Марпотта ШАГИНЯН
ТРАТЕГИЯ ПИРОВОГО ЛВУРУШИИЧЕСТВА
Вею свою внешнюю политику с перво-
то дня прихода к власти Гитлер строил на
систематическом, не имеющем себе равного
в истории, сознательном двурушничестве
течение нескольких минут Франция, Поль-
Ta, Чехословакия будут лишевы своих
руководителей».
Весь мир восхищается подвигами со-
ветских летчиков на фронтах отечеет-
венной войны.
РАССКАЗ 0 СТАЛИНСНОМ СОКОЛЕ
и вероломстве. Шрювратив всю Германию
в фабрику войны, воспитывая германскую
молодежь на «романтике» военного разбоя
и безоглядного солдафопетва, он в то же
время ежегодно заверял народы мира о
своем величайшем миролюбии:
«Германекий нарох желает жить в мире
© всем миром», — заявляет он голосом
ягненка в 1933 году.
«Мы не намерены нарушать права ка-
гой-либо нации и не желаем пи урезы-
вать жизненные возможности’ какого-либо
народа, ни порабощать, ни утнетать, ни
подчинять ем», — с ораторской «сле-
зой» декларирует в 1934 году.
«Имперское правительство... дружествен-
но заявляет, что выполнит все обязатель-
6728, вытекающие из любого добровольно
пстисанного договора, даже в том случае,
если этот договор был заключен до ето
прихода 5 власти», — щенетильно уве-
ряет в 1935 году.
«К Европе у нас’ нет пикажих террито-
риальных притязаний“. — клянетея в
1936 году...
Ему нужны эти уверения, эта маеки-
ювка, это соловьиное пенье в эфир, что-
бы ‘убаюкать нарды Европы и услеть
под шумок как можно болышёе настроить
танков, самолетов, натотовить емертонос-
ных 00мб, натаскать на будущие разбой и
убийство немецкого солдата.
Но есть мудрое выражение: язык мой—
враг мой. Болезненный маниак речи, Гат-
лер не только официально разглагольство-
вал в эфир, но и выговаривалея пю ду-
пам в интимном кругу своих близких.
{ni из этих близких, друг Гитлера и
Cit бывший видный фапист, Герман
Раушнинт, подвел своего болтливого «фю-
рера». Он издал в Париже в 1939 roay
книгу под ‘завлекательным — названнем
«Гитлер мне товорил», — и вот оказы-
вается, что мирный ягнейок, убаюки-
вавший нежными зазерениями европей-
ские страны, в доматтней обстановке раз-
говаривал 06 этих же самых странах точь
в точь так, как проголодавшийся людоед
о будущем завтраже:
«Я введу войска в Париж, может быть,
еще в мирное время. Они будут носить
французскую форму; они будут марширю-
вать среди белого дня по улицам, и ни-
кому не придет в голову их остановить.
Они займут министерство, парламент. _В
* Все эти речи Гитлера были напеча-
таны. Они приведены в так называемой
«Белой книге», изданной в Польше.
Ил. ЭЛЬВИН БЕСТИЯ
Творчески бессильный, столь же оттал-
кивающий, сколь и жалкий в своих грубо
мистификаторских «концепциях», фашизм
сплагиировал у реакционных мыслителей
прошлого все, что попалось под руку. Из
всех .мутных источников Гитлер и его
«теоретики» черпали идеологическую
грязь, выдавая эту грязь за оригиналь-
ное «учение». В итоге сплошного воровст-
ва собрался тот невообразимый лжетеоре-
тический хлам, каким фашисты отравляют
мозги запуганных ими людей.
Если . расовую мифологию розенберго-
гитлеровская банда украла у полоумного
француза Гобино, то свой теоретический
«бестиализм», которому соответствует ‘и
бестиализм на практике, фашизм заимст-
вовал у Фридриха Ницше.
Апеллируя к Ницше, к его надменному
отрицанию разума, фашисты возвеличили
«ИНСТИНКТ», ЭТОТ «разум животного».
