Ee oo
aS Oe
Sar
г
44
th
a
of
7 зоздуха» как бы
сзорче и он увидел благородные чер-
В. ПОТАПОВ
К самому концу сезона, что назы-]
вается «под занавес», московский Ев-
рейский театр показал пва новых спек*
такля. Это, по существу, разные; не
похожие друг на друга спектакли, но
в их неволиных совпадениях и Kourpa-
стах видны я знакомые привязанности
театра, и его неожиданные открытия.
Театр не замыкается в рамки привыч-
вого, раз навсегда неренятого и най-
денного, а владеет способностью в!
волей к обновлению и развитию.
Эксцектрическая буффонада и тра-
тическая мистеркя — таковы те фор-
мы представления, к которым ГОСЕТ
некогда ‚испытывал влечение, как к
образуюн и активным элементам
своего стиля. Все остальное было, по
сути дела, ‘промежуточным и -побоч-
ным. Мроническая усмешка, острое,
комедийное своенравне экспентриче-
ской игры и резкая, приноднятая сим-
волика трагедни служили своего ро-
да оружаем в борьбе © плоской обы-
енностью. мещанской мелодрамы Hf
слащавой бездумностью иустяшных
оперетт, имевших широкое хождение
ва провинциальной еврейской сцене.
Патрнархальная идиллия еврейско-
го окраинного быта подвергалась вы-
сменванию и разоблачению в ee Ka-
жущемся благополучни и вместе с
тем осуждались и третировались са-
мый быт, нравы‘н поведение людей.
Map возникал в искаженном свете па-
Родин и гиньоля. Понятие «человек
праобретало бук-
‚альный смысл. Ничего определен-
ного, устойчивого и надежного, все
представлялось вымьниленным, KY-
кольным, иллюзорно зыбким—и ус-
ловно сконструированные подмостки,
и сновавшие по ним уродливые, из-
ломленные, гримасничающие фигурки
скрюченных в три погибели; прижа-
тых к земле, забитых и ущербных ме-
стечковых обывателей.
Так было в дны юности театра. За-
тем взгляд театра стал пристальнее и
ты своих героев.
И люди становились естественнее,
проще, постепенно расправлялись
плечи, голос звучал тверже и уверен-
нее, так что в трагическом «Замуже-
стве» Переца и в свадебном карнава-
ле <Фрейлехс» мы видим ‘их преоб-
раженными. Изменилось отношение к
жизни, даже в ее прошлом, и други-
ми стали приемы характеристики.
Театр остается верен своей любви к
гротесковым преувеличениям, к озор-
ной шутке и романтической палетике,
но и прежние жанры. получают иное
истолкование. Гротеск находит оправ-
дание в сушестве образа, лишается
былой манерности, выглядит непри-
нужденным. И трагическое, не теряя
в силе обобщения, приближается к
реальности. ,
Трудно инспенировать Переца. Хо-
тя бы потому, что в нем болыше-раз-
мышлений, чем диалогов. И. Добруши-
ну пришлось слить несколько произ-
велений в одно, пожертвовав сюжетом
ради темы. И первые два акта точно
служат экспозицией к третьему. на-
писаняому в форме пьесы самим Пе-!
Трагедия и 6уф
ставить. Не всем это удается. Даже
талантлявый Д.Финкелькраут в роли
деспотического сластолюбца Шмарье
играет беднее и мельче того, что со-
держится у автора. Нет тут того кош-
марного и гнетущего олицетворения
зла, с которым в смертельный поеди-
нок вступает трогательная и бес-
страшная Сореле. И это тем более
обидно, что смелый вызов Сореле
окружающему ее ‘миру насилия и ко-
рысти звучит в игре Э. Ковенской ©
редкой, не побоимся сказать, потря-
сающей <илой.
Такой воодушевленности и страс-
ти мы давно не видели на сцене. Эта
страсть не выбрасывается безотчет-
ным пламенем наружу, она как бы
сконцентрирована в тайниках души, в
проникновенном и тревожном взгляде
задумчивых глаз, в скупых и сосре-
доточенных жестах. Сначала у Ковен-
ской — чуть угловатые и сбивчивые
движения девочки, затем они делают-
ся более настойчивыми и четкими.
ней не столько растет любовь к Дави-
ду, пасымку Шмарье, сколько нена-
висть.к самому отчиму, лншившему
ее любви и купившему, как вещь, как
дорогую безделушку. И вместе с не-
навистью. крепнет чувство человече-
ского достоинства и самообладания.
Уходит нанвяое доверие и появляет-
ся тягостное сознание свершивнего-
ся. Вот она = трагическая судьба
женщины, отданной в рабство нужде
и постылому мужу и рвущейся на
простор из неволи! Это одна из ча-
стых тем еврейской литературы и,
особенно, у Переца. И ее с ‘удиви-
тельным вдохновением и благородст-
вом раскрывает молодая артистка Ко-
Смотря «Замужество», мы прони-
каемся высоким ощущением трагиче-
ского. Спектакль обогащает художе-
ственный опыт театра, его палитру,
его стилистнку. Этот опыт будет ему
«Замужество». Сореле — Э. Ко-
венская. :
Puc. A KOCTOMOJIONKOrO.
реном. необходим в процессе работы над
Трудно ставить Переца. Уже по спектаклями ближайшего будущего.
