Н. МИХАЙЛОВ
Страна, как тема
Тюбовь & родине — из чего она ела-
гается? Из сознания, что в стране ут-
вержден справедливейший социальный по-
рядок; из личной причастности к велико-
му общему трудовому порыву; из еже-
чаено подтверждаемой веры в гений наро-
да; из уважения к тому героическому, что
было в его пропмом. И еще: из любви к
родному ландшафту. К ландшафту в его
глубоком понимании, в тому зримому
единству, которое создалось вокруг нас
от роздействия на родную природу творче-
екой энергии народа.
Любовь к стране в действии, в актив-
ной форме — это вошедшая в плоть ин
кровь идея гражданственноети, государ-
ственного самосознания.
Народ должен знать свою страну во
времени, знать те пути, по которым борь-
ба привела его к сегодняшнему дню. Он
должен знать страну в пространетве —
видеть, как размещается жизнь и как она
вписана в ландшафт. Эти две стороны тес-
но связаны =— вся история лежит на
теографической карте, а география несет
На себе след истории. i
Но узнавать мало, надо вчувствовать-
ея. Любовь к стране питают глубокие
эмоциональные образы, живущие в нае.
Истерия нас вдохновляет, например, 0б-
разом Суворова. А география? Трудно себе
предетавить, скажем, ленинградца без люб-
ви в Неве. И тут на сцену выступает
искусство.
3a последние голы мы немало’ сделали
для развития патриотической темы в «ху-
дожественной истории» — в историче-
еком романе, в пьесе, в фильме. Но мы
очень мало сделали для развития патрио-
тической темы в «художественной геогра-
фии». Больше того: можно сказать, что
художественной теографни У нас ночти не
существует.
Слов нет, история веегла была ближе
в литературе и искусству. Сложный клу-
бов человеческих отношений, сияние
исключительной личности, мощные движе-
ния народных масс =— век за веком, одна
тема ярче другой. Притом выбор темы
здесь облегчен: самое время генерааизова-
ло события, откинув все; бледное.
А в география перед автором прежде
всего встает хоть и бесконечно богатый,
но еще не обобщенный вещественный мир;
нужен YM и талант, чтобы обработать
ландшафт мыслью, обобщить факты и
убедиться, что и в географии главная те-
ма — человек, общественный человек.
В этом смысле география для искусства
«труднее» истории, но ведь зато геогрз-
фия — сегодняшний, а не вчерашний
день; это тот самый день, в котором мы
живем.
Так мы оставляем в пренебрежении ору-
дие, которое могло бы быть, очень дей-
ственным. Мы недооцениваем художествен-
ной и воспитательной роли отечествоведе-
ния. И могучая тема остается почти нё-
‘использованной.
Вот ее контуры.
Страна, которую по величине можно
сравнивать с континентами и частями
света: лве Европы. почти половина, Азии...
Страна, которая по потенциальной мо-
щи природы богаче всех отран на земле... .
Страна, которая так разнообразна, что
Ha ее примере можно изучать почти все
мировое землеведение...
Мы могли бы помогать читателю MEIC-
яаить большими понятиями. мыюлить го-
сударственно. Но все это мы покрываем
одной и той же, давно известной фразой,
старшей штампом: «Наша страна широко
раскинулаеь от Балтийского моря до Ти-
XoTo океана, от Памира до Арктики», фра-
зой, которая стереотипно открывает по-
пулярные брошюры,
У нас почти нет художественно-науч-
ных ‘произведений, которые в образах рас-
крывали бы место нашей страны Ha
земном шаре, своеобразие ее географиче*
ского положения, величину ее богатств,
общие проблемы размещения ее хозяй-
ства. Вее эти вопровы имеют государ-
ственное значение и могли бы быть пс-
ренесены в литературу. Но они оста-
ютея достоянием вводной главы учебника.
У нас ееть книга «Родина», напиезн-
ная коллективом авторов и изданная в
1939 телу «Молодой гвардией». В этой
книге, при всей ее пенности, еильно ска-
зываетея отсутствие единой творческой
концепции. Главы сделаны разными авто-
рами. Хотелось бы иметь книгу ‘о стране,
написанную одним автором по единому за-
Художественные Книги © стране ве
должны быть чисто описательными. Ведь
облик нашей страны непрерывно меняет-
ся. Тема активна. Она требует активного
проблемного жанра.