Втаптывая в грязь человеческое достоии-
ство, об’являя все, что не принадлежит к
узкому кругу фашистской элиты, мусором,
навозом истории, «отходами расового хао-
саз, пристегивая этот ярлык ко всему,
что дышит, мыслит и чувствует не по-
титлеровски, фашисты свои «кровавые ин-
стинкты» хотят превратить в закон. И
опять-таки у Ницше они находят «теоре-
тическое обоснование». Ибо у него сказа-
но; «человечество» — просто материал. для
опыта, колоссальный излишек неудавиге-
тося, поле обломков». Материал в руках
пресловутого «сверхчеловека», — которому
«bce дозволено». В ницшеанском «сверх-
человеке» каждый из гитлеровской шатии
видит собственный портрет. Еще бы! Раз-
ве не «сверхчеловеку» Ницше внушает:
«Будь насильником, корыстолюбцем, вы-
могателем, интриганом, льстецом, низко-
поклонником, гордецом и, смотря по 00-
стоятельствам, совмещай в себе все эти
качества».
Фашизы — это война, война подлая,
трабительская, бесчеловечная › (правда,
«бесчеловечно», с точки зрения фашистов,
‚ это звучит гордо!). Фашизм — дикий
jyabT разбойничьей войны. И это ‘онять-
Атаки освящено мэтром: «Несомненно, бу-
дет изобретено много... суррогатов войны,
но может быть именно благодаря им соз-
реет убеждение, что такое высококультур-
ное и оттого по необходимости утомлен-
ное и вялое человечество нуждается He
только в войнах вообще, но и величай-
ших, ужасающих войнах, следовательно,
и во временных возвратах к состоянию
варварства».
И духовный импотент Гитлер фальцетом
визжит вслед за Ницше: «Мы хотим быть
варварами. Мы. хотим быть варварами...
В войне фашизм видит путь к порадо-
щению человечества, к превращению на-
родов в данников, в рабов. Морально
одичавшие нациеты — от Гитлера до по-
следнего шелудивого эсесовца —- ‘только и
сохранили в себе человеческого. что свой
внешний облик. Они горды тем, что не-
похожи на людей: у Ницше они налили
тстовое и подхолящее к случаю наимено-
вание — «бестия». vit
В одном месте («Тенеалогия морали») у
Ницше говорится: «Глубокое ледяное не-
доверие, возбуждаемое немцем в настоя-
щее время, как только он захватывает
власть, является отражением того неугаси-
мого ужаса, с каким Европа в течение
столетий смотрела на неистовства белоку-
рой германской OecTHH>.
И это сказано не с трепетом перед
трозным судом истории, который вынесет
свой приговор неистовому зверю, а с тем
чувством восхищения, с которым’ вероятно
древние германны взирали на зверское,
бестиальное умерщвление пленных, © чем
товорится у Тацита и Страбона,
Впрочем, истины ради скажем, что в
проблему «белокурой бестии» нацизм внес
новинку: он решил, что белокурой бести-
ей может быть и.. не белокурый ариец.
Ну. хотя бы фюрер, со своим черным и
жестким волосяным покровом. Недаром
хитростей,
Что Раушнинг не фантазировал. даказала
которые
сформируют новое правительство, угодно
Людоех разболтал тут одну из своих
гримировюу ‘пох противника,
вся пюследующая тактика Гитлера па вой-
не. Но послушаем дальше:
«Я задолго установил связь © людьми,
(в оккупированных странах)
мне. Таких люлей мы найдем везде. Мы
даже не будем иметь необходимости покх-
пать, они сами нас найдут, толкаемые
амбицией, ослеплением, разногласием и че-
столюбием».
Людоед разболтал тут другую свою хит-
рость — ставку на предателей’ внутри
чужой страны, на так называемую «ия-
тую колонну». И опять, что это не фан-
тазия Раушнинга, доказала вся последую-
щая практика Гитлера, его юра на
веяческих продажных квислинтов, пенз-
видимых их собственными народами. Но
послушаем и еще дальше:
«Мы найдем достаточно добровольцев.
Мы их переправим через границы еще в
мирное время мелкими партиями, и в2сь
мир будет думать, что это кругосветные
путешествия... Я введу их по частям.
Наша стратегия будет состоять в TOM,
чтобы разрушить врага изнутри... Совер-
пенно необходимо, чтобы вражеская нация
была деморализована, чтобы ‘она была пэд-
готовлена к капитуляции, чтобы она была
морально принужиена к пассивности даже
прежде, нем придет мысль о военных. дей-
ствиях».