одному тому, что отвлеченное у иего И на пути к этим грядущим спектак-
всегда спорит < конкретным. И если! лям, посвященным героическим темам
первое берет верх, то получается ми- современности, большое значение име-
стическая аллегория вроде «Ночи на ют обе последние премьеры — и «За-
старом рынке» в том же ГОСЕТ. Ес- мужество» и «Фрейлехс». Ибо, если
ли же заботиться только о втором и в «Замужестве» раскрывается мастер-
искать внешиего сходства с действи- ство театра в области трагического,
тельностью, то пропадет большая
идея Переца, и спектакль весь оста-
нется «на поверхмости». В «Замуже-
ствежзмнюого символики, но она все вре-
мя поверяется бытом, вернее, выра-
стает из него, как _конденсированное
выражение жизненного. Убогие хи-
барки с покосившимися
мрачная ч дутная обстановка барско-
го особняка,—в декорациях Н. Альт-
мана; грустная лирика неосуществлен-
ной мечты, гневные голоса возмутив-
*шейся ветхозаветной стихий — в за-
мечательной музыке А. Крейна; под-
черкнутые сопоставления и контрасты
в режиссуре М. Геригта— все это, быть
может, далеко от натурального, но все
это по-настоящему правдиво.
Еще труднее играть Переца; Надо
стенами,
То «Фрейлехс» — спектакль, выража-
ющий оптимизм народа, его светлую
веру в будущее,
..Сцена погружена в темноту. И во
мраке ночи блуждают олинокие, мер-
цающие огоньки свеч. Это «ёрцайт»,
— старинный ритуал поминания мерт-
вых, благодарная память о тех, кто
пожертвовал собой ради счастья жи-
вых. Это похоже на реквием, на с7-
тимистический реквием, — все гром-
че, все торжественнее играет op-
кестр, вспыхивает дневной свет,
сплошным потоком он заливает сце-
ну, и охватившая зрителя скорбь’ пе-
реходит в праздничное торжество.
Начинается спектакль-праздник, если
хотите, спектакль-тост, великолеп-
ная здравица в честь победы. Посте-
поверить в масштаб и правду симво- ценно устанавливается оживленная ат-
ла, убежденно и искренне его пред-! мосфера остроумного и безгранично! в нем — будущее театра.
В. ГОРОДИНСКИЙ
ее аи
А. Райкин в своей статье «Путки
в сторону» пригласил нас поговорить
о судьбах советской эстрады всерь-
ез и по душам. Мы следуем его при-
глашению и начинаем © основного —
вопроса об артистических кадрах.
За последние четверть века теагр,
музыка, живопись — словом, все ис-
кусства выдвинули множество новых
и выдающихся мастеров. Мы не
решаемся даже определить их чис-
ло, не то назвать поименно.
Напротив, эстрада_наиболее гиб-
кий. портативный, массовый жанр—
выдвинула сравнительно мало новых
людей {мы уж не говорим выдаю-
щихся—этих едннины). Но, что все-
го печальнее, — эстрадное малолюд-
ство сопровождается, как это ни
странно, удивительной бедностью,
койсервативностью творческой мыс-
ли. Новое в эстраде — величайная
редкость, да за вычетом единичных
случаев (из них же первый есть Рай-
кин) вовсе отсутствует. Ни для ко-
го не составляет секрета убийствен-
ное однообразие эстрадного танца,
эстрадной песенки, конферавка.
Если эстрада не богата кадрами,
то она еще беднее жанрамя.
Мы не хэтим голословных утзерж-
дений и`в качестве образца возь-
мем хотя бы уже упоминавшийся на-
ми эстрадный салонный танец. Не
боясь преувеличений, можно утвер-
ждать, что почти все эстрадные 6ба-
летные пары танцуют один и тот же,
слегка варьированный номер. Иногда
этот танец называется акробатиче-
ским, иногда просто танцем, иногда
хореографическим этюдом, но всег-
да это один и тот же танец, pa3-
нящийся только по качеству испол-
нения.
Окостенение здесь завило так да-
леко. что робкие попытки вырваться
из заколдованного Круга привычных
движений и пластических комбина-
ций подчас ведут к явным провалам.
Примером может служить вполне
аварийный случай ¢ хореографиче-
ской сценкой на музыку Иоганна
Штрауса «Венский лес». Этот номер
был показан в первой программе «Эр-
митажа» и представлял собою нечто
очень похожее на любительские сяек-
такли в провинциальном городе
Только когда среди бестолково KPy-
тящихся по сцене танцовщиц,” оде-
тых по моде середины прошлого ве-
ка, появились А. Редель и М. Хру-
сталев, все стало на место. Потому
что Редель и Хрусталев вели-
колепно станцовали то самое,
что они танцуют и 6€3 всяко-
го «кордебалета»... Случаев этого ро-
да, правла, немного, но только пото-
му. что даже такое «новаторство»
чрезвычайно редко встречается.
Получается весьма парадоксаль-
Ног положение. Вопреки всем тре
ставлениям об эстраде, этот вид ис-
2
вительно существует, и
leg своим театром является предста-
КУЛЬТУРА ЭСТР
яе консервативен. подчеркиваем,
‘консервативен, а не традищионен.
Райкин писал в своей статье: «У
эстрады есть своя история, свои
жанры. лучшие традиции. Это бес-
спорно. Изучаем ли мы их? Увы,
нет». Да, у эстрады есть своя исто-
рия, но с этой историей, выражаясь
словами Гоголя, «случилась исто-
рия». Очень немногое из историче-
ского прошлого русской эстрады мо-
‚жет быть полезным в наше время,
несмотря на то, что старая русская
зстрада знала блестящих мастеров,
настоящих больших артистов, и, что
‘особенно важно, знала настоящий
эстрадный театр. «Кривое зеркало»
j ROE OE или «Летучую мышь» Ба-
лиева мы назвали бы теперь эстрад-
Рным театром. И тем не менее, не-
возможно возводить традицию совет-
ской эстрады к Убейко, Сарматову и
Сергею Сокольскому.
Всз искусства имеют свою класси-
ку и зкают классические периоды
развития. Это относится даже К цир-
ку и отеретте. Но эстрадной класси-
ки не было и пока нет,
Монахов, прежде чём стать драмл-
тическим актером, был «босяком».