Мы можем сказать, что важная тема
новой, разумной географии, в свое время
подчеркнутая М. Горьким, у нас разраба-
тывалась — это факт мирового antepa-
турного значения, Мы имеем, например,
ряд книг М. Ильина, где некоторые прз-
блемы перестройки нашей страны социа-
листическим трудом раскрыты в геогра-
фическом плане. Большой талант и вы-
еокая культура этого писателя позволили
ему (особенно в книге «Горы и люди»)
BRETECA в специальную географическую
проблематику. Ню все же тема новой гво-
графии разрабатывалась у нае йедостатеч-
но полно.
Тюбовь к географии есть, в сущноети,
любовь в специфичности, в колориту ме-
ста, к неповторимой окраске foro или
иного ландшафта. А в мире нет более раз-
нообразной страны, чем наша.
Конечно, и в локальюй художествен-
ной географии у нас есть выдающиеся
имена. У нас есть такой удивительный
худежник, как М. Пришвин. Главное для
него в геотрафии, по его собетвенным сл0=
вам, «..воспитание в себе чувства жиз-
ни, как движения». У нас есть К. Пау-
стовский, создавший евоим «Rapa-byra-
зом» новый тии книги, в евоем роде об-
разповый, Талантливая Н. Емельянова
повестью «В Уссурийской тайге» доказа-
ла, что рассказ о ландшафте можно стро-
ить, как рассказ о людях, его преобра-
зующих. Детиздатом выпущены два тома
географического ежетодника «Глобус»; это
хорошие, интересные и содержательные
книги, местами не вполне, впрочем, прео-
долевитие некоторую «ученую сухость».
Но спросим себя: есть ли y нае xopo-
шая художественная книга 9 какой-ни-
будь нашей республике? Есть ли у нас
снискавшие популярность книги о По-
волжье, Урале, Сибири? Освоена ли нами
художественно география новых совет-
ских территорий? Есть ли у нас вообще
хоть одна подлинно массовая художествен-
Но-теографическая книга? Нет, нет и пет.
Подбор большинства изданных книг: од
носторонен. — они освещают окзотиче-
скую окраину, оставаяя в тени примель-
кавшийся центр. Арктика, Кара-Бум. Пз-
мир, енова Арктика... Эти темы куда
«протоптанней и лемпе». Но ведь именно
в центре страны сосредоточень большая
часть ее промышленности и населения,
это ядро нашего союзного государетва.
Здесь — неисчерпаемое богатетво тем,
несравненно более глубоких, но, конечно,
He Tak легко дающихся.
Вот вышла, наконец, художественно-
географическая книга 06 одном из cCpe-
динных районов — книга o Memope
В. Паустовекото, Но Мещора — это ско-
рее негативная сторона центра, это вее
та же окраина, хоть она и в центре...
География там, где путешествие. За со-
ветские годы написано пемало интереено-
го 0б экспедициях и перелетах. Это кни-
ги бывалых людей и корреспондентов. №
врупные наи писатели почему-то давно
уже He работают над путевым очервом.
Почти оборвалась эта линия русской ли-
тературы, так блестяще начатая Карам-
зиным и Пушкиным. Есть хорошие кни-
ги о путешествиях на Северный полюс,
это большой успех, Но разве не интерее-
но было бы прочитать ботатую и умную
KHArY, скажем, © поездке в Ленинград?
дь Какие художественные возможности
хает глубоко поэтический жанр путевого
очерка, где дыхание пространства › соче-
тается с точностью паблюдений, лириче-
ским чувством и публицистической MEICIBD.
d не замечаем столько интересного Bd-
круг себя, совсем рядом. Мы часто забы-
ваем, что великая страна начинается у
самых дверей налиего дома.
Из центральных издательств художе-
етвенно-географические книги -печатает
почти один только Детиздат. Но и Лет-
издат выпускает их непростительно мало,
притом они очень часто бъют выше в03-
раста, так что самые младшие и вовсе
остаются без географии.
Если детям нехватает художественной
литературы по географии, то что же ска-
зать о взрослых? Ведь «взроелые» изда-
тельства, особенно литературные. пэчти не
издают популярных географических книг.