И тут люлоед выболтал третью хит-
рость — надежду на разрушительную ра-
боту своих диверсантов-шиионов. Грими-
телей в стане врага, засылка к нему сво-
их ииионов ‘и диверсантов -— такова из-
любленная стратегия Гитлера. Он назыза-
ет ее «военной». Но он оптибается. Каж-
‚дую свою мечту, выболтанную Раушнин-
гу, Гитлер неизменно заканчивает слова-
ми: «Враг будет деморализован прежие,
чем ему придет мысль о военном сопро-
тивлении». Такая военная тактика --
сестра двурушничеекой гитлеровокой дип-
ломатии, построенной на словесном гип-
н03е жертвы, перед тем как ее обобрать.
Человечество платит за опыт дорогею
ценой. Но зато е дорого обошедииямея
опытом народ не так-то легко расстается.
Есть мудрая армянская <казка о эмее ин
землепаище. Змея сказала земленатщцу:
«Я лучший твой друг». Землепашец от-
ветил: «Лля змеи у меня только одна
дружба». И он размозжил ей голову кам-
нем.
Ганс Гюнтер, обершарлатан от расизма, с
такой неподдельной яростью набросился
на защитников «белокурой теории», заяв-
лия, что «многие темноволосые и темно-
глазые являются более северными индиви-
дуумами, нежели многие белокурые и го-
луботлазые»,
крайне вредит северной идее, так как
противник часто пользуется им для зло-
радных шуток». Так ограждается от кра-
мольной иронии чистокровная породи-
стость фюрера, внеигность котором яв-
ляется отрицанием фантистокой брехни 9
совершенстве «расы господ».
Как бы там ни было, но в теорию
«белокурэй бестии» внесена’ существенная
поправка: чтобы быть законченной фапи-
стекой бестией, белокурый цвет волос пе
обязателен. Для этого, скажем словами
Горького, требуются свинцовые мозги под
черепом, для этого требуется олово там,
где у нормальных людей бьется сердце,
полная атрофия человеческих чувств, то-
есть То, чем в избытке обладает вся свора
сорвавшихся с цени фашистских бестий.
Фашистская теория так же омерзительно
уродлива, как и фашистская практика.
Но идейная гниль, от которой несет
трупным смрадом разложения, будет тах
же преодолена человеком, как преодоле-
вались им темные силы, тормозившие ‘его
луховное освобождение.
ровка’ пюд врага, опора на низких преда-
что ‹«белокурое Самомнение’
Вышедшая в Детиздате книга 3. Ча-
Лой «Анатолий. Серов» рассказывает об
одном из’ тех’ бесстрашных сталинских
соколов, искусство которых положило на-
чало славным традициям советской авиа-
ции.
«Летать» — вот о чем мечтал Толя Се-
ров, озорной, веселый подросток, которо-
го все знали. и любили в маленьком
уральском городишке Надеждинске.
Пятнадцати лет Серова, ученика фаб-
рично-завбдского училища, иринимают в
комоомол. И вскоре комсомольца Серова
направляют на учебу в школу пилотов.
Воля’и упорство, хладнокровие и вы-
держка — эти черты характера будуще-
го Героя Советского Союза ярко проявля-
ются с первого года пребывания его в
авиаигколе.
В 1931 г. с отличной оценкой по тех-
нике пилотирования Серов’ оканчивает
летную школу в звании летчика-истреби-
теля.
Военный летчик Серов всегда был тотов
к б0ю с противником. Не раз он говорил:
«В наше время в нашей стране, когда
3. Чапая; «Анатолий Серов». Детиздат,
Военная бибпиотека школьника,
новые
враги собирают силы на самой границе,
только ослы не понимают, что нужно
ежедневно, ежечасно готовиться к борьбе,
тренироваться к бою, совершенствовать
свое’ вооружение. Мы каждый день, ра-
ботаем так, чтобы сегодня быть сильнее,
чем вчера, а завтра — сильнее, чем се-
годня. Я знаю, когда бы ни пошел на
нас противник, ему не поздоровится. По
правде говоря, я бы с удовольсвием на-
бил морду фашистам в воздушной дра-
ке>.