Так называемый, «босяцкий» жанр
процветал в старом русском эстрад-
ном театре.. В этом жанре подвизал-
ся и Сергей Сокольский и многие
другие. Что можно почерпнуть в тра-
дициях этого’ жанра? Ничего. Ста-
рая эстрада изобиловала «квартета-
ми сибирских бродяг», и некото-
рые из них достигали довольно вы=
сокого художественного уровня. Од-
нако для нас этот жанр имеет чисто
исторический интерес, несмотря Ha
то. что часть репертуара таких квар-
тетов представляет некоторую цен-
ность и в наши дни.
Старая русская эстрада изобилова-
ла (буквально изобиловала) мастера-
ми цыганского романса. Уже. давно
выяснена условность этого обозначе-
ния, но несомненно, что именно в ус-
ловно «пыганском» жанре эстрада
поднималась до классических образ-
цов. А все же и этот жанр отжил свой
век. Вернее, доживает в своих по-
слелних талантливых представителях
— Церетели, Юровской, Джапаридзе.
Бесполезно сожалеть об этом! Новое
время, новые песни — нигде эта по-
говорка не звучит так актуально, как
ва эстраде.
Итак, где же искать ‘истоки тра-
диции эстрадного искусства? И о ка-
ких лучших традициях говорит Рай-
кин? Пожалуй. только в двух эст-
радных жанрах эта традиция дейст-
сам Райкин
вителем олного из этих тралицноя-
ных жанров. Обыкновенно считают,
что театр инсценироованного анекло-
та, молниеносно короткой сценки по-
явился у нас с Запала.
увлекательного веселья, < щедрым
пиршеством красок и мелодий, с за-
тевливыми и вызывающими плясками,
< бойкими шутками «бадхенов» — ба-
лагуров. Это, конечно; не значит, что
все печальное уже забыто, ушло бес-
следно из нашего сознания. И в шум-
ную кутерьму веселья время от вре-
мени невольно вторгается ‚щемящая
нотка грусти. :
Театр играет шумную
тельную буффонаду, сверкающий,
парадный карнавал, играет как муд-
рую комедию, H B ней смех сквозь
слезы и слезы сквозь смех, и в слезах,
и в смехе есть свое внутреннее оправ-
дание, своя философия. Театром ‘до-
стигвуто единство замысла и осущест:
вления. Мы верим и знаем,— прошли‘
годы печали и скорби, и будет жить!
и крепнуть народ, и будет веселье, и’
будут свадьбы, потому что ничто не
в силах опустошить и умертвить ду-,
шу народа, пронесмего через все бед-
ствия, через свою многовековую. ис-
торию неуемную любовь, могучую в0-
лю к жизни. Таков неопровержимый
вывод из самого существа спектакля,
H Потому нет нужды его внешне ак-
центировать в финале лубочным изо-
бражением солнца и зеленеющих де-
ревьев.
Все молодо, по-настоящему молодо
и свежо во «Фрейлехс». Кое-что из
того, что есть в спектакле, мы виде-
ли и слышали не раз, но все это,
слившись воедино, создает впечатле-
ние, необычно оригинальное. Все это
выдержано в едином стнле представ-
ления и приближает нас к его людям,
к их быту, настроениям, привычкам.
Будь то меткие остроты текста, со-
чнненного Шнеером (Окунь), или за-
влекателыные мотивы народных пе-
и’ блиста-
сен, чудесно инструментованных
Л. Пульвером, или замечательные
декорации и костюмы А. Тышлера,
или пластические узоры Эмиля Мэй
— во всем есть тонко схваченная и
выразительная характерность.
У Михоэлса было много актерских
удач. «Фрейлехс» — его настоя-
щая режнссерская победа. И причи-
на тут даже не в обилии занятных
эпизодов, вроде иронического парада
сватов и родни, не в богатстве pe-
жиссерских находок и выдумки, а в
том, что вся эта изобретательность
постановщика имеет свою целеуст-
ремленность, которая лучше всего об-
наруживается в игре актеров.
И туг, как всегда, на первом месте
В. Зускин. Он снова (в который уже
раз!) выступает в роли веселого и
мудрого забавника-шута. Пусть он
здесь именуется «бадхеном»— сущест-
во образа остается прежним. И мы,
тем не менее, опять покорены его He-
отразимым обаянием, его редкой спо-
собностью быть одновременно и смеш-
ным, и грустнём, этим удивитель-
ным сочетанием задушевности и KO-
мизма, юмора и патетики, внешней
подвижности и внутренней сосредо-
точенности. В паре < Зускиным вы-
ступает М. Штейман. Для него играть
такую роль — ‘дело менее привычное.
Но он ие отстаег от своего партне-
ра, ибо они — в центре действия,
как его движущие силы и коммента-
торы.
Остальные персонажи более или
менее эпизодичны. Но и среди них
немало примечательного. Трудно за-
быть мать невесты —Ю. Минькову и
мать жениха — Блинчевскую, или
коротенький аттракцион с пляшущим
дядей, бывшим николаевским солда-
том в исполнении Жаботинского.
В начале сезона ГОСЕТ показал
«Капризную невесту». Немудреная
оперетта Гольдфадена позволила’ ре-
жнссеру Э. Каплану создать пестрое
и эффектное зрелище, где нашли при-
менение и балаганные приемы народ-
ных, комедиантов, и изысканные. фор-
мы ревю. «Фрейлехс» ближе природе
еврейской сцены. Но так или иначе,
и «Капризная невеста», и `«Замуже-
ство», и «Фрейлехс». — каждый спек-
такль в отдельности и все очи вме-
сте, говорят о том, что прошедший
сезон был для театра счастливым.
