос поэта зачастую фальши- вит, рождаются книги неполноценные; ови редко бывают живучими не только в по- томстве, но и в современности. «Лебедь, рак и щука» разрывают ткань поэтиче- ской жизни. Единство в многообразии - обязательное условие жизни и живучести поэтических произведений. В творчестве Долматовского нет несо- единимых элементов. Один и тот же лири- ческий характер предстает перед читате- лем в стихах о первой юнсшеской любви, о метро, о ночных прогулках, о поездке на Дальний Восток и о финляпискойкам- напии, Это безусловное достоинство, Соб- людено первое условие живого поэтическо- го бытия - единство, Хуже обстоит де- ло со вторым условием - многообразием. В 1939 и в 1940 гг. лирический мотив, интонация, образная система, самый тембр голоса, регистр остаются одними и теми же. Автор идет по пути совершенствова- пия стиля (в чем достигает крупного пеха); но характер его поэзии развивает- ся без тех скачков, даже без благодетель- ных кризисов, которые явились бы есте- ственными следствиями парастающего внутроннего пропесса: он развивается вяло. ус- Значит ли это, что вял самый талант поэта? Нет, еще не значит. Лучшие его стихи написаны четко, энергически, ясно, что отнюдь не мешает им быть лирич скими, Такоты «Бетерок метро», «Комсо- мольская площадь», «Письмо» и ряд дру- гих.

A. АДАЛИС

Никто не может отказать Е. Долматов- скому в таланте. Но всякий может упрек- нуть его в малой придирчивости к себе. Здесь речь идет не об элементарной требо- вательности, а о требовательности ревни- вой, пускай даже преувеличенной, кото- рая должна быть свойственна подлинному художнику слова. Е. Долматовский зача- стую неряшлив. Можно ли, например, до- пускать к читателю такие сырые стихи, как «Где-нибудь на улице чужой», как «Помню, что, когда она ушла», «й ехал ночью по шоссе»? Не замыслы этих сти- хотворений плохи и слабы плохо и слабо выражение замысла, т. е., другими словами, автор искал лениво, без истин- ревности к искусству. А отмести сы- рые стихи нехватило решимости. бе Мне кажется, что малая строгость к се- бе, неумение прослушать и прочитать свои стихи, как чужие, отделившись от них и поднявшись над ними на новом этапе роста, это и была причина задержки роста Долматовского. Если судить по ря- ду стихотворений из книги «Три времени года» трудность в значительной степени преололена. Сейчас уже нельзя себе пред- кристалли-нитой ставить, чтобы поэт опустился до уровня таких стихов, как «Москвичка», потакая невысокому вкусу неискушенного чита- теля. Темы Долматовскоготемы, близкие каждому передовому молодому человеку нашей страны. Это преодоление себя, т. е. преодоление мелкосуб ективного в челове- ке. Это любовь к родине, к людям роди- ны, к сверстникам, старшим и летям. Го- лое Долматовского -- лирический голое со своеобразной интонацией, Следователь- но, здесь есть все оспования надеяться на полноценные и запоминающиеся надолго поэтические произведения. Требователь- ность к себе, строгость отбора, неутоми- мость в поисках словесного выраженияге вот что необходимо поэту, чтобы все эти надежды сбылись. Тогда и голос станет мужественней и наступит творческая зре- лость, и придет та большая, настоящая, праздничная удача, которая завершает ряд юношеских неудач.

Биография лирического героя трех книг E. Долматовского - типовая: это биогра- фия молодого советского человека тридца- тых годов нашего столетия. Сузим и уточ- ним: биография молодого москвича. Необходимо оговорить, что далеко не все московские юноши строили метро, ездили на Дальний Восток, успевали побывать в Западной Белоруссии или в Западной Ук- раине и в боях с белофиннами, По моло- дой человек стихов Долматовского обра- щается к читателю от лица тех, которые это успели: от лица наиболее передовых и к тому же счастливых, счастливых не в смысле благополучного житейскога преус- певания, а в смысле авиценновского «мно- го узнал - значит будь доволен!» Таких кношей у нас много. Следова- тельно, жизнь героя книт Лолматовского типична или по крайней мере внешие ти- пична. Уж одно это заставляет отнестись к его стихам с интересом и симиатией. Естественно, что они широко известны среди молодежи. Они безусловно совре- менны. и Поэтому-то и встает с особой остротой вопрос, каково поэтическое действие этих стихов? Достаточно ли высоко пх качест- во? Ведь широко известные строфы и стро- ки, помимо чисто эмоционального дейст- вия, должны еще воспитывать поэтический кус млюгих тысяч молодых читателей. Это - обязательство, лежащее на всяком поэте, достаточно популярном. Высказываясь о новой, последней по времени книге поэта-современника, всегда рспомпить и предылу следует, по-моему, всп щие его книти. В нашей подемной и быстрой жизни мы не мыслим ни одного явления вне его динамики: понятие роста, изменения, раз- вития лежит в оспове всех наших сужде- ний о событиях и вещах. Говоря с поэ- те, нельзя опустить вопрос о его росте совершенствовании, а также о развитии его основной, лейтмотивной темы. Автор «Дня», «Дальневосточных сти- хов» и «Трех времен года» - поэт одно- го лирического героя, одного авторзкого характера, Существуют книги стихов, где «характеров» много, Эти характеры либо