В общем, не в научно-специальном из-
дательстве автору-теографу приходится за-
щищать евою рукопись. ‚Слишком часто
встречает он недостаточную географиче-
скую грамотность и, что еще обиднее,
слабую заинтересованность в теме.
«В Карачае альпийские луга»... «0т-
kyla же на Кавказе Альпы?» «Альний
ские лута = это термин»...
«Владивосток лежит на широте Сухуми,
по зима в нем архангельская...» «Причем
здесь архангел?» «Я имею в виду Архан-
тельск»...
И книжки то и дело получаются сухие,
похожие одна’на другую. Стираетея вся
прелесть своеобразного в ландшафте, в
хозяйственно-историческом облике района.
Так. Грузия и Армения начинают ‘оття-
чатьея друг от друга лишь цифрами...
Разумеется, мы. советские люли, пони-
маем под экономической географией ту
облаеть, где человек утверждаег свое гос-
полетво над природой. Но любовное, более
или менее детальное’ изображение наряду
© экономикой также и природы в попу-
лярной географической книге почему-то
иногда считается аполитичной игрупгкой,
Тогда как задача заключается в. том, что-
бы развить интерее к родной природе,
распространить любовь на всю нашу мно-
гообразную страну, придать этой любви
народный, активный, большевиетский ха-
рактер.
В середине декабря 1939 тода я стоял
на раздорожь» узких таежных просел-
ков. Мимо меня гуськом шли люди в
серых шинелях, прикрытых маскировоч-
ными халатами из белого миткаля. Зеле-
вые козырьки стальных касок, выступая
из-под белых капошонов, ватеняли гла-
за идущих. Серые стоптанные валенки
мерно скрипели по крепко накрахмален-
ному ‘морозному снегу.
Шли высокие и малорослыв, корена-
стые и поджарые. Шли чернявые иблон-
дины. Украинцы и горьковчане. Boxor-
жане и казахи,
Я втлядывалея в лица идущих и 110-
вил себя на» том, что все они кажутся
«на одно лицо». Однообразное обмунди-
рование на фоне однообразного лесного
пейзажа скрадывало в полусумерках при-
полярного дня индивидуальные челове-
ческие черты. Казалось, что передо мной
красноармеец.
..Недавно я перелистал знакомые ком-
плекты фронтовых газет зимы 1940 тода,
прочел несколько тоненьких книжечек
очерков о людях северного похода, издан-
ных Военгизом. — р
Bee эти очеркя и зарисовки написаны
военными журналистами и литераторами,
свидетелями и участниками. описываемых
событий. Все авторы — люди разной ли-
тературной манеры, вкусов, темперамен-
та — ‘Писали в одно и то же время о
разных людях, представителях разных
военных специальностей, воевавигих Ha
разных участках фронта.
Писали мы честно, строго
лию героя, и его национальность, и цвет
его глаз и волос, и цвет петлин на его
mines, :
лось с0 мной позапрошлой зимой Ha
ном перекрестке. 1
лес-
Пулеметчик, латающий чем попало про-
битый пулями кожух «максима» на под-
ступах к Кирка-Муола, представал как
близнец своего собрата, орудовавшёго на
такой же приозерной опушке возле Суо-
муссальми. ae .
Что за наваждение? Неужели и впрямь
люди нашей армии безлики и массовид-
ны? Или, может быть, зрение литерато-
ров шалило, проявляя. склонность к ни-
велированию , предметов?
Ни то, ни другое. Армия нашя состо-
ит из обыкновенных людей. Как все лю-
ди, каждый из бойцов индивидуален и
характером и внешними физическими
признаками. И все внакомые мне лите-
раторы, авторы очерков, никакими болез-
нями зрения не страдают. ‘
Литературная газета
№ 18
2 а
по команде «шаг на месте» топчется один.
придерживал
ясь правды фактов. Hashana i фёми-
И при всем этом, читая очерки, Я вто-
рично. пережил то же самое, что случи-
соо
Люди высокого роста
2
Ал. CVPKOB
>
‚ Причина однообразия в изображении
человека на войне кроется не в мате-
риале, не в особенностях физического
зрения очеркистов, &а в избранном‘ спо-
собе изображения события,
Не надо обладать большой пронипа-
тельностью, чтобы ваметить, чт0 внеш-
ние формы поведения людей одинаковой
среды и одинакового ‘воспитания, при
сходной обстановке; порождающей тот
или ‘иной поступок, сходны почти до
тождественности.