Он испытал себя в двух разных жан-
рах, и к каждому из них подошел по-
новому ¢ позиций современника. Т&-
церь будем ждать от него спектакля
с современными героями, потому что
Запада, но родом этот театр из Рос-
сии. Варшавский театр «Кви про
кво» прямо происходит от балиев-
ской «Летучей мыши» — настояще-
го и во многих отношениях замеча-
тельного эстрадного театра.
Можно безошибочно устанавли-
вать связи Театра А. Райкина с трз-
дицией «Летучей мыши», Т.е. с тра-
дицией короткой злободневной ми-
ниатюры и такой же злободневной
интермедии.
Другим традиционным
жизнеспособным . следует
жанр эстрадного фельетона, сейчас
в разных формах представленного
только Н. Смирновым-Сокольским и
И. Набатовым. Кстати, Райкин не-
прав, когда утверждает, что Смирнов-
Сокольский и Набатов «вынуждены
сами писать для себя репертуар».
Это опять - таки традиция и весьма
плодотворная (в старину даже так
и писали «автор-куплетист»). Пред-
ставьте себе, что, например, фелье-
тон Смирнова-Сокольского читает
`другой артист. Наверняка можно
сказать, что из этого ничего не вый-
дет. Он сочинен для, одного, кон-
кретного исполнителя, но отнюдь не
для чтена вообще. То же, бесспор-
но, относится к куплетам Набатова.
И все же. за вычетом этих двух
случаев, на чем же строится тради-
ция советской эстрады? Нам думает-
ся; что ее истоки вовсе нет надоб-
ности искать «во Тьме времен».
Серьезные недостатки нашей эст-
рады не мешают нам видеть ростки
и побеги нового, какие в ней поя-
вились и развиваются.
Когда в одной из программ «Эр-
митажа» появился ансамбль рубаби-
сток Из Таджикистана, ревнители
эстрадного благочестия недоуменно
пожимали плечами. Дескать, какая
Же это эстрада! Напрасно. Мы мо-
жем только пожалеть, что ‘этот ин-
тереснейший ансамбль лишь самое
короткое время был нашим гостем.
Чудесной свежестью веет от это-
го ансамбля. Таджикские, узбекские,
азербайжданские, русские и белорус-
ские мелодии отлично звучат под акК-
компанемент таджикских рубабов —
инструментов древнейшего проис-
хождения, впервые соединившихся В
оркестр. Да и зрелише красиво —
черноволосые девушки в тканых зо-
лотом и серебром, разноцветных
платьях, статные и ловкие танцоры,
гибкие, грациозные танцовщицы —
какое дело зрителю до того, что эти
таджикские гости не входят в эсг-
радную «обойму»?
Появление ва эстраде «Эрмитажа»
(конечно, не только «Эрмитажа»)
представителей нскусства различных
нзродов СССВ”сам по ‘себе факт
чрезвычайно значительный. Это уже
‘явление советской художествениой
и вполне
считать
кусства не только не гибок, но край- [тельности же он только вернулся с ее развития.
Е
Поэт Аветик Исаакян.
Бюст работы заслуженного дея-
теля искусств Армянской CCP Cy-
рена СТЕПАНЯНА.
oo 9
На пороге
нового сезона
Беседа с И. Берсеневым.
Завтра спектаклем «Месяц в дерев-
не» открывается новый сезон в Мо-
сковском театре имени Ленинского
комсомола.
Художественный руководитель те-
атра народный артист РСФСР И. Бер-
севев рассказывает о планах театра:
— Новая пьеса К. Сямонова «Под
каштанами», над которой мы сейчас
работаем, посвящена дружбе славян-
ских народов, скрепленной кровью в
совместной борьбе против фашист-
ских оккупантов. Герои пьесы —
русский полковник, девушка-сержант,
бежавшая из немецкого плена, и чеш-
ский офицер, прошедший с русскими
войсками путь от Харькова до Праги.
Ставит пьесу С. Бирман. Главные
роли играют: В. Серова, Н. Паркалаб,
И. Берсенев; А. Вовси, В. Со-
ловьев, В. Всеволодов, О. Фре-
лих, С. Килигин, Д. Иванов и другие.
Коллектив театра продолжает ре-
петиции пьесы Н. Венкстерн «Наш
общий друг» по Диккенсу (постанов-
щик И. Берсенев, режиссер Н. Пар-
калаб, художник М. Родионов, ком-
позитор Н. Сизов) и «Лесной песни»
‚Л. Украинки в переводе М. Исаков-
ского (постановигик С. Гиацинтова,
музыка В. Голубева, художник
Е. Мандельберг). В оформлении этого
спектакля-сказки театр делает пер-
вую попытку применения световых
декораций. Уже закончены все экс-
периментальные работы, и сейчас
переоборудуется освешение сцены.
Выпуск спектаклей «Под кашта-
нами», «Наш общий друг» и «Лесная
песня» — вот на чем сосредоточено
тива театра. Вместе с тем мы про-
созданием новых пьес.
Истекший сезон и предстоящие но-
вые постановки дают нам возможность
широко использовать всю труппу.
Кроме основного состава, мы привле-
кли к участию в спектаклях учени-
ков третьего курса нашей школы-
студии. Некоторые “#3 ‘студийце
получают значительные роли как в
текущем репертуаре, Tak Hu B
будущих постановках. Мы считаем,
что Молодые актеры растут гораздо
быстрее, выступая в спектаклях вме-
сте с мастерами. Так выросли и заня-
ли ведущее положение в труппе:
Кутасина, Фадеева, Паркалаб, Мару-
та, Пелевин, Лобызовский, Петрочен-
ко и др. Этот же принцип применяется
нами и в школе.
— Наступающий сезон, — ‘сказал в
заключение И. Берсенев, — обещает
значительно обогатить репертуар те-
атра и откроет широкие возможности
применения творческих сил нашего
коллектива.