ВБ конце 1936 г. мечты Серова сбыва-
ются. Правительство посылает его на вы-
полнение боевых заданий. Серов бес-
страаино тромит врагов. Враги трепещут
при одном его имени. Шесть истребите-
лей во главе с Серовым обращают в бег-
ство тридцать семь самолетов’ противни-
ка.
«Умей моментально решить задачу, и
победа за тобой», любил товорить
Анатолий Серов.
И сейчас в битвах с фашистами за честь
и независимость нашей отчизны бесстра-
шные летчики — соратники Серова —
повторяют его’ слова.
Не только школьники, для которых
предназначена эта книга, но и взрослые
читатели с интересом прочтут рассказ о
жизни легендарного героя.
В. ИГНАТЬЕВ
«КРАСНАЯ
В серии «Военная библотека школьни-
ка» Детиздат выпустил ‘отдельной книж-
кой новые стихи советских поэтов 0
Красной Армии.
В книжке собраны написанные уже в
дни отечественной войны стихи и песни
Ал. Прокофьева, Вас. Лебедева-Кумача,
Плакат работы художника В. Одинцова.
г а
АРМИЯ»
М. Исаковского, А. Твардовского, В. Ин-
бер, С. Маршака Е. Долматовекого,
А. Суркова, А. Жарова, Е. Благининой,
А. Ромма, Я. Сашина. . \
‚Особое внимание привлекает стихотво-
рение ученика 155-й школы Володи Биль-
чинского «Отцам, ушедшим на фронт».
Выходит в издательстве «Искусство»
нниги
ПОЭЗИЯ НАРОДНОЙ БОРЬБЫ
Эта небольшая книжка статей Алексея
Толстого, написанных уже в дни нашей
веял мертвый песок. Задымили тысячи
фабрик и заводов. Тот же, быть может,
отечественной войны, будит в читателе то
волнение, которое может вызвать лишь
настоящая публицистика, рожденная жи-
вой страстью человека, Сейчас слова взве-
шиваются на особых весах. При фиолего-
вом свете затемненной Москвы мы научи-
лись и читать зорче и глубже. Этой
книжке веришь, как дневнику, потому
что за ней — живая человеческая прав-
да. В ней то, что может дать именно
художник, внутренняя поэзия и си-
ла народного отпора врагу.
Алексей Толстой замечательно ода-
ренный и очень русский национальный
писатель. Его глубокое чувство народной
жизни, гордая и всеоб`’емлющая любовь к
родине, его горячий пафос советского гра-
жданина, то-есть все то, что наполняло и
двигало его художественное — творчество,
сейчас великолепно засверкало и в публи-
цистических, антифашистских статьях и
воззваниях. ы
Болышная часть из них известны чита-
телю, печатались в «Правде», многие ста-
ли уже широко популярны. Описание
Толстым (в статье «Почему Гитлер дол-
жен потерпеть поражение») немецкой на-
ступательной тактики, названное им «во-
роньим клювом», в который «нужно за-
бить кляп», стало поистине почти пого-
воркой. Е
Книжка А. Толстого, названная им по
одной из статей—«Блицкриг» или «блиц-
крах», включает десять статей и воззва-
ний (среди последних — письмо к писа-
телям Северной Америки, воззвание к со-
ветским морякам и др.). Я их читал по
мере их появления в печати, но каждую
перечитываешь с новым интересом, пото-
му что, вместе взятые, они слагаются в
нечто цельное. И это цельное — видение
нашей родины, ее прекрасных просторов,
дол и рек, образы чудесных советских
людей и еще то, что вырастает от стра-
ницы к странице, — неукротимая HeHa-
висть к гитлеровской сволочи, посягнув-
шей на нашу жизнь и земли.
В статье «Что мы защищаем», написан-
ной через несколько дней послё злодей-
ского нападения на нас Гитлера, А. Тол-
етой, перебирая свои воспоминания о бы-
те России, говорит: «Прошло двадцать
пять лет. От океана до океана зашумели
золотом колхозные нивы, зацвели сады и
запушился хлопок там, где еще недавно
Апексей Толстой. «Блицкриг»
«бпицкрах», Гослитиздат, 1944 г.