Черты индивидуального разлячия в
одинаковых по внешним обстоятельствам
поступках. людей начинают проступать
з& гранью наиболее резких, различимых
физическим зрением деталей. И
К индивидуальной сути подвига мож-
но приблизиться, лишь зная, почему че-
ловек вед себя так, а не иначе.
Работая над очерками для фронтовых
тазет, мы шли по линии наименьшего
сопротивления, стараясь донести до чита-
теля протокольную внешнюю правду фак-
Ta, не вглядываясь, не вдумываясь в суть
внутренних мотивировок поведения лю-
дей, в спешке забыв о том, что непри-
метные нюансы и паузы делают музыку.
Нам невдомек было, что даже такой «бес-
пристрастный» инструмент механического
копирования натуры, как об’ектив (poto-
аппарата, очень суб’ективно ведет себя
в руках фотографа. Он можег из урода
сделать красавца и наоборот. Все зави»
сит зот точки врения. — {
Не оботащенные опытом длительного
общения с героями своих очерков и сти-
XOB, мы вели себя, как начинающие фо-
тографы, устанавливающие в спешке фо-
кусное расстояние «на-главок», отчего фон
событий оказывался резким и отчетли-
вым, а лица героев расплывчатыми и по-
хожими одно на другое,
Такова универсальная причина однооб-
разия фронтовых очерков-откликов, Спент-
Kol, трудностями и неудобствами поход-
ной жизни военных журналистов можно
об’яенить, но ‘не оправдать этот крупней-
ий недостаток первого круга нашей pa-
боты над материалом северной войны; Xy-
же, что’ и после войны некоторые наши
товарищи выступают с проё и стихами,
резко, отмеченными тем же недостатком
зрения. Очевидно, дело нё только в’ недо-
статке опыта и материала. Яркость изо-
бражения всегда пропорциональна силе
таланта и зрелости ‘мастерства, & глубина
проекции художественного образа пропор-
циональна степени духовного ` богатства
художника, ;
Что же главное утаили мы‘ от читате-
лей, создавая наши очерки о героях фин-
ского похода? 1
Перобирая фронтовые ваписи и фото-
трафии, перелистывая страницы памяти,
я из материала наблюдений отобрал коё-
какие детали, которые, как мне кажется,
дают пунктирный рисунок несхваченного
нами на месте главного.
--Декабрь 1939 года. Рокадная дорога
Ha участке Суомуссальми — перекресток
на 26-м километре. Шесть грузовиков с
ранеными, проскочив через шестисотмет-
ровый участок льда на переправе, тусто
обстреливаемый финскими ‘пулеметчиками,
мчатся по ухабистой дороте. На одной
из машин шестеро тяжело раненных и не-
сколько здоровых, едущих в штаб кор-
пуса. На ветру нестерпимо холодно. От
неудержимой дрожи, от толчков ‘на уха-
бах раненые глухо стонут. Это пятеро.
Шестой — лейтенант ‘из запасных, в обож-
женной у костров шинёли, с, небритым,
серым от боли м потери крови лицом,
молчит. У него перебито бедро, и каж-
Ab толчок на ухабе причиняет страш-
ную боль. Он сидит в углу кузова тихо,
неподвижно. Только по легкой дрожи
ресниц над полуприкрытыми глазами да
по резкому закусу губы? можно . разли-
чить, что он не потерял сознания, что
боль хочет выплеснуться криком, а лей-
тенант, закусив губы, душит рвущийся
крик... Впереди разрезала морозный в0з-
дух скороговорка! пулемета, Здоровые <ва-
ливаются через борта кузовов в. придо-
рожный кювет, чтобы в случае надобно-
сти принять бой. Батальонный комиссар,
сосед раненого лейтенанта, уже занес но-
гу над бортом, когда почувствовал, что
его кто-то держит за полу шинели. Обер-
нулся. Раненый лейтенант сказал тихо,
раздельно; ar
— Обтавь мнё одну гранату.