Казахская танцовщица Шара. вы-
ступавшая во второй программе *OD-
митажа», имела у московской публи-
ки весьма крупный успех, это
очень радостно, особенно если при-
нять во внимание, что казахский ча-
циональный танец — явление ново?,
[о никакого танца у казахов, гак
же как у киргизов, в прошлом не бы-
ло. Сложилеся национальный танец, и
появились уже мастера этого танца.
А. Шара — мастер и притом мастер,
богато одаренный. Впрочем, есть же
на советской эстраде такое блестяшее
явление, как Тамара Ханум, и вряд
ли можно спорить с тем, что Тамара
Ханум— представительница большого
эстрадного искусства, самой настоя-
щей, доподланной эстрады!
Нам думается, что‘ одной из пло-
дотворнейших традиций новой совет-
ской эстрады должно стать культи-
вирование национальных эстрадных
жанров. Перспективы здесь открыва-
ются поистине необ’ятные. Однако
сразу же возникает вопрос, почему
так слабо представлены у нас рус-
ские национальные жанры? Ведь до
недавнего времени нд эстраде были
великолепные виртуозы-балалаечни-
ки, были и превосходные плясуны.
Tae они? Неужели co смертью
Н. Осипова прекратилась старинная,
восходящая к ХУШ веку традиция
виртуозной игры на русских народ-
ных инструментах?
От руководства эстрады зависит и
отыскание и более смелое выдвиже-
ние новых артистических кадров в
любом жанре.
Выше мы говорили ‘о консерватиз-
ме эстрадного искусства, явно про-
тиворечащем его природе. Нам ду-
мается. что часто он связан © отсут-
ствием действительной культуры.
Пусть не посетуют на нас товарищи
артисты эстрады, но их настоящеи
бедой (и виной) является ограничен-
ность художественного кругозора,
нередко переходящая в прямое бес-
культурье. Если это плохо для вся-
кого артиста, то для артиста эстра-
ды это настоящее бедствие по тои
простой причине, что ему на выруч-
ку не придет ни режиссер, ни дири-
жер.
Отсутствие серьезной культуры
нередко губит даже, высокоталант-
ливых людей эстрады, препятствует
их творческому росту, коверказт их
дарование, которое можно потерять,
но невозможно восстановить.
Во второй программе «Эрмитажа»
мы слушали Клавдиюу Шульженко,
и слушали с большим уловольстви-
ем. Далеко не о всяком артисте мож-
но сказать. что он выработал свой
особый. ему одному присущий стиль
исполнения. О Шульженко мы это
сказать можем. Исполнительская ма-
Hepa этой талантливой артистки OT-
личается подлинным изяществом сти-
ля, даже некоторой. утончениостью,
совсем Не лишней в интимно лири-
ческом жайра, избрачном Шульжен-
В действи- культуры и явление типическое для ко. Но сидя в зале во время выступ-
ления Шульженко, невольно зада-
ы
го сезона мелькнула долговязая фи-
` барышня отошла в сторону, а тапер
цашется статья из цикла
внимание всего творческого коллек-
должаем работать с авторами над:
го никто не знал. Откуда он? Из дра-
В толпе знаменитостей прошедше-
гура неизвестного человека в черной
поношенной крылатке и в цилиндре,
одетом набекрень. Вновь пришедше-
Мы, из комедии? ‘Лицо мертвенно-
бледное, широко раскрытые глаза’
воспалены, а сам все время улыбает-
ся, отчаярно размахивает руками и
говорит громким, веселым голосом.
Ou ‘рассказывает смешную историю—
‘на балу барышня приняла тапера за
светского кавалера и разговорилась с
НИМ, когда ошибка выяснилась, то
‘огорчился и © ним случилась истери-
ка. Не правда ли, комично? Но зна-
менитые театральные герои пожали
плечами. Они ке знали такой истории
и не понимали в чем дело.
А дело вот в чем: актер Р. Плятт
сыграл в тспенировке маленького
рассказа А. Чехова «Тапер» 6e3-
имянную роль. И вот об этой работе.
«Лучшие
роли года».
Как говорится — не велика ли
честь? Нет, честь вполне заслужена.
В юбилейные дни Театр им. Мос-
совета показал композицию из ин-
сценировок чеховских рассказов. —
спектакль получился средний и бы-
стро сошел с репертуара. И хоть в
нем были заняты хорошие актеры,
но большинство из них играло неин-
тересно. Казалось, что актерам на
сцене было так же скучно, как H
публике в зрительном зале. Все по-
нимали, что спектакль скроен на
скорую руку, что это всего лишь
«юбилейный отклик», И многого не
требовали.
Но вот снова раздвинулся зана-
вес, и на сцену вышел высокий, ху-
дой человек в крылатке, с мертвен-
но-блелным лином и широко раскры-
тыми глазами. Он заговорил, и зал
мгновенно очнулся от юбилейного
оцепенения. Было видно, что че-.
ловек только что перенес какое-то’
потрясение. Он физически был обес-
силен от тоски — сделал два-три
шага по комнате и опустился на’
стул. Но и <сидеть ему было не в
мочь. Он встал и, волоча свое длин-
ное, несуразное тело, пошел к кро-
вати. Свалился на нее всей тяже-
стью и злобно пробормотал: «Спи
же, скотина!» Но спать теперь не мог.
Его душил смех. Он смеялся стерва
тихо, потом все громче и громче,
поднялся с постели‘— смех его так
и разбирал.
До чего, чорт побери, смешная
история! И тапер стал рассказывать
сожителю 0б ошибке барышни и о
своей истерике. Сейчас ему действи-
тельно было смешно.
себе, как о другом человеке, и недо-
разумение и истерика казались те-
перь пошлой чепухой. Когда с тобой
самим приключится беда, ты охаешь и
стенаешь, а если это же самое про-
изойдет © соседом, то все кажется ми-
зерным и не стоящим никакого BHH-
ту, советскому гражданину 1945 го-
Он говорил о
барабанщик. Тапер училёя в Мос-
корской консерватории но ему
приятно слушать о болтовню я
‘рышни. Слушать и снисходительно
смеяться. Он ей охотно играет, и
они опять говорят о музыке. Навер-
но увлекаются, `горячатся, спорят.