внук Александра Сизова, такой же бога-
тырь, пошел под землей ворочать, Бак
Титан, один сотни тонн угля за смену,
Тысячетонные молоты, сотрясая землю,
начали ковать оружие Красной Армии—
армии освобожденноге народа, армии сво-
боды, армни — защитнице на земле ми-
ра, высшей культуры, расцвета и счастья.
Это — моя родина, моя родная земля,
мое отечество, в жизни нет горячее, глуб-
же и священнее чувства, чем любовь к
тебе...
Да, это чувство подняло ныне во весь
рост народ-иеполин против фашистских
разбойников Пишет А. Толстой и о них.
Пишет очень правильно, со спокойным
презрением сына великого народа к этим
истерикам и «рыцарям длинного ножа»,
пишет без всякого’ шапкозакидательства,
как подобает в серьезном бою, не на жи-
вот, а на смерть: «Но успокаиваться
нельзя... Враг коварен и силы у него
еще много... Мы должны об’единиться в
одной воле, в одном чувстве, в одной
мысли — победить и уничтожить Гит-
лера и его армии, несущие смерть и раб-
ство, рабство и смерть и больше ничего...
Для этой великой цели нужна ненависть...
В ответ на вторжение Гитлера в наши
окраины ненависть, в ответ на бом-
бардировки Москвы — ненависть... Силь-
ная, прочная, смелая ненависть...» («Я
призываю к ненависти»).
Белинский когда-то в одной своей ре-
цензии на книгу о Петре Великом писал,
NTO «все великие перевороты и испыта-
ния только обнаружили великий характер
русского народа... Роковой 1812 год, про-
несшийся над Россией грозной тучей, на-
прягшей все ее силы, не только не осла-
бил ее, но и еще укрепил, и был пря-
мой причиной ее нового и высшего бла-
годенствия, ибо открыл новые источники
народного богатства». Отечественная вой-
на 1941 г, напрягающая все силы наро-
да для отпора и уничтожения гитлеров-
ских интервентов, происходит ныне в ус-
ловиях, неизмеримо более счастливых для
народа. Советские годы, очистившие рус-
скую жизнь от всей скверны царско-по-
мещичьего прошлого, показали миру, на
какие подвиги созидательного труда спо-
собен русский человек. Враг силен. Но и
наш народ стал неизмеримо сильнее под
великим водительством Ленина и Сталина.
Вот этой убежденностью дышит сегод-
няшняя публицистика А. Толстого.
КОРНЕЛИЙ ЗЕЛИНСКИЙ
«СТЕПАН ЗАВГОРОДНЫЙ»
Дело было еше до империалистической
Войны. ;
В 1912 году царская, помещичья Рос-
сия — Россия бездарных правителей и
великого народа, отсталая аграрная
страна несчитанных богатств, бессмыслен-
ных трат и крестьянской нищеты хлебо-
сольно встречала иноземных гостей.
Немецкие «туристы» катались по чер-
ноземной Украине, обжираясь пшенич-
ной сдобой, икрой и балычком, опиваясь
душистыми винами. Сих шпионов любез-
но катали близорукие чиновники, поме-
щики, душившие своих крестьян, поли-
цейские шпики, приспособленные лишь
«тащить и не пущать» лучших людей
старой России, но неспособные раскусить
немецких разведчиков и воров. Зато
простой русский и украинский народ, ис-
тинный хозяин богатств великой земли,
угрюмо взирал на орду любителей чер-
‘нозема и «русской закуски» — на. герров
Кохов и Риттмейстеров.
Он, этот народ, показал себя впослед-
ствии, во время германской оккупации
на Украине...
Крестьянин Степан Завгородный — ге-
рой поэмы Демьяна Бедного — гнал с
полей родной земли немецких банкиров.
А сыновья Степана в наши суровые дни
дерутся до последней капли крови, геро-
ически сопротивляясь фашистско-герман-
ской своре, чтобы доканать ее и стереть
с лица земли.
Истинные патриоты, непоколебимые
защитники родины, — это те, кто собст-
венными руками подымали родину из
былой разрухи, крепили мощь трудовой
державы, засевали её землю, строили ее
Демьян Бедный. «Степан Завгородный».
Гослитиздат. 1944 г.
‘города... Трудовой народ боролся и 60-
рется против чужеземных захватчиков.