её. Положи вот тут, рядом...
— Для чего она nam? Begs y pac en
лы нехватит бросить ee,
— Зачем бросать?.. Для себя. На вся-
кий случай. Если полезут, й их и сёбя...
Заряди
(Ты же большевик, понимаешь...
„..Передо мной фотоснимок. Лесная по-
ляна, васнеженная, изрезанная ‘окопАми.
Черные отверстия, блиндажных лазов.
Справа — далеко — большой плакат на бе-
лой материи, подвешенный между деревь-
ями:
«Прекратите безумие.
щи не дождетесь».
Слева — близко — друтой плакат яз на-
скоро сшитых обрывков маскаровочных
халатов: ;
«Большевики не сдаются, _ Попробуйте
возьмите»,
Сдавайтесьв. Помо-
Фото-этюд И. Шагина.
Осколками мыл, пулями, пулеметныймхи:
очередями оба плаката изрядно потрепа-
ны, превращены почти в лохмотья. Неде-
лями они висели друг. против друга. Не-
делями стояли друг. против друга две
силы, водрузившие HX B Рлухой тайге.
Небольной отряд’ красноармейцев, отре-
занный от главных сил и окруженный
в глубоком неприятельском тылу, H —
враг, многочисленный, неумолимый, всем
снабженный и доведенный до. исступле-
ния упорством сопротигления осажден-
ных смельчаков.
Рос список убитых. ШириласБ площадь
в землянках, занятая тяжело раненными.
А еще не убитые, если даже были ране-
ны, но могли досылать патрон в патрон-
ник и нажимать на спуск, сцепив зубы,
отбивались и отбивались. Так ничего и
не могли поделать отборные егерские ба-
тальоны. с горстью советских богатырей.
Люди, 0 которых я говорю, воевали, в
подавляющем своем большинстве, в пер-
вый раз в жизни, Иные из них пришли
из запаса с не очень большим багажом
военных навыков. В подавляющем боль-
пгинстве это были беспартийные гражда-
не Советского Союза. ‘
Какая же сила вела их сквозь леденя-
щий ужас пятидесятиградусных ‘морозов,
сквозь снега немыслимой глубины и тай
гу чудовищной непроходимости? Какая
сила поднимала их полками, ротами и
дивизиями на штурм неприступных бето-
но-стальных ДОТ‘ов «линии Mannepreii-
ма» через минированные цоля, над вол-
чьими ямами и завалами, сквозь несчи-
тые ураганом вражьего свинца?
В своих стихах и очерках мы называ-
ли эту силу, тогда как надо было ве по-
казывать.
Сын бывшего ‘подданного ^ Российской
империи пришел на войну в северные л8-
са, имея за спиной заводы, построенные
для. себя, поля, распаханные для себя,
пришел по приказу своего правительства,
чтобы обезопаейть от возможных посяга-
тельств воинственных капнталистических
авантюристов свою границу, свой Ленин-
град.
Вот та универсальная точка зрения,
открывающая возможность опознания всех
индивидуальных черт героизма участни-
ков. северной (войны. Вот что вносит су-
щественные коррективы в канонизирован-
ный влассический литературный образ
русского солдата.
И колхозник, и рабочий, и советский
интеллигент пришли на войну государст
венно мыслящими людьми, интуитивно
корректируя. свои личные побуждения хо-
зяйскими интересами советских граждан.
Вот случай в котором, как в капле
воды, отражается эта ведущая черта лич-
ности советского бойца. - -
„Отделение разведчиков, возвращаясь
из удачного поиска, ведет «языка» — Cep-
жанта-шюцкоровца. Уже вблизи от перед-
него края обороны полка пленный попро-
сил закурить. Решили пожалеть, вынули
кляп изо рта, развязали руки. Пленный
достал сигаретку, спички, закурил. Залиа-
Taz дачьше, дымя папиросой. Котда на
под’еме в горку люди немного сгруди-
лись, пленный неожиданно быстрым дви-
жением вырвал из голенища валенка
спрятанный финский нож и cpasMaxy
ударил’ в спину идущего впереди коман-
дира отделения. От сильного толчка ко-
мандир отделения упал лицом в бнег.