И вдруг. -- скандал, ‘оказывается,
барышня заговорила ‘не с кавалером,
а с тапером —- лакеем. ‘умеющим иг-
рать. :
Танер хочет засмеяться, но смеха
уже нет. Он внезапно вскилызает
руки вверх и глухим... прерывистым
голосом восклицает: «Мудрый Эдип,
разреши?» у
Но тайну разрешает неё мудрый
Эдип а глупая нянька. Она говорит
о своей барышне (и тапер это слы-
щит): «Увидала около фортепьянов.
молодца, и давай с ним балясы то-
чить, будто с настоящим каким».
Будто с настоящим! Чеховский!
тапер произнес эту фразу вскользь
и продолжал рассказ дальше. Он —
]
}
российский обыватель 1835 года; и,
ему не в диковину слушать подоб-
ные слова, но каково актеру Плят-
ду, их произносить? Его не может не
возмутить чудовищный смысл этого,
«будто». Человек и художник в нем
восстают, и он говорит эту прокля-
тую фразу с подлинным негодовани-
ем, лицо его искажено гримасой, а’
с барышней. сам
глаза сверкают злыми - слезами.
«Будто настоящий!» — вот. откуда
неистовая душевная боль этого чело-
века, вот гдё источник внутреннего
пафоса маленькой роли, которую иг-
рает Плятт. Актер изображает на- внезапно созерцает
стоящего человека, восставшего про-
тив «будто настоящей» жизни.
reomoes Чеизвестный герой
з
ком по столу. «Кто мы? — глух
кричит он, — все эти жалкие све
чки, знающие свой шесток. IT
шие души без огня, желчи, силы.
без азарта. Сколько убитых начина-’
ний, Надежд и талантов!» Тапер при.
поднимается во весь свой огромный,
рост, Он сейчас большой и страш“
ный. Однажды в жизни, но он все
же почувствовал в бебе и огонь, и
желчь, и силу: И © исступленным
asapTOM, 20 боли сжимая кулаки, он,
задыхаясь, говорит; «Все это когда-то
кипело, копошилось, парнло в подне*
бесье, а теперь... чорт знает что!» Ему
хочется отвернуться от этой пошлой
загубленной жизни, но’ от Hee HE
уйдешь: Эта жизнь и твоя. собствея-
ная судьба. Сейчас ты ее увидел,
узилел во всей ‘зловешей непри-
глялности. Увидел не только эту
жалкую комнату и разбитый инстру-
мент, не только купеческую гости“
НУЮ И в наглых обитателей, увидел .
всю, всю.-всю свою жизнь. Случай
по себе’ незначи*
тельный, прервал обычный ход жиз*
ни, и человек очнулся, вырвался из
тупого и покооного ‘автоматизма
дурно сложившейся жизни, оглядел-
ся вокруг себя и содрогнулся.
Это трагическое озарение своего
героя Р. Плятт играет ›с потряса-
ющей силой—хулдожинк своим боль-
шим артистическим чувством верно
угадал природу чеховского трагиз-
ма, когда событне, не ‘заключающее
в самом себе ничего трагического,
выбивает человека из TPHBSIMHOTT
хода заурядного существования и OH
свои прожитые
годы, он будто приполнимается нз
И! маленький бугорок и видит печаль-
восстание это ‘порождено душевной ный и плоский ландшафт бессмыслен-
болью. Не коснись лично тапера зло, но прожитой жизни. И тогла челове-
он, может быть, ничего бы не заме-
тил и жил попрежнему. Да и те-
Р. Плятт в роли тапера.
Рис. А КОСТОМОЛОЦКкОогО.
мания. Тапер во все горло xo
хочет над своим злоключени-
jem — ему кажется, что тепереш- перь он непрочь заглушить бурля-
ней иронией он преодолевает! Шие в душе силы ядом иронии—это
свой недавний позор. И уже не сты- Как ‘иодовый раствор: больно жжет
длится его, а со всеми остальными
насмехается нал незадачливым му-
зыкантом. Но странное дело. Плятт
гассказывает, вебело и беззаботно
может предаться «радостям бытия»,
ничего не видеть и не слышать, за-
прятать, точно страус, голову в теп-
вначале, но потом успокаивает. Или’
ку есть отчего завыть и взмолиться,
есть отчего возроптать.
Голос тапера Уже не дрожит, физ
тура не сутулится, лицо не дергает“
ся в непрестанаых улыбках, он гоз
ворит сильным трудным голосом,
говорит горячо. властно, торжествен-
но. И то, что доносилось из его гру*
ли отдаленным эхом, сейчас звучит
во всю ширь и мошь. Он ge знает
слов для ЭТОГО дивного, неведомого
чувства, но слова ему и не нужны,
— он музыкант. Руки удаояют moO
клавишам, и комнату заполняет зна-
комая мелодия Листа, она вбирает в
себя десятки созвучий‘ и пассажей,
точно горная река ручейки и струй-
ки, и мы слышим уже могучую пес-
ню, в которой глухие стоны души
переплетаются с воплем протеста —
Все это поет, растет и ширится. Таз
пер самозабвенно играет — это его
думы, страсти, муки, весь затаенный
мир переживаний сейчас обретает
гласность, и музыкант счастлив и
горд — ему есть что сказать, есть
чему научить! Пальцы с властной
силой хозяйничают на клавиатуре,
плечи тапеоа таспрямились, голова
откинута назад, глаза чуть при
крыты, Лицо спокойное, строгое,
величественное. Торжественные ак-
корды гремят все сильней и вдохно-
венней, ибо из самого сердца чело
века льется песня. потому что, как
песню, Плятт сыграл свою роль, —
песню, которая началась печальным
стоном, потом росла и ширилась,
вырвалась в страстный монолог и
заверпилась потрясающими звуками
гениального Liesestraum.