Крестьянин, бывший бедняк Степан Зав-
городный и его сыновья — летчик, крас-
нофлотец, кавалерист, агроном, два ком-
байнера-стахановца — BOT семья под-
длинных патриотов, способная выдержать
любые тяготы, презреть любую опасность,
лишь бы че сдаться врагу и не сдать
ему плодов многолетнего, самоотверженно-
го труда.
«Партизаны, вперед!» — призывно озаг-
лавлена последняя часть поэмы. В этой
тлаве говорится о стойкости народа в
отечественной войне, о народной реши-
мости драться до конца и победить во
что бы то ни стало.
Мы саранче ответили,
Ее мы боем встретили,
В могилах нет отказу ей»
Но хлеба — не даем.
Всей нашей грозной силою,
Стальною, бронекованной,
Живой, организованной,
Bpary He уступающей,
С днем каждым нарастающей,
Мы саранчу фашистскую
И наступая бъем ее
И отступая бьем.
Таково содержание и таков дух новой
стихотворной повести Демьяна Бедного
«Степан Завгородный», выпущенной Toc-
литиздатом в дни отечественной войны.
Повесть написана просто и сильно, хо-
рошим, понятным языком. Чувствуется в
ней спокойное и непоколебимое созна-
ние народной силы, спокойная и серьез-
ная уверенность в победе.
Нет сомнения, что «Стенан Завгород-
ный» заслуживает широкой популярности.
А. АДАЛИС
Конст. ФЕДИН
Рабы Гитлера
Я сижу в маленькой комнате лагерного
барака, лицом. к лицу © пленным немец-
ким летчиком по фамилии Дреге, родом
из Шоттнара» В, Липпе.
мальчишка, бледиолицый, с круглыми сиз
ними глазами навыкате,.с косым, придав-
ленным к шее подбородком, он произво-
дит вцечатление .безволия и немощи. Го-
ворит он мягко. явно избегая той дере-
вянной прусской манеры, с которой сол-
даты гитлеровской армни. «тянутся» перед
начальством. Иногда он кажется жалким,
загнанным. В армию он ношел доброволь-
цем, по специальности —- летчик-наблю-
датель.
— Сколько раз вы’ бомбили Англию?
— Шестьдесят раз.
— Kanne места?
— Разные. Плимут, Бирмингам, Лондон,
— Ковентри тоже?
— Да; и Ковентри,
— Сколько раз вы летали над Совет-
ским Союзом?
— Два раза
— Что так мало?
— Не повезло, — товорит ‚ он, дернув
плечом, слегка опустив голову, и тотчас
добавляет в самооправдание: — Когда-ни-
будь это должно случиться е каждым...
Его экипаж всей пятеркой попал в плеи
Ha «Хейнкеле-111», сбитом нашим истре-
бителем. (Я видел эту пятерку: пилота
обер-лейтенанта Каризиуса, наблюдателя
Дреге, борт-механика Карла Ленца, стрел-
ка Вильгельма Люмана, стрелка-радиста
Гельмута Кроста. Я потом убедился на
знакомстве с другими немецкими летчика-
ми, взятыми в плен, что эта пятерка во
многих отношениях характерна для тит-
перовской авиации. Она помогает нам
составить суждение о летных кадрах, 0ро-
шенных немцами против Советского Сою-
за. и дает возможность отметить систему,
которой, гитлеровское командование руко-
волится, формируя экипажи своих самоле-
тов.
— Есть ли y вас награды? — спраши-
paw я У Дьреге,
— Железный крест первой степени.
— А еще?
— Серебряная застежка фронтового по-
лета.
Шупленький,
‚но нескольку отличий.
.
Это отличие дается Гитлером автомати-
чески: за двадцать вылетов на фронт —
застежка ‘в бронзе, за шестьдесят — B
серебре, за сто десять — в золоте. Почти
все летчики, с которыми я товорил, имеют
Отборная „ летная
твардия, накопившая почтенный разбой-
ничий опыт бомбежки мирного населония,
— вот кого бросил Гитлер на нашу от-
чизну, надеясь мигом сломить сопротив-
ление Красной Армии. Без тени нелозко-
сти, по-солдатски односложно мне отве-
чает обер-лейтенант Каризиуе, пронаве-
денный в офицеры за налеты на Норве-
тию, Францию, Англию.
— Бомбили Лондон?