«КАК ИЗМЕРИЛИ ЗЕМЛЮ»

В XVI веке современники и земляки па- рижского астронома доктора Фернеля могли наблюдать однажды странную и забавную картину: по Большой Северной дороге из Амьена в Париж в последние дни лета медленно катился экипаж, и ува- жаемый доктор все время считал оборо- ты экипажного колеса. Он насчитал их 17024. А вот второй странный эпизод: в сере- дине XIX века в Москве распространился ужасный слух: немец, ведавший обсерва- торией на Пресне, якобы дознался, что под столицей -- пусто, под ней -- громад- ная пещера, и Москва не сегодня-завтра провалится, а «Иван Великий» уже «и впрямь поддался». И вот директор уни- верситетской обсерватории швейцарец Швейцер установил помост возле знаме- колокольни в Кремле, водрузил на нем большую оптическую трубу и по звездам определил географическую широ- ту Ивана Великого, И странно - он на- шел своеобразное «подтверждение» па- нических слухов. Можно было бы без конца приводить интересные «загадочные» истории, на пер- вый взгляд имеющие мало общего меж- дусобой и еще менее вообще похожие на научные эксперименты   Между тем все эти эпизоды - звенья одной цепи, все они представляют собой эпизоды более, чем двухтысячелетней истории изучения человеком размеров земли. Эту историю -- героическую, раз- нообразную, богатую самыми неожидан- ными проявлениями человеческого гения, человеческой воли и самоотверженности-- рассказывает в своей увлекательной кни- «Как измерили землю» Д. Арманд. Арманд нигде в своей книге не стано- вится поверхностным перетолковывате- лем научных истин, грубым популяриза- тором. Он показывает, как возникали Д. Арманд. «Как измерили землю». Дет-№ издат ЦК ВЛКСМ. 1940 г.

научные представления о земле, ее фор- ме и размерах, Он показывает истину в движении Это трудно, но зато успех та- кой попытки вдвойне радостен Так, на- пример: «земля -- шар», «земля - ман- дарин» (эллипсоид, сжатый к экватору), «земля - лимон» (эллипсоид, вытянутый к к полюсам), «земля -- картошка» (геоид) оказываются в его книге не просто удачными популярными метафорами сложных знаний человека о форме плане- ты, на которой он живет, а реальными этапами долгого пути познания этой формы. Д. Арманд излагает материал умно, жи- во, «в хорошем темпе» и порою очень остроумно. Даже такая трудная глава, как глава о референц-эллипсоиде, тре- букщая не столько особых знаний, сколь- ко знакомства с методами научного мыш- ления современного естествознания- даже эта глава увлекает читателя, пото- му что в ней с редкой наглядностью рас- крываются изобретательность и острая наблюдательность человеческого ума, Как и всякая хорошая научно-популяр- ная работа, книга Д. Арманда имеет для молодого читателя большое значение. и помимо того, что она дает ему из- вестный круг положительных знаний. На «маленькой» и частной проблеме «как лю- ди измерили землю?» развертывается окрыляющая юношеский ум картина на- учных подвигов человека, романтическая картина истории науки, истории познания природы Поэтому-то такие книги--хорошие вос- питатели; без дидактики и риторики они воспитывают в читателе лучшие стремле- ния и лучшие черты характера - волю исканиям, веру в свои силы и чувство солидарности всех, кто идет к прекрас- ным целям. ШI. НОВГОРОДСКИЙ Литературная газета 12 3

Единообразие стихов Долматовского, это, по-моему, не топтание на одном месте, нет, это скорее поиски законченного и бо- лее совершенного выражения тех лириче- ских чувств, которые владеют им еще со времен первой книги. Все сказанное, мне кажется, остается в силе до страницы 35-й книги «Три вре-