выкрикивая отдельные слова, хохо-
мет, всплескивает руками, а в голо-
Ce тапёра чувствуется странное на”
ея какие-то заунывные, сдержанные
ноты, будто. веселую, беззаботную
мелодию глухо сопровождает пе-.
чальный величественный аккомпане-
мент:
-Танер продолжает резвиться. Го-
ворит смешные словечки и вёсело
твердит: «В шею дали! В шею дали!»
А руки как бы сами собой касаются
клавин рояля и неожиданно . раз-
даются печальные ноты листовско-
ro. Liesestraum—3ByKH мучительного
страдания. тоски. Но они тут не
при чем, Смех тапера их сейчас же
заглушает. Он рассказывает
ленький песок, а самому принлясы-
пряжение, отлаленным эхом слышат”.,
самое
вать и беззаботно хлопать крылыш-
ками? Тапер ударяет по клавишам,
раздаются бравурные звуки из опе-
ретты «Бокаччио» — Жизнь весела,
музыка играет, штандарт пляшет —
всякому хочется «манже и буар»,
так бей же по струнам, колоти, кру-
жись, вертись и радуйся! Тапер ли-
хо играет, а у самого искажено
ненависти к этим наглым звукам, и
музыкант с таким ожесточением вы-
колачивает аккорды, как будто фи-
зически хочет
самодовольную музыку, все эти гре-
мучие вальсы и кадрили-монстры.
Нет, он не может этого играть.
Грустно и гнусно. Под ложечкой,
милое — как барышня рассуждала о
музыке, говорила, что в «Демоне»
нет мелодии, а Римский-Корсаков—
ешь вопрос: неужели же артистка
сама не чувствует вопиющего проти-
воречия ее исполнительского стиля и
ее ансамблевого «окружения», шепо-
мерно громоздкого и не отличающего-
ся оригинальностью?... Ведь очевид-
но, что ревущий джаз с гримасничаю-
щим ударником так же мало имеет
отношения к искусству Шульженко,
как и гигантский кринолин, в кото-
ром появляется артистка в начале
программы...
В то время как Шульженко и ряд
передовых эстрадников неустанно
работают над новым репертуаром,
среди эстрадных артистов есть нема-
ло людей, по пять и больше лет вы-
ступающих с одним и тем же, пусть
t
даже хорошим номером.
Естественно, однако, должен быть
: задан вопрос: кто же контролирует
НЫ эстрадных артистов, если
иметь в виду их кочевой образ жиз-
ни? Вероятно, невозможно с одним и
тем же единственным номером вы-
ступать пять лет подряд в одном го-
роде. даже в таком, как Москва.
точно мышь сидит и грызет казен-
ные сухари. Душу так и сад-
`нит. Тапер гневно ударяет кула-
Опыт. кстати, подсказывает, что
действительные мастера эстрадно-
музыкальных жанров, как правило,
люди с консерваторским образова-
нием. Любой музыкант в джазе
Л. Утесова или Э. Рознера наверня-
ка не училея нигде... кроме консер-
ватории. Очень понравившийся MOC-
квичам эстонский артист В. Сапож-
нин--также воспитанник консервато-
рии и даже чуть ли не ученик Гржи-
мали...
‚Старый вопрос о границах искус-
ства малых форм (Или иначе «легко-
го’ жанра», термин не слишком вер-
ный) и искусства больших форм воз-
никает здесь вновь, и вновь Оказы-
[ вается, что границы эти до крайно-
[CTH условны, что, в конечном итоге,
это все же границы стиля и манеры
Я а не формы искусства...
Райкин в Своей статье замечает,
что нередко на эстраду идут люди,
потерпевшие фиаско в театральной
карьере, неудачники-певны: пло-
Гхие драматические актеры и т. д. Это,
[acest быть, и верно. но ведь дале-
ко не всегда, причиной’ неудачи %
Нам думается, что проблемы ЭсСт- театре или на филармонической эст-
рады — гораздо более практического, раде является бесталанность
нежели теоретического свойства,
арти-
ста. Сплошь и рядом блестяще ода-
ПОТОМУ непосредственно от руково- ренный эстрадный актер оказывается
дителей нашей эстрады зависит
здесь очень и очень много.
ство — ‘жестокое дело. Оно не тер-
пит ни снисхождения, ни сожалення.
Самоловольные невежды, кичащие-
ся собственной безграмотностью, не эстралного мастерства,
беспомощным на театральной сцене и
Искус- наоборот. И даже тогда, когда эст-
радный актер с успехом выступает
в театре, очень часто этот успех в
действительности остается успехом
что очень
желающие работать над собой и. <0- хорошо понимают коллеги артиста,
вершенствовать свое мастерство,
должны быть удалены с эстрады.
Никто, разумеется, и не помышиля- появлялось HMA
но ни в коем случае не он сам...
Уже несколько раз в нашей статье
Аркадия Райкина,
ет о том. чтобы ограничиться только и Не потому только, что он является
мерами
ствия. Нужна большая работа по вос-
питанию наличных кадров
товке новых. Райкин
ставит вопрос (стов советской эстрады и едва
алминистративного возлей- [автором статьи «Шутки в сторону».
В сравнительно короткое время
и нодго- Райкин стал одним из ведущих арти-
ли
о школе эстрадного мастерства. Нам не самым крупным из этих артистов.
думается, что это правильно и ©вое-
Выступление Райкина и его теат-
временно. Время самоучек в искус- ра в третьей программе «Эрмитажа»
стве прошло. Эстрада, кажется, яБ- дает этому новые доказательства.