Пятнадцать раз. :
Почему пошли добровольцем?
Служа в авнации, можно хорошо по-
видать свет.
— Побомбить его?
Фашист молчит. Он, конечно, пошел до-
бровольцем не из потребности «повидать
СБеТ», а Из-за тех преимуществ, какие по-
лучают добровольцы при прохождении
службы в гитлеровской армии.
По своему содержанию эта двадцати-
дкадцатичетырехлетняя молодежь — по-
слушные выученики фашизма. Они. ко-
нечно, «не занимаются политикой», они—-
«солдаты», но от их разговоров так и не-
сет гитлеровской демагогией,
— Англия не ‘хочет нам дать колоний,
поэтому мы воюем, — товорит Дреге. —
То, что Германии принадлежало, должно
Сыть возвращено:
С чугунным. упрямством Фновторяется
бредовая мысль, что если Германия не
будет владеть в Африке рабами, то она
н6 сможет существовать. В погоне за аф-
риканскими рабами гитлеровцы насадили
рабство во всей Европе, от Балкан до
Скандинавии, и, наконец, набросились на
Советский Союз. Однако тут в мозгах фа-
шистов просвечивает брешь; они не могут
взять в толк почему дорога к африкан-
ским колониям лежит через Советский
Союз, : ;
—- Почему воюем против России — не
зваю, — несколько растерянно говориг
Jipere.
— Не могу вполне понять причину вой-
ны с Россией, — вТорит Каризиус,
— Но если вы, обер-лейтенант, не мо-
жете понять эту причину, то как же ee
поймет немецкий солдат?
— Я думаю, ему будет понять тоже, не
легко...
Во время беседы с обер-лейтенантом
Хорнером (70 раз летал над Англией, пи-
лот, в особом распоряжении министерства
авиации) меня поразили его глаза, В них
было ^ что-то бесчувственное и странно-
испуганное” какое-то соединение сумас-
шествия с механизмом. Это — взор Car
дистов, превращенных в профессионалов,
это — машины, которые могут быть раз-
рушены, но не могут быть переубеждены.
И, однако, вырвав из своих летчиков
все человеческое и превратив их в меха-
низмы; Гитлер не мог быть вполне уве-
рен, что его летная гвардия не заколеб-
лется, не смутится преступлением войны
против советского народа. Сомнение Гит-
лера сказалось на той системе, в какой
формируются экипажи немецких самоле-
тов.
„Ив моих расспросов пленных немецких
летчиков можно сделать вывод, что не-
мецкое командование систематически с9-
ставляло экипажи для войны с нами из
людей, которые друг друга не знают. Пи-
лот стоял в оккупированной Франции,
бортмеханик —`в Югославии, наблюдатель
— в Польше, стрелок и радист еще где-
нибудь. Их соединяют в команду на од-
ном самолете и посылают на фронт про-
тив Красной Армии. Так создается пору-
ка, что команда. состоящая из незнакомых
друг другу людей, побоится рассуждать
на опасные темы о целях войны, о бес-
смыслице уничтожения женщин и детей
и не стговорится между собой о переходе
на нашу сторону.
ae
*
Коренастый, коротенький,
немного припухлым бледным
довой пехотинец терманской
Грон происходит из Австрии.
сии пекарь, он ‘очень похож с виду на
людей этого занятия — я так хорошо
вижу на нем белый колпак и обсыпан-
ную мукой кацавейку. В лагере военно-
пленных ‘он поставлен на кухню, и я
убедилея, что ему вполне сподручно кру-
тить деревянной мешалкой в дымящем
котле,
— Когда вам об’явили
против Советского Союза?
— В 12 часов ночи на 22 июня.
— Что же вам было сказано?
круглый, с
лицом, ря-
армии
По профес-
о выступлении
С немного ленивой хитринкой во взгля-
де он отвечает: ‘
— Ну, как всегда товорится в таких
случаях: наш час настал, и все такое...
— Вам прочитали воззвание Гитлера?
— Нет, воззвания не читали. Просто —
приказ: час, мол, настал, вперед...
— Как же вы понали в плен?
— Мы были окружены. Майор скоман-
довал: надо отступить. Мы очутились пе-
ред рекой. Разделись, чтобы легче пе-
рейти, полезли в воду. Нас так раздеты-
ми в воде и захватили...