На миткале маскировочного халата, ра-
стеклось ‘розовое кровяное пятно. Сразу
несколько разведчиков навалилось на
пленного. В pastap возни один‘ из раз-
ведчиков закричал: ~~
— А, ну-ка, пусти, Я ему, гаду чорто-
ву, штыка дам.. Тогда, как подброшен-
вый пружиной, вскочил отделенный:
— He смей трогать. Не смей!
Pere
Уже замахнувшийся для удара Rpac-
ноармеец растерянно таращил глаза на
командира:
— Товарищ командир отделения... Что
BH?.. Ведь он же вас чуть не угробил,
чорт проклятый... Ну, я не буду... Ну, вы
сами... :
Разведчики туго крутили за спин -
ки пленного. Отдёленный в упор сл
В его водянисто-синие глаза ‘налитым не-
навистью взглядом.
— Сволочь... Вот сволочь... Задушил бы
я тебя руками, гадину, и никто с меня
не спросит... А, может, ты на то и бъешь,
чтобы не довели?,. Не выйдет... Нам язык
нужен... Язык...
Отделенный повел плечом и почуветво-
вал режущую боль в спине.
Ранил он меня... Остановите кровь,
товарищи... Один из разведчиков подня-
ух нз снега ножом быстро разрезал ха-
ат, .
— Bum, как ловко пришлось. В коль-
по портупейное угодил. Попади нА пол-
вершка вбок, не ходить бы вам по зем-
ле, товарищ отделенный командир...
..Вот несколько живых штрихов -
ности нашего современника, ры Hpac.
Hof Apa, оразговаривайте с участни-
ками войны о белофиннами. Прочитайте
о что рассказали они о себе и товари-
ах на страницах изданного :
двухтомника «Бои в а
ГЫ матери-
‚ не толь-
танные ряды колючей проволоки, проши-
Еспи 6 вы —
Впервые
просмотрели бы’ тысячу строф
за тысячу пет —
©б удачной любв
страшно mano Хх
. великих стихов —
просто нет.
«Шир Гаширим»
$ царя Соломона,
Сонеты Лауре
Петрарки...
еще
этот список расширим,
где счастливых поэтов
чем
1
Her,
поэзия
3 это не рай,
на прогулка
подарки?
м < любовником ветреным.
Это >
Ленским, 7
Евгениям,
_ Вертерам
заученный жест:
‚— Умирай.
Что ни строчка —
по сердцу идущая трещина,
что ни рифма —
дорога отрезана,
перед Блоком,
за Лермонтовым =
Сколько нами
отчаянье пето! ^
Это —
, рефлексом
холод бритвенных лезвий
не лезет,
а страшное
пишет само. .
Но как
не об отчаянья
а о людской удаче —
писать ‘
необычайнее,
прекрасней
м иначе
Но как
Мы понимаем —
невероятно
трудно
писать
о новом мае
не выспренне,
не трубно.
Впервые. bina
: в мире —
писать
неё «Мцыри»!
Собьешься © ног
=
- обр
в письмо!
or споров,
у горя ,
долгий опыт,
а чтоб суметь другое,
не с легкостью,
не скоро —
поэзия накопит!
ЕЙ непривычно
\ > BMT
) не обрыв
м жить
на перевале в коммунизм,
ей странно,
что любимые добры,
что говорят:
— Люби,
мы ка унизим!
Она еще _
не насажела
слов
садам и рощам
жизнм настоящей,
словаря
не проросло
синонимами
слова «счастье».
В стихах
нельзя
не быть © застрельщиком,
и если а
кричу в глаза,
что стих не тот,
что строкм © трещинкой,
то значит
промолчать нельзя.
Легко
за ямбы
ставить
‚ не нарушая
мнений целость,
но мы ведь —
не церковный хор,
а проба гопосов-
«xopa,
x
на смелосты
У нае
нет времени
стареть
м ждать прибавки
м надела,
пускай живут
<вои сто лет,
_ Кто ни черта ,
сто лет не делал!
Искать —
на самом дальнем
сто раз ve
прРомазывая мимо,
Где нет стиха», °
где «темью per
а то, что есть,
неразделимо]
И чем тревожней,
< такой поэзией meee
общаться ,
тем радостней rr
дней
всечеловеческого счастья,