ляется последним их ‘прибежишем,
Дело даже не в программе Райки-
причем. наряду < самоучками, здесь на, не в веселых пустячках. анекдо-
много недоучек, что гораздо
Могут сослаться на
опыт <тудии эстрадного
хуже
неудачный его ансамблем. Некоторые из
искусства. сценок-анекдотов не новы, кое-что
тах, мгновенно разыгрываемых им И
этих
Но что ж из этого? Это был первый хаже прямо старовато. И тем не ме-
опыт, и вовсе. не следует, что так же нее почти каждая из сценок и В обо-
неудачны будут и последующие опы- бенности маленьких интермедий, ра-
ты. Кроме того; нам думается. Paa-
кин прав. ставя вопрос нео студии, Только смотрится
а об институте или по крайней мере только смешит, но и
зыгрываемых самим Райкиным, не
с интересом, не
запоминается.
факультете при одном из театраль- Остроты Райкина повторяют в пуб-
ных институтов. Но мы представляем лике, ими начинают пользоваться В
себе и все затруднения, которые свя- быту. В чем же «секрет» этого арти-
заны с организацией эстрадной учебы. ста? Прежде всего в удивительном
Представитель любого
но-эстпалного жанра, от вокалиста
до саксофониста, должен, повидимо-
му, получать профессиональную, под-
готовку не в эстрадном институте, а
в обычных специалниых. учебных. за-
ведениях, музыкальных училищах и
консерваториях, В противном случае
эотралный ‘институт должен стать
универсальным учебням заведением,
обучающим всем‘ искусствам ‘сразу;
что, конечно, невозможно.
музыкаль-( личном обаянии, решительно
поко-
ряющем зрителя. Райкин владеет ве-
ликим искусством нравиться людям,
внушать К себе всеобщую симпатию,
едва лишь он появляется на сцене.
Но в то же время у него есть и
несомненный дар перевоплощения.
Смешной «двойник», шепеляво об’-
являющий, что сейчас будет «ите-
ние»; обязательный сосед по кварти-
ре, на манер марк-твэновского лоц-
мана рассказывающий занятную исто-
злобой лицо. И пальцы цепенеют : вдруг глухое рылание оборвало му=
избить эту пошлую
Тапер все играл. Пальцы делали
свое дело, но душевный запал был
уже израсходован... В этом жалком
существе лишь ва миг блеснул по-
рыв силы, а потом будет все так же
мизерною и пошло. Вот уже ли-
цо тапера задергалось, брови по=
лезли наверх, шеки впали, точно че=
ловек их стал нарочно всасывать.
зыку. Снова истерика!
Уронив голову на рояль, тапер
навгрыд рылал, — таким мы видели
его в последний миг, и рядом не*
ожиданно возник высокий челове
во фраке, его умные глаза светились
доброй улыбкой, казалось, он толь-
хо-Что снял руку с вздрагивающей
спины своего героя и, чуть наклонив
голову, благоларил зал за востор=
женные аплодисменты,
ТА личи
рию. теряющуюся бесследно в куче
не идущих К делу подробностей;
«ответственная личность», занимаю-
щая подряд множество должностей,
от заведующего водами и сиропами
до Гортопа и от Гортопа до отдела
искусств, —все это образы, мгновенч
но возникающие и мгновенно исчеза-
joule, H все-таки рельефные.
Лаконизм. сжатость и в То же вре-
мя отчетливая’ законченность формы
— эти качества, едва ли не самые
важные в искусстве эстрадного ак-
тера, с. наибольшей полнотой прелд-
ставлены именно в творчестве Рай-
кина.
Примечательно. что Райкин окон“
чил театральный институт и, по его
словам, лишь «случайно» стал эст-
ралным артистом. В действительно-
сти же, это совсем «не случайная»
случайность. Эстрадная направлен-
ность дарования Райкина, его при-
звание привели его, как и многих дру*
‘гих, на эстраду. Но самоучкой он
Не ‘является. так как получил. опять-
таки. академическую подготовку-
Будущий эстрадный институт или
факультет, на наш взгляд, должен
заниматься подготовкой людей, уже
получивших известную квалифика-
цию в специальных театральных И
музыкальных учебных заведениях.
Потому ‘что нашей эстраде, кроме
всего прочего. очень нехватает той
идеальной отточенности. того ваеш-
него технического мастерства, кото-
рым блешет, например, американская
эстрада. Эту отточенность мы можем
наблюдать в множестве кинофилъ-
мов, в сушности целиком построен-
ных на демонстрации внешнего тех-
нического мастерства.
На советской эстраде есть немале
великолепно одаренных людей, ко-
торым сильно недостает именно
этого качества. Мы упоминали здесь
о Сапожнине — артисте замечатель-
ном, феноменально оларенном. Тем
не менее его выступления больше
удивляют. нежели пленяют; пои всем”
необычайнои разнообразии талантов
Сапожнина они скучны. Все, что Ca-
пожнин делает, интересно. Ho He
отшлифовано, лишено легкости и
блеска. И это недостаток не одного
только Сапожнина. но очень многих
эстрадных артистов.
Конечно. мы не претендуем злесв
на исчерпание всей сложной пробле-
матики эстрадного искусства. Наша
задача скромнее. и мы только по-
пытались наметить здесь некоторые
пути к усовершенствованию нашей
эстрады и ее культуры и созданию
новой ий прочной советской художе-
ственной традиции. Основа для этой
традинии есть. Песенные богатства,
накопленные в нароляом творчестве
и творчестве советских композито-
ров, бесконечное изобилие наролно-
го танца, наконец, громадный опыт
работы эстрадных артистов в боевой
обстановке за годы Великой Отече-
ственной войны-все это может слу-
жить фундаментом, на Который дол-
жна опираться растущая культура
советской эстрады.