— Вы, видно, не очень торопились вы-
лезти из воды?
— Мы, как увидели
так подняли руки...
— Почему же вы не дрались?
— Мы решили — не за что воевать.
— Ваш полк состоял из австрийцев?
— Да, кроме командиров. Командиры
были терманцы.
— Все до одного?
Да. ‘
Этот разговор вполне достаточен, чтобы
понять, какие господствуют отношения в
гитлеровской армии между порабощенны-
ми народами и германскими фашистами.
Принуждение, насилие, террор — вот чем
об’ясняется участие на стороне германцев
некогда независимых австрийцев, румын
Никакой охоты воевать за сумасшедшие
цели Гитлера у австрийского рядового нет
и быть не может. Пекарь Грон рассказы-
вает:
— Мы стояли во Франции, в Меце.
Воевать никому из нас не ‘хотелось. Меж-
ду собою мы, солдаты, открыто говорили
— скорее бы кончалась война. О разго-
ворах наших знали и унтер-офицеры, гер-
манцы. Это скрывалось только от обер-
офицеров.
— ОЭначит, все по-старому между Ав-
стрией и Германией?
— Германцы нас считают профанами,
— с усмешечкой говорит Грон.
— Ну, а каково ‘стало у вас в Авст-
рии, когда ее заняла Германия?
— Ах! — искренно восклицает Грон,
— совсем не стало житья!
На таких вояк командование гитлеров-
ской армии, конечно, положиться не мо-
жет. Оно и не полагается на. них. Нам
понятно, почему на фронте австрийские
солдаты оказываются прикованными к
своим пулеметам: в этом видна хватка
титлеровских рабовладельцев, беспощад-
ных Ко всему человечеству, уничтожаю-
щих своих рабов, если они не хотят слу-
жить или плохо служат. Е
В лагере военнопленных
красноармейцев,
я встретил
$
партию румынских солдат. Они произвели
на меня отталкивающее впечатление. Ря-
дом со своими господами — германскими
офицерами и летчиками — они были оче-
сками, согнанными судьбою в жалкую
кучу, непохожую на толпу ‘людей. Подо-
бострастные, прибитые, они принесли ¢
собою в лагерь то предельное непонима-
ние происходящего, с каким их погнали
на фронт. За что они воюют — им не-
известно. В большинстве это крестьяне,
и они не скрывают единственного своего
жеёлания:
— Скорее бы домой!
Когда у одного из них спросили, нет
ли у него отличий (‹декораций», как го-
ворят румыны), он долго недоумевал —
чего от него хотят, о ЧЬих «декорациях»
речь, потом, уразумев, махнул рукой и с
горькой иронией засмеялся. Действитель-
но, Гитлер может приковать своего раба
к тачке, к пулемету, к танку, может на-
весить отличия на своих телохранителей,
но румынский или австрийский рядовой
солдат отлично понимает, что «декора-
ции» созданы не для него, Да и не то-
нятся рабы Гитлера за отличиями, —
скорее бы домой!
У немецких летчиков, попавших к нам
в плен на румынском фронте и, волей-
неволей, соединенных с толпою румын, я
спросил, каковы отношения между гер-
манцами и румынами на фронте. Герман-
ский пилот-офицер ответил:
— Этого я не знаю. Мы стояли на осо-
бых аэродромах для немцев и с войсками
румын не соприкасались. ь
Презрение и безразличие прозвучало в
его. голосе. Он не хотел знать, не хотел
товорить о каких-то там румынах — ра-
бах Германии и притом — слабосиль-
ных, плохих рабах! ;
Все равно — будут ли гитлеровцы ста-
вить своих командиров во главе подне-
вольных войск Австрии, Румынии, Венгрии
или будут оставлять во главе этих войск
их собственное начальство, рабы останут-
ся рабами. Вызвать в них желание вое-
вать и побеждать Гитлеру не удастся.
Кандалы, которыми Гитлер заковал своих
рабов, звенят, громыхают так тромко, что
страшный этот звук раздается в самых
далеких ‘уголках Европы и народы про-
инкаются отвращением к поработителю.
Рабы обратят свое несчастье на головы
тех, кто в нем виновен.
Литературная газета
№ 